Во время вов у немцев были. Привычки немцев, которые шокировали русских на великой отечественной войне. Из доклада маршала Жукова тов. Сталину
Можно победить только Россией». И важнейшим инструментом к воплощению в жизнь этого афоризма стала вербовка советских военнопленных.
Задача - ошеломить
Психологические мотивы, толкавшие советских военнопленных на сотрудничество с рейхом, были во многом ясны. Это были как разочаровавшиеся в советской власти, так и не выдерживавшие тягот жизни в концентрационных лагерях. Участь солдат и офицеров Красной Армии, захваченных немцами, зачастую была крайне трагичной. Вопреки всем нормам международного права, касавшимся обращения с военнопленными, они были обречены на голод, лишения и, в конченом итоге, на истребление.
По подсчетам немецкого историка Кристиана Штрайта к февралю 1942 года в германском плену умерло от болезней и голода или было убито около 2 млн красноармейцев. Согласно современным данным через ужасы гитлеровских концлагерей прошло 18 миллионов советских граждан, при этом только в лагерях, размещавшихся на оккупированной советской территории, эсэсовцы уничтожили около 4 миллионов человек. [С-BLOCK]
Отечественные историки не сомневаются, что к подобной ситуации с советскими военнопленными приложили руку функционеры немецкой разведки: ведь она открывала перед ними возможности вербовки фактически неограниченного количества агентуры.
Рассказывая о технологиях вербовочной работы, нацисты открыто заявляли, что отбираемых кандидатов из числа советских военнопленных в первую очередь нужно было запугать, ошеломить, сбить толку. Невыносимые условия содержания, из которых немало военнопленных желало вырваться любой ценой, подготавливали благодатную почву для дальнейшей психологической и идеологической обработки. Конечным результатом должно было стать добровольное согласие на тайное сотрудничество с немецкими властями.
Согласия мало
Как показала уже первая стадия операции «Цеппелин», в которой готовилось покушение на Сталина, одного согласия на сотрудничество с рейхом было недостаточно. Многие из заброшенных в тыл Красной Армии агентов прекращали выходить на связь с разведцентрами, надеясь уклониться от контроля, а некоторые с повинной являлись в органы советской власти.
Усвоив отрицательный опыт, немецкие органы пришли к выводу, что кроме выбивания добровольного согласия нужны другие меры. Требовалось прижать находящегося на вербовке советского военнослужащего к стенке - поставить его в безвыходное положение.
Смысл вербовочной тактики сводился к тому, чтобы принудить будущего агента к нарушению воинского долга: заставить его сообщить ценные сведения о Красной Армии и ее командном составе, что можно было бы интерпретировать как разглашение военной тайны. Другой метод: с помощью провокации опорочить его, превратив в источник информации об антинемецки настроенных солагерниках или же навесить на него ярлык участника карательных операций против партизан и мирного населения.
Подготовка
Опираясь на опыт немецких разведывательных школ, существовавших до нападения на СССР, нацисты развернули целую сеть подобных учреждений и на оккупированных советских территориях. Такие школы в первые месяцы войны возникли в Риге , Борисове, Катыне, позднее - в Харькове , Орле, Курске .
Преподавательский и инструкторский состав школ формировался преимущественно из кадров абвера и СД, считавшихся «знатоками России». Все они свободно владели русским языком и не понаслышке были знакомы с советскими реалиями, так как не один год находились в СССР на разведывательной работе, числясь служащими дипломатических и других официальных представительств Германии .
Особое место в процессе обучения отводилось освоению агентом методов подрывной работы в соответствии с профилем его дальнейшего использования. Будущих диверсантов обучали способам подрыва поездов, в первую очередь, воинских эшелонов с живой силой, боевой техникой и боеприпасами, а также разрушения железнодорожного полотна, мостов, линий высоковольтной передачи и других объектов стратегического значения. [С-BLOCK]
Не обходилось и без обязательной составляющей обучения, включавшей в себя инженерное дело, топографию, тактику, строевую подготовку, парашютизм, а также знания об организации и структуре советских вооруженных сил.
Перед заброской диверсионных групп имевших особо важные задания проходила встреча агентов с высшими чинами германской разведки. Необходимо было убедиться, насколько они надежны и подготовлены к исполнению миссии. Интересные подробности одной из таких встреч приводитначальник внешней разведки службы безопасности рейха Вальтер Шелленберг .
Речь идет о беседе с двумя москвичами, бывшими офицерами советской армии, попавшими в августе 1941 года в плен под Брянском . Они были намечены для участия в операции «Цеппелин». В ходе разговора выяснилось, что оба, несмотря на негативное отношение к советской системе, все же считают, что в конечном итоге СССР выиграет войну. «Вам, немцам, не одолеть ни русского народа, ни русских пространств», - приводит их слова Шелленберг. Но, поскольку, по мнению СД, надежность обоих не вызывала сомнений, этим высказываниям не придавали серьезного значения.
Как можно больше
В лагерях для советских военнопленных вербовали не только будущих агентов, но и солдат для русских добровольческих батальонов. Командование группы армий «Центр» предоставило офицерам РННА возможность посещать несколько лагерей для военнопленных, откуда они имели право набирать личный состав.
В разных источниках, в том числе и в документах советских органов госбезопасности есть информация, в каких лагерях производился набор. Так, в докладной записке особого отдела НКВД Северо-Западного фронта от 6 января 1943 года сообщается об отборе военнопленных в Оршанском и Витебском лагерях.
Один из создателей и руководителей РННА Константин Кромиади описывает процедуру отбора: «Формальная сторона этого приема была простой: приемщик, кто бы он ни был, обращался к коменданту лагеря военнопленных с удостоверением, выданным в штабе фельдмаршала фон Клюге. Комендант выстраивал пленных, и приемщик обращался к ним с соответствующей речью. На изъявлявших желание поступить в РННА составлялся список, и людей тут же выводили из лагеря». [С-BLOCK]
В случае если желающих оказывалось недостаточно, вербовщик мог прибегнуть к запугиванию: «Если вы не пойдете добровольцами в „РННА“, то умрете с голоду и от непосильной работы в лагерях». Зачастую такой метод действовал.
Бывший офицер РННА Петр Каштанов вспоминал, что лично он при вербовке задавал пленным стандартные вопросы: «За что вы собираетесь бороться? За концентрационные лагеря и колхозы?». «Обычно этого было достаточно», - отмечал Каштанов.
Особая миссия
Перед новым 1943 годом на участке 198-й стрелковой дивизии под Любанью советские бойцы привели к начальству перебежчика. Им оказался бывший пограничник РККА Иосиф Кернес, попавший в июне 42-го под Харьковом в плен и прошедший несколько лагерей на Украине , в Баварии и Польше . По его словам, он должен был ни много ни мало установить по заданию немецкого командования контакты с советским правительством для обсуждения условий сепаратного мира с Германией.
Его путь в агенты был непростым. В харьковском лагере для военнопленных, чтобы избежать подозрений в еврейском происхождении, он решил выдать себя за русского офицера польского происхождения. Кернес назвал себя представителем якобы существующей в СССР контрреволюционной организации, которая состоит из остатков троцкистов.
Видимо рассказ Кернеса был настолько убедительный, что он удостоился в Полтаве получасовой беседы с генерал-фельдмаршалом Федором фон Боком, которому поведал о сочувствующих подпольной организации среди советских военачальников, назвав в том числе имена маршала Шапошникова и генерала Василевского. [С-BLOCK]
А дальше было пространное письмо министру иностранных дел Германии Риббентропу, а за ним и самому Гитлеру. «Подпольщик» утверждал, что прибыл в немецкий тыл добровольно, с задачей «ознакомить правительство рейха с целями и программой оппозиции, возможностями прихода ее к власти, заключения сепаратного договора между Россией и Германией».
И видимо дело пошло. Уже после войны Кернеса опознали по фотографии как агента немецкой разведки Керца или Керса, который в «особой команде 806» занимался сбором разведданных: опрашивал военнопленных, обрабатывал полученную другими агентами информацию политического и экономического характера.
Однако прокуратура СССР «умысла совершить измену Родине в действиях Кернеса не установила». Обращения Кернеса к Риббентропу и Гитлеру подполковник юстиции предлагал рассматривать просто «как антисоветскую агитацию».
В 1946 году суд приговорил Иосифа Кернеса к двадцати годам лишения свободы. Отсидев 9 лет, в 1955 году заключенный попал под амнистию. А на свободе бывший германский агент принялся себя реабилитировать и в первую очередь занялся восстановлением в партии, которую в немецком тылу считал виновницей всех своих бед.
С егодня очень мало упоминают о роли самого первого союзника СССР в борьбе с фашисткой Германией. Этим союзником стала Тувинская Народная Республика.Переписанная современная история безжалостно стирает лица и судьбы тех, кто стоял до конца, в одной из самых кровавых войн ушедшего века. Тувинцы стояли насмерть даже при явном превосходстве противника, пленных же они не брали. Уже после самого первого боя храбрые тувинцы получили от немцев прозвище:«Der Schwarze Tod» - «Чёрная Смерть».
Случилось это 31 января 1944 года в бою под Деражно (Украина). Кавалеристы-тувинцы выскочили на маленьких лохматых конях с саблями на передовые немецкие части. Чуть позже пленный немецкий офицер вспоминал, что зрелище деморализующе подействовало на его солдат, на подсознательном уровне воспринявших «этих варваров» как полчища Аттилы.
В своих мемуарах генерал Сергей Брюлов пояснял:
«Ужас немцев был связан и с тем, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен. И командование Генштаба СССР не могло вмешиваться в их воинские дела, все-таки они наши союзники, иностранцы-добровольцы, и на войне все средства хороши».
Из доклада маршала Жукова тов. Сталину:
«Наши иностранные солдаты, кавалеристы слишком храбры, не знают тактику, стратегию современной войны, войсковой дисциплины, несмотря на предварительную подготовку, плохо знают русский язык. Если дальше будут так воевать, к концу войны никого из них в живых не останется».
На что Сталин ответил:
«Беречь, не бросать первыми в атаку, раненых возвращать в деликатной форме с почестями на родину. Живые солдаты из ТНР, свидетели, расскажут своему народу о Советском Союзе и роли их в Великой Отечественной войне».
«ЭТО НАША ВОЙНА!»
Тувинская народная республика стала частью Советского Союза уже во время войны, 17 августа 1944 года. Летом 1941 года Тува де-юре была самостоятельным государством. В августе 1921 года оттуда были изгнаны белогвардейские отряды Колчака и Унгерна. Столицей республики стал бывший Белоцарск, переименованный в Кызыл (Красный город).
Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году, но СССР продолжал оказывать Туве посильную помощь, не претендуя при этом на её независимость.
Принято говорить, что первой поддержку СССР в войне оказала Великобритания, однако это не так. Тува объявила войну Германии и её союзникам 22 июня 1941 года, за 11 часов до исторического заявления Черчилля по радио. В Туве сразу же началась мобилизация, республика заявила о готовности отправить свою армию на фронт.
38 тысяч тувинских аратов в письме Иосифу Сталину заявили: «Мы вместе. Это и наша война».
По поводу объявления Тувой войны Германии есть историческая легенда, что когда об этом узнал Гитлер, то его это позабавило, он даже не удосужился найти эту республику на карте. А зря.
На момент вступления в войну с Германией в рядах армии Тувинской Народной Республики насчитывалось 489 человек. Но грозной силой стала не армия Тувинской Республики, а её помощь СССР.
Проводы тувинского кавалерийского эскадрона на фронт. Кызыл. 1943 г.
ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА!
Сразу же после объявления войны фашистской Германии Тува передала Советскому Союзу не только весь золотой запас республики, но и добычу тувинского золота - на общую сумму 35 миллионов тогдашних рублей (платёжно-покупательная способность которых в десятки раз выше, чем нынешних российских).
Тувинцы приняли войну как свою. Об этом свидетельствует тот объём помощи, который небогатая республика предоставила фронту.
С июня 1941 по октябрь 1944 года Тува поставила для нужд Красной армии 50 000 боевых коней, 750 000 голов скота. Каждая тувинская семья отдала фронту от 10 до 100 голов скота. Тувинцы же в прямом смысле поставили Красную армию на лыжи, поставив на фронт 52 000 пар лыж.
Премьер-министр Тувы Сарык-Донгак Чимба в своём дневнике написал: «Извели весь березняк рядом с Кызылом».
Кроме этого, тувинцы отправили 12 000 полушубков, 19 000 пар рукавиц, 16 000 пар валенок, 70 000 тонн овечьей шерсти, 400 тонн мяса, топлёного масла и муки, телеги, сани, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 миллиона рублей.
В помощь СССР араты собрали пять эшелонов подарков на сумму более 10 миллионов тувинских акша (курс 1 акша - 3 рубля 50 копеек), продуктов для госпиталей на 200 000 акша.
Почти всё это безвозмездно, не говоря уже о мёде, плодово-ягодных консервах и концентратах, перевязочных бинтах, целебных лекарственных травах и лекарствах национальной медицины, воске, смоле…
Из этого запаса Украине в 1944-м было подарено 30 тысяч коров. Именно с этого поголовья началось послевоенное возрождение украинского животноводства. В телеграмме Президиума Верховного Совета Украинской ССР Президиуму Малого Хурала Тувы отмечалось: «Украинский народ, как и все народы СССР, глубоко ценит и никогда не забудет той помощи фронту и освобождённым районам, которую оказывают трудящиеся Тувинской Народной Республики…».
ПЕРВЫЕ ДОБРОВОЛЬЦЫ
Осенью 1942 года советское правительство разрешило принимать на военную службу добровольцев из Тувы и Монголии. Первые тувинские добровольцы - около 200 человек - вступили в ряды Красной армии в мае 1943-го и были зачислены в 25 отдельный танковый полк (с февраля 1944 года он был в составе 52 армии 2 Украинского фронта). Полк воевал на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии.
А в сентябре 1943-го вторую группу добровольцев - 206 человек - зачислили в состав 8 кавалерийской дивизии, участвовавшей, в частности, в рейдах по фашистским тылам и бандеровским (националистическим) группам на западе Украины.
Первые тувинские добровольцы представляли собой типичную национальную часть, они были одеты в национальные костюмы, носили амулеты. Только в начале 1944 года советское командование попросило тувинских воинов отправить свои «предметы буддистского и шаманского культа» на родину.
ТУВИНСКИЕ ГЕРОИ
Всего за годы войны в рядах Красной армии служили до 8 000 жителей Тувы. Около 20 воинов-тувинцев стали кавалерами ордена Славы, до 5 000 тувинских воинов награждены другими советскими и тувинскими орденами и медалями.
Двум тувинцам было присвоено звание Героя Советского Союза - Хомушку Чургуй-оол и Тюлюш Кечил-оол. Хомушку Чургуй-оол был всю войну механиком-водителем танка Т-34 52 армии того самого 25 танкового полка.
Другой тувинец, Кыргыз Чамзы-рын, кавалер многих советских орденов, в том числе ордена Славы, встретил 9 мая в Праге.
Можно привести ещё множество других боевых эпизодов, характеризующих храбрость тувинцев. Вот только один из таких случаев:
Командование 8 гвардейской кавалерийской дивизии писало тувинскому правительству: «…при явном превосходстве противника тувинцы стояли насмерть. Так, в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев. Они погибли, но там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл…».
Миномётный расчёт легендарных тувинцев братьев Шумовых на переднем плане (слева направо): Семён, Александр, Лука; на втором плане - Василий, Иван, Авксентий. 1944 г.
Тувинцы не только помогали фронту материально и храбро сражались в танковых и кавалерийских дивизиях, но и обеспечили постройку 10 самолётов Як-7Б для Красной армии.
16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский» делегация Тувы торжественно передала самолёты в распоряжение 133 истребительного авиационного полка ВВС РККА. Истребители были переданы командиру 3 авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за экипажами. На каждом было написано белой краской «От тувинского народа». К сожалению, до конца войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». Из 20 военнослужащих 133 авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей Як-7Б, войну пережили только трое.
Помощь Тувы СССР в годы войны вполне вписывается в известную поговорку: мал золотник, да дорог. А если отбросить метафоры - тувинский народ делился самым последним с народами СССР во имя Победы.
История республики и её народа впечатляет. Всего один штрих. Поистине беспрецедентно политическое долголетие одного из лидеров Салчака Калбакхорековича Тока (1901-1973), руководившего Тувой с конца 1920-х до своей кончины в 1973-м. Так долго ни один деятель не руководил ни одной страной!
Салчак Тока
Его уважали Сталин, Хрущёв, Брежнев, генералиссимус Чан Кайши (руководитель Китая в 1928 - 1949 годах, затем Тайваня до 1975 года), руководитель и маршал Монголии Хорлогийн Чойбалсан (1930 - 1952 годы), его преемник Юмжагийн Цеденбал.
После преобразования республики в октябре 1944 года в Тувинскую автономную область РСФСР Тока стал первым секретарём Тувинского обкома партии. С 1971 года он член ЦК КПСС и Герой Социалистического Труда. Кроме того, Салчак Калбакхорекович Тока считается основоположником тувинской советской литературы: его рассказы и статьи стали появляться в тувинской и советской печати ещё в начале 1930-х годов. Автобиографическая повесть Токи «Слово арата» (1950 год) была удостоена в 1951 году Сталинской премии по литературе.
Символичный факт: самый известный на сегодня тувинец - министр обороны Российской Федерации Сергей Кужугетович Шойгу родился в 1955 году в тувинском райцентре Чадан.
В Великую Отечественную войну немцы были нашими врагами. Но ведь встречи происходили не только на поле боя. Нередки были случаи неформального и даже дружеского общения между советскими и немецкими солдатами.
«Товарищи по несчастью»
Пропаганда пыталась создавать образ врага. Наши солдаты понимали, что нацистская Германия хочет захватить их родную землю и кончится это плохо и для них самих, и для их близких. У многих к Гитлеру были личные счеты: у кого-то семья погибла в бомбежку, у кого-то жена или дети умерли с голоду, у кого-то родных уничтожили оккупанты. Казалось бы, в такой ситуации можно было только ненавидеть.
Но уже к середине войны установка «Убей немца, убей гадину» стала отодвигаться на второй план, ведь большинство фашистских солдат были обычными людьми, оставившими дома семьи и возлюбленных. Многие до войны имели мирные профессии. И далеко не все немецкие солдаты отправились на фронт добровольно – за отказ идти сражаться за Третий рейх могли отправить в концлагерь или просто расстрелять.
Немцы, в свою очередь, тоже осознавали, что перед ними не столько враги, сколько «товарищи по несчастью» и виноват в этой ситуации противостояния Гитлер, который первым напал на СССР.
«Иваны» и «Гансы»
Если в Первую мировую войну было много случаев фронтового братания между русскими и немецкими солдатами, то в Великую Отечественную это не приветствовалось и даже запрещалось советским командованием. И все же далеко не всегда немцы и наши стремились убивать друг друга.
Часто штабы неделями держали войска на позициях, вырабатывая стратегию боя, выжидая подходящего момента для наступления. Сидеть без дела в окопах или блиндажах было скучновато, но идти и просто так убивать окопавшихся напротив врагов никому обычно не приходило в голову.
Впоследствии бывшие фронтовики рассказывали, что в такие периоды они порой обменивались с немцами парой фраз (особенно те, кто знали немецкий), делились куревом и консервами и даже играли в футбол, перебрасывая мяч через линию фронта. Некоторые называли представителей вражеской стороны по именам, хотя чаще звучали прозвища – Иван или Ганс.
На войне как на войне
В мае 1944 года в подразделениях 51-й армии, воевавшей в районе Севастополя, распространились слухи о якобы заключенном перемирии между СССР и Германией. Немцы первыми прекратили огонь. Начались братания, которые длились ровно до того момента, пока советским солдатам не пришел приказ идти в атаку. Информация о перемирии оказалась «уткой».
Время от времени пленные немцы попадали в советские госпиталя, где их лечили наравне с советскими военнослужащими. Они носили такую же больничную униформу, как и наши, и отличить их можно было только по немецкой речи.
Бывший немецкий офицер Вольфганг Морель, в январе 1942 года попавший в советский плен и оказавшийся с обмороженными ногами в госпитале во Владимире, вспоминал, что лишь некоторые красноармейцы относились к нему и другим немецким военнопленным враждебно, большинство же делилось махоркой и вело себя вполне дружелюбно. Но все неформальные отношения забывались, когда приходил приказ атаковать.
На Великой Отечественной столкнулись не только разные идеологии, но и культуры.
Для советских людей воспитанных в духе правильных жизненных ценностей стало шоком поведение немецких солдат, которых они могли наблюдать в неформальной обстановке. Близкое знакомство С военнослужащими вермахта близко познакомились как мирные советские граждане, так и красноармейцы. По свидетельству фронтовиков, иногда с германскими солдатами общались во время затишья между сражениями – противники могли угостить друг друга куревом и консервами или даже погонять мяч. После Сталинграда немцы стали чаще попадать в плен, некоторых из них отправляли в советские госпитали.
В больничном одеянии от раненых красноармейцев их можно было отличить разве что по немецкой речи. Первое, что бросалось в глаза при знакомстве с немцами, несмотря на глубокие и богатые истоки германской культуры, они вели себя, мягко скажем, не совсем пристойно – слишком раскрепощённо, нарочито грубовато, иногда откровенно вульгарно. Рамки приличия с детства знакомые советскому человеку им были неведомы. Совсем не так как мы они организовывали и свой быт. Долгое время в германской армии не существовало надлежащих условий для стирки и мытья, что порождало в действующих частях высокий уровень антисанитарии.
Позарились на чужое
Если в первые месяцы войны немецкое начальство старалось наказывать своих солдат за хищение имущества, принадлежащего населению оккупированных территорий, то к концу 1942 года эти меры уже не действовали. Более того, военнослужащие вермахта все чаще обворовывали своих же сослуживцев. «Наши офицеры присваивали предназначенные нам продовольственные товары: шоколад, сухофрукты, ликеры и посылали все это домой или использовали сами», – писал домой один из немецких солдат. Правда, вскоре вся верхушка части, которая промышляла грабежом, была отстранена от должностей и отправлена в резерв. Как оказалось, для того, чтобы их повысили в звании. На полевой кухне, по словам немцев, царило обыкновенное армейское кумовство. Ни в чем себе не отказывали те, кто был близок к «господствующей клике». Денщики ходили с «лоснящимися мордами», а у ординарцев животы были «словно барабаны».
Полковник Луитпольд Штейдле, командир 767-го гренадерского полка 376-й пехотной дивизии, рассказывал, как в ноябре 1942 года застал своих солдат за разворовыванием посылок товарищей. В гневе он избил первого попавшегося ему под руку воришку, однако в дальнейшем понял, что разложение в отступающей от Сталинграда армии уже не остановить. Следует сказать, что для многих вторжение Германии в СССР было сродни поездке в экзотическую страну. Но реальность их быстро отрезвила.
Полковник Луитпольд Штейдле
К примеру, уже в декабре 1941 года рядовой Фольтгеймер писал жене: «Умоляю тебя, перестань мне писать о шелке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми – я погибаю, я умру, я это чувствую».
Дело в культуре
После поголовного пленения немцев советским солдатам стали попадаться шокирующее снимки, знакомящие с времяпровождением германских солдат на войне. На многих из них рядовые и офицеры вермахта были абсолютно голыми: то они показывают свой зад, то «мужское достоинство», здесь они в обнимку с куклой женщины в натуральную величину, а тут над выгребной ямой делают непотребные дела. По словам психоаналитиков анально-генитальная тема у немцев в крови. Так, фольклорист и культурный антрополог Алан Дандес отмечает, что копрологический вопрос – специфическая особенность немецкой национальной культуры, которая сохранялась и в XX веке. Ссылаясь на тексты Мартина Лютера, Иоганна Гете и Генриха Гейне, ученый доказывает, что интерес к столь низменной теме был не чужд даже лучшим представителям немецкой нации. Возьмем, к примеру, письма Моцарта, адресованные кузине, в которых встречаются такие выражения, как «лизни мой зад» или «нагадь в постель». Светоч музыкальной классики в этом не видел ничего зазорного. С этой точки зрения для немецкого солдата что называется «испортить воздух» было абсолютно естественным действием.
Удовлетворить потребности
Неотъемлемой частью немецкого армейского быта были бордели. Их создавали не только в оккупированной Европе, но и на территории Советского Союза. Решение упорядочить половую жизнь личного состава было принято после того, как почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером. В организованных «домах терпимости» проститутки получали жалование, страховку, льготы, а также надлежащее медицинское обслуживание. По сохранившимся документам известно, что подобные заведения были в Пскове, Гатчине, Ревеле, Сталино. Существенную долю содержимого посылок, присылаемых из Германии на фронт, составляли презервативы.
Контрацептивы кроме самих борделей можно было приобрести в буфетах, на кухнях или у снабженцев. Впрочем, не озабоченные сексуальными проблемами немцы жаловались, что для большинства изголодавшихся и изнеможенных солдат, многим из которых суждено умереть, «резиновые изделия вместо хлеба были равнозначны присылке раскаленных углей в ад». «Отработанный материал» Однако больше шокировало то, что публичные дома действовали и в концентрационных лагерях. Так, в июне 1941 года Генрих Гиммлер распорядился организовать «дом терпимости» в концлагере Маутхаузен, который мог бы обслуживать эсесовцев. В качестве жриц любви, вопреки расовой политике рейха, использовались узницы лагеря. Многие из них в условиях массового голода и высокой смертности среди заключенных добровольно соглашались на подобную «работу». Но это лишь временно облегчало участь представительниц «низших рас». Спустя несколько месяцев они возвращались в бараки нередко беременные или больные сифилисом. Начальству не было дела до судеб проституток. Чаще всего их мучения закачивал укол смертельной инъекции.