Вконтакте аскетика для мирян. Один из них сказал другому. Воспитывать в себе противоположные добродетели

Рецензия журнала «Православное книжное обозрение» на книгу Тита Коллиандера «Узкий путь».

В церковной среде постоянно идут разговоры о книгах, которые проливали бы свет на аскетическое делание для людей, живущих обычной жизнью - не монахов, людей, у которых есть семьи, работы, увлечения и так далее. На огромном православном книжном рынке сейчас можно найти практически всё: сочинения святых отцов, жития святых, толкования Священного Писания… Человеку некнижному в таком море продукции легко потеряться. И еще легче потеряться, если пытаться жить по тем указаниям о духовной жизни, которые некоторые святые отцы давали для своих собратьев-монахов в далекие-далекие времена.

Действительно, жизнь по «Добротолюбию», преподобному Иоанну Лествичнику, даже святителю Игнатию (Брянчанинову) в современных условиях представляется трудно осуществимой: не только внешние условия мешают человеку отдаться духовной борьбе, описанной в аскетической литературе, но и сам человек - немощный, заваленный работой, огромным количеством всевозможной информации - не может понести даже десятой доли того, что советуют святые отцы. Да что говорить о древних (и не очень) отцах, если даже такая книга, как «Современная практика православного благочестия» Н. Е. Пестова, представляется какой-то трудноосуществимой.

В этих условиях огромную важность приобретают книги, подобные «Узкому пути» Тита Коллиандера. Сразу же оговорюсь, эта книга вовсе не снижает моральные, аскетические требования к человеку: быть христианином что в древние времена, что в новые - всегда было и будет сложно. Но по сравнению с другой аскетической литературой у этой книги есть несколько преимуществ именно для современного человека.

Но прежде нужно несколько слов сказать об авторе. Писатель с такой трудной для русского уха фамилией, как Коллиандер, тем не менее - русский писатель. Он родился в 1904 году в Санкт-Петербурге, детство и юность его проходили в северной столице и Финляндии. Семья его и он сам испытали многие перипетии трудной жизни первой половины ХХ века. Тит много занимался литературным трудом, а 1930-е был одним из самых плодовитых писателей, поселился в Эстонии. Тогда же огромное впечатление на него произвел Псково-Печерский монастырь, они с женой впоследствии присоединились к Православию.

Тит Акимович окончил духовную семинарию, преподавал Закон Божий в некоторых шведских лицеях Хельсинки (после возвращения в Финляндию). Первое издание «Узкого пути» произошло в 1952 году на шведском языке. Скоро книга эта была переведена на многие европейские языки, в том числе на русский.

Собственно, самое первое преимущество «Узкого пути» по сравнению с другой аскетической литературой - его краткость. Это небольшая книжка, даже брошюра. Все темы, столь важные для аскетики, тут даются очень кратко (что тем не менее не отражается на полноте их раскрытия). Эту книгу можно прочитать за один присест - правда, стоит учитывать, что чтение подобных книг предполагает вдумчивость, а может, и выписывание важных цитат. Но в любом случае у «Узкого пути» очень удобный формат для современного человека: такую книгу можно читать везде и довольно скоро.

Второе преимущество - язык. Это очень чистый, грамотный литературный язык, понятный любому. Здесь нет как архаизмов, столь характерных для «православной стилистики» прежних веков, так и современного жаргона (иногда популярного в современных проповедях, что резко снижает планку христианского проповедничества). По таким книгам можно учиться не только христианству, но и владению языком.

Особо в отношении литературных достоинств книги хотелось бы отметить следующее. Одной из характерных черт стиля книги являются частые сравнения, аналогии. Этот способ проповеди известен с древнейших времен, в частности, он встречается и в Евангелии. При построении аналогий очень важно, чтобы они были понятными, легко представимыми. Аналогии Коллиандера как раз такие. Вот пример: «Ты не внесешь дорожной пыли в ту комнату, которую хочешь держать в порядке; поэтому не загромождай твое сердце сплетнями и разговорами о проходящих дневных событиях». Или: «Кто хочет дышать свежим воздухом и наслаждаться солнечным светом, открывает окно. Было бы бессмысленно сидеть при спущенных шторах и говорить: “Нет света, нет воздуха, нечем дышать”. Пусть этот пример пояснит тебе действие молитвы на нас. Сила Божия и милость всегда и повсюду доступны всем, но приобрести их можно, лишь желая этого и живя в вере».

Еще один важный момент - автору удалось найти нужную интонацию. Часто в проповедях, говорящих о нравственной жизни человека, приходится встречаться либо со слишком «грозной» (которая запугивает), либо со слишком «всепрощающей» (которая фактически очень низко опускает планку ответственности) интонацией. Коллиандеру же удалось найти ту «золотую середину», которая так важна в подобного рода книгах. Это интонация сопереживания, побуждения, одновременно лишенная жалости и попустительства и наполненная любовью к человеку.

Тематически книга фактически повторяет (по-другому, впрочем, и быть не может) другую аскетическую литературу. Брошюра разделена на несколько глав. Первые главы говорят о постановке цели, об отречении от собственной воли, о переносе внимания с внешнего мира на внутреннюю жизнь. После идут главы, посвященные молитве, посту, взаимодействию с внешним миром.

На некоторые темы автор хочет обратить особое внимание. Например, уже вторая глава книги повествует «о недостаточности человеческих сил». Надежда на свои силы, слишком ревностные подвиги очень характерны для тех, кто в неофитском порыве вступает на путь духовной борьбы. Автор предупреждает: «Наблюдай тщательно за собой, ты увидишь, что ты связан желанием исполнить свою волю, и только свою; этим твоя свобода ограничена, <…> будь твердо уверен, что ты сам не можешь сделать ничего доброго, и если появится у тебя стремление к добру, то знай, что это не твое: оно исходит от Источника добра».

Одна из глав говорит «о подавлении желания к самоугождению»: «Ты должен вырвать самый корень жалости к себе, и тогда ты поймешь, что то, что тебе сейчас кажется невыносимым, есть именно то, что тебе на пользу». Далее следуют и конкретные примеры, которые так необходимы (не меньше, чем, так сказать, «теоретическая часть») в аскетической литературе: «Будет ли тебе польза в том, что ты станешь спать на твердой постели, но вместе с тем наслаждаться в ванне? Или стараешься избавиться от курения, но не обуздываешь свой язык? Или, побеждая болтливость, читаешь захватывающие романы? Или не читаешь романов, но даешь волю мечтаниям и сладострастной грусти?»

На самом деле, почти в каждой главе (а главы эти небольшие, всего пара страниц) есть как ссылки на святых отцов, так и примеры, что значительно облегчает восприятие и понимание материала. И изложение этого материала - не скучно, доступно.

Лапидарный стиль Коллиандера не лишен афористичности, автор точен в формулировках. Некоторые его выражения хочется запомнить наизусть. «Тот, кто боится стать гордым, слеп, потому что не видит, что он уже горд»; «сокровенный путь святых: не давай себе свободы, и ты будешь иметь ее»; «итак, восстань, но сделай это сейчас же!»; «узкий путь не имеет конца, его свойство - вечность». Эти и другие фразы можно было бы выписывать и дальше.

Книга Тита Коллиандера - большая находка для человека, который всерьез решил заняться борьбой со своими страстями, мешающими ему быть с Богом. Она не только кратко и доступно объяснит ему всю «механику» этого действия, но и поддержит его, ободрит и подвигнет к дальнейшим свершениям.

НИКОЛАЙ ДЕГТЕРЕВ, журнал «Православное книжное обозрение»

Призвана помочь православному христианину в его борьбе со страстями и греховными привычками. Опираясь на Священное Писание, труды святых отцов и свой собственный священнический опыт, автор раскрывает психологические особенности поведения и мышления человека, которому Бог судил жить и спасаться в XXI веке.

Приводим отрывок из книги.

НУЖНА ЛИ СОВРЕМЕННОМУ МИРЯНИНУ АСКЕТИКА?

В старину на Руси любимым чтением всегда были «Добротолюбие», «Лествица» св. Иоанна Лествичника и другие душеполезные творения. Современные православные христиане, к сожалению, редко берут в руки эти великие книги. А жаль! Ведь в них содержатся ответы на вопросы, которые очень часто задают на исповеди: «Батюшка, как не раздражаться?»; «Как бороться с унынием и леностью?»; «Как жить в мире с близкими?»; «Почему мы постоянно возвращаемся к одним и тем же грехам?». На эти вопросы отвечает наука, которая в богословии называется аскетика. Говорит она о том, что такое страсти и грехи, как с ними бороться; как обрести мир душевный; как стяжать любовь к Богу и ближним.

Слово «аскетика» сразу вызывает ассоциации с древними подвижниками, египетскими пустынниками, монастырями. Аскетические опыты, борьбу со страстями многие считают делом сугубо монашеским.

«Ну, а мы люди немощные, в миру живём, мы уж так как-нибудь». Это, конечно, глубокое заблуждение. К ежедневной борьбе, войне со страстями и греховными привычками призван каждый православный христианин без исключения. Об этом говорит нам апостол Павел: Те, которые Христовы, (т. е. все христиане. — Свящ. П.) распяли плоть со страстями и похотями (Гал 5, 24).

Как солдаты принимают присягу и дают клятву защищать Отечество и сокрушать его врагов, так и христианин, как воин Христов в Таинстве крещения присягает на верность Христу и «отрекается от дьявола и всех дел его», то есть от греха. А значит, предстоит бой с лютыми врагами нашего спасения: падшими ангелами, страстями и грехами. Бой не на жизнь, а на смерть, бой трудный и ежедневный, если не ежечасный — «покой нам только снится». И поэтому изложение православной аскетики более всего уместно на основании учения о восьми человеческих страстях и противоборстве с ними .

Слова аскетика, аскетизм произошли от греческого глагола аскео, что в переводе означает: искусно и старательно перерабатывать, обрабатывать грубые материалы и в этом упражняться. В древней языческой Греции аскетами называли атлетов, так как они проводили время в постоянных тренировках и упражнениях и при этом вели строгий, воздержанный образ жизни.

Позже именование аскет закрепилось за людьми, подвизающимися в воздержании и стяжании добродетелей. Таким образом, труд христианина по спасению своей души можно сравнить с работой спортсмена, укрепляющего свое тело и волю в постоянных занятиях, или воина, упражняющегося в боевом искусстве, чтобы быть всегда готовым к военным действиям.

Свой скромный труд я составил на основании Священного Писания, святоотеческой аскетической письменности и собственного небольшого священнического опыта. Учение Церкви о страстях и борьбе с ними переложено в книге на современную почву, для православных христиан, которым Бог судил жить и спасаться в веке ХХI. Также я взял на себя смелость использовать некоторые знания из багажа практической, прикладной психологии, переосмыслив их согласно с учением святых отцов о борьбе со страстями, ибо и святитель Феофан Затворник приводил в своих сочинениях психологические аналогии и даже призывал составить учебник, в котором можно было совместить христианство и психологию. Психология изучает механизмы человеческого поведения и мышления.

Практическая психология помогает человеку справиться со своими дурными наклонностями, победить депрессию, на учиться ладить с самим собой и людьми, и психологические знания могут быть весьма полезными в духовном делании.

Беда в том, что психология не является единой научной дисциплиной, такой как физика, математика, химия или биология. Существует множество школ, направлений, которые называют себя психологией.

К психологии относятся и психоанализ Фрейда и Юнга и новомодные течения типа нейролингвистического программирования (НЛП). Некоторые направления в психологии совершенно неприемлемы для православных христиан. Поэтому приходится собирать какие-то знания по крупицам, отделяя зёрна от плевел.

Перед тем как начать изучение основных страстей и методов борьбы с ними, давайте зададим себе вопрос: для чего мы боремся с нашими грехами и страстями? Недавно услышал, как один известный православный богослов, профессор Московской духовной академии (не буду называть его имени, так как очень уважаю его, он был моим преподавателем, но тут я в корне не согласен с ним) сказал: «Богослужение, молитва, пост — всё это, так сказать, строительные леса, подпорки для возведения здания спасения, но не цель спасения, не смысл христианской жизни. А цель — избавление от страстей».

Не могу с этим согласиться, так как избавление от страстей тоже не самоцель, а о настоящей цели говорит преподобный Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен — и вокруг тебя спасутся тысячи». Цель жизни христианина — стяжание любви к Богу и ближним. Сам Господь говорит только о двух заповедях, на которых зиждется весь Закон и пророки. Это возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф 22, 37-39). И далее: на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф 22, 40). Это самые главные заповеди, исполнение которых — смысл и цель христианской жизни. А избавление от страстей лишь средство, как молитва, богослужение и пост. Если бы это было целью, то недалеко ушли бы мы от буддистов, которые тоже ищут бесстрастия, нирваны.

Но человеку невозможно исполнить две главные христианские заповеди, пока над ним господствуют страсти. Подверженный страстям, грехам, он любит себя и свою страсть. Разве может тщеславный, гордый любить Бога и ближних? А находящийся в унынии, гневе, служащий сребролюбию? Вопрос риторический.

Служение страстям и греху не позволяет христианину исполнить ключевую заповедь Нового Завета — заповедь о любви.

  • Нужна ли современному мирянину аскетика?
  • Глава I. СТРАСТИ И СТРАДАНИЯ
  • Глава II. ПОКАЯНИЕ — ОСНОВА ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
  • Глава III. БОРЬБА С ПОМЫСЛАМИ
    • Щит веры
  • Глава IV. О ВРЕДЕ НЕКОТОРЫХ ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ
  • Глава V. ЧРЕВООБЪЯДЕНИЕ. «ИХ БОГ — ЧРЕВО»
    • «Молитвой и постом»
    • Духовно-телесная зависимость
    • Нет греха в куренье табака?
  • Глава VI. ЛЮБОДЕЯНИЕ. «ДЕМОН НЕЧИСТОТЫ»
  • Глава VII. СРЕБРОЛЮБИЕ. «КУЛЬТ ЗОЛОТОГО ТЕЛЬЦА»
    • Почему тяжело спастись богатому?
    • Не очерстветь сердцем
    • Сребролюбие и другие грехи
    • Виды сребролюбия
    • Противоборство с любостяжанием
  • Глава VIII. ГНЕВ. «УБИЙЦА ЛЮБВИ»
    • Причины гнева
    • Виды гнева
    • Гнев и молитва — вещи несовместимые
  • Глава IX. ПЕЧАЛЬ. «ЧЕРВЬ В СЕРДЦЕ»
    • Виды печали
    • Возложи надежду на Бога
    • Вкус жизни
    • Смысл страданий
    • Трудотерапия
    • Грехи умножают печаль
  • Глава X. УНЫНИЕ. «БЕС ПОЛУДЕННЫЙ»
    • Охлаждение
  • Глава XI. ТЩЕСЛАВИЕ. «ДОМАШНИЙ ВОР»
    • Тщеславие прикровенное и явное
    • Борьба со страстью
  • Глава XII. ГОРДОСТЬ. «ГРЕХ ЛЮЦЕФЕРА»
    • Суд и осуждение
    • Гордость и раскол
    • Прельщение
    • Брань с гордостью
  • «Царство Небесное силою берется». Вместо заключения
  • ПРИМЕЧАНИЯ

Открыв для себя что-то очень важное, интересное и доселе неизведанное, обычный мирянин Сергей Масленников принял крещение в 1994 году и полностью погрузился в изучение духовного наследия христиан. Практически оставив все свои мирские дела, он три года изучал труды и разные толкования Священного Писания святых отцов церкви. Затем Масленников Сергей Михайлович начал свою бурную творческую писательскую деятельность, которая была очень хорошо спротежирована и "раскручена". Многие до сих пор недоумевают, каким образом это у него получилось.

Масленников Сергей Михайлович: биография

На личном сайте писателя можно ознакомиться с его полной биографией, мы же остановимся на ключевых моментах, поскольку ограничены рамками небольшой статьи. Итак, родился он в г. Чайковском Пермской области 26 июля 1961 года, окончил среднюю школу (в 1978 году) с золотой медалью, потом поступил и в 1983 году выпустился из Уральского электромеханического института.

В 1982 году решил жениться Сергей Масленников. Биография его указывает на то, что в браке родилось двое детей. Потом он работал с 1983 по 1986 год электромехаником и начальником участка в Тобольской дистанции сигнализации и связи. Затем, в 1986 году, жил в Свердловске (сегодняшнем Екатеринбурге) и до 1994 года работал на комбинате рыбной гастрономии - сначала начальником электроцеха, затем председателем профкома, а далее замдиректора по торговле и и. о. директора.

Послушник

В 1999 году он становится послушником одного из монастырей г. Екатеринбурга, и ему было предложено возглавить в Екатеринбургской епархии Отдел сбыта. Масленников Сергей Михайлович все это время продолжал заниматься изучением трудов святых отцов и одновременно проводил для школьников Екатеринбурга «Уроки нравственности».

С 2002 года стал трудиться алтарником, певчим и чтецом в приходе Владимирской иконы Пресвятой Богородицы в городе Екатеринбурге. И вместе с этим вел оглашения и воскресную школу для взрослых. Для этого он еще более скрупулезно изучал труды свт. Игнатия Брянчанинова. За пять лет - с 2003 по 2008 год - он отчитал около 200 часов уроков из серии «Школа покаяния».

Достижения

С 2005 года Сергей Масленников числился новосозданной настоятелем прихода «Школы покаяния», для которой специально разрабатывал программу обучения и даже обучал преподавателей.

С 2010 года начал трудиться над составлением трудов «Христианские добродетели» и «Страсти - болезни души», что составило 8 книг тиражом 300 000 экземпляров. Проводил лекции «Аскетика для мирян».

В начале 2015 года за книгу «Примирение со Христом» Сергей Масленников стал лауреатом Всероссийской литературной премии и награжден медалью св. блгв. Князя Александра Невского.

Запрет на распространение книг

И теперь подходим к самому интересному: в 2015 году издательский совет РПЦ отозвал гриф и запретил книги Сергея Масленникова. Ситуацию прокомментировал исполняющий обязанности руководителя секретариата научно-богословского рецензирования и экспертной оценки Олег Васильевич Костишак.

По его словам, рецензирование произведений С. М. Масленникова действительно велось несколько лет, и некоторым из его работ был предоставлен церковный гриф. Но чем дальше в лес, как говорят в народе, тем больше дров. После ознакомления с его последними произведениями писателю сделали конкретные замечания, которые он проигнорировал. Эти его труды были названы неполезными для христиан, а для не зрелых в духовной жизни людей даже опасными (по оценке Костишака О. В.). Священник Георгий Шинкаренко так прокомментировал сложившуюся ситуацию: "Услышав ссылки на авторитет святых отцов, многие могут подумать, что здесь идет толкование их учения. А на самом деле учение Православной Церкви подается через личные духовные переживания Масленникова. И, к сожалению, результат - искажение понимания пути спасения". По словам священника, к такому положению дел привели не только его отдельные ошибочные мнения или неточности, а в целом неверная система взглядов этого человека на всю христианскую жизнь.

Ошибки

Сергей Масленников не имеет богословского образования и не является священнослужителем, и путь его духовных познаний достаточно сомнителен. Все его ошибки происходят главным образом совсем не по злому умыслу, а больше от духовной безграмотности, так как он пытается объяснить те моменты из Писания, которые совсем не так-то и просто объяснить. Духовная практика, рекомендуемая писателем, по оценке исследователей, нездорова и может завести человека в тяжелый духовный тупик. Автор постоянно ссылается на слова св. Игнатия Брянчанинова, хотя при трактовке его трудов совершает грубые и порой недопустимые ошибки.

Представления Масленникова о страстях и добродетелях складывались из механического и формального сопоставления высказываний святых отцов, но при этом Священное Писание, творения святых отцов и богослужебные тексты требуют долгого органичного понимания. Наглядным примером является часто пропагандируемый им «Дневник кающегося», где он сознательно классифицирует грехи. «Не знаю, как может опытный духовник разрешить заполнять подобный дневник, с грехами, которые читать-то противно, не то чтобы перечислять их потом вслух? Тотальный контроль над состоянием души со стороны человека, который к тому же не является священником, ничем хорошим закончиться не может!», - отмечает Шинкаренко.

Что такое аскетизм? Аскетизм – это христианство в действии и размышлении. Это и жизнь, и мировоззрение, это единство теории и практики христианской жизни, основывающееся на том, что отцы Церкви называли греческим словом «пейра» — опыт. Это некая целостность, которая трудно, мучительно, но и радостно достигается в единении человека с Богом.

Аскетизм – удел не только монахов или отшельников. Аскетизм – это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48). Это касается всех христиан.

Аскетика

Христианство в действии

Что такое аскетика? Она для всех или для избранных? Что общего и различного в аскетике монашествующих и мирян? Какие опасности подстерегают мирянина на пути христианской аскезы? На эти вопросы отвечают митрополит Тульский и Белевский АЛЕКСИЙ (Кутепов) и патролог, специалист по истории христианского аскетизма, профессор Московской духовной академии Алексей СИДОРОВ.

Режим исцеления

Макарий, Онуфрий и Петр Афонские

— Обычно под аскетикой понимают некую культуру по отношению к телу. Но человек — это не только физиология и биология, но и психическая жизнь, и духовная. Мы рождаемся в эту жизнь в противоестественном состоянии, принимаем искаженную, поврежденную ядом греха природу. Поэтому возвращение к правильной жизни, исцеление этой природы, конечно, требует усилий. Грех — это болезнь. Для того чтобы выздороветь от телесной болезни, нужно соблюдать определенный медицинский режим: не есть острого, избегать сквозняков. Аскетика — это такой «режим», к которому прибегают христиане, чтобы исцелиться от греха.

Профессор Алексей СИДОРОВ:

— Необходимо сразу подчеркнуть, что христианство с самого момента своего первоначального становления не принесло в мир нового языка, но использовало и преображало язык уже имеющийся. И таким языком преимущественно был греческий, обладавший к рубежу нашей эры огромным и многообразным арсеналом словесной культуры.

Аскетическая терминология, как и богословская, возникла не сразу. Она выросла из опыта аскетической жизни, использовав при этом многие античные термины, в том числе военные и спортивные. Само слово «аскетизм» происходит от греческого глагола «аскео» — «упражняться», которое обозначало в классическом греческом языке, помимо прочего, и упражнение тела. В языке же церковной письменности оно стало обозначать прежде всего «упражнять (тренировать) душу», «осуществлять (или стяжать) добродетели» и «подвизаться».

В любом христианском аскетическом произведении ставятся два тесно взаимосвязанных вопроса: о смысле жизни и «как человеку спастись». Без этих вопросов, без сотериологии, то есть учении о спасении, христианский аскетизм останется лишь системой телесных упражнений. Акцент тем самым переносится с телесного делания на духовное.

Аскетизм совсем не сводится к некоей «философии» или «умствованию» о природе страстей, о греховном естестве человека и т. д., иначе возникнет серьезная опасность интеллектуализации Православия, сведения Православия только к интеллектуальной культуре, в том числе и аскетической: классификации страстей, помыслов и т. п. Например, у нас одно время было модно «философствовать об исихазме», причем делали это люди далекие не только от истинной «исихии» и монашества, но и практически не живущие церковной жизнью.

А ведь только действенное стяжание «исихии» и христианских добродетелей и открывает путь к богомыслию. Так, преподобный Антоний совсем не был «интеллектуалом», и при этом он ясно понимал, что в догматическом споре Ария и святителя Афанасия Великого, имевшем много богословских нюансов, — истина за святым Афанасием и Никейским символом веры. Он понимал это как сердцем, так и умом.

Я в начале своей церковной жизни (это был 1980-1981 год) встретился с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). Тогда в Псково-Печерский монастырь я приехал еще, по сути, светским человеком. При этом уже «весьма научно» занимался, как я тогда не без гордости говорил, историей раннего христианства, преимущественно историей раннехристианских ересей, особенно гностицизмом и манихейством. Для меня, еще сравнительно молодого ученого, это было действительно увлекательной игрой, чем-то вроде «игры в бисер» Германа Гессе, которого я тоже в то время ценил и даже читал на немецком языке.

В таком качестве молодого интеллектуала, разбиравшего раннехристианские тексты и занимавшегося греческой философией, я и приехал в Печерский монастырь. И увидел отца Иоанна. Он разговаривал с людьми, ему задавали разные вопросы. Беседуя, отец Иоанн обернулся ко мне, и меня как будто обожгло! Я почувствовал, что Истина, которую я так долго искал, — вот она! Передо мной живой свидетель этой Истины, подлинный стяжатель Ее. Глаза отца Иоанна, великого старца нашего времени, излучали свет Истины Христовой. И для меня это навсегда стало тем самым опытом, свидетельством подлинного подвижничества.

Что такое аскетизм? Аскетизм — это христианство в действии и размышлении. Это и жизнь, и мировоззрение, это единство теории и практики христианской жизни, основывающееся на том, что отцы Церкви называли греческим словом «пейра» — опыт. Это некая целостность, которая трудно, мучительно, но и радостно достигается в единении человека с Богом.

Древнее монашества

Профессор Алексей СИДОРОВ:

— Иногда у людей складывается мнение, что аскетизм предназначен только для узкого круга, для монахов или каких-то «избранных подвижников», но на самом деле аскетизм — это явление очень широкое и, позволю себе сказать, доступное для каждого православного христианина. Нет аскетизма монашеского или мирского, аскетизм один. Но есть разные его формы и степени: одни у монаха-отшельника, другие у инока, живущего в киновии, третьи у мирянина. Что соединяет эти формы? Единая цель, то есть стремление к спасению. И монах, и мирянин воздерживаются, но каждый по-своему.

Могу сказать, что путь монашества более прямой, а путь мирянина более извилистый: в миру труднее собраться, молиться, легче впасть в страсти. Монах более защищен, он меньше уклоняется и поэтому идет более прямым путем, хотя искушений он преодолевает часто больше. Но путь в конечном итоге один.

Конечно, про аскетический опыт в миру меньше писали, он менее отрефлексирован, поэтому мы о нем меньше знаем. Монахи же, имея опыт аналогичный, хотя и своеобычный, имели возможность более активно этот опыт осмысливать и описывать. Но принципиально данный «опыт мирянина» по своей сущности не отличается от опыта монашеского, требуется только воспользоваться этим опытом и как бы адаптировать его к жизни в миру.

Кроме того, следует помнить тот факт, что практически все отцы Церкви, запечатлевшие аскетический опыт в своих творениях, были монахами. Наше святоотеческое Предание это — по преимуществу монашеское Предание, и в этом состоит его непреходящая ценность. Правда, имеются некоторые исключения. Например, Николай Кавасила, написавший знаменитое сочинение «Жизнь во Христе», формально был мирянином, хотя по сути своей являлся монахом. Таковым же следует считать и преподобного Иоанна Кронштадтского. Замечательный образец подвижника в миру являет и наш современник Николай Евграфович Пестов, сочинения которого лишь сравнительно недавно увидели свет.

Естественно, что монашество в своем идеальном выражении подразумевает высокую степень аскетизма, оно является сосредоточением всего восточнохристианского аскетизма, но аскетизм существовал и без монашества. Аскетизм древнее монашества, просто монашество как бы сконцентрировало в себе опыт предшествующих христианских подвижников. Аскетизм святых отцов, авторов сочинений, которые мы читаем сегодня, это тот же аскетизм, носителями которого были и апостолы, и первые христиане. Аскетизм практически современен Церкви. Пахомиевские иноки, последователи святого Пахомия Великого, египетского подвижника IV века и родоначальника общежительного или киновийного монашества, рассматривали свою общину как прямое продолжение первохристианской апостольской общины. Именно не возрождение, а продолжение! И эта глубинная связь монашества и древнего апостольского аскетизма несомненна. Об этом я писал в своей книге «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».

Кто такой апостол Павел? Он же тоже подвижник! «Подвигом добрым подвизался», — говорит он про себя (см. 2 Тим. 4: 6-8). Известно, что святой Павел являлся одним из великих первых благовествователей или, как сейчас говорят, миссионеров. У нас сейчас на слуху такие слова, как «миссионерская деятельность», которая, конечно же, необходима. Но следует всегда помнить, что миссия без личного духовного делания (или аскетики) невозможна. Все первоначальное христианство было пронизано этим чувством. Мы представляем апостола Павла неким активным общественным деятелем, и это в какой-то степени верно, но он же был прежде всего подвижником, делателем непрестанной молитвы, усердно подвизавшимся также и в телесной аскезе. Поэтому его делание было связано не только с внешней проповедью, поскольку миссионер не может заниматься внешним деланием без внутреннего.

Мировоззрение вырастает из конкретного живого опыта, миссионер проповедует не только словом, но и своим духовным деланием. Ведь общеизвестна фраза, выражающая суть и христианского подвига, и христианского миссионерства: «Спасешься сам — спасутся тысячи вокруг тебя». Единство христианской аскезы на протяжении многих веков несомненно. Я уверен, что опыт внутреннего делания, о котором мы читаем у святых отцов поздневизантийского времени, таких как преподобный Григорий Синаит или святитель Григорий Палама, был известен и апостолу Павлу.

Аскетизм и жизнь в миру

Митрополит АЛЕКСИЙ (Кутепов):

— Аскетизм — удел не только монахов или отшельников. Аскетизм — это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48). Это касается всех христиан. Мирянин, как и монах, имеет полную возможность ходить перед Богом, но вот образ действования и мера у каждого будут различны. Да и в монастыре все разные, подравнять всех под одну гребенку и там нельзя. У каждого свои страсти и свои таланты, возможности, данные Богом. Но борьба со страстями доступна и в миру, и в монастыре.

Есть один набор примеров аскезы для монаха, а другой для мирянина. Суть же остается одна. Выше мы говорили о грехе как о болезни. От болезни греха человек может лечиться в миру, а может в монастыре. Чем занимается монах? Труд и молитва. Но разве труд не нужен в миру? Разве христианин в миру может жить без молитвы? Нет.

Как может выглядеть аскетический «амбулаторный режим» для мирянина? Утром, если есть возможность прочитать правило, встань и прочти его спокойно. Нет возможности? Прочитай краткое правило Серафима Саровского. Трижды Символ веры, трижды «Отче наш», трижды «Богородице, Дево, радуйся!». Но прочитай внимательно, не просто глазами пробеги. Не можешь выдержать короткого правила, прочитай одну молитву. Просто скажи: «Господи, помилуй» — и помолчи. Вот это и будет аскетика. Господь говорит: будь верен в малом и Я тебя поставлю над многим (см. Мф. 25: 21).

Вот закончилось твое утреннее правило, ты сел в троллейбус и поехал на работу. На работе ты не можешь молиться, там ведь нужно работать. Поэтому говоришь: «Господи, благослови и не попусти мне и тут забыть Тебя! Будь со мною!» — и вот тогда ты уже не просто исполняешь работу для начальника или для себя. Ты трудишься перед лицом Божиим, и это твоя аскетическая практика. Закончил — благодари Бога и отправляйся домой.

Дома семья. В семье главная аскетическая практика — это прежде всего любовь. Что такое любовь? Это высвобождение в себе пространства для другого. Это не просто сказать «я тебя люблю», чмокнуть в щечку, и все. Нужно стараться пребывать в любви со своими ближними, с домочадцами, и это большая, серьезная работа, доступная и монаху, и мирянину — каждому в своих условиях. Даже, может быть, мирянину больше, чем монаху, который может уйти в свою келью, где его никто не тронет. В семье, где какие-то острые углы нужно обойти, а какие-то потихоньку и обтесать, приходится на каждом шагу смиряться друг перед другом: кто пойдет посуду мыть, а кто картошку чистить? И это аскетизм.

Вечером, перед сном, в молитвенном правиле что особенно важно — проверить себя, видел ли ты свои грехи за сегодняшний день? А их сложно увидеть. Ты вроде все сделал правильно, хорошо день прожил, даже понравился себе. Тогда почитай святых отцов, они тебе подскажут. Если совесть ничего не чувствует, если ты не видишь своего греха, попроси: «Господи, помоги мне увидеть свои грехи!» — чтобы знать о себе правду. Что является индикатором того, что ты идешь по правильному пути? Если ты видишь свои грехи. И не просто какое-то «кино» на эту тему, а когда совесть тебя угрызает, сердце болит.

И так нужно жить изо дня в день. Постоянно. Чтобы больному выздороветь — часто нужно много потрудиться и много потерпеть. Свободу нужно выстрадать, тогда ты научишься ею пользоваться. И аскеза здесь — путь исцеления.

Борьба со страстями: отсекать их или преображать?

Профессор Алексей СИДОРОВ:

— Греческое слово «патос» — страсть, так же как и «апатейя» — состояние отсутствия страсти, существовали и до христианства, и учение о страстях и преодолении их особенно активно разрабатывалось в стоицизме. Под страстью часто понималось воздействие на человека извне, некое состояние подверженности чему-либо. Например, известна любовная страсть, которая овладевает человеком, и он становится ей полностью подвластен, не имея сил преодолеть ее.

Что внесло христианство в это известное уже с древности понятие страсти? Прежде всего то, что страсть является результатом грехопадения. При грехопадении извратился весь состав человека, весь его физический и эмоциональный мир, так же как и способность его познания. Для древних же греков страсть была неким естественным состоянием человека. С христианской точки зрения борьба со страстью должна иметь конечным результатом возвращение к тому состоянию, в котором человека создал Бог, то есть к жизни «по природе», но природе, созданной Богом; нынешнее же состояние человека является противоестественным.

Бесстрастие, или «апатейя», состояние, противоположное «страсти», у стоиков понимается как подавление страсти, лишение ее всякого движения, влияния, энергии, потенции. Таким образом, «апатейя» — величина лишь отрицательная. Логичным следствием этого состояния может быть только смерть. Как «лучшим лекарством от зубной боли является гильотина».

Православное значение этого термина совершенно другое. «Апатейя» как христианское бесстрастие — это не просто уничтожение страстей, а преображение их в добродетели, стяжание добродетелей. Средством в борьбе со страстью может быть привлечение противоположной ей добродетели. Например, гнев — это следствие недостатка любви.

В античной Греции было принято деление души на разумную и неразумную; последняя же включала в себя начало яростное («тимос») и начало вожделеющее («эпитюмия»). «Тимос» — мужское начало, «эпитюмия» — женское. Эти «тимос» и «эпитюмия» являются естественными свойствами души, они присущи человеку, но их действие извращено после грехопадения. У человека в нынешнем его греховном состоянии «тимос» перерастает в «орге» — в гнев, в злобу на ближнего; такая греховная страсть может преображаться лишь через любовь. Поэтому бороться с гневом нужно не только не делая ничего злого, сдерживая злость, раздражение, но и стараясь делать человеку, вызывающему гнев, что-то доброе.

Любая борьба со страстью связана в конечном итоге с ее преображением. Христианское бесстрастие — это не безразличие и равнодушие, но борьба с неправильными действиями естественных сил души и их выправление. Это стяжание «исихии» — состояния внутреннего покоя, мира, выход из порочного круга вращения страстей — тот выход, который достигается в постоянной устремленности к единству с Богом.

Наиболее подробно эта тема была разработана в поздней монашеской письменности у т. н. «исихастов», но практику и идеи исихии в каком-то смысле начинают разрабатывать уже ученики преподобного Антония Великого, человека, с чьим именем ассоциируют вообще зарождение православного монашества в IV веке. О доступности этой «исихии» мирянину свидетельствует опыт отца святителя Григория Паламы, который, будучи сенатором, однажды даже на заседании сената погружался в такую молитвенную «исихию». Конечно, стяжание подобного молитвенного безмолвия требует великого подвига.

Есть ли у аскетики эволюция?

Профессор Алексий СИДОРОВ:

— Мы живем в меняющемся мире, и формы церковной жизни тоже меняются, а соответственно, меняются порой терминология и конкретные формы проявления аскетизма. Однако, так как аскетика по своей сути и по своей конечной цели, которую мы понимаем не только умом, но и сердцем, остается неизменной, то обретение ею некоторых новых форм не влечет изменения сути православного подвижничества. Так, упоминаемый мной покойный отец Иоанн Крестьянкин подвизался тем же подвигом добрым, как и преподобный Антоний.

Естественно, что православное подвижничество никогда не существовало и не может существовать вне Церкви и ее Таинств. Иногда спрашивают, почему все восточные отцы-аскеты много пишут про различение помыслов, борьбу со страстями, Боговидение, но часто почти ничего не говорят о Евхаристии. Неужели аскетизм отцов был оторван от церковных Таинств? Безусловно, это не так.

Из свидетельств о ранних отцах-подвижниках, мы знаем, что Евхаристия была одним из главных центров их аскетического опыта. Подвижники в египетской пустыне Келлий собирались раз в неделю из своих уединенных мест в храм, где все причащались, не говоря уже о киновийных монастырях. Евхаристия была наиважнейшим и необходимым элементом аскетизма всегда. Другое дело, что далеко не все отцы или подвижники могли участвовать в общем богослужении. Отшельники, живущие далеко в пустыне, часто имели с собою запасы Святых Даров и причащались келейно. Говорить о том, что практика монашеского аскетизма была когда-то независима от Евхаристии, — это неправильно и некорректно. Тогда отцы-подвижники мало об этом писали просто потому, что для них Евхаристия была естественной «средой обитания», воздухом, которым они дышали. А что писать про воздух? О нем задумываешься только тогда, когда начинаешь задыхаться, а у отцов вся жизнь была Евхаристией.

Это мы сейчас иногда начинаем говорить о некоем «евхаристическом возрождении». Но подобное словоупотребление вызывает предположение, что до нас был и некий «Евхаристический упадок», а этого никогда не было. Я стал воцерковляться еще в советский период, но подобного «упадка» как-то не заметил. И не думаю, что тот же отец Иоанн Крестьянкин или недавно скончавшийся отец Матфей Мормыль были свидетели подобного рода «декаданса». Наоборот, они являются яркими носителями именно Евхаристического расцвета.

Издержки подвига

Митрополит АЛЕКСИЙ (Кутепов):

— Какова должна быть аскетическая практика для мирянина, чтобы он не надломился? Во-первых, при неудачах здесь нужно всегда благодарить Бога за то, что он тебе показывает твои грехи и ошибки, показывает твою меру. Но как подобрать нагрузку? Если посчастливится — то найти духовного советника, духовника или просто старшего человека, которому ты доверяешь. Если такого человека нет, то можно взять несколько хотя бы самых простых книг: святого Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроится». Беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым — читать их иногда и молиться о том, чтобы Господь тебе послал советника.

Опыт приходит не мгновенно, как волшебная палочка, которой добрая фея дотронулась до Золушки, и та вся заиграла блестками! Это работа. И главное в ней — избегать самонадеянности, с одной стороны, но и советы принимать с рассуждением.

Делание аскетики — не только ограничивать себя, уклоняться от зла, но и творить благо, сознательно и волево, исполнять евангельскую заповедь, понуждать себя к ее осуществлению. «Уклонись от зла и сотвори благо» (1 Петр 3: 11). А чтобы на месте зла, от которого ты отказался, появилось что-то доброе, должно появиться смирение. Смирение — это такое устроение внутреннего мира, которое позволяет переживать то, что мы просим всегда в молитве Господней: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе». Где это на земле? Во мне! Внутри меня, в моем духе и моем самосознании, которое обладает всей полнотой космоса. А какая должна быть воля Божия? — Как на Небе. Это где? — В ангельском мире! То есть я должен жить, как живет ангел. А кто живет равноангельно? Только преподобные, святые. Я так не живу. И вот отсюда появляется покаяние. Апостол Павел пишет в послании к Римлянам: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7: 19). И такое состояние покаяния привлекает Божественную благодать, только тогда добро и может в нас действовать, а своею добротной силою, которая в нас вложена от Бога, мы можем совсем немногое.

Чем проверять себя, на правильном ли ты пути? Если чувствуешь, что грешен, видишь свои грехи, находишься на правильном пути. Петр Дамаскин говорит: первый признак исцеления, когда я начинаю видеть в себе грех. А некоторые вместо грехов видят «видения», «чудеса», «откровения». Кто я такой, чтобы у меня были какие-то видения, чтобы ко мне Христос приходил? Такие свидетельства, так же как бесстрастие, — удел немногих, но любой христианин должен взять свой крест и идти, стопа в стопу за Христом. Потому что это путь исцеления. Наши — действия, а результат — у Бога.

АЛЕКСИЙ (Кутепов) , митрополит Тульский и Белевский, родился в Москве. В 1970 году поступил на химический факультет МГПУ им. В. И. Ленина. В 1972-м, оставив институт, поступил в Московскую духовную семинарию. 7 сентября 1975 года в Троице-Сергиевой лавре пострижен в монашество, в 1979-м окончил МДА со степенью кандидата богословия. В мае 1980-го назначен секретарем архиепископа Владимирского и Суздальского, настоятелем кафедрального Успенского собора города Владимира, с 27 марта 1984 года — наместник Троице-Сергиевой лавры. С 1988-го по 1990 год – председатель хозяйственного управления МП. 1 декабря 1988 года хиротонисан во епископа Зарайского, викария Московской епархии, 20 июля 1990 года назначен на Алма-Атинскую и Казахстанскую кафедру, определением Священного синода от 7 октября 2002 года переведен в Тульскую епархию.

Алексей Иванович СИДОРОВ , профессор МДА, доктор церковной истории, кандидат исторических наук, кандидат богословия. Родился в1944 году. В 1975-м окончил исторический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности «история древнего мира». С 1975 года — научный сотрудник Института истории СССР АН СССР (ныне Институт всеобщей истории РАН). С1981-го — кандидат исторических наук. В 1987-м — преподаватель МДАиС. В 1991 году окончил экстерном Московскую духовную академию с присуждением ученой степени кандидата богословия за диссертацию на тему «Проблема гностицизма и синкретизм позднеантичной культуры». С 1997 года — профессор МДА. С 1999 года — доктор церковной истории. Автор множества научных статей и монографий, в том числе работы «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».

Рекомендуем почитать