1.1. Изменение геополитической ситуации в мире и место России в ней. Факторы ослабления позиции России на международной арене. После распада Советского Союза и прекращения «холодной войны» Российская Федерация оказалась в новой международной ситуации.

Снизилась роль центрального противостояния, но одновременно возросла угроза региональных конфликтов, распространения оружия массового поражения и ракетных технологий. Социалистический лагерь распался, бывшие союзники тяготели к Западу, включая некоторые страны, ранее входившие в состав СССР. Вблизи азиатских границ СНГ образовался пояс нестабильных государств, в ряде бывших регионов СССР завязались вооруженные конфликты.

Резко снизилась внешнеполитическая активность России, сократилась военная мощь нашей страны. При этом Россия сохранила право на статус великой державы, выступив правопреемницей СССР, став постоянным членом Совета Безопасности ООН и, главное, оставив за собой контроль за советским ядерным оружием.

1.2. Концепция и основные задачи внешней политики России. Главной задачей России на международной арене является обеспечение внешнеполитических условий для модернизации страны. Этой цели подчинены все остальные задачи.

Руководство страны поставило перед собой задачу интеграции в мировой рынок и гармонизации политического курса с политикой ведущих мировых держав.

В качестве важной задачи осознавалась также необходимость восстановления статуса России как влиятельной в мире державы. В 1996 г. в качестве официальной была провозглашена линия на создание многополярного мира, подтвержденная в Военной доктрине и Концепции внешней политики России (июль 2001 г.).

К концу XX столетия Россия столкнулась с проблемой глобализации, которая характеризуется образованием единого пространства мирового рынка, мировой финансовой системы, мировой сети коммуникаций и услуг.

В нашей стране в общественном мнении и среди специалистов существуют разные подходы к этой проблеме. Сторонники включения России в процесс глобализации считают участие в нем объективно необходимым, чтобы не оказаться в аутсайдерах мировой цивилизации. Противники глобализации отстаивают курс на противостояние США и их союзникам. Они отмечают опасность для России оказаться в разряде периферийных стран (прежде всего в роли сырьевого придатка, могильника для отходов вредных производств и т. д.), учитывая, что к 2001 г. доля России в мировом ВВП составляла всего лишь 1,6 % (доля США - 19 %, Европейского союза - 16 %, Китая - 10 %, Японии - 7 % и т. д.). Как на фактор риска указывается на низкую степень экономической безопасности страны, что проявляется в росте импорта продовольствия; жесткой привязке рубля к доллару и т. д. Для России тенденция глобализации оборачивается также своеобразной вестернизацией повседневной жизни и культуры.

В 2001 г. Совет по внешней и оборонной политике РФ принял рекомендации по «встраиванию России в процесс глобализации», что предполагает максимальный уровень сотрудничества с развитыми странами: через членство в «большой восьмерке», вступление в ВТО, интеграцию с Евросоюзом, сохранение контактов с НАТО.

. Задачи по развитию отношений со странами ближнего зарубежья. Связи со странами СНГ - основной сферой стратегических интересов России - сохраняют первостепенное значение как в политико‑экономической, так и в военной сферах.

В последние годы в качестве приоритетной стала восприниматься задача всесторонней защиты прав и интересов российских граждан и соотечественников за рубежом.

1.3. В соответствии с задачами развивались основные направления внешней политики РФ.

Важнейшим направлением с начала 90‑х гг. стало сближение с ведущими странами Запада, прежде всего США.

Одновременно, преследуя цели предотвратить создание однополярного мира, где гегемоном выступают США и их ближайшие союзники, Россия развивает отношения как со странами Европы, так и с державами Азиатско‑Тихоокеанского региона.

Объективно жизненно важным направлением внешней политики России остаются ее связи со странами ближнего зарубежья.

На разных этапах российское руководство ставило разные акценты в своей внешнеполитической деятельности.

1.4. Новые акценты во внешней политике РФ. С приходом к власти президента В. В. Путина внешняя политика России приобрела новые акценты - более выраженную направленность на защиту общенациональных интересов. При этом российские дипломаты исправляют ошибки прошлого, пытаясь восстановить отношения с традиционными партнерами России. Среди конкретных внешнеполитических целей выделяются следующие: ориентация на установление стратегического партнерства с США и Европой; развитие отношений с ведущими азиатскими державами (в первую очередь Индией и Китаем). В. В. Путин стал первым российским лидером, посетившим Северную Корею и Кубу, а также Малайзию.

2. Россия и страны Запада

2. 1. Политические и военные отношения с США.

. Россия и США в 1991-1999 гг. В первой половине 90‑х гг. XX в. предпочтение во внешней политике отдавалось связям с западными странами, в первую очередь США.

В совместной декларации двух стран (Кэмп‑Дэвид, США, 1992 г.) было зафиксировано окончание «холодной войны» и сделано заявление, что Россия и США больше не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников. Россия присоединилась также к Конвенции о запрещении химического оружия. В январе 1993 г. между Россией и США был заключен новый договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ‑2). Согласно Договору, к 2003 г. должно быть достигнуто соглашение о сокращении к 31 декабря 2007 г. ядерного потенциала двух стран на 2 /з по сравнению с уровнем, определенным Договором СНВ‑1 (для сравнения: в 1990 г. США располагали 10 563 боеголовками, а СССР - 10 271).

. Новый этап в развитии российско‑американских отношений начался после избрания Президентом России В. В. Путина, который продолжил российско‑американский политический диалог с новым президентом США Дж. Бушем‑младшим. Несмотря на ратификацию обеими сторонами договора СНВ‑2, процесс сокращения ядерного потенциала сопровождается рядом трудностей, связанных с позицией США.

Реальный процесс двустороннего сближения начался после трагических событий 11 сентября 2001 г. в США, когда Россия поддержала усилия американцев по борьбе с мировым терроризмом, в частности кампанию по свержению талибов в Афганистане. Однако российская сторона не разделяет позицию США по выделению так называемой «оси зла» (Иран, Ирак, Северная Корея) - стран, которые по подозрению в причастности к терроризму должны быть, по мнению США, подвергнуты массированным бомбардировкам. В этой связи Россия не поддержала боевую операцию США по свержению режима Саддама Хусейна в Ираке весной 2003 г.

Основные проблемы связаны с тем, что после избрания президентом Дж. Буша‑младшего США усилили курс на установление единоличного глобального лидерства. Отсюда их активность на мировой арене. Еще в 90‑е гг. США начали вовлечение в сферу своего влияния бывших советских республик, в конце 90‑х гг. осуществили прямое вмешательство в югославский конфликт. Зоной стратегических интересов США было объявлено соседнее с Россией Закавказье. У мирового сообщества также вызывает опасения новая ядерная доктрина США. В 2002 г. США в одностороннем порядке вышли из договора 1972 г. по противоракетной обороне (ПРО).

В России существует стереотип восприятия США если не как враждебной, то и не как дружественной страны, которая не может рассматриваться в качестве союзника России. Высказывается большая озабоченность фактами ущемления национальных интересов нашего государства со стороны США, их пренебрежительным отношением к позиции России на мировой арене. Некоторые политики считают, что целью американской политики в отношении РФ является ослабление российской государственности. Такое состояние двусторонних отношений иногда трактуется как «холодный мир».

В этих условиях Россия, сохраняя стремление к сотрудничеству и взаимопониманию с США на основе приверженности «демократии и экономическим свободам», в последние годы твердо и последовательно отстаивает свои позиции с целью обеспечить учет ее интересов мировым сообществом.

2.2. Российская дипломатия и НАТО. С ослаблением позиций РФ в странах Центральной и Восточной Европы и процессом «расширения НАТО на Восток» российское руководство столкнулось с новой проблемой, которая реанимирует ситуацию, аналогичную периоду «холодной войны». Поэтому фактор НАТО во многом определяет характер усилий России по созданию новой системы национальной обороны.

К лету 1994 г. совместную с НАТО программу «Партнерство во имя мира» (без предоставления статуса полноправного члена) подписали более 20 стран, включая членов СНГ. В июне 1994 г. к ней присоединилась Россия. При этом уже с конца 1994 г. НАТО взяло курс на полную интеграцию ряда стран, в том числе прибалтийских, что вызывает беспокойство России.

В мае 1997 г. в результате серьезных дипломатических усилий был подписан «Основополагающий акт Россия - НАТО», на основе которого создан постоянный совместный совет «НАТО - Россия». Массированное применение вооруженных сил НАТО в Центральной Европе, бомбардировки Косовского края и Сербии в период обострения ситуации в Югославии в 1999 г. рассматривались российской стороной как нарушение международного права.

В современной ситуации руководство НАТО не исключает обсуждения с российской стороной модели отношений «19+1», т. е. более тесного участия России в НАТО.

2.3. Россия и Совет Европы. 14 января 1992 г. расширенное Бюро Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) приняло решение о передаче России ранее имевшегося у СССР статуса «специально приглашенного». В 1994 г. заявление России о вступлении в СЕ было заморожено на два года из‑за событий в Чеченской Республике. 25 января 1996 г. Россия была принята в Совет Европы. Вступив в СЕ, Россия обязалась подписать и ратифицировать важные европейские соглашения, включая Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, на которой базируется европейская правозащитная система.

С 1999 г. в отношениях между Советом Европы и РФ одной из основных остается «чеченская проблема», а также проблема статуса граждан Калиниградской области.

2.4. Сотрудничество с ведущими державами мира развивается и в ходе участия РФ в урегулировании региональных конфликтов. Россия приняла участие в урегулировании в 1996 г. балканского кризиса. Здесь ее роль была весьма заметной не только в подготовке примирения участников конфликта, но и в оказании экономической и гуманитарной помощи Сербии и Черногории. В 1999 г. наша страна сыграла существенную роль в частичном урегулировании косовского конфликта. Весной 2004 г. Россия вновь оказала гуманитарную помощь жертвам эскалации антисербских беспорядков в Косово.

Россия настаивает на мирном урегулировании ближневосточного конфликта. При этом, кроме традиционных связей с арабским миром, российская сторона учитывает тот факт, что свыше 1 млн граждан Израиля - выходцы из России и других бывших республик СНГ.

2.5. Экономическое сотрудничество с зарубежными странами.

Западное направление как источник новых технологий и инвестиций, сбыта традиционных товаров оказалось главным во внешнеэкономической стратегии России. На Западную Европу приходилось 73 % нашей задолженности и 80 % полученной извне помощи. Кроме того, 40 % российской внешней торговли падает на Европейский Союз - главного партнера по модернизации страны.

В 1994 г. году было принято решение о расширении «семерки» ведущих западных стран за счет России (при этом речь пока идет лишь об участии ее в выработке политических, но не экономических решений). Россия стала полноправным членом Международного валютного фонда (МВФ), обсуждается вопрос о ее вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО).

3. Россия и страны Азии

Еще одним стратегически важным направлением внешнеполитического курса Российской Федерации является дальневосточный и тихоокеанский регионы.

3.1. Восточное направление выступает на современном этапе важнейшим резервом наращивания внешнеэкономической деятельности РФ, хотя в целом восточное направление российской внешней политики остается пока второстепенным. Здесь Россия сохранила прямой выход на мировой рынок, и здесь сосредоточены ее основные, во многом не освоенные экспортные ресурсы. Поэтому особое значение приобретает зона Азиатско‑Тихоокеанского региона. Существуют серьезные перспективы для развития традиционного сотрудничества с Индией, Вьетнамом, Кореей. Определенные сдвиги наметились в торговых отношениях с Японией, Южной Кореей, странами АСЕАН (в том числе на рынке вооружений). В одного из основных торговых партнеров России в этом регионе превратился Китай.

3.2. Россия и Китай отвергли политику взаимного противостояния, их экономические и иные отношения стали более тесными. Москва и Пекин выступают против любых проявлений политического силового диктата и утверждения однополюсного мира. Наблюдается совпадение позиций двух стран по вопросам об агрессии НАТО на Балканах, об одностороннем выходе США из договора по ПРО, военной операции США против Ирака.

Китай - третий по значению торговый партнер России, однако в общем товарообороте РФ доля КНР составляла до 1999 г. лишь 5 %. В настоящее время Россия участвует в сооружении в соседней стране ряда крупных промышленных объектов. Развивается сотрудничество в военно‑технической области. Подписано соглашение (2001) о сооружении нефтепровода «Россия - Китай» протяженностью 2400 км, на условиях раздела продукции реализуются нефтегазовые проекты на шельфе Сахалина.

3.3. Российско‑японские отношения, имеющие особую важность для положения в регионе, отставали в своем развитии от уровня отношений Москвы со странами ЕС и США, но развивались все 90‑е гг.

Летом 1997 г. руководство Японии фактически объявило о «концепции новой дипломатии» в отношении России, в основу которой легли принципы «доверия, взаимной выгоды и долгосрочной перспективы». Отныне Токио отделяет проблему «северных территорий» (Южных Курил) от всего комплекса вопросов двусторонних отношений. Конкретными шагами в реализации нового курса стали неформальные встречи высших руководителей двух стран. Создана совместная Российско‑японская комиссия по экономическому сотрудничеству, а также форум, в рамках которого будут вестись переговоры по подписанию Мирного договора между двумя странами, который так и не был заключен со времен Второй мировой войны.

4. Россия и ближнее зарубежье

Важнейшим регионом, на который распространяются стратегические интересы России, являются бывшие республики СССР, в первую очередь страны СНГ.

4.1. Трудности на пути сотрудничества. В отношениях со странами ближнего зарубежья российская дипломатия с самого начала столкнулась со многими трудностями: экономическая дезинтеграция, проблема формирования национальных армий и раздела собственности СССР, создания границ. Не без проблем происходил вывод российских войск из Прибалтики, Грузии, Молдовы, Таджикистана, Армении. В отношениях с Украиной остается дискуссионной проблема статуса Севастополя и условий раздела Черноморского флота, частично оговоренная в российско‑украинском договоре от 31 мая 1997 г.

Ситуация в области взаимоотношений с бывшими республиками СССР усугублялась также тем, что в первой половине 90‑х гг. (министр иностранных дел А. В. Козырев) приоритет во внешнеполитической доктрине отдавался странам Запада, а не ближнего зарубежья. Лишь с приходом в 1995 г. в МИД нового министра иностранных дел Е. М. Примакова наметились видимые изменения во внешнеполитических ориентирах.

4.2. Пути и формы интеграции.

В долговременной перспективе с учетом российских стратегических интересов экономический союз России и стран ближнего зарубежья оказывается более выгоден, чем сепаратизм. В 1993 г. был принят Устав СНГ (который подписали лишь 7 стран). Затем перед государствами СНГ встала задача этапного формирования рынка товаров, услуг, капитала, труда. С этой целью был заключен ряд соглашений: Договор о создании экономического союза (1993), соглашение о формировании Межнационального экономического комитета стран СНГ (1994), Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной сферах (1996).

Во второй половине 1990‑х гг. возникла концепция «разноскоростной интеграции». Сформировались три уровня интеграционных отношений: в рамках Союзного государства России и Белоруссии, в рамках Таможенного союза и созданного в 2000 г. на его основе Евразийского экономического сообщества пяти стран (Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан) и в рамках зоны свободной торговли, объединяющей все 12 стран СНГ.

Большое значение для укрепления национальной обороны и безопасности придается членами СНГ расширению военной интеграции, что было зафиксировано Договором о коллективной безопасности 1992 г. На его основе между Россией и Казахстаном достигнута договоренность о формировании единого оборонного пространства (1993) и создании объединенной группировки ВС РФ и Республики Казахстан (1995). Договоры о военном сотрудничестве Россия имеет также с Киргизией и Грузией. Ряд стран, в частности Киргизия, Таджикистан, усилили интеграцию с США в связи с проведением американцами с конца 2001 г. антитеррористической операции в Афганистане. В этой ситуации для России сохраняется опасность вытеснения ее из постсоветской Азии.

В последние годы сохранялись напряженные отношения России с Грузией, которая явно избрала проамериканскую ориентацию в своей внешней политике.

. Политическая интеграция в рамках СНГ развивается крайне медленно, что в принципе соответствует объективным тенденциям. СНГ так и не стал прочным стабильным союзом. В рамках концепции «разноскоростной интеграции» наибольших результатов на этом пути добились Россия и Белоруссия.

В апреле 1997 г. был подписан договор об образовании Сообщества Белоруссии и России (преобразованного в 1998 г. в Союз).

В обеих странах прошла дискуссия по Уставу Союза. В декабре 1999 г. в Москве президентами двух республик был подписан договор о Союзном образовании России и Белоруссии, в рамках которого в будущем должны появиться союзный парламент, правительство, Суд, Высший Совет. В будущем должна стать общей денежная единица - российский рубль.

В апреле 2004 г. Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан подписали соглашение о создании единого экономического пространства.

4.3. Политика РФ в отношении соотечественников за рубежом. После распада СССР одной из проблем российской дипломатии стало положение русскоязычного населения в бывших советских республиках. В 90‑е гг. широкое распространение получила вынужденная миграция, появилась проблема беженцев и вынужденных переселенцев. Процесс реэмиграции русских с территории бывшего СССР стал повсеместным (исключение составляют Украина и Белоруссия). Особенно остро вопрос о положении русскоязычного населения стоит в отношениях России со странами Прибалтики, в последнее время и Туркмении. Президент В. В. Путин провозгласил защиту прав соотечественников основным приоритетом российской внешней политики в СНГ и Прибалтике. В 2001 г. была утверждена «Концепция поддержки Российской Федерацией соотечественников за рубежом на современном этапе», предусматривающая юридическую, гуманитарную и иную помощь соотечественникам. В 2003 г. в МИД РФ появилась должность замминистра по связям с соотечественниками за рубежом.

5. Выводы

1. После 1991 г. Российская Федерация получила международное признание как преемница СССР во внешней политике. РФ подтвердила преемственность в отношении соглашений и договоренностей по контролю над вооружениями, решению глобальных международных проблем, общеевропейскому процессу.

2. Новое качество российско‑американских отношений является на сегодня движущей силой перемен на международной арене.

3. На пути интеграции стран СНГ остается немало проблем. Многие заключенные соглашения и союзы нередко превращаются в чисто декоративные структуры. Разные экономические возможности, социально‑политические системы, национальные интересы создают немалые препятствия на пути провозглашенного Содружества независимых республик. Перед Россией стоит задача подтверждения роли лидера в рамках Содружества Независимых Государств. Для этого предстоит добиваться реального интеграционного процесса по всем областям - политической, экономической, военной.

4. Обострившееся в современных условиях противоборство между ведущими торгово‑промышленными центрами вытесняет Россию из всемирного разделения труда, сужает ее и без того ограниченные возможности на пути создания открытой экономики, интеграции в мировое хозяйство. Переориентация на Запад не привела к совершенствованию торгово‑экономических отношений. Россия продолжает оставаться страной высокого инвестиционного риска.

5. Внешнеполитические позиции России также подвергаются нажиму и ограничению, но у нашей страны есть желание и возможности для того, чтобы отстаивать достойное место в международном сообществе.

Распад СССР стал важнейшим событи-ем международной жизни конца XX в., оказавшим огромное влияние на систему международных отношений. На смену биполярному миру, многолетнему противостоянию двух социальных систем должна была прийти иная организация международной жизни, отражавшая новое соотношение сил и соответствующая глобальным вызовам современ-ности.

В российском обществе осмысление посткоммунистических реа-лий проходило непросто, дискуссии о приоритетах внешней полити-ки были связаны как с оценкой состояния международных отноше-ний, так и с фундаментальными представлениями о путях будущего развития России. Некоторое время в общественном сознании царила эйфория. Политики ожидали, что радикальный поворот от конфрон-тации к сближению с западными странами автоматически изменит их отношение к России, мобилизует массированную политическую под-держку и экономическую помощь.

В этих условиях ставка была сделана на ускоренную интеграцию в евро-атлантические структуры. В первой половине 90-х годов получила теоретическое обоснование и практи-ческое воплощение политика атлантизма . В основе атлантической внешнеполитической концепции лежали ориентация на западную модель развития, неконфронтационное видение современных между-народных отношений, отрицание примата силы в решении междуна-родных проблем, оптимизм в оценке развала СССР и в оценке меж-дународной ситуации. США, Западная Европа представлялись глав-ными союзниками и партнерами как на международной арене, так и в проведении демократических реформ в России.

На Западе ситуацию воспринимали иначе. Нашу страну считали проигравшей «холодную войну», не спешили устанавливать «страте-гическое партнерство» и тем более не видели Россию в качестве рав-ноправного союзника. Ей в лучшем случае отводилась роль младшего партнера, любое же проявление самостоятельности рассматривалось как рецидив советской «имперской» политики. Об игнорировании интересов России свидетельствовало продвижение к ее границам НАТО , противодействие реинтеграционным тенденциям на постсо-ветском пространстве. Россия оставалась отгороженной от Запада ви-зовыми и таможенными барьерами, его рынки защищались высокими тарифами, квотами и другими регуляторами. Все это оказало отрезвля-ющее воздействие на российскую политическую элиту. Критическое отношение к атлантизму в среде политиков стало звучать все громче в середине — второй половине 1993 г.

В середине 90-х годов окрепло убеждение в том, что единствен-ным надежным ориентиром внешней политики должна стать твердая защита национальных интересов. Появился больший реализм в оцен-ке последствий распада СССР и ситуации в мире. Утверждаются пред-ставления о становлении много полярного мира, в котором абсолютно доминировать не способна ни одна, даже самая мощная держава. Ана-лиз реформ внутри России подводил к выводу о непродуктивности ко-пирования западного опыта без тщательного учета особенностей своей страны. Осознание геополитического и культурно-исторического свое-образия России возрождало интерес к идеям евразийства, которые также привлекались при обосновании внешнеполитической стратегии.

Утверждение представлений о многополярности формирующейся системы международных отношений, отход от атлантизма и переход к курсу на разновекторную внешнюю политику связывались с именем Е. М. Примакова, который в 1996 г. после отставки А. В. Козырева воз-главил российский МИД.

Проведению эффективной внешней политики препятствовала и нерешенность ряда важных организационных проблем. Одна из них была связана с уходом из МИДа опытных дипломатов на более высо-кооплачиваемые должности в частном бизнесе. Это сказалось на рабо-те внешнеполитического ведомства. Выступая на коллегии МИДа в октябре 1992 г., Б. Н. Ельцин говорил: «Во внешней политике России, к сожалению, много импровизации, непоследовательности и проти-воречивости.

Есть ошибки и просчеты... Беда в том, что МИД следует за событиями и редко предвидит их. Не хватает информации, не хва-тает анализа и, главное, действий,.. Куда делись мыслители, аналити-ки, практики — все они оказались неспособными в новых условиях?.. Что тревожит? Россию воспринимают сейчас на Западе как государ-ство, говорящее только "да", государство, которое иногда не замеча-ет, как по отношению к нему другие не выполняют своих обязательств, молча снося обиды, даже оскорбления».

Изменившиеся внешние и внутренние условия существования России ставили новые задачи в области координации международной деятельности между различными ее субъектами. Общими вопросами межгосударственных отношений занимался МИД; свое видение внеш-ней политики имели военные структуры; формирующийся россий-ский бизнес заявлял о своих приоритетах; субъекты Федерации также заметно активизировали внешнеполитическую деятельность.

Между тем в стране не сложилось единой формы организованного предста-вительства и согласования интересов всех действовавших на этом на-правлении групп. Так, в ноябре 1993 г. руководство СВР выступило против расширения НАТО на Восток, а МИД заявил, что это не уг-рожает России. Именно поэтому в начале 1995-го в Послании Феде-ральному Собранию президент прямо поставил задачу «улучшения координации внешнеполитической деятельности». Однако созданный Б. Н. Ельциным в конце 1995 г. Совет по внешней политике полностью с этой задачей так и не справился.

Российско-американские отношения.

Отношения с США занима-ли ключевое место во внешней политике России в 90-е годы. В целом они заметно изменились в лучшую сторону. В то же время российско-американские связи представляли сложное переплетение взаимодействия, поиска сфер совпадающих интересов и разногласий по конкретным вопросам международных и двусторонних отношений. На взаимодей-ствие двух государств оказывали влияние различия их экономических и политических возможностей. России было трудно претендовать на роль глобальной державы.

В сравнении с СССР она обладает более скромным экономическим потенциалом. Ее национальный доход в условиях кризиса сократился вдвое и по оптимистическим подсчетам составляет 8-9% от американского. В 10 раз по сравнению с середи-ной 80-х годов уменьшились военные расходы России. Кроме того, в результате дезинтеграции СССР она лишилась прежних союзников и не приобрела новых, в то время как США укрепили лидирующее по-ложение в переживших «холодную войну» военно-политических бло-ках Европы и Азии.

Новый характер российско-американских отношений получил отражение в двух документах 1992 г.: «Декларация президентов Рос-сии и США» и «Хартия российско-американского партнерства и друж-бы». В них предусматривались отказ сторон рассматривать друг друга в качестве противников; общая приверженность правам человека, эко-номической свободе; поддержка США курса России на углубление реформ; продолжение процесса сокращения вооружений и сотрудни-чество в поддержании стратегической и региональной стабильности.

Значительно активизировались российско-американские полити-ческие связи. Приобрели регулярный характер встречи президентов двух стран. Оживились межпарламентские контакты, взаимодействие по линии других государственных учреждений и ведомств. Все это по-зволило добиться важных результатов.

Активно развивалось сотрудничество в сфере сокращения воору-жений. В 1992 г. ратифицирован подписанный годом ранее Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), а уже в 1993-м подписан Договор СНВ-2. Стороны достигли рамочной договоренности, предусматривавшей радикальные сокращения наступательных вооружений США и России к началу XX в. Сферой дву-стороннего взаимодействия становилось сотрудничество в безопасном уничтожении ядерных и химических боеприпасов, а также вопросы не-распространения оружия массового поражения и ракетной технологии.

Начало рыночных реформ в России открыло значительные перс-пективы для сотрудничества в торгово-экономической области. Снят был ряд ограничений периода «холодной войны», создавалась дого-ворно-правовая база экономического взаимодействия. Рабочим меха-низмом решения проблем в этой сфере стала созданная в 1993 г. меж-правительственная российско-американская Комиссия по экономи-ческому и технологическому сотрудничеству (известная по именам ее сопредседателей как «Комиссия Гор — Черномырдин»). Всего в 90-е годы подписано более 200 двусторонних документов, включая крупные межправительственные и межведомственные соглашения в самых раз-личных областях.

Развернулось российско-американское сотрудничество в урегули-ровании острых региональных проблем. Это касалось преодоления по-следствий кризиса в Персидском заливе, ситуации в Анголе, Никара-гуа. Россия и США кооперировали усилия в качестве сопредседателей мирной конференции по Ближнему Востоку. Обсуждался вопрос об ограничении поставок оружия в страны «третьего мира», велся ин-тенсивный поиск нормализации обстановки в Афганистане, бывшей Югославии, Камбодже, Сальвадоре, на Кипре.

В середине 90-х происходит определенная эволюция российско-американских отношений. Избавление от угрозы коммунистической реставрации в России в результате президентских выборов 1996 г. при-вело к ужесточению диалога американской администрации с Москвой по спорным вопросам. США стремились реализовать свои планы пере-стройки международных отношений в духе моноцентризма и американ-ского лидерства. Интенсификация российско-американских контактов в первой половине 90-х не привела к снятию существовавших в их отношениях противоречий, многие из которых весьма значительны.

США все больше отходили от поддержки традиционных принци-пов международного права, базирующихся на уважении суверенитета и невмешательстве в чужие дела, в сторону так называемого «гумани-тарного вмешательства» под предлогом защиты прав человека и этни-ческих меньшинств. Обосновываемая Вашингтоном правомерность «гуманитарной интервенции» получила название «доктрины Клинто-на» и была апробирована во время вооруженной операции на терри-тории бывшей Югославии. Натовские бомбардировки Белграда при-вели к значительному охлаждению отношений России с США и их союзниками.

Россия выступала против построения формирующейся системы международной безопасности на основе НАТО, принижения в меж-дународных делах роли ООН, ОБСЕ. Американская сторона и ее партнеры по блоку оставили без внимания возражения России по поводу намеченного расширения альянса за счет включения в него бывших стран-участниц Варшавского Договора и некоторых республик рас-павшегося СССР. США отказывались признать территорию бывшего Советского Союза зоной приоритетных интересов России, интегра-ционные импульсы в рамках СНГ трактовали как стремление возро-дить «советскую империю». На противодействие этому была направле-на американская доктрина поддержания «геополитического плюрализ-ма» на постсоветском пространстве.

Все более острые разногласия заявляли о себе в связи с Договором по ПРО (1972) и попытками США обойти его и отказаться от ограничений. Несмотря на положительную динамику экономического сотрудничества, в США в отношении рос-сийских товаров не были отменены дискриминационные ограниче-ния, сохранялись антидемпинговые пошлины и квоты, существовали препятствия для ввоза в Россию высокотехнологичной продукции. Более агрессивной стала политика Вашингтона по вытеснению России с высокотехнологичных товарных рынков. В целом же в 90-е годы в рос-сийско-американских отношениях сложился достаточно отлаженный механизм взаимодействия и преодоления разногласий.

Россия и Европа.

Европейское направление российской внешней политики в 90-е годы являлось одним из приоритетных. С одной сто-роны, в Европе были особенно зримыми результаты преодоления «хо-лодной войны», что открывало для России благоприятные перспек-тивы активного участия в жизни континента. С другой — происходив-шие в Европе глубокие перемены были способны серьезно осложнить ее объективно неизбежное взаимодействие с нашей страной. Среди них наиболее значимы объединение Германии; активизация интегра-ционных процессов в западной части континента; внешнеполитичес-кая переориентация бывших советских союзников; конфликты на тер-ритории бывшей Югославии. Зарождение новой европейской полити-ки России также было осложнено сужением пространственного ареала, значительным сокращением экономического и особенно военного потенциала государства. Все это содержало опасность оттеснения на-шей страны на периферию международно-политического развития.

Для России наиболее острой проблемой формирования европей-ской безопасности был вопрос о роли НАТО в новых условиях. Пер-воначально были распространены представления о том, что этот блок ожидает та же судьба, что и Организацию Варшавского Договора, поскольку исчез главный объект противостояния альянса. Рассчиты-вали также, что постепенно НАТО будет трансформироваться из пре-имущественно военной в политическую структуру обеспечения безо-пасности. В декабре 1991 г. 6. Н. Ельцин заявил о готовности России присоединиться к этой организации. Однако развитие событий пошло по третьему сценарию. Произошла переориентация НАТО на новые военно-стратегические цели, взят курс на расширение круга участников, появились притязания на исключительное право принимать ре-шения по самым острым вопросам обеспечения европейской безо-пасности, в том числе и в обход ООН. Россия стремилась противодей-ствовать этим тенденциям, однако начала делать это не сразу.

Во второй половине 1993 г., в связи с обсуждением вопроса о расширении альянса путем включения в него новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), в России началась антинатовская кампания, впервые объединившая самые различные политические силы. Лидеры западных стран были проинформированы о решительном возражении России против включения государств ЦВЕ в НАТО. Кампания подогрела настроения бывших советских союзни-ков в пользу присоединения к альянсу, однако оказала определенное влияние и на западные страны. При обсуждении вопроса о расшире-нии стали подчеркивать, что оно не должно привести к возникнове-нию новых разграничительных линий в Европе или оттеснению Рос-сии. В связи с этим предполагалось параллельное решение двух задач: включение в НАТО новых членов и развитие отношений с Россией.

Для сотрудничества со странами, не участвующими в альянсе, в январе 1994-го принята программа «Партнерство во имя мира» (ПРМ). Москва сдержанно отнеслась к этому проекту, присоединилась к нему лишь в мае 1995 г., но участвовала формально. Российское руковод-ство стремилось обеспечить своей стране особый, более привилегиро-ванный статус, однако добиться этого не удалось. Ситуация серьезно осложнилась после декабря 1996-го, когда сессия НАТО санкциони-ровала начало процесса расширения альянса. Россия была поставлена перед дилеммой: либо дальнейшее активное противостояние ему (со всеми вытекающими из него политическими и военными последстви-ями), либо согласие с его решением и попытка обеспечить прорыв в двусторонних отношениях Россия — НАТО.

Под влиянием российского МИДа во главе с Е. М. Примаковым выбор сделан в пользу второго, более прагматичного варианта. В ре-зультате в мае 1997 г. стороны подписали Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности. В документе определялись «цели и механизм консультаций и сотрудничества, со-вместного принятия решений и совместных действий, которые соста-вят ядро взаимоотношений между Россией и НАТО». Был создан Со-вместный постоянный совет Россия — НАТО. Таким образом заклады-вались политико-правовые основы для превращения отношений Россия — НАТО в один из центральных элементов европейской безо-пасности.

Однако дальнейшие события показали, что стороны по-разному трактовали смысл достигнутых договоренностей. Если Россия склоня-лась к тому, чтобы созданный механизм принимал совместные реше-ния по вопросам безопасности в Европе, то в НАТО его рассматрива-ли лишь как форум для совместного обсуждения проблем, рекомендации которого не носили обязательного характера для руководства альянса. Эти различия в позициях ярко проявились в связи с событи-ями вокруг Косово в 1999 г.

Для России особенно болезненным было то, что совершен не про-сто акт агрессии против ее исторического союзника, а что это сдела-но вопреки ее активным возражениям. Бомбардировки Югославии по-казали неготовность лидеров ведущих западных стран превратить отно-шения Россия — НАТО в значимый компонент европейской безопасности. Более того, альянс претендовал на право применения силы за предела-ми стран-участниц без санкции Совета Безопасности ООН. В новой «Стра-тегической концепции НАТО», одобренной на юбилейном саммите альянса в апреле 1999 г., в число задач организации впервые включа-лось «проведение операций по реагированию на кризисные ситуации», не связанные с коллективной обороной от внешней агрессии.

Активное участие в европейских делах Россия принимала в рамках Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) — наиболее представительной по составу участников и универсальной по функциям структуры. В отличие от других евро-пейских объединений, здесь она является полноправным участником. По ее инициативе разработана и на саммите ОБСЕ в Стамбуле (1999) одобрена Хартия европейской безопасности, где анализировались вызовы, с которыми предстоит столкнуться континенту в XXI в.

В документе подтверждалась приверженность Уставу и ООН и отсут-ствовала проблематика «нового интернационализма* по гуманитар-ным основаниям. Под влиянием России в Хартии нашла широкое от-ражение антитеррористическая проблематика. В рамках ОБСЕ велись переговоры о сокращении вооружений. В 1999 г. одобрена важная для России новая редакция Договора об обычных вооруженных силах в Европе, где учитывались возникшие после окончания «холодной вой-ны» новые реалии.

Не менее важным для России было расширение связей с Евро-пейским Союзом (ЕС) — едва ли не самой влиятельной организаци-ей, в рамках которой осуществляется интеграция государств-участни-ков. Главной областью интеграционного развития в ЕС является эко-номика, но объединительные усилия постепенно распространяются и на другие сферы. В 90-е годы ЕС выступал как важнейший торгово-экономический партнер России. В 1997 г. вступило в силу Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией, открывающее широкие возможности для привлечения инвестиций в нашу страну.

В 1996.г. Россия принята в Совет Европы — организацию, имею-щую целью добиваться расширения демократии и защиты прав чело-века, развития сотрудничества по вопросам культуры, образования, здравоохранения, молодежи, спорта, информации, охраны окружа-ющей среды. Ориентация на высокие европейские стандарты также важна для динамично развивающейся России.

В целом многосторонние и двусторонние отношения России с ев-ропейскими государствами развивались динамично, во многом конст-руктивно, хотя сохранялись различия по некоторым важным подходам. Помимо вопросов международной безопасности, партнеры далеко не всегда находили общий язык по внутренним проблемам России. Чаще других в центре дискуссий оказывалась чеченская проблематика.

Во второй половине 90-х годов внешняя политика России приня-ла более сбалансированный характер. Российская дипломатия стала уделять больше внимания не только западным партнерам. Активнее стали контакты со странами Дальнего, Среднего и Ближнего Восто-ка, государствами Юго-Восточной Азии.

Новый характер приобрели отношения между Россией и страна-ми Центральной и Восточной Европы. В 1992 г. глава российского МИДа А. В. Козырев формулировал задачи на этом направлении сле-дующим образом: «С восточноевропейскими странами Россия при-держивается иной, принципиально обновленной стратегии междуна-родных отношений. Она полностью избавлена от присущих бывшему СССР элементов высокомерия и эгоцентризма и основана на прин-ципах равноправия и взаимной выгоды. Стратегическая задача на ны-нешнем этапе — предотвратить превращение Восточной Европы в сво-его рода буферный пояс, изолирующий нас от Запада. Мы стремимся также к тому, чтобы не допустить вытеснения России из восточноев-ропейского региона». Однако решить эти задачи не удалось. Как отме-чают специалисты, в 90-е годы восточноевропейские страны стали для России «зоной холода и недоверия».

Руководители государств ЦВЕ в качестве главных задач ставили укрепление экономической и политической интеграции с Западом путем постепенного присоединения к Европейскому Союзу и вступ-ления в НАТО в качестве основы обеспечения своей безопасности. Первоначально Россия не видела в этом большой угрозы. Так, в под-писанной в августе 1993-го советско-польской декларации отмеча-лось, что намерение Польши вступить в НАТО «не противоречит ин-тересам других стран, в том числе и России», что многими было рас-ценено как согласие на расширение альянса за счет стран ЦВЕ. Это положение, однако, вызвало критическое отношение среди большей части российской политической элиты и особенно в военной среде. В результате через некоторое время Б. Н. Ельцин направил письмо лидерам Англии, Франции. США и Германии, где он фактически дезавуировал свою прежнюю позицию.

Однако механизм вовлечения в альянс новых членов был запущен и после подготовительной работы 1992-1998 гг. в апреле 1999 г. на юбилейном саммите НАТО в Брюсселе в союз были приняты «канди-даты первой очереди». Ими стали Польша, Чехия и Венгрия. Харак-терно, что на этом, приуроченном к 50-летию создания этой органи-зации, саммите присутствовали главы всех государств ЦВЕ, Балтии и практически все главы стран СНГ за исключением России и Белорус-сии. Особую озабоченность нашей страны вызывало то, что праздно-вания пришлись на период, когда авиация НАТО (с 24 марта) наноси-ла ракетно-бомбовые удары по территории суверенной СРЮ. Прибли-жение — произошедшее и намеченное — границ альянса к территории Российской Федерации при новой трактовке задач НАТО вызывало обоснованную тревогу в самых разных кругах российского общества.

В 90-е годы намного сократились масштабы экономического со-трудничества между Россией и странами ЦВЕ. Практически свернутой оказалась производственная кооперация, связи сводились в основном к торговле, притом в относительно скромных масштабах. Исключение составляли страны Балтии, которые за счет российских грузопотоков получали до 60% своих валютных доходов. Налаживание новых отно-шений на рыночной основе тормозилось и таким «наследием про-шлого», как проблема взаимных долгов.

После перехода в 1990 г. во взаиморасчетах со странами СЭВ с переводных рублей на твердую ва-люту СССР превратился из кредитора восточноевропейских стран в их должника. Россия же, приняв на себя после распада СССР его долговые обязательства, оказалась должна практически всем государ-ствам Восточной Европы. Сумма долга варьировалась от нескольких десятков миллионов переводных рублей Румынии до 5 млрд долларов Чехословакии. Все это блокировало экономические связи между быв-шими союзниками. Только во второй половине 90-х годов переговоры о порядке погашения долгов привели к конструктивным взаимопри-емлемым соглашениям.

При однозначном экономическом стремлении стран ЦВЕ в ЕС здесь в этот период происходило осознание сложности интеграции в европейские структуры. Наметился взаимный спад существовавшей в 1991-1992 гг. эйфории . Более строгий учет собственных возможностей и геоэкономических процессов подводил лидеров этих стран к заяв-лениям о своем особом пути европейской интеграции и отношениях с соседними странами, включая Россию.

Россия и Содружество Независимых Государств.

Два первых года существования Содружества характеризовались центробежными тен-денциями, быстрым распадом целостности пространства бывшего СССР. В 1993 г., с ликвидацией единой рублевой зоны, прекратилось существование общего экономического пространства. В разных направ-лениях развивались политические и правовые системы. Новые госу-дарства активно устанавливали самостоятельные экономические, по-литические и военно-политические отношения с третьими странами. К 1993 г. завершился раздел Советской Армии и формирование наци-ональных Вооруженных сил.

Российская политика в отношении стран СНГ в 90-е годы опреде-лялась противоборством двух тенденций. Часть политиков считали не-обходимым сохранить Содружество в качестве сплоченного геополитического объединения при доминирующей роли России. Сохранение и укрепление многостороннего сотрудничества в рамках СНГ рассмат-ривалось в качестве главного направления российской политики. Дру-гой подход исходил из признания неизбежности геополитического и геоэкономического плюрализма на постсоветском пространстве, обус-ловленного как ограниченностью ресурсов России, так и ее приори-тетной заинтересованностью в интеграции в глобальные экономичес-кие процессы. В середине 90-х доминировала первая линия, которая определена Б. Н. Ельциным, утвердившим своим указом в сентябре 1995 г. документ «Стратегический курс России с государствами — уча-стниками Содружества Независимых Государств».

В январе 1993 г. принят Устав СНГ. Координация действий в рамках Содружества осуществлялась Советом глав государств, Советом глав правительств, Советом министров иностранных дел. Советом мини-стров обороны и Советом командующих пограничными войсками, Межпарламентской ассамблеей, а также через органы отраслевого сотрудничества. В Минске функционировал Исполнительный секре-тариат СНГ. Всего в рамках Содружества в 90-е годы было подписано около 2 тыс. различных соглашений, большая часть которых не реали-зована.

К концу десятилетия стало очевидным, что в рамках СНГ удалось смягчить последствия распада СССР, но интеграционные цели не достигнуты. Сократилось экономическое сотрудничество между Рос-сией и странами СНГ (уменьшился объем внешнеторгового оборота, не удалось создать ни Экономический союз, ни даже зону свободной торговли). Не увенчалось успехом взаимодействие и в военно-полити-ческой области: не выполнен в полном объеме Ташкентский договор о коллективной безопасности (1992), сокращалось российское воен-ное присутствие в государствах Содружества, оказалась нереализован-ной концепция совместной охраны границ. В политической сфере не удалось решить главную поставленную задачу — превратить СНГ в «политическое объединение государств, способное претендовать на достойное место в мировом сообществе». Более того, внутри СНГ шел процесс формирования разнонаправленных коалиций, притом без участия России. Не сложилось многостороннего сотрудничества стран СНГ и в гуманитарной сфере.

Во второй половине 90-х в российской политике в отношении СНГ обозначились перемены. Наша страна стала более прагматично подходить к его проблемам. Отступили на второй план задачи интегра-ции в военно-политической сфере, происходила «экономизация» свя-зей. С 1999-го Россия перестала настаивать на наделении органов СНГ наднациональными полномочиями, против чего возражало большин-ство государств-участников. Постепенно акцент переносился на эф-фективность двустороннего и многостороннего сотрудничества в рам-ках Союза Белоруссии и России, а также с участниками Договора между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией об углубле-нии интеграции в экономической и гуманитарной областях.

Россия и югославский кризис . Начало боевых действий на террито-рии Югославии связано с объявлением 25 июня 1991 г. Словенией и Хорватией о своей полной независимости и о выходе из состава Юго-славии. Это произошло после проведения на территории этих респуб-лик референдумов, в которых за это проголосовало большинство на-селения. Вслед за объявлением независимости на территорию сепара-тистов вступили части Югославской народной армии (ЮНА).

Особенно сложно складывалась ситуация в Хорватии. Здесь жило много сербов, которые не хотели отделяться от Югославии. Власти же Хорватии стремились «самоопределиться» в существовавших админи-стративных границах, установленных вскоре по окончании Второй мировой войны бывшим руководителем Югославии И. Тито (хорва-том по национальности), а также включить в состав вновь образуемо-го государства населенные хорватами земли Боснии и Герцеговины. Это привело к тому, что хорватские сербы осенью 1991 г. провозгла-сили независимость от Хорватии, создали ряд своих территориальных образований и заявили о желании объединиться с Югославией. Им на помощь пришла ЮНА, и в места ее столкновений с хорватами в кон-це 1991 г. были введены «голубые каски» ООН.

Намного запутаннее этнополитическая и конфессиональная ситу-ация была в Боснии и Герцеговине. Мусульманская и хорватская об-щины стремились к отделению от СФРЮ, чего не желали жившие здесь сербы. В результате весной 1992 г. в регионе существовали: Хорватское государство Герцег — Босния, мусульманское Босния и Герцеговина; им противостояла Республика Сербская Боснии и Герцеговины. Еще ранее на территории республики использовались силы ЮНА. В столкновениях между общинами имели место и «этнические чистки».

В последний год существования СССР высказывался за сохране-ние целостности СФРЮ и дистанцировался от происходящих в ней событий. Однако с начала 1992 г. ситуация резко изменилась. Вслед за США и рядом европейских государств независимость Хорватии, Сло-вении, Боснии и Герцеговины признала и Россия. Она также «поло-жительно отнеслась к воле народов Сербии и Черногории жить в еди-ном государстве», созданном в апреле 1992 г. и взявшем название Со-юзная Республика Югославия (СРЮ). Российская внешнеполитическая линия в конфликте в 90-е годы определялась, с одной стороны, дав-лением патриотического, коммунистического большинства в парла-менте, требовавшего защиты исторического союзника России на Бал-канах, с другой — позициями западных партнеров, от кредитов и политической поддержки которых во многом зависела стабильность внутриполитического положения руководства Российской Федерации.

Изначально страны Запада стремились помешать использованию вооруженных сил СРЮ для поддержки сербских сил на территориях недавно возникших стран. С этой целью 30 мая 1992 г. СБ ООН принял решение о введении режима санкций против СРЮ за участие в бос-нийском конфликте. Тогда Россия проголосовала за санкции, кото-рые больно ударили по экономике СРЮ. В то же время она принимала активное участие в попытках урегулирования югославского кризиса, будучи членом международной Контактной группы (КГ).

Однако ста-новилось все очевиднее, что Запад не является беспристрастной сто-роной в конфликте, поддерживая антисербские силы. Это нашло от-ражение в бомбардировках в 1994 и 1995 гг. позиций воюющих сербов авиацией стран НАТО, осуществленных на основе расширительной трактовки резолюций ООН, против чего выступала Россия. В резуль-тате политического и военного давления руководство СРЮ (воглав-ляемое С. Милошевичем) весной 1995 г. согласилось признать Боснию и Герцеговину, а также и Хорватию в их, международно признанных, границах, и бойкотировать боснийских и краинских сербов до приня-тия мирного плана.

Широкий круг проблем бывшей Югославии нашел отражение в документах, подготовлен иных в ноябре 1995 г. в Дейтоне (США) и оформленных в Парижских соглашениях 14 декабря 1995-го. Соглаше-ния предусматривали и проведение военной операции, согласно ко-торой в регион вводились международные силы для выполнения дос-тигнутых договоренностей. Их общая численность определялась в 60 тыс. человек, в том числе 20 — военнослужащие США. Россия свое участие в миротворческих силах оговорила особыми условиями.

Новое обострение югославского кризиса началось в 1998 г. Фак-тическое поражение сербов в 1991-1996 гг. способствовало оживле-нию радикального сепаратистского движения албанцев в сербской области Косово. На территории соседней Албании формируется так называемая «Освободительная армия Косово» (OAK). В ответ на ее террористические действия против сербов сербская полиция прово-дит ответные операции, которые албанской стороной квалифициру-ются как геноцид против мирного населения. Однако при активном участии стран НАТО формируется международное мнение об ответ-ственности за этнические чистки, в первую очередь сербской сторо-ны.

Предлогом для силового решения конфликта стало для НАТО об-наружение тел 45 албанцев, убитых в местечке Рачак в Косово. В рам-ках начавшейся 24 марта 1999 г. военной операции под названием «Союзнические силы», в которой приняли участие 13 стран-членов НАТО, были нанесены ракетно-бомбовые удары по военным и граж-данским объектам СРЮ, которые повлекли за собой огромные чело-веческие жертвы и материальные потери. Погибли 2 тыс. гражданских лиц, 7 тыс. получили ранения, 30% из них — дети. Материальный ущерб превысил 200 млрд долларов. Бомбардировки были прекраще-ны 10 июня 1999 г., когда СРЮ приняла натовский ультиматум. Из Косово выведены сербские войска, а вместе с международными силам и r край вернулись не только албанские беженцы, но и боевики OAK. Как полагают специалисты, в нынешних условиях вероятность отторжения Косово от СРЮ заметно возросла.

Россия и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Преобразова-ния в СССР и России в конце 1980 — начале 1990-х годов делали политику страны в АТР более динамичной. 1989 г. был поворотным для нормализации отношений с Китаем: в мае этого года состоялся официальный визит в Пекин М. С. Горбачева, во время которого нор-мализованы межгосударственные отношения СССР и КНР. Взятый тогда курс закреплен после распада СССР. В 1992 г. в период визита в Пекин уже Президента РФ Б. Н. Ельцина подписана Пекинская декла-рация, подтверждающая волю сторон к активному сотрудничеству.

В 90-е годы отношения между двумя странами развивались доста-точно стабильно. Всего с 1991 по 1999 г. состоялось 6 российско-ки-тайских встреч на высшем уровне, которые происходили поочередно в Москве и Пекине. КНР стал вторым по значению торговым партне-ром России и одним из основных покупателей российской промыш-ленной продукции, в том числе военной техники и технологий. Рос-сийские специалисты участвовали в реализации китайских проектов по развитию атомной энергетики.

России и Китаю удалось достичь важных договоренностей в обла-сти урегулирования пограничных вопросов, длительное время осложняв-ших отношения между государствами. В 1991 г. подписано соглашение о восточном участке российско-китайской границы, а в 1994-м — о западном. Оба договора ратифицированы парламентом. К 1997 г. рос-сийско-китайская граница была согласована на 97% ее протяженно-сти. В апреле 1996-го подписано российско-китайское соглашение о мерах доверия в зоне границы, к которому в 1997 г. присоединились Казахстан, Киргизия, Таджикистан (возникла так называемая «шан-хайская пятерка»). Стороны согласились о взаимном сокращении воо-руженных сил в районе границы, в результате чего на протяжении 7,5 тыс. км создана полоса пониженной военной активности глубиной 100 км по обе стороны ее линии. «Шанхайский форум» — встречи руководителей пяти стран на высшем уровне для обсуждения вопро-сов пограничного сотрудничества — регулярно проводился в 90-е годы.

Важное место в развитии российско-китайского политического сотрудничества заняла двусторонняя Декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка, подписанная в Москве в апреле 1997 г. Стороны заявляли о стремлении к установ-лению «равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке». В документе констати-ровалось окончание эпохи биполярности и выражалась готовность содействовать формированию иной, многополярной структуры меж-дународных отношений. Россия и Китай осудили гегемонизм как яв-ление международной жизни.

Достаточно устойчиво развивались отношения России с Японией. Их значение обусловлено тем, что эта страна занимает второе место в мире по экономической мощи, а также тем, что сотрудничество с ней в регионе (как и с США) является особенно важным для России в связи с ростом экономической мощи и повышением самооценки Китая. В то же время российско-японские связи были отягощены спо-ром о принадлежности южной части Курильской гряды. Признав в 1956 г. возможность обсуждения «территориального вопроса», совет-ская сторона под влиянием изменения международной ситуации с начала 60-х годов и до конца 80-х отказывалась это делать.

Положение изменилось в период «перестройки», когда во время апрельского 1991 г. визита М. С. Горбачева в Японию текст советско-японского коммюни-ке зафиксировал стремление сторон к мирному урегулированию (в виде подготовки мирного договора), определил территориальные его аспекты в форме демаркации. Аппетит японцев был подогрет как ос-лаблением СССР, так и готовностью некоторых отечественных поли-тиков быстро и решительно — в духе «нового мышления» — решить территориальный вопрос.

После распада СССР и до 1993 г. Япония настаивала на категорич-ной формуле "только все и только сразу", т.е. на одновременной пере-даче всех четырех островов, отойдя даже от компромисса, зафиксиро-ванного в декларации 1956 г., которая предполагала передачу лишь двух островов при условии заключения мирного договора. В 1992 г., под влиянием критики общественности и возражений властей Саха-линской области, российское руководство в полуофициальных выс-туплениях своих представителей говорило о несвоевременности и не-приемлемости требований японской стороны. Однако жесткая пози-ция Японии привела к тому, что в 1992 г. визит Ельцина в Токио дважды откладывался.

Позже Япония, убедившись в невозможности разрешения про-блемы в условиях неустойчивой политической ситуации в России и сильной общественной оппозиции передаче островов, смягчила свои позиции. В ноябре 1993 г. во время визита в Японию российский прези-дент принес извинения японскому народу за жестокости, с которыми столкнулись в СССР японские военнопленные, удерживавшиеся в со-ветских лагерях до 50~х годов. Тогда же была подписана Токийская дек-ларация, в которой стороны выразили готовность продолжить поиск решения проблемы мирного договора и в этом контексте — обсуждение проблемы спорных островов. Новым шагом в этой дискуссии стала со-стоявшаяся в 1997 г. в Красноярске «встреча без галстуков» Б. Н. Ельцина и премьер-министра Р. Хасимого, на которой подписано соглашение о намерениях добиваться разрешения спора об островах до 2000 г. Одна-ко в дальнейшем эта инициатива развития не получила.

Еще в январе 1990 г. восстановлены дипломатические отношения между СССР и Республикой Корея. В 90-е годы контакты между Россией и Южной Кореей развивались достаточно стабильно. Они опира-лись на заключенный в 1992 г. Договор о дружбе и сотрудничестве. Эго пока единственный случай подписания такого рода документа с нос точно-азиатским государством—союзником США. Особенно динамично развивались торгово-экономические отношения между двумя страна-ми. Вместе с тем установление Москвой дипломатических отношений с Сеулом привело к охлаждению ее отношений с КНДР, которые на протяжении 90-х годов оставались достаточно натянутыми.

Россия стремилась включиться в региональные экономические процессы, используя для этого участие в многосторонних институтах региональной интеграции, которые в 90-е годы приобрели важное значение в АТР (их насчитывалось более 15). С 1996 г. Российская Фе-дерация в качестве гостя и наблюдателя участвовала в работе структур наиболее важной региональной организации — АСЕАН , охватываю-щей зону Юго-Восточной Азии. В 1998 г. наша страна принята во вто-рую по важности региональную структуру — Азиатско-Тихоокеанский экономический совет (АТЭС).

Введение

Для защиты своих национальных интересов любое государство проводит определенную (успешную или безуспешную) внешнюю политику. Это деятельность государства и других политических институтов общества по осуществлению своих интересов и потребностей на международной арене.

Внешняя политика являет собой продолжение внутренней политики, ее распространение на отношения с другими государствами. Как и внутренняя политика, она теснейшим образом связана с господствующим экономическим укладом, общественным и государственным строем общества и выражает их на мировой арене. Главная ее цель - обеспечение благоприятных международных условий для реализации интересов того или иного государства, обеспечения национальной безопасности и благополучия народа, предотвращение новой войны.

На основе внешнеполитической деятельности отдельных государств складываются определенные международные отношения, то есть совокупность экономических, политических, культурных, правовых, военных и других связей и взаимоотношений между народами, государствами, экономическими, политическими, научными, культурными религиозными организациями и учреждениями на международной арене.

Целью данной контрольной работы является анализ внешней политики Новой России в 90-х годах в условиях распада СССР, повлекшей за собой кардинальные политические изменения, а также ее места в системе международных отношений в условиях экономического кризиса в стране.

Внешняя политика России в 90-е годы (упадок)

Отношения с западом

С распадом СССР мир кардинально изменился. Окончилась «холодная война», прекратилось идеологическое противостояние в мире. На постсоветском пространстве и в Европе появились десятки новых государств.

Россия стала правопреемницей СССР и унаследовала его место в международных организациях. В том числе, она стала членом Совета Безопасности ООН.

Однако международное положение России нельзя было назвать благоприятным. По уровню и количеству обычных вооружений и ядерного оружия Россия осталась второй державой в мире, но ее военные возможности сократились. Страна лишилась военных баз в бывших советских республиках. Из-за нехватки денег пришлось уменьшить численность вооруженных сил и финансирование развития армии. Если по численности обычных вооружений СССР превосходил европейские страны НАТО, то к концу 90-х годов Россия уступала им по военным расходам в 20 раз.

Было неспокойно вдоль границ России: в некоторых бывших союзных республиках происходили военные конфликты.

Страна потеряла традиционных союзников в Восточной Европе, Азии, Африке, Латинской Америке.

В то же время изменились внешнеполитические реалии для России: страны Запада больше не являлись врагами, а страны Восточной Европы больше не являлись друзьями.

В этих условиях России пришлось разрабатывать новую внешнеполитическую концепцию и строить новые отношения с миром.

В 1992 году Президент Ельцин заявил, что ядерные ракеты России больше не нацелены на США и другие страны НАТО. Подписана декларация о прекращении «холодной войны». Взят курс на установление партнерских, дружественных отношений со странами Запада.

В 1993 году между Россией и США заключен Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Две страны обязались к 2003 году сократить свои ядерные потенциалы на 66 %.

В 1994 году Россия присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира», предполагающая возможность военного сотрудничества.

В 1996 году Россия вошла в «Большую семерку», объединяющую группу семи самых развитых стран. Тем самым «Большая семерка» преобразована в «Большую восьмерку».

Начали выстраиваться глубокие экономические и политические отношения с Западом, Россия вошла в мировую экономическую систему.

Ради установления партнерских отношений с бывшими врагами Россия часто шла на компромиссы и односторонние уступки. Однако эти уступки нередко воспринимались на Западе как признак слабости. Лидеры западных стран не собирались поступаться своими интересами ради дружбы с Россией. Руководство РФ поняло это не сразу. Но во второй половине 90-х годов внешнеполитическая линия страны заметно изменилась.

С 1996 года Россия стала активно выступать против однополярного мира во главе с США и за создание многополярного мира, в котором исключена гегемония одной страны, а безопасность строится не на силе, а на праве. Переломным моментом в отношениях России и Запада стал Балканский кризис 1999 года, когда НАТО вопреки решению ООН и протестам России развернуло военную операцию против Сербии, пытавшейся силой подавить сепаратизм в населенной албанцами сербской провинции Косово. Россия выступила резко против бомбежек самолетами НАТО сербских городов. Впервые после распада СССР Россия и Запад заняли прямо противоположные позиции при решении острой международной проблемы. Кризис в отношениях углублялся и из-за позиции Запада по чеченскому вопросу. Многие западные политики и международные организации выступали за отделение Чечни от России или пытались навязать свое посредничество в урегулировании чеченской проблемы.

В этих условиях внешнеполитический курс России претерпевал серьезные изменения, становясь более адекватной существующим международным реалиям.

И.С.ИВАНОВ. Внешняя политика России на рубеже XXI века: проблемы формирования, эволюции и преемственности

Вступление России в новое тысячелетие ознаменовалось качественными изменениями во внутренней и внешней политике страны. После бурных событий 90-х годов начался процесс постепенной консолидации общества вокруг идеи укрепления демократической государственности как необходимого условия для успешного продолжения политических и социально-экономических преобразо­ваний. Избрание Президентом России В.В. Путина, а также сформирование но­вого состава Государственной думы по итогам парламентских выборов декабря 1999 г. обеспечили рост политической стабильности и позволили начать разра­ботку долгосрочной стратегии развития страны.

В этих условиях особую значимость приобретает задача определения внешнеполитических приоритетов страны, ее места в мировом сообществе. Все последние годы, несмотря на огромные трудности государственного становле­ния Российской Федерации, наше государство активно участвовало в мировых процессах, находилось в центре усилий, направленных на формирование новой системы международных отношений. Российской дипломатией накоплен боль­шой практический опыт решения беспрецедентных по сложности и новизне внешнеполитических проблем. Осмыслить этот опыт важно для того, чтобы пра­вильно определить ту роль, которую внешняя политика призвана сыграть в ре­шении общенациональных задач в нынешний сложный, по-своему переломный момент в развитии процессов в России и ситуации на международной арене.

До настоящего времени в нашей научной и политической литературе гос­подствовало представление, что современная Россия не имеет сложившейся внешнеполитической стратегии. Тезис о том, что «российская внешняя политика продолжает переживать стадию становления», казался настолько бесспорным, что нашел отражение в вузовском учебнике по международным отношениям.

Сегодня, пожалуй, впервые за последние девять лет, появились основания говорить о том, что эта стадия современной внешней политикой России в основ­ном пройдена. Такой вывод можно сделать, если под «становлением» понимать выработку основных принципов внешнеполитического курса, определяемых на­циональными интересами.

Внешняя политика любого государства начинается не с чистого листа. Даже в условиях такой глубокой трансформации, которую пережила Россия в конце XX века, сам факт включения государства в систему международных от­ношений предполагает известный набор базовых внешнеполитических устано­вок, определяющих его лицо и долгосрочные интересы в мировой политике. Эти установки рождаются отнюдь не только по воле того или иного политического лидера, а, как правило, отражают объективные особенности исторического раз­вития страны, ее экономики, культуры, геостратегического положения. Они со­ставляют некую «константу» внешнеполитического курса государства, в наи­меньшей степени подверженную воздействию внутриполитической и междуна­родной конъюнктуры. В истории дипломатии элементы преемственности, при­сущие внешней политике, нашли обобщенное выражение в известной формуле: «Нет постоянных союзников, а есть только постоянные интересы». Эта преемст­венность, степень которой, разумеется, не поддается какому-либо точному изме­рению, характерна не только для стран с устойчивой политической системой, но и вообще для всех государств, включая и те, которые, подобно России, пережи­вают в разных формах переходный период на пути экономической и социально-политической модернизации.

Современная Россия вышла на мировую арену, имея за плечами многовеко­вой опыт международного общения, сложившуюся инфраструктуру многосторон­них и двусторонних связей, богатейший опыт и профессиональные традиции рус­ской и советской дипломатических школ. В то же время ей предстояло во многом заново сформулировать и привести в систему общегосударственные взгляды на ключевые внешнеполитические задачи, наиболее адекватно отражающие особен­ности данного исторического этапа развития страны и ее положения в мире.

Что же дает основания утверждать, что сегодня этот процесс в основном завершен?

Прежде всего, об этом свидетельствует тот факт, что внешнеполитиче­ская доктрина, в отсутствии которой так долго упрекали российскую диплома­тию, теперь существует - и не только на бумаге, но и в повседневной между­народной деятельности государства. Одобренная Президентом Российской Фе­дерации В.В. Путиным 28 июня 2000 г. новая редакция Концепции внешней политики России воплотила в себе идеологию этой деятельности. Она во мно­гом подвела итог глубоким размышлениям государственных, политических и общественных деятелей, дипломатов и ученых о роли и месте нашей страны в мировом сообществе и путях реализации ее долгосрочных национальных инте­ресов на международной арене.

То, что новая Концепция внешней политики появилась именно сейчас, конечно, не случайно. Ее разработка стала составной частью формирующейся общегосударственной стратегии развития страны и тесно увязана с другими ее направлениями- будь то экономика, государственное строительство, федера­тивные отношения, социальная сфера, оборона и безопасность. В начале 2000 г. в России была принята Концепция национальной безопасности - базовый до­кумент, содержащий анализ внешних угроз интересам Российской Федерации. На ее основе была разработана Военная доктрина, развивающая положения этой Концепции, относящиеся к оборонному строительству. Концепция внешней по­литики решает ту же самую задачу применительно к конкретным областям внешнеполитической деятельности государства.

Важной особенностью новой Концепции является отсутствие в ней декла­ративных моментов, нацеленность на вполне реалистичные и реализуемые зада­чи. При этом речь не идет о кардинальной переориентации внешнеполитическо­го курса. Концепция сводит в систему принципы и установки по ключевым ас­пектам этого курса, многие из которых известны российскому общественному мнению и нашим зарубежным партнерам, поскольку составляли содержание ме­ждународной деятельности страны в последние годы и оправдали себя на прак­тике как наиболее эффективные с точки зрения обеспечения ее национальных интересов. Одним словом, это - «работающая» Концепция, основанная на опы­те прошлого и вместе с тем развернутая в будущее. Тем самым она придает рос­сийской внешней политике дополнительную открытость и предсказуемость. Это - сигнал мировому сообществу, указывающий четкие ориентиры не только нынешних, но и будущих шагов России в мировых делах.

Путь к определению этих ориентиров, разумеется, был непростым, а по­рой болезненным и прокладывался в несколько этапов. По классической форму­ле, согласно которой внешняя политика есть продолжение внутренней, процесс становления новой России как субъекта мировой политики последовательно от­разил всю глубину и масштабность перемен, которые пережило наше государст­во в последнее десятилетие XX века.

В декабре 1991 г. Российская Федерация вышла на мировую арену в облике, коренным образом отличающемся от всех предшествующих исторических форм существования Российского государства. Это в равной степени относится и к ее по­литическому строю, и к очертанию внешних границ, и к непосредственному геопо­литическому окружению. Понятие «новая Россия» приобрело для внешнего мира, да и нас самих вполне конкретный, можно сказать, буквальный смысл.

Вместе с тем то обстоятельство, что Советский Союз сошел с историче­ской сцены не в результате военного поражения или насильственной социаль­ной революции, предопределило сложное переплетение элементов новизны и преемственности в российской внешней политике. Россия порвала с советским идеологическим прошлым, однако намеренно взяла все позитивное, отвечаю­щее национальным интересам, из наследия советской внешней политики. Пока­зательно, что свою практическую деятельность российская дипломатия начала с обеспечения международного признания правопреемства России как государ­ства - продолжателя СССР. Это позволило ей, в частности, сохранить за Рос­сией место постоянного члена Совета Безопасности ООН и решить ряд слож­ных вопросов во взаимоотношениях с бывшими республиками СССР. Форми­рование российской внешней политики пошло, таким образом, по пути слож­ного синтеза советского наследия, возрождаемых русских дипломатических традиций и принципиально новых подходов, диктуемых кардинальными изме­нениями в стране и на мировой арене.

Внешнеполитическая деятельность Российского государства изначально стала осуществляться в качественно новой правовой и общественно-политической среде, основными чертами которой были:

Радикальное изменение механизмов формирования внешней политики в результате демократизации политической и общественной жизни; все более активное воздействие на этот процесс парламента, средств массовой информации и общественного мнения;

Ослабление координационного начала в развитии международных свя­зей, диапазон которых существенно расширился благодаря открытости общества по отношению к внешнему миру;

Быстрый и поначалу неупорядоченный выход российских регионов и субъектов Федерации на прямые связи с сопредельными регионами и на уровень местных органов власти зарубежных государств;

Резкий переход к информационной открытости внешней политики при полном разрушении аппарата советской внешнеполитической пропаганды и дру­гих государственных механизмов формирования образа страны за рубежом;

Перевод на негосударственные рельсы развития целых направлений международных связей, ранее находившихся под жестким контролем государст­ва: торговля, инвестиционные связи, наука, культура и т.д.

Начальный этап формирования российской внешней политики был отра­жением бурного и во многом стихийного процесса становления демократии и рыночной экономики в стране со всеми его противоречиями и издержками.

Распад советской политической системы произошел столь внезапно и стремительно, что ни государственное руководство, ни тем более российское общество не имели, да и не могли иметь в тот момент полного представления о дальнейших путях развития страны, в том числе о ее внешнеполитических при­оритетах. Об этом прямо и откровенно говорил в 1992 г., выступая в Верховном Совете, первый Президент России Б.Н. Ельцин: «Болезненное переходное со­стояние России не позволяет пока четко разглядеть ее вечный и одновременно новый облик, получить ясные ответы на вопросы: от чего мы отказываемся? Что хотим сберечь? Что хотим возродить и создать вновь?» .

В общественном сознании царила эйфория перемен. Тогда многим каза­лось, что стоит лишь резко сменить идеологические ориентиры, как большинст­во проблем начнет решаться само собой как во внутренних, так и в международ­ных делах. Например, подобно тому, как в экономической стратегии расчет строился на том, что резкая либерализация цен и включение рыночных механиз­мов сами по себе создадут положительную динамику развития, во внешней по­литике ожидалось, что радикальный поворот от конфронтации к сближению с западными странами автоматически изменит их отношение к России и мобили­зует массированную политическую поддержку и экономическую помощь. Эти завышенные ожидания оставили свой отпечаток в первой редакции внешнеполи­тической Концепции России, принятой в 1993 году.

Следует признать, что для таких надежд в тот момент действительно было немало оснований. К концу 80-х - началу 90-х годов произошло реальное улучше­ние международного климата. Демократические перемены в СССР, а затем в Рос­сии вызвали массовые симпатии и поддержку во всем мире. Российское общест­венное мнение в большинстве своем приветствовало курс на сближение с бывшими противниками СССР, ожидая от него реальной отдачи для интересов страны.

В действительности все оказалось намного труднее. На фоне серьезного осложнения социально-экономической обстановки в первые годы реформ про­изошло обострение идейной и политической борьбы в стране. Внешняя полити­ка стала одной из сфер государственной деятельности, которую также начали захлестывать споры о фундаментальном выборе пути развития страны. Не обошли они и проблему взаимоотношений России с западными странами. Стоит напомнить, что дискуссии вокруг Запада как определенной модели социально-экономического и политического развития имеют в России давнюю историче­скую традицию. Вновь, как и в середине XIX века, отношение к Западу стало в России своего рода знаком определенной идеологической ориентации, символом либо воинствующего неприятия западной цивилизации, либо столь же страстно­го желания как можно скорее интегрироваться в нее, нередко ценой существен­ных политических и экономических уступок.

В этих условиях главная ставка была сделана на ускоренную любыми средствами интеграцию в евроатлантические структуры. Выдвигались нереали­стические задачи, такие как, по сути, немедленное установление «стратегическо­го партнерства» и даже «союзнических» отношений с Западом, к которым ни Россия, ни сами западные страны не были готовы, так как по-разному понимали их смысл. Причем многие в США, да и некоторых странах Западной Европы, попав под влияние ложного синдрома «победителя в "холодной войне"», не ви­дели демократическую Россию в качестве равноправного союзника. Ей в лучшем случае отводилась роль младшего партнера. Любое же проявление самостоя­тельности и стремления отстоять свои позиции воспринималось как рецидив со­ветской «имперской» политики. Курс США и НАТО на продвижение альянса к границам России, столь явно игнорировавший российские национальные инте­ресы, был в этом отношении наиболее серьезным отрезвляющим сигналом.

В силу этого период достаточно явного «прозападного крена» во внешней политике России носил непродолжительный и поверхностный характер, и россий­ская дипломатия довольно быстро извлекла из него надлежащие уроки. К этому ее побуждала сама жизнь, поскольку реальное становление внешней политики про­исходило не в идеологических дебатах, а в процессе поисков решения конкрет­ных- и весьма серьезных- международных проблем. После распада СССР предстояло заново «организовать» постсоветское пространство, создать механиз­мы политического урегулирования конфликтов, возникших на внешних границах Содружества Независимых Государств; защитить права соотечественников, ока­завшихся за пределами России; заложить новый политический фундамент двусто­ронних отношений со странами мира. Именно эта кропотливая работа, не всегда заметная для широкого общественного мнения, диктовала логику формирования внешнеполитического курса и стала основным источником концептуальных нара­боток, которые затем постепенно кристаллизовались в устойчивые принципы и стиль международной деятельности Российского государства.

Одним из главных итогов этой работы стал тот несомненный факт, что страна приступила к осуществлению невиданно сложных и болезненных внут­ренних преобразований в условиях благоприятного, в целом, международного окружения. Российскому государству удалось не допустить хаоса на границах с новыми соседями, обеспечить безопасность страны на уровне, позволившем ей резко сократить бремя военных расходов, мобилизовать широкую международ­ную поддержку российских реформ, во многих случаях носившую не деклара­тивный, а вполне действенный характер.

Само существо проблем, с которыми столкнулась Россия в области внеш­ней политики, настраивало на реалистическую оценку международной обста­новки и прагматический подход к собственным целям и задачам. В условиях крайне противоречивой международной ситуации крепло убеждение в том, что единственно надежным ориентиром внешней политики является последователь­ная защита национальных интересов. Только на такой основе можно было адек­ватно реагировать на современные угрозы и вызовы, осознанно формулировать позиции по международным проблемам, целенаправленно выстраивать отноше­ния с другими государствами.

Во внешнеполитических дебатах 90-х годов не раз - и вполне обосно­ванно - ставился вопрос: в чем именно состоят национальные интересы России? Ведь от ответа на него напрямую зависел конкретный образ действий Рос­сии на международной арене.

Наследием советской внешней политики была психология «сверхдержа­вы», стремление участвовать во всех сколько-нибудь значимых международных процессах, зачастую ценой непосильного для страны перенапряжения внутрен­них ресурсов. Тем более это не могло быть приемлемым для России с ее огром­ным бременем нерешенных внутренних проблем. Здравый смысл подсказывал, что на нынешнем историческом отрезке внешняя политика призвана в первую очередь «обслуживать» жизненные интересы внутреннего развития. Это - обеспечение надежной безопасности, создание максимально благоприятных ус­ловий для устойчивого экономического роста, повышения жизненного уровня населения, укрепления единства и целостности страны, основ ее конституцион­ного порядка, консолидации гражданского общества, защиты прав граждан и со­отечественников за рубежом.

О правильности такого подхода свидетельствует и исторический опыт. Так, великие освободительные реформы второй половины XIX века начинались в России в условиях, когда она была ослаблена поражением в Крымской войне и столкнулась с реальной угрозой превращения из великой державы во второраз­рядное государство, оттесняемое на задний план европейского «концерта». То­гдашний министр иностранных дел канцлер А.М. Горчаков в записке императо­ру Александру II о внешней политике России так определил ее задачи: «Наша политическая деятельность должна была... преследовать двойную цель.

Во-первых, оградить Россию от участия во всякого рода внешних ос­ложнениях, которые могли бы частично отвлечь ее силы от собственного внутреннего развития;

во-вторых, приложить все усилия к тому, чтобы в это время в Европе не имели места территориальные изменения, изменения равновесия сил или влия­ния, которые нанесли бы большой ущерб нашим интересам или нашему полити­ческому положению.

При выполнении этих двух условий можно было надеяться, что Россия, оправившись от потерь, укрепив силы и восстановив ресурсы, вновь обретет свое место, положение, авторитет, влияние и предназначение среди великих держав». Такое положение, подчеркивал А.М. Горчаков, Россия сможет занять, «лишь развив свои внутренние силы, кои на сегодняшний день есть единствен­ный реальный источник политического могущества государств».

При всех различиях между положением России в середине XIX века и тем, в котором она находится сейчас, можно утверждать, что во внешней политике ей приходится решать во многом схожие задачи: создавать максимально благопри­ятные условия для осуществления внутренних реформ и одновременно - а это, по сути, обратная сторона медали - не допускать ослабления позиций страны на международной арене.

Из этого вытекает вывод принципиального значения: «экономия» внеш­неполитических ресурсов, отказ от дипломатического присутствия ради самого присутствия должны сочетаться с активной, многовекторной внешней полити­кой, нацеленной на использование всех возможностей там, где это способно принести реальную отдачу для внутреннего развития страны. Как отмечал Е.М. Примаков, министр иностранных дел России в 1996-1998 гг., «...без актив­ной внешней политики России трудно, если вообще возможно, осуществлять кардинальные внутренние преобразования, сохранить свою территориальную целостность. России далеко не безразлично, каким образом, и в каком качестве она войдет в мировое хозяйство - дискриминируемым сырьевым придатком или его равноправным участником. Это также во многом относится к функции внешней политики».

Иными словами, необходимость сосредоточиться на решении внутренних проблем, с точки зрения внешней политики, отнюдь не означает национальный эгоизм или уход в самоизоляцию. Напротив, рациональная дипломатическая ак­тивность в жизненно важных для России и мирового сообщества вопросах спо­собна отчасти компенсировать недостаток экономических, военных и других внутренних ресурсов.

Конкретный внешнеполитический опыт внес ясность и в вопрос об опти­мальной линии в отношениях с ведущими западными странами. Сегодня не толь­ко среди государственных деятелей и дипломатов, но и в широких кругах россий­ской общественности появилось ясное осознание того, что для России в равной мере неприемлемы как неоправданные уступки в ущерб собственным интересам, так и сползание к конфронтации с США, странами Западной Европы и Японией. Курс на последовательное, а там, где необходимо, и жесткое отстаивание нацио­нальных интересов ни в коей мере не противоречит задаче дальнейшей интегра­ции России в сообщество демократических государств и международные эконо­мические структуры. Об этом говорит, в частности, опыт последовательной инте­грации России в деятельность «Большой восьмерки». В рамках этого авторитетно­го форума наша страна получила весомую возможность активно участвовать в об­суждении с ведущими индустриальными державами вопросов, имеющих ключе­вое значение для глобальной и региональной безопасности и стабильности. Какие бы сложные проблемы ни возникали в отношениях с наиболее развитыми страна­ми мира, принципом деятельности российской дипломатии должны оставаться стремление к партнерству и совместный поиск взаимоприемлемых решений. Рос­сия заинтересована в расширении круга друзей и партнеров в мире - это тоже вклад внешней политики в укрепление Российского государства.

Такая постановка вопроса дает ключ к разрешению и другого извечного спо­ра, является ли Россия европейской или азиатской державой. Жизнь доказала несо­стоятельность попыток противопоставить друг другу различные географические направления внешнеполитических усилий России. Само уникальное геополитиче­ское положение нашего государства, не говоря уже о реалиях мировой политики и экономики, диктует ей необходимость в равной мере развивать сотрудничество со странами Запада и Востока, Севера и Юга. И это также соответствует лучшим ис­торическим традициям России. Еще в конце XIX века великий русский ученый Д. И. Менделеев, разрабатывая долгосрочную концепцию промышленного разви­тия России, подчеркивал, что интересы страны требуют усилий по расширению торгово-экономических отношений как с западными, так и с восточными соседями. Он не сомневался в том, что «вся политика России рано или поздно неизбежно придет к тому направлению, которое определяется этим обстоятельством» .

Так постепенно формировались базовые внешнеполитические принципы и установки, которые затем легли в основу обновленной Концепции внешней поли­тики России. Вместе с тем ее содержание было обусловлено не только осмысле­нием внутренних задач и интересов государства. Вторым важнейшим обстоятель­ством, ускорившим выработку внешнеполитического курса страны, была необходимость в принципиальном плане определить позицию России перед лицом но­вых глобальных вызовов, дать ясный ответ на вопрос, какая система международ­ных отношений в наибольшей степени отвечает ее национальным интересам.

На пороге нового столетия резко обострилась борьба вокруг базовых принци­пов миропорядка, идущего на смену биполярному миру второй половины XX века.

Окончание «холодной войны», как казалось многим, открыло перед чело­вечеством небывалые возможности для переустройства мировых дел на справед­ливой, демократической основе. К началу 90-х годов совместными усилиями СССР, США и других государств удалось свести на нет угрозу ядерной войны, сократить стратегические арсеналы, укрепить атмосферу доверия в международ­ных отношениях, существенно разрядить военную напряженность в Европе, ци­вилизованным путем развязать сложнейший узел германской проблемы. Миро­вое сообщество получило уникальный исторический шанс для коренного пере­устройства международного порядка на демократических основах, для вступле­ния в XXI век свободным от конфронтационного наследия прошлого и в то же время при сохранении всего положительного массива международных соглаше­ний и договоренностей, наработанного в предшествующие годы.

Однако этот исторический шанс не был полностью реализован. Как при­знают авторы исследования, проведенного американским Институтом «Восток-Запад», «была упущена уникальная возможность использовать окончание «хо­лодной войны» и крушение коммунизма для продвижения к новому мировому порядку, основанному на согласии великих держав, возросших авторитете и эф­фективности ООН, построении новой архитектуры европейской безопасности на смену балансированию между двумя противостоящими военными союзами, вне­дрении многосторонних режимов безопасности для Дальнего Востока, Цен­тральной и Южной Азии и других регионов. Была упущена беспрецедентная возможность крупных прорывов в ядерном разоружении и обезвреживании ядерных арсеналов «холодной войны», нераспространении оружия массового уничтожения и его носителей, в дальнейшем сокращений обычных вооружений в Европе и на Дальнем Востоке, в разработке эффективного механизма принуж­дения к миру и поддержания мира, основанного на совместном принятии Росси­ей и Западом решений о применении силы, в случае необходимости, и на совме­стном выполнении этих решений» .

Возникает вопрос: в чем состоят причины этой неудачи?

Думается, их несколько. С окончанием «холодной войны» международ­ные отношения утратили системообразующее начало, роль которого на протя­жении почти полувека играла жесткая дисциплина двух противостоявших друг другу и равновесных в военном отношении военно-политических блоков. Орга­низм международных отношений, долгие годы державшийся на страхе глобаль­ного уничтожения, лишившись его, оказался незащищенным от множества ста­рых и новых болезней. При этом современных механизмов поддержания между­народной стабильности не было создано. В частности, по оценке директора Стокгольмского международного института исследований проблем мира А. Ротфельда, «пока не выработано ни одного организующего принципа гло­бальной безопасности».

На Западе сложилось - и до сих пор существует - убеждение в том, что широкое распространение в мире ценностей демократии и переход все большего числа стран на рельсы либеральной рыночной экономики сами собой играют роль мощного стабилизирующего фактора в международных делах. Показатель­ным примером подобных взглядов является характеристика современных меж­дународных отношений, применяемая американскими специалистами из Инсти­тута национальных стратегических исследований при Пентагоне. Суть ее со­ставляет классификация государств мира по четырем категориям: «стержневые» (corestates), «переходные» (transitionstates), «государства-изгои» (roguestates) и «потерпевшие неудачу» (failedstates). Согласно этой классификации, всем госу­дарствам мира выставляется своего рода «оценка за поведение», причем глав­ным критерием является уровень развития демократии и рыночной экономики, т. е., по существу, степень близости того или иного государства к «идеалу» в лице самих Соединенных Штатов.

Между тем, как теперь становится очевидным, процесс демократизации, при всем его несомненном положительном значении, сам по себе не является «организующим принципом глобальной безопасности», о котором говорилось выше. Об этом свидетельствует характер угроз и вызовов, с которыми мировое сообщество столкнулось в 90-е годы, и, в частности, природа современных ло­кальных конфликтов. Хотя подавляющее их большинство носит внутренний ха­рактер, источником этих конфликтов являются не противостояние между демо­кратией и диктатурой, а межнациональная и религиозная вражда, социальная де­градация и воинствующий сепаратизм. Более того, пример некоторых развитых европейских стран, таких как Великобритания, Испания, Франция, Бельгия, го­ворит о том, что риск возникновения межнациональных конфликтов существует и в государствах с устойчивой демократической системой. Наличие такой сис­темы, в лучшем случае, позволяет предотвращать разрастание такого рода про­блем и находить их цивилизованное решение, но само по себе не устраняет их глубинных причин.

Не отвечает демократизация и на ряд других серьезных вызовов, таких как международный терроризм, организованная преступность и распространение ору­жия массового уничтожения. Зачастую в региональную конфронтацию и гонку вооружений втягиваются вполне «респектабельные» демократические государства.

Еще более неоднозначно обстоит дело с переходом подавляющего боль­шинства стран и целых регионов к открытой, рыночной экономике. Связанный с этим, а также с последствиями научно-технической революции глубокий пере­ворот в мировой экономической системе повлек за собой глобализацию, которая стала одной из главных тенденций мирового развития. Затронув поначалу сферу международных финансов, этот процесс быстро охватил практически все сторо­ны жизни современной цивилизации. Казалось, вызванные глобализацией все­стороннее сближение стран и регионов, рост взаимозависимости государств должны были создать мощные стимулы к решению мировых проблем на путях широкого международного сотрудничества. Реальность же оказалась значитель­но сложнее. Глобализация привнесла немалые дополнительные сложности и противоречия в международную жизнь. В то время как ее положительный эф­фект пока ощущает сравнительно небольшой круг развитых стран, негативные последствия этого явления в той или иной степени испытывает на себе все миро­вое сообщество. Возникает парадоксальная ситуация: глобализация таких проблем, как распространение международного терроризма и организованной пре­ступности, значительно опережает ее темпы в тех областях, где это могло бы принести реальную пользу человечеству: в здравоохранении, образовании, нау­ке, культуре. Подобную тенденцию верно подметил заместитель Генерального секретаря ООН Пино Арлакки: «Никогда раньше не имелось столько экономи­ческих возможностей для стольких людей. Но никогда ранее не было и столько возможностей для преступных организаций».

Наиболее драматическим образом Россия испытала это в период чечен­ского кризиса. По существу, впервые имела место прямая вооруженная агрессия международного терроризма против суверенного государства. При этом Чечня стала лишь одним из очагов в «дуге» нестабильности, вызванной международ­ным терроризмом, которая протянулась от Балканского региона на Северный Кавказ, в Афганистан и страны Центральной Азии и далее до Филиппин.

Появляется все больше свидетельств того, что глобализация не сокращает, а, наоборот, увеличивает разрыв между полюсами богатства и нищеты в отдель­ных странах и в масштабах целых регионов. У многих государств вызывает тре­вогу связанная с последствиями глобализма чрезмерная «экономизация» между­народных отношений, подчиняющая их стихии мирового рынка. Волна финан­совых кризисов, прокатившаяся по миру в 1998 г. и столь болезненно ударившая по России, является одним из убедительных тому примеров.

Французский военный журнал «Дефанс Насиональ» отмечал в этой связи, что «несдерживаемый экономический либерализм», призыв к которому исходит из США, хотя сами они этому не следуют, расширяет пропасть между развиты­ми и развивающимися странами. Это порождает чувства возмущения неравенст­вом и несправедливостью, что становится питательной почвой для мятежей и терроризма в развивающихся странах. А такой приоритетный мотив человече­ской деятельности, как достижение прибыли, ведет к деградации нравов, толкая человечество в «самоубийственный дрейф».

Очевидно и то, что глобализация оказалась не столь эффективной в реше­нии ряда долгосрочных общечеловеческих проблем, таких как предотвращение экологических и техногенных катастроф, борьба с эпидемическими заболева­ниями, массовая миграция и т.д. Скорее, напротив, в силу указанных выше при­чин в условиях глобализации мировые процессы все менее поддаются контролю международного сообщества.

Суммируя, можно сказать, что глобализация в ее нынешнем виде не толь­ко не привела к созданию новых механизмов регулирования международных от­ношений, но и сама требует управления и серьезной корректировки в интересах всего мирового сообщества.

В итоге формирование новой системы международных отношений приоб­рело сложный и затяжной характер. Зарубежные аналитики затрудняются дать современному этапу развития мировых дел какое-либо исчерпывающее опреде­ление. Одни называют его «новым международным беспорядком» (Г. Киссинджер), другие - «аморфной системой безопасности, лишенной бипо­лярной структуры и идеологической ясности времен войны» . Звучат прогнозы, что нынешняя «неопределенность» в развитии международной ситуации может затянуться на многие десятилетия. Строятся различные сценарии: от наступле­ния всеобщей эры благоденствия благодаря глобализации до полного хаоса и анархии в международных делах.

Между тем одно представляется несомненным: международная система, как и в предшествующие исторические периоды после окончания крупных ми­ровых конфликтов и потрясений, находится в переходном состоянии, и ее «судь­ба» зависит от политической воли мирового сообщества. Именно ему предстоит определить параметры будущего мироустройства, выработать надежные меха­низмы обеспечения безопасности и стабильности в международных отношениях. Иными словами, человечество поставлено в такие условия существования, когда формирование нового миропорядка требует сознательных, целенаправленных усилий всех государств. В противном случае «стихия глобализации в условиях пассивности или национального эгоизма, а тем более возврата к соперничеству и попыток обеспечить собственные интересы за счет других приведет лишь к обо­стрению негативных тенденций, которые международному сообществу будет все труднее контролировать.

К сожалению, по этому принципиальному вопросу в мире пока нет концеп­туального единства. Более того, в последнее время сталкиваются два принципи­ально разных подхода к формированию нового миропорядка. Один из них наце­лен на построение одномерной модели, при которой в мире доминировала бы группа наиболее развитых стран с опорой на военную и экономическую мощь США и НАТО. Остальной же части международного сообщества предлагается жить по правилам, удобным для членов этого «привилегированного клуба».

Корни такой концепции достаточно глубоки и кроются, как уже отмеча­лось выше, в ошибочной оценке изменений в международной обстановке на ру­беже 80-х-90-х годов. По признанию министра иностранных дел Франции Ю. Ведрина, «считая себя победителем в третьей мировой, т.е. «холодной вой­не», Запад уверовал в беспредельность своих возможностей и, опираясь на тех­нологическое превосходство, не видит причин, которые помешали бы ему по­всеместно навязывать свои взгляды». Вопреки собственной проповеди демо­кратических порядков повсюду в мире, США и их союзники, по меткому заме­чанию бывшего Генерального директора ЮНЕСКО Ф. Майора, начали «дейст­вовать олигархическими методами в международных отношениях».

Логическим следствием такого одномерного подхода стала постепенная ревизия демократических принципов мироустройства, которые начали было пробивать себе дорогу после падения Берлинской стены. Так, идея строительст­ва единой Европы начала постепенно подменяться «натоцентризмом» - попыт­ками строить европейскую безопасность на основе лишь одного замкнутого во­енно-политического альянса. Не ограничиваясь расширением на восток, НАТО приняла новую стратегию, предусматривающую расширение сферы деятельно­сти альянса за пределы, установленные Североатлантическим договором, и до­пускающую применение силы без санкции Совета Безопасности ООН, т.е. в на­рушение Устава ООН и основополагающих принципов международного права.

Своего рода «полигоном» для отработки «нато-центристской» концепции стала агрессия НАТО против Югославии, вызвавшая острейший международный кризис с момента окончания «холодной войны». Последствия этого кризиса хо­рошо известны. Сильнейший удар был нанесен по устоям международного пра­вопорядка и стабильности. В мире снова на первый план стали выходить воен­ные аспекты безопасности. Во многих странах заговорили о том, что ускоренное довооружение - единственный способ избежать внешней агрессии. В результате появилась дополнительная, причем весьма осязаемая, угроза режимам нерас­пространения оружия массового уничтожения и средств его доставки.

В настоящее время на Западе под давлением фактов идет неохотное пере­осмысление этой противоправной акции. Делаются выводы о том, что она не может служить «моделью» для подобных действий альянса в будущем. Между тем для России ошибочность натовской линии была видна с самого начала. Всё, о чем предупреждала российская дипломатия на этапе борьбы за предотвраще­ние агрессии, к сожалению, оказалось реальностью. Вооруженное вмешательст­во не только не сняло ни одну из проблем Балканского региона, но, наоборот, завело их решение в тупик, выбираться из которого приходится теперь ценой ог­ромных дипломатических усилий.

В целях оправдания натовской военной операции задним числом на Запа­де были запущены в оборот концепции «гуманитарной интервенции» и «ограни­ченного суверенитета». Мировому сообществу пытаются навязать тезис о том, что для защиты прав человека и предотвращения гуманитарных катастроф до­пускается использование силы против суверенных государств без санкции Сове­та Безопасности ООН.

Бесспорно, мы не можем и не должны оставаться безучастными и к гру­бым и массовым нарушениям прав человека, влекущим за собой страдания на­родов. Тем более, что гуманитарные кризисы могут серьезно осложнять поддер­жание региональной и международной стабильности. Однако недопустимо бо­роться с нарушениями прав человека методами, которые разрушают само право. Неуважение к закрепленным в Уставе ООН принципам суверенитета и террито­риальной целостности государств чревато подрывом всей сложившейся системы международной безопасности и полным хаосом в мировых делах.

В основе концепции «гуманитарной интервенции» лежит глубоко оши­бочное представление, будто в условиях глобализации роль государства как субъекта международных отношений постепенно сходит на нет. Между тем опыт России и некоторых других стран, вставших на путь демократических ре­форм, свидетельствует об обратном: именно ослабление государственности ве­дет к распространению таких явлений, как международный терроризм, воинст­вующий сепаратизм и организованная преступность. Вот почему, укрепляя свои государственность, суверенитет и территориальную целостность, Россия дейст­вует не только в собственных национальных интересах, но и, по существу, - в интересах глобальной стабильности и безопасности.

На фоне уроков косовского кризиса более рельефно предстала предло­женная Россией модель многополярного мироустройства, в которой центральная роль отводится коллективным механизмам поддержания мира и безопасности, а цементирующее начало - международному праву и равной безопасности для всех государств. Эти положения нашли концентрированное выражение в выдви­нутой Россией в 1999 г. «Концепции мира в XXI веке», представляющей собой свод ценностей и принципов взаимоотношений государств, направленных на ут­верждение миропорядка без войн и насилия. Тем самым мы фактически иниции­ровали концептуальную подготовку к Саммиту тысячелетия ООН, который прошел в сентябре 2000 г. в Нью-Йорке. Принципиальные положения Концеп­ции нашли отражение в итоговом документе Саммита.

Следует подчеркнуть, что концепция многополярности - не умозритель­ный лозунг, а философия международной жизни, опирающаяся на реальности эпохи глобализации.

По признанию многих зарубежных специалистов, многополярный мир в известном смысле уже существует. Сегодня ресурсов какой бы то ни было от­дельной страны или даже группы стран недостаточно для монопольного осуще­ствления своей воли в однополюсном мире при «ограниченном суверенитете» для всех остальных. В частности, ни США, ни НАТО не в состоянии в одиночку обеспечивать международную безопасность, играть роль мирового пристава. Помимо США и Западной Европы в современном мире есть многие другие цен­тры экономического и политического влияния. Это Россия, Китай, Индия, Япо­ния, мусульманские государства и др. Да и там, где делается заявка на однопо-люсность, в действительности сочетаются партнерство и конкуренция (а в целом ряде случаев - и прямое соперничество) Набирают силы интеграционные объе­динения в Европе, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и Африке. Причем чем выше уровень экономической интеграции, тем сильнее тенденция к форми­рованию коллективной позиции по международным вопросам, проведению со­гласованной внешней политики. Это характерно, в частности, для Европейского Союза, который в последнее время стремится выработать собственную «иден­тичность» во всех областях, включая вопросы обороны и безопасности.

По оценке известного американского политолога С. Хантингтона, нынеш­няя ориентация политики США на однополярный мир является контрпродук­тивной и ведет к столкновению с интересами мирового сообщества. «Соединен­ные Штаты, - пишет он, - явно предпочли бы однополярную систему, в кото­рой они были бы гегемоном, и часто действуют так, как будто бы подобная сис­тема действительно существовала. Крупные государства, напротив, предпочита­ли бы многополярную систему, в которой они могли бы обеспечивать свои ин­тересы как на односторонней, так и многосторонней основе, не подвергаясь сдерживанию, принуждению и давлению со стороны более сильной сверхдержа­вы. Они чувствуют угрозу того, что им представляется как стремление США к глобальной гегемонии».

Некоторые российские аналитики полагают, что концепция многополяр­ности «неэкономична» с точки зрения ограниченных российских ресурсов, а также «в известной мере лишает Россию свободы рук, почти автоматически втягивает ее в противостояние с США и, отчасти, с Западом в целом».

С такой оценкой трудно согласиться.

Наш выбор в пользу многополярного мироустройства обусловлен, прежде всего, национальными интересами. Только в рамках такой системы Россия, в ус­ловиях нынешнего этапа своего развития, смогла бы наилучшим образом обес­печить себе достойное место в мировом сообществе.

Следует подчеркнуть, что продвижение концепции многополярности ве­дется не в ходе абстрактных дискуссий, а в процессе поисков совместных реше­ний наиболее острых и сложных международных проблем, напрямую затраги­вающих жизненные интересы России: обеспечение стратегической стабильно­сти, урегулирование региональных конфликтов под эгидой ООН, строительство всеобъемлющей системы европейской безопасности без разделительных линий.

В этих вопросах первостепенное значение для нас имеет укрепление роли основных международных институтов, прежде всего ООН.Многосторонний формат международных организаций и форумов открывает широкие возможно­сти для продвижения нашей позиции и формирования круга ее сторонников.

Однако и с точки зрения двусторонних отношений борьба за многополярное мироустройство отнюдь не предполагает фатальной обреченности на противостоя­ние с Западом. Тем более, что многие индустриально развитые государства, осо­бенно европейские, сами не сочувствуют однополярной модели. Здесь, как и по другим вопросам, позиция России диктуется поиском областей совпадения интере­сов без сползания к конфронтации. Факты говорят о том, что конструктивная линия России в отношении ведущих стран Запада, сочетающая твердую защиту нацио­нальных интересов с поисками взаимоприемлемых решений спорных проблем, полностью себя оправдывает. Именно благодаря такой линии удалось, в частности, добиться возвращения косовской проблемы на рельсы урегулирования под эгидой ООН, сохранить важный для России потенциал двустороннего сотрудничества с США и странами Евросоюза. В острый момент проведения антитеррористической операции в Чечне западные государства, несмотря на всплеск антироссийской ри­торики, в целом выступили с позиций уважения территориальной целостности Рос­сии и признания необходимости дать отпор террористам.

Жизнь показывает, что позиция России в отношении будущего мироуст­ройства имеет в мире немало единомышленников, и их ряды пополняются. На­пример, когда Россия, Китай и Индия твердо выступили с осуждением натовской агрессии против Югославии в марте 1999 г. и предостерегли от опасности край­не разрушительных последствий концепции «гуманитарной интервенции», голос этих государств, представляющих более половины населения Земли, был услы­шан и оказал воздействие на позицию других стран - членов ООН. В результа­те на международной арене постепенно расширяется единый фронт государств, выступающих в защиту основополагающих принципов Устава Организации. В итоговых документах XIII министерской конференции Движения неприсоедине­ния в Картахене 8-9 апреля и саммита «Группы 77» в Гаване 10-14 апреля 2000 г., в частности, записано: «Мы отвергаем так называемое «право» на гума­нитарную интервенцию, которое не имеет юридической базы ни в Уставе ООН, ни в общих принципах международного права». Движение неприсоединения в Картахене также единодушно вновь провозгласило «твердое осуждение любых односторонних военных акций, включая акции, осуществляемые без должного санкционирования Советом Безопасности ООН».

Ярким свидетельством того, что подходы России по кардинальным вопро­сам современного мироустройства получают все большую международную под­держку, стали, несомненно, итоги Саммита тысячелетия и принятые в его ходе документы. В Декларации тысячелетия Организации Объединенных Наций от имени глав государств и правительств государств - членов всемирного форума выражается вера «в ООН и ее Устав как нерушимые основы более мирного, про­цветающего и справедливого мира». Заявляется о «приверженности целям и принципам Устава Организации Объединенных Наций, которые доказали свою неподвластность времени и универсальный характер». Наконец, подчеркивается «решимость установить справедливый и прочный мир во всем мире в соответст-вии с целями и принципами Устава». Российская дипломатия активно включи­лась в практическую работу по реализации решений Саммита тысячелетия.

Последовательно наполняется конкретным содержанием и наше видение будущей архитектуры безопасности в многополярном мире.

Одна из ключевых проблем формирования нового мироустройства состо­ит в необходимости выработки коллективного ответа на новые вызовы, которые бросает мировому сообществу XXI век. Если вторая половина XX столетия прошла под знаком борьбы за предотвращение мировой ядерной катастрофы, то сегодняшние задачи значительно сложнее и многообразней. На смену стратегии выживания человеческой цивилизации призвана прийти стратегия устойчивого развития и процветания человечества. Основополагающими принципами этой стратегии должны быть признание неделимости международной безопасности, использование научных достижений на благо всего международного сообщест­ва, последовательное сближение уровней развития различных государств.

Совершенно очевидно, что реализовать эти масштабные цели можно только в условиях устойчивой международной обстановки, в атмосфере пред­сказуемости и доверия в отношениях между государствами. Другими словами - в условиях стратегической стабильности в мире.

Как известно, вопросы стратегической стабильности приобрели особую остроту в связи с намерением США пойти по пути создания национальной систе­мы противоракетной обороны, запрещенной Договором по ПРО 1972 года. Тем самым на карту была бы поставлена не только судьба этого договора, признанного во всем мире в качестве краеугольного камня стратегической стабильности, но и, по существу, вся система международных соглашений в области контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения ядерного оружия, создававшая­ся на протяжении последних тридцати лет. Без преувеличения можно сказать, что ни один международный вопрос за последнее десятилетие не ставил мировое со­общество перед столь ответственным выбором, от которого в решающей степени будет зависеть архитектура международной безопасности XXI века.

Перед серьезным выбором оказалась и российская дипломатия. Предстояло избрать линию поведения, наиболее адекватную нашим национальным интересам и реальностям современной международной обстановки. И здесь, пожалуй, с наи­большей рельефностью проявились собственный стиль, методы и принципы рос­сийской внешней политики, сформировавшиеся за последние годы. Очевидно, что для России были бы одинаково проигрышными как вариант втягивания в кон­фронтацию с США, как это было, например, в эпоху жесткой полемики между СССР и США по поводу американской «стратегической оборонной инициативы», так и позиция бездействия и пассивности перед лицом планов, столь существенно затрагивающих интересы безопасности России. В этих условиях российская ди­пломатия избрала принципиально иной путь, выдвинув конструктивную альтер­нативу слому Договора по ПРО и глобальной стратегической стабильности. Был предпринят комплекс мер, направленных на активное продолжение процесса со­кращения стратегических наступательных вооружений: ратифицированы Договор СНВ-2 и Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, выражена готов­ность к скорейшему началу работы по подготовке Договора СНВ-3 с целью даль­нейших, более глубоких сокращений СНВ. Россия внесла ряд конкретных пред­ложений об укреплении режимов нераспространения оружия массового уничто­жения и средств его доставки, а также касающихся эффективного предупрежде­ния новых угроз международной безопасности. Вокруг этих предложений завя­зался активный диалог между Россией и США.

При этом разоруженческие аспекты стратегической стабильности по сво­ему значению уже вышли за рамки чисто российско-американских отношений. В современном мире ядерное разоружение и нераспространение перестали быть предметом исключительного взаимодействия ядерных держав. К этим процессам все более действенно подключаются многосторонние механизмы ООН, все ми­ровое сообщество. Это - новое явление международной жизни, и оно приобре­тает все более важное значение в российской внешней политике. Красноречивое свидетельство тому - принятая по инициативе России резолюция 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН о недопустимости слома Договора по ПРО.

В ходе Саммита и Ассамблеи тысячелетия Россия выдвинула концепцию всеохватывающей стабильности, в которой органически увязаны все главные направления борьбы за справедливый демократический миропорядок. Речь идет об укреплении в условиях глобализации стратегической стабильности в самом широком смысле этого понятия. Его составными элементами являются не только дальнейшее поступательное развитие процессов разоружения и нераспростране­ния оружия массового уничтожения, но и обеспечение международной инфор­мационной безопасности, урегулирование существующих и предотвращение но­вых региональных конфликтов, борьба с международным терроризмом и орга­низованной преступностью, защита прав и свобод личности, совершенствование и демократизация международных валютно-финансовых и торгово-экономических систем, защита окружающей среды. Все это - слагаемые всеох­ватывающей стратегической стабильности, базирующейся на принципах много­сторонности, равноправия и солидарности в решении глобальных проблем

Совершенно очевидно, что для ее обеспечения необходимы конкретные и действенные механизмы управления мировыми процессами. Другими словами, реально существующей в мире многополярности должна соответствовать новая архитектура международной безопасности. «Строительный материал» для нее фактически уже существует. Это - разветвленная система международных ор­ганизаций во главе с ООН, мощные региональные отношения, плотная ткань двусторонних отношений. Проблема в том, чтобы придать этим структурам ха­рактер целостной системы, создать действенные механизмы согласования обще-цивилизационных и национальных интересов.

Центральное место в новой международной системе должно принадле­жать Организации Объединенных Наций, являющейся уникальным и во многом безальтернативным механизмом регулирования всей системы международных отношений. Именно ООН является единственной международной структурой, способной взять на себя роль гаранта всемирной стратегической стабильности.

Являя собой подлинное «всемирное вече», ООН служит материальным воплощением взаимозависимости и суверенного равенства всех членов мирового сообщества. В ней представлены все государства, все без исключения общеми­ровые и региональные группировки, совместные усилия которых создают наи­лучшие условия для выработки сбалансированных, общеприемлемых, а потому реализуемых подходов к мировым делам. Только на базе ООН можно объеди­нить потенциал всех государств и регионов для ответа на современные вызовы, эффективно сочетать национальные и международные усилия, гармонизировать национальные интересы и цивилизационное многообразие государств. Только ООН может объединить все мировое сообщество в целях построения мира без войн, основанного на верховенстве права.

Несмотря на произошедшие с момента создания ООН в 1945 г. коренные изменения в мировой обстановке, всемирная организация продолжает ежедневно доказывать свою жизнеспособность, а ее Устав уже более полувека является главным документом международного права, основой цивилизованного общения государств. Да, в деятельности ООН были и ошибки, и неудачи. Однако общий баланс, с которым всемирная организация подошла к новому тысячелетию, не­сомненно, позитивен.

Как справедливо отмечал Генеральный секретарь ООН К. Аннан, «актуаль­ность и вдохновляющая способность целей и принципов ООН не только не умень­шились, а даже возросли. Сегодня всеми признается, что без ООН и зафиксирован­ных в ее Уставе фундаментальных принципов неприменения силы, невмешательст­ва во внутренние дела, самоопределения, равноправия, уважения прав и свобод че­ловека, мир был бы значительно менее безопасным и менее стабильным».

Настойчиво добиваясь устранения силовых методов разрешения споров между государствами, ООН создала теорию и практику миротворчества, которое продолжает развиваться с учетом новых реалий. Как отмечалось в докладе Гене­рального секретаря ООН о работе Организации за период с 49-й по 50-ю сессию Генеральной Ассамблеи, «было широко распространено мнение, что можно бу­дет быстро погасить многие вспыхивающие в различных частях мира регио­нальные конфликты... Как это ни печально, хроника мировых событий послед­них нескольких лет в значительной степени опрокинула эти оптимистические надежды. Многие старые конфликты по-прежнему не поддаются предпринимае­мым международным сообществом усилиям по их урегулированию, и по-прежнему вспыхивают новые войны, причем почти все - внутри государств».

Эти слова, сказанные более пяти лет назад, актуальны и по сей день. С момента образования ООН было проведено 55 операций по поддержанию мира (ОПМ), из которых 42 были санкционированы в период с 1988 г. по настоящее время. Многие из них, без преувеличения, сыграли историческую роль. ОПМ ООН предотвратили развал Конго в 60-е годы, внесли ощутимый вклад в урегу­лирование конфликтов в Мозамбике, Намибии, Камбодже, Сальвадоре, Никара­гуа, Гватемале. Это снискало Организации авторитет справедливого и непред­взятого арбитра. Конфликтующие стороны все чаще ищут ооновского посредни­чества и ее миротворческих услуг.

В большинстве из осуществляемых сейчас 17 ОПМ развертывание миро­творческих операций сопровождается активным вовлечением ООН в процессы политического урегулирования конфликтов в соответствующих регионах, в том числе на пространстве СНГ. Примером успешного и эффективного сотрудниче­ства миротворцев СНГ и Миссии ООН в этой области является опыт мирного урегулирования в Таджикистане. Благодаря совместным усилиям самих таджи­ков и международного сообщества, удалось вывести страну на путь националь­ного примирения, добиться возвращения более 1 млн. беженцев. Это, по сущест­ву, уникальный пример на фоне сохраняющихся региональных и внутригосудар­ственных конфликтов. Это и яркое свидетельство большого миротворческого потенциала Содружества Независимых Государств и России, которые несли ос­новное бремя внешней помощи межтаджикскому урегулированию.

Практически невозможно назвать область международного сотрудничест­ва, к которой так или иначе не была бы причастна ООН. В рамках системы ООН объединены многосторонние механизмы, регулирующие, по существу, все сферы человеческой деятельности и межгосударственного общения. В их числе: проблемы разоружения и нераспространения ядерного оружия, борьбы с терро­ризмом и незаконным оборотом наркотиков, вопросы социально-экономического развития, народонаселения, экологии и т.д., другими словами - весь комплекс проблем, составляющих новые вызовы человечеству на рубеже третьего тысячелетия. Поэтому ООН призвана и объективно способна возгла­вить усилия по управлению процессами глобализации. Еще задолго до появле­ния самого термина «глобализация» всемирная организация стала инициатором дискуссий о необходимости комплексного подхода к политическим, экономиче­ским, природоохранным, социальным и иным факторам развития современной цивилизации с учетом взаимозависимости всех государств. Именно в ООН была разработана и получила универсальное признание концепция устойчивого раз­вития, впервые связавшая в единое целое экономические, социальные и приро­доохранные задачи. Как подчеркнул Генеральный секретарь ООН, «наша глав­ная задача сегодня - добиться, чтобы глобализация стала для всех народов мира позитивной силой, а не фактором, обрекающим миллиарды людей на нищету» .

Одним словом, как заявил на Саммите тысячелетия Президент России В.В. Путин, «открылись реальные перспективы для продвижения к достойной жизни для всех государств и народов в условиях социально ориентированной глобализации».

Разумеется, все это предполагает активное продолжение реформы ООН с целью ее адаптации к новым вызовам. Однако при этом следует помнить, что подлинным залогом эффективности ООН являются не столько те или иные ад­министративные усовершенствования, сколько политическая воля государств-членов. Подобно тому, как, согласно известному изречению, «короля играет сви­та», авторитет международной организации в решающей степени зависит от го­товности государств-членов выполнять ее решения и способствовать осуществ­лению в полном объеме ее уставной миссии. При наличии политической воли всех государств, опираясь на Устав ООН и на ее богатейший опыт, можно и нужно проводить разумные реформы в целях укрепления центральной роли ООН в мировых делах. В Уставе Организации есть весь требуемый потенциал для достойных глобальных ответов на глобальные вызовы времени. Но эффек­тивно задействовать этот потенциал можно только сообща, без претензий на бе­зоговорочное лидерство в мире со стороны кого бы то ни было и без попыток навязывать свое видение мироустройства. Будущее - в способности ООН со­единить новые идеи и тенденции в развитии мира с проверенными жизнью ос­новополагающими принципами международного права и законности.

Итак, ООН предстает как основное звено будущей системы многополяр­ного мироустройства. Однако для обеспечения ее целостного характера важную роль призван сыграть и другой элемент - взаимодействие ООН с разветвленной сетью региональных организаций и объединений.

Расширение и укрепление таких объединений является одной из главных мировых тенденций последних десятилетий, тесно связанной с формированием многополярного мира. Показательна в этой связи оценка Президента Франции Ж. Ширака: «Чтобы лучше организовать международную систему в XXI веке, нужно, прежде всего, двигаться в направлении многополюсного мира. Отвечая на процесс глобализации, большинство государств выбирают путь взаимного объединения на региональном уровне, чтобы быть хозяевами своей судьбы. Европейский союз является наиболее законченным примером, отвечающим этой необходимой региональной интеграции».

Однако проблема создания новой европейской архитектуры в действи­тельности имеет более широкое значение. На протяжении столетий Европа была основным центром мировой политики, главным «законодателем» принципов и норм международного поведения. Именно здесь зарождались и распадались во­енно-политические коалиции и союзы, борьба между которыми приводила к са­мым кровопролитным войнам в истории человечества. И сегодня Европа в ми­ниатюре отражает многообразие и реальную многополюсность современного мира. Поэтому нет необходимости доказывать, что от того, какая система безо­пасности будет построена в Европе, во многом зависит будущее международной системы в целом.

Для нынешней ситуации на континенте характерны те же сложности и противоречия, которые связаны с формированием нового мироустройства на глобальном уровне. Падение Берлинской стены открыло перспективу строитель­ства Европы как единого демократического пространства равной и неделимой безопасности. Появился уникальный исторический шанс построить в Европе всеобъемлющую систему безопасности, в которой нашлось бы достойное место каждому государству континента. Для этого есть и соответствующая региональ­ная структура - Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. При всех несовершенствах этой организации она была и остается центральной обще­европейской структурой, объединяющей все государства континента в интересах обеспечения мира и стабильности в Европе.

Попытки противопоставить ОБСЕ другие европейские структуры с огра­ниченным кругом участников в качестве фундамента будущей архитектуры безопасности контрпродуктивны, поскольку заранее исключают из участия в ней другие государства или отводят им второстепенную роль. Такая архитектура может быть прочной и надежной только в том случае, если она будет действи­тельно общеевропейской. Стремление же обеспечить собственную безопасность, отгородившись от соседей новыми военно-политическими границами и раздели­тельными линиями, не только иллюзорно, но и уводит в сторону от реальных проблем континента.

Все это отнюдь не означает принижения роли других европейских органи­заций и объединений, таких как Европейский союз и НАТО. Здесь, как и на гло­бальном уровне, многополярность предполагает не конкуренцию, а взаимозави­симость и партнерство между отдельными «строительными блоками» будущего миропорядка. Однако принципиально важно, чтобы взаимоотношения этих структур с другими участниками общеевропейского процесса строились на рав­ноправной, демократической основе и соответствовали принципам международ­ного права. В последние годы, в немалой степени благодаря дипломатическим усилиям России, для этого удалось создать реальные предпосылки. В частности, они заложены в Хартии европейской безопасности, принятой на Стамбульском саммите ОБСЕ (1999 г.), ставшей своего рода «кодексом поведения» государств и организаций в Европе. Документ фиксирует готовность стран - участниц ОБСЕ строить свои отношения в духе партнерства и взаимной помощи, а также нацеливает международные организации континента на строгое следование Ус­таву ООН, транспарентность и предсказуемость своих действий.

Важные положения принципиального характера заложены и в Основопо­лагающем акте о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности, подпи­санном в 1997 г. между Россией и НАТО. Достаточно указать зафиксированный в нем принцип отказа от применения силы или угрозы силой друг против друга или любого другого государства, его суверенитета, территориальной целостно­сти или политической независимости любым образом, противоречащим Уставу ООН. Нет сомнений в том, что, если бы этот принцип соблюдался НАТО, Евро­па смогла бы избежать многих проблем, которые возникли в результате военной акции альянса на Балканах.

Беспрецедентные по масштабам интеграционные процессы в экономической сфере развернулись в последние годы в Азии. Они сопровождаются активными по­исками механизмов обеспечения безопасности и укрепления баланса между раз­личными центрами силы. Активное развитие получили главная интеграционная структура экономики стран Тихоокеанского бассейна - форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), механизм регулярных встреч «Азия-Европа» (АСЕМ) и др. Прорабатывается идея формирования дейст­вительно общеазиатской - от Ближнего до Дальнего Востока - системы диалога на базе создаваемого по инициативе Казахстана Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Возрастает роль субрегиональных объединений: «Шанхай­ского форума» с участием России, Китая, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, а также Узбекистана; механизма консультаций АСЕАН+3 (Китай, Япония, Респуб­лика Корея); Ассоциации регионального сотрудничества прибрежных стран Ин­дийского океана (АРСИО); объединения экономического сотрудничества Бангла­деш, Индии, Мьянмы, Шри-Ланки и Таиланда и др.

Стремление большинства государств региона к совместному противодей­ствию угрозам безопасности нашло отражение в упрочении авторитета и влия­ния многосторонних структур политического диалога. Важнейшей среди них стал сложившийся вокруг АСЕАН региональный форум (АРФ), объединяющий все ведущие «полюса» Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) - Россию, США, Китай, Японию, Индию, а также Евросоюз. Выступая за дальнейшее по­вышение роли АРФ как ключевого регионального механизма диалога в области политики и безопасности, мы придаем важное значение начавшейся в рамках этого форума работе над концепцией и принципами превентивной дипломатии для АТР, составной частью которых может стать инициируемый Россией проект декларации о руководящих принципах взаимоотношений в АТР «Тихоокеанское согласие» - своего рода регионального «кодекса поведения». Параллельно в АРФ наращиваются усилия по реализации согласованных и разработке новых мер доверия в военно-политической области, расширяется диалог по другим на­правлениям взаимодействия, также способствующим упрочению региональной безопасности. Все это - составные элементы общего движения АТР к многопо­лярному мироустройству.

Картина быстро развивающейся системы региональных организаций и ин­теграционных объединений, разумеется, не будет полной, если не упомянуть о таких структурах, объединяющих страны арабского мира, а также государства Латинской Америки и Африки. Наш политический диалог с ними занимает все более важное место в российской внешней политике.

Наконец, третьим базовым элементом новой системы мироустройства призваны быть двусторонние отношения между государствами. Разумеется, эту роль они способны сыграть лишь в том случае, если универсальным принципом двусторонних отношений будет их строгое соответствие международному праву. И здесь положительным примером также может служить общеевропейское нор­мотворчество. Так, Стамбульский саммит ОБСЕ подтвердил приверженность го­сударств-участников основополагающим принципам Устава ООН и Хельсинк­ского заключительного акта. Это означает, что основой межгосударственных от­ношений в Европе по-прежнему останутся уважение суверенного равенства го­сударств, их территориальной целостности, неприкосновенности границ, непри­менение силы или угрозы силой, мирное урегулирование споров, невмешатель­ство во внутренние дела, соблюдение прав человека.

Таким образом, будущая глобальная архитектура видится нам как своего рода «пирамида», на вершине которой находилась бы ООН как основной инст­румент поддержания мира и безопасности, а ее основу составляло бы сотрудни­чество в рамках региональных организаций и на двусторонней основе. «Скреп­ляющим материалом» этой конструкции было бы всеобщее и неукоснительное соблюдение международного права.

Эволюция глобальных процессов, несомненно, требует адаптации норм международного права к новым реалиям. Это касается и необходимости более оперативно и слаженно реагировать на гуманитарные кризисы, а еще лучше - предотвращать их возникновение. Однако такая работа должна вестись коллек­тивно и только на базе Устава ООН. Не следует забывать, что все имеющиеся инструменты международного гуманитарного права предусматривают меха­низм реакции на его нарушения, вплоть до передачи вопроса на рассмотрение Совета Безопасности. Такая процедура, закрепленная в многочисленных мно­госторонних конвенциях и договорах, является обязательной, если речь идет о возможности принудительных мер в ответ на гуманитарные кризисы. В ООН внесена российская инициатива о том, чтобы коллективно уточнить правовые аспекты применения силы в международных отношениях в условиях глобали­зации. Самого серьезного изучения заслуживают также конкретные пути раз­вития превентивной дипломатии и миротворчества, совершенствование санкционных режимов, методологии и практики постконфликтного миростроительства. Ряд конкретных предложений на этот счет внесен Россией в упоминав­шейся выше «Концепции мира в XXI веке».

В последнее время одним из серьезных источников международной и регио­нальной напряженности, а также крупной проблемой с точки зрения международ­ного права является отношение США к т.н. «проблемным» государствам, против которых развязана фактически необъявленная война: вводятся санкции и торговое эмбарго, осуществляются меры политического и военного давления вплоть до при­менения военной силы, как это имело место в отношении Ирака и Югославии.

Контрпродуктивность такой линии очевидна. США ни в одном случае не смогли добиться свержения неугодных им режимов, а реальной жертвой санк­ций и вооруженного вмешательства было мирное население этих государств. В этой связи возникает серьезная проблема отношения мирового сообщества к странам, обвиняемым в нарушении прав человека или других норм международ­ного права. Россия исходит из того, что средства силового давления, в том числе санкционированные мировым сообществом, следует применять крайне взвешен­но и осмотрительно, с тем, чтобы лекарство не оказалось хуже болезни. Важно, чтобы ни одна из т.н. «проблемных» стран не чувствовала себя загнанной в угол и не ощущала, что ее безопасность находится под угрозой. Это лишь толкает на обострение конфронтации. Между тем искусство политики, как писал француз­ский философ Гельвеции, - это «искусство делать так, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным». «Проблемным» странам нужно дать осязаемую альтернативу позитивного участия в мировой и региональных системах безопас­ности. Примером такого подхода являются, в частности, усилия России по со­действию урегулированию ситуации на Корейском полуострове, поддержка уси­лий по национальному примирению двух корейских государств.

Нуждается в переосмыслении и практика применения мировым сообщест­вом такого инструмента воздействия, как санкции. Опыт ООН в этой области неоднозначен. После того как в 70-е годы настойчиво осуществлявшиеся санк­ции мирового сообщества против ЮАР и Родезии привели к подрыву режима апартеида, трудно назвать другие примеры достижения справедливых целей с помощью санкций. Увлечение в начале 90-х годов всеобъемлющими санкциями (из 15 санкционных режимов за всю историю ООН 13 были объявлены после 1991 г.), которые вводились бессрочно и невыборочно, привело лишь к страда­ниям населения как подвергнутых санкциям стран, так и соседних государств. Особенно критические последствия санкций для жизни людей, экономики и в целом для судьбы гражданского общества проявились в Ираке.

Важно, что и здесь ООН смогла извлечь правильные уроки из этого пе­чального опыта. По инициативе России, Китая, Франции и многих неприсоеди­нившихся государств осуществляется отказ от порочной практики невыбороч­ных санкций и переход к применению таких мер воздействия, которые были бы четко нацелены на конкретных лиц, виновных в нарушениях международного права и саботировании решений Совета Безопасности. Именно такие, точно вы­веренные, прицельные, санкции были введены против афганских талибов с це­лью заставить их прекратить поддержку международного терроризма, что осо­бенно актуально в свете последних разоблачений действий талибов по оказанию помощи чеченским бандформированиям. Кроме того, Россия вместе со своими единомышленниками добивается того, чтобы впредь СБ ООН вводил санкции не бессрочно, а на строго оговоренный период, причем с обязательным анализом их возможных гуманитарных последствий и принятием мер по недопущению стра­даний гражданского населения и негативного воздействия санкций на третьи страны. Тем самым реализуются рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН, которая ранее единогласно высказалась именно за такой подход Совета Безопас­ности к применению санкционных режимов. Утверждающийся новый подход к применению санкций отражает и чаяния неприсоединившихся государств, кото­рые на министерской конференции ДН в Картахене 8-9 апреля 2000 г. подчерк­нули, что санкции должны вводиться с четко определенными на правовой осно­ве целями на ограниченный период и не должны использоваться как инструмент политического давления.

В целом, одним из основополагающих принципов нового мироустройства должно быть максимально широкое вовлечение всех государств в совместные усилия по укреплению безопасности и стабильности. Только при таком условии можно сформировать предсказуемую атмосферу в мировых делах, создать «кри­тическую массу» многосторонних дипломатических усилий для политического урегулирования существующих и предотвращения новых конфликтов.

Современный этап внешней политики России связан с укреплением ее внутренней базы, каковой является, прежде всего, само Российское государство. Излагая суть нового политического курса в ежегодном послании Федеральному Собранию, Президент Российской Федерации В.В. Путин отмечал, что «только сильное, эффективное, демократическое государство в состоянии защитить гра­жданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины». Без укрепления государства, подчеркнул он, невозможен ответ и на внешние вызовы.

Нет необходимости доказывать, что эффективность внешней политики напрямую зависит от четкой и слаженной работы всего государственного меха­низма. Успешная внешняя политика и дипломатия могут быть только консен-сусными, отражающими интересы основных политических партий и обществен­ных движений страны, всего общества.

В этой связи нельзя не видеть положительные изменения общественно-политической атмосферы вокруг российской внешней политики. Если в началь­ный период, особенно в 1992-1993 гг., международная деятельность государства то и дело становилась полем острейшей идеологической и политической борьбы, то, начиная примерно с середины 90-х годов, в обществе начинает постепенно прорисовываться согласие вокруг базовых принципов внешней политики. Эту тенденцию можно проследить на примере эволюции взаимоотношений между исполнительной и законодательной ветвями власти. Процесс шел от жесткого противостояния к равновесию, а после парламентских выборов декабря 1999 г. - к конструктивному сотрудничеству. Символично, что новый стиль от­ношений между вновь избранными Президентом и Государственной думой на­шел свое первое серьезное проявление именно в области внешней политики: по предложению Президента Дума большинством голосов приняла столь крупное и ответственное решение, как ратификация Договора СНВ-2.

Тенденция к укреплению политической стабильности в России позволяет российской дипломатии более уверенно проводить в жизнь внешнеполитический курс государства, выстраивать его в расчете на долгосрочную перспективу. Принятая Президентом новая редакция Концепции внешней политики вооружи­ла ее надежным компасом для продвижения национальных интересов страны в условиях сложной и труднопредсказуемой международной ситуации.

Разумеется, нам еще не раз придется обновлять и корректировать свою линию в конкретных внешнеполитических вопросах, отвечать на новые пробле­мы и вызовы времени. Внешняя политика, пожалуй, как никакая другая функция государства, должна обладать гибкостью и способностью к модернизации. Уже сейчас отчетливо видны основные направления, по которым нам предстоит раз­вивать и наращивать свои дипломатические усилия, как в глобальном плане, так и в отношениях с приоритетными для России группами стран.

Вполне естественно, что главным из таких приоритетов будут для нас от­ношения со странами - членами Содружества Независимых Государств. Опыт последнего десятилетия развеял иллюзии относительно быстрого и беспроблем­ного процесса интеграции в рамках СНГ. Однако он опроверг и предсказания о сведении роли Содружества к «цивилизованному разводу» между бывшими рес­публиками СССР. Россия действует исходя из твердого убеждения в том, что СНГ способно превратиться во влиятельную региональную организацию, сти­мулирующую процветание, сотрудничество и добрососедские отношения на всем постсоветском пространстве. Однако и здесь необходимо действовать с по­зиций реализма, принимая во внимание встречную открытость и готовность партнеров по СНГ учитывать наши интересы.

Интеграция для России не самоцель. Для нас важно, чтобы она приносила позитивные результаты самой России и другим участвующим государствам. Первоочередной задачей является налаживание эффективного взаимодействия в экономической сфере. Поддерживая разноскоростное и разноформатное сотруд­ничество, Россия с готовностью идет на развитие более высоких форм интегра­ции в рамках СНГ. Пример тому - Договор о коллективной безопасности и Та­моженный союз России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана. Пер­востепенной задачей для нас является и укрепление Союза Белоруссии и России как высшей на данном этапе формы интеграции двух суверенных государств.

Традиционным внешнеполитическим приоритетом России остается Евро­па. Здесь на перспективу просматриваются две основные задачи. Первая - про­должить линию на создание стабильной демократической системы европейской безопасности. Вторая - придать дополнительный импульс разностороннему со­трудничеству с Европейским Союзом. Уже сейчас ЕС - один из наших главных партнеров в мировой политике и экономике. Есть все основания полагать, что значение взаимных отношений будет возрастать для обеих сторон. Наша цель - устойчивое, долгосрочное партнерство с ЕС, свободное от конъюнктурных ко­лебаний. В ближайшей перспективе речь должна идти о том, чтобы сконцентри­роваться на вопросах реализации встречных стратегий наполнения отношений.

Новые возможности для нашего взаимодействия на международной арене открывает также формирование «европейской оборонной идентичности». Разви­тие этого процесса требует особого внимания, так как он может привести к су­щественному изменению всей европейской структуры. Россия, разумеется, не хочет остаться в стороне от этой трансформации. Более того, наше участие в ней способно стать одним из важных стабилизирующих факторов на континенте, раздвигающим горизонты безопасности и сотрудничества.

Критерий реализма и прагматизма будет определять и наш подход к от­ношениям с НАТО. Взаимодействие Россия - НАТО способно стать сущест­венным фактором обеспечения безопасности и стабильности на континенте. Свернутые после известных событий на Балканах, эти отношения постепенно размораживаются. Однако степень эффективности сотрудничества и его уровень будут зависеть от способности сторон в полном объеме выполнять взятые на се­бя обязательства, прежде всего по Основополагающему акту.

Мы будем и дальше убеждать наших партнеров по НАТО в непродуктив­ности линии на дальнейшее расширение альянса, которая ведет к появлению но­вых разделительных линий на континенте и закреплению в Европе зон с различной степенью безопасности. Это - ошибочный курс, противоречащий не только интересам России, но и широким интересам единства и стабильности в Европе.

Россия настроена на продолжение активного диалога с США. Независимо от того, кто окажется в Белом доме в результате президентских выборов - де­мократы или республиканцы, линия на конструктивное взаимодействие двух стран остается, на наш взгляд, безальтернативной. У нас немало областей, где наши интересы объективно совпадают и создают базу для плодотворного взаимодействия. Обе страны несут особую ответственность за состояние дел в сфере поддержания стратегической стабильности, ядерного разоружения. Предстоя­щий период будет в этом смысле особенно важным. Те решения, которые пред­стоит принять в этой области, надолго предопределят направленность мировых процессов в целом.

Во внешней политике России будет неуклонно возрастать значение Азии. Это обусловлено не только тем, что Россия является неотъемлемой частью этого дина­мично развивающегося региона, но и растущим значением международного сотруд­ничества в обеспечении экономического подъема Сибири и Дальнего Востока.

Исходя из национальных интересов России, деятельность нашей диплома­тии в Азии будет, прежде всего, нацелена на решение задач по обеспечению безопасности рубежей российского государства, созданию благоприятных усло­вий для его социально-экономического развития. К решению этих задач Россия будет двигаться, во-первых, через активное участие на многосторонней и дву­сторонней основе в международных усилиях по поддержанию мира и военно-политической стабильности в регионе, а также в формировании в регионе сооб­щества безопасности, основанного, прежде всего, на общности интересов и эко­номической взаимозависимости государств; во-вторых, за счет углубления во­влеченности в стремительно прогрессирующие процессы региональной полити­ческой и экономической интеграции, интенсивного поиска новых форм развития широкого взаимовыгодного сотрудничества со странами Азии. Такая устрем­ленность встречает понимание со стороны наших партнеров, которые восприни­мают Россию как естественного участника региональных процессов.

Основной упор в нашей азиатской политике будет делаться на углубление отношений с крупнейшими государствами Азии - Китаем, Индией, Японией.

Уже в настоящее время Россия и КНР выходят на новый уровень развития политических отношений, который будет закреплен в Договоре о дружбе и со­трудничестве. Работа над этим важнейшим документом уже началась. Он при­зван определить основные направления нашего стратегического партнерства на длительную перспективу. Это партнерство уже стало весомым фактором гло­бальной стабильности. Однако еще предстоит многое сделать, чтобы столь вы­сокий уровень политических отношений был дополнен укреплением торгово-экономических связей. Локомотивом такого сотрудничества могут и должны стать крупные совместные проекты. Огромный потенциал взаимодействия име­ется в области энергетики, включая ядерную, строительства, топливной и транс­портной инфраструктуры, машиностроения, научных разработок и внедрения новых технологий. Все более возрастает значение прямых торгово-экономических связей на региональном уровне.

Аналогичная проблема укрепления экономической составляющей двусто­роннего партнерства существует и в отношениях России с Индией. Ее решение позволило бы еще выше поднять значение традиционного российско-индийского взаимодействия на мировой арене, базирующегося на совпадении коренных ин­тересов обеих стран и их подходов к основным проблемам мировой политики.

Качественные изменения происходят в наших отношениях с Японией. В основе этого процесса также лежит сближение позиций наших стран по таким ключевым международным вопросам, как утверждение верховенства междуна­родного права и укрепление роли ООН в мировых делах, упрочение стабильно­сти в Азии и во всем мире, совместный поиск ответа на глобальные вызовы, в частности на угрозу международного терроризма. На этой основе Россия будет продолжать линию на активизацию всего комплекса отношений с Японией, включая продолжение переговоров по мирному договору.

Одним из приоритетных направлений внешней политики России будет ос­таваться активное участие в поисках всеобъемлющего урегулирования на Ближ­нем Востоке и в зоне Персидского залива, развитие сотрудничества со всеми расположенными там государствами. Для России этот регион, действительно, является «ближним» в геополитическом, историческом, да и многих других от­ношениях. Именно поэтому российским национальным интересам отвечают ус­тановление здесь прочного мира и стабильности, всеобъемлющее урегулирова­ние застарелого арабо-израильского конфликта, нормализация обстановки во­круг Ирака, обеспечение безопасности в зоне Персидского залива.

Порой приходится слышать рассуждения и в нашей стране, и в арабском мире о том, что Россия будто бы «ушла» с Ближнего Востока, потеряв там былое влияние. Подобные представления не только поверхностны, но и, по сути, дале­ки от истины. Действительно, в начале 90-х годов, т.е. на раннем этапе формиро­вания российской внешней политики, когда вырабатывались ее новые принци­пы, в том числе применительно к этому региону, наша роль в ближневосточных делах не просматривалась так выпукло, как прежде. Но это объяснялось не толь­ко пересмотром наших внешнеполитических концепций, но и кардинальными изменениями обстановки в самом ближневосточном регионе, где обозначился исторический поворот к преодолению, казалось бы, непримиримой конфронта­ции между Израилем и арабскими странами. С учетом этого поворота и пред­стояло выстроить новую политику России на Ближнем Востоке. От поддержки одной из сторон в конфликте наша страна перешла к развитию сотрудничества со всеми государствами региона, что открыло для нее новые возможности вно­сить свою лепту в дело арабо-израильского урегулирования.

Будучи, наряду с США, одним из коспонсоров мирного процесса на Ближнем Востоке, Россия активно содействует преодолению периодически воз­никающих кризисных ситуаций в мирном процессе. Серьезные усилия прилага­ются для нахождения приемлемых для израильтян и палестинцев развязок, в том числе по иерусалимской проблеме. При этом Россия исходит и из своих интере­сов: возрождающееся в нашем обществе духовное тяготение к Святой Земле не позволяет проявлять безразличие к судьбам святынь Иерусалима.

Многое сделано Россией с целью сирийско-израильского и ливано-израильского урегулирования.

Потенциал российского влияния на события в зоне Персидского залива неоднократно способствовал предотвращению эскалации напряженности вокруг Ирака. Россия последовательно добивается нормализации обстановки, ликвида­ции иракским руководством оружия массового уничтожения в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН, но при этом твердо выступает за пре­кращение бомбардировок иракских территорий и, по мере выполнения Багдадом взятых на себя обязательств, снятие санкций, лежащих тяжелым бременем на иракском народе и создающих угрозу гуманитарной катастрофы.

Одним словом, мы глубоко убеждены, что уже давно пришло время пре­вратить Ближний Восток и Персидский залив из источника нестабильности и противостояния в зону мира, сотрудничества и процветания, в которой не было бы места ни взаимной отчужденности, ни оружию массового уничтожения.

Россия открыта к установлению взаимовыгодных отношений со всеми го­сударствами Африки, Латинской Америки, с их интеграционными объедине­ниями. Здесь есть серьезный обоюдный интерес к расширению экономического сотрудничества, политического диалога и большое поле для взаимодействия в создании справедливого демократического порядка в мире.

Важной особенностью современной внешней политики является включе­ние в ее сферу широкого круга вопросов, которые прежде были далеки от инте­ресов «классической» дипломатии.

Можно с уверенностью предсказать, что в предстоящий период в россий­ской внешней политике будет неуклонно увеличиваться удельный вес экономиче­ской дипломатии. Здесь на передний план выходят такие задачи, как содействие укреплению рыночной экономики в России, обеспечение полноправного участия в международных экономических организациях, защита интересов российского бизнеса в зарубежных странах, создание благоприятного климата для привлече­ния иностранных инвестиций, решение проблем внешней задолженности.

Российская дипломатия будет настойчиво добиваться формирования та­кой международной финансовой архитектуры, которая обеспечивала бы наибо­лее благоприятные условия устойчивого, бескризисного развития российской экономики, ее органичное встраивание в систему мирохозяйственных связей при должном учете факторов, определяющих экономическую безопасность страны.

Еще один существенный критерий, который в растущей степени будет применяться к оценке эффективности внешней политики страны, - это защи­щенность за рубежом интересов и прав граждан России и наших соотечествен­ников, где бы они ни находились и ни проживали. Эта тематика будет весомо и конкретно звучать в дипломатической деятельности России, как в рамках меж­дународных организаций, так и в двусторонних отношениях соразмерно той ост­роте, которая характерна для этих проблем в отдельных странах.

Как отмечал В.В. Путин, «мы не имеем права «проспать» и разворачивающуюся в мире информационную революцию». Российской дипломатии предстоит действовать по двум направлениям: содействовать укреплению информационной безопасности государства, а также использовать современные информационные технологии для формирования объективного восприятия России в мире.

О начале активной работы по этим направлениям свидетельствует, в частно­сти, принятие по инициативе России Генеральной Ассамблеей ООН резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте междуна­родной безопасности». В этой связи открывается перспектива на будущее - доби­ваться устранения существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности на многостороннем, двустороннем и одностороннем уровнях.

Еще одна неотъемлемая область внешнеполитической работы - сфера культуры и науки. Место и авторитет российского государства в мире опреде­ляются не только его политическим весом и экономическими ресурсами, но и культурным и научным достоянием народов Российской Федерации, их духов­ным и интеллектуальным потенциалом. Развитие культурных и научных связей должно способствовать укреплению взаимопонимания и доверия с зарубежными странами и помогать дальнейшему освоению российской культурой мирового интеллектуального и культурного пространства. Российское культурное присут­ствие за рубежом должно способствовать утверждению за Россией достойного ее великой истории и культуры места и самобытной роли на мировой арене.

Главным итогом прошедшего десятилетия является то, что Россия состоя­лась как один из влиятельных центров современного мира, строящий отношения с другими государствами на началах равноправия и взаимной выгоды, обрела уверенность в своих силах. Мы знаем, какую систему международных отноше­ний хотим утвердить, знаем и то, что можно и чего нельзя ожидать от внешней политики. Российской внешнеполитической концепции одинаково чужды как национальный эгоизм и слепое поклонение военной силе, так и романтический идеализм в мировых делах, несостоятельность которого подтвердила сама жизнь. Наша концепция проникнута здоровым прагматизмом. Одна из ее ключе­вых идей состоит в том, что на нынешнем, во многом переломном этапе разви­тия России внешняя политика призвана быть действенным помощником реше­ния внутренних задач. Сегодня наши внешнеполитические ресурсы объективно ограничены. И они будут сосредотачиваться в первую очередь на жизненно важ­ных для нас областях. При этом первейшая цель, которая стоит перед россий­ской внешней политикой, - это обеспечение необходимых внешних условий для окончательного выхода страны из экономического кризиса и вступления на дорогу уверенного экономического роста и процветания.

У России есть необходимые ресурсы и возможности, чтобы занять дос­тойное место в новом мировом порядке начала третьего тысячелетия. По прису­щим ей качествам - геополитике и демографии, истории и культурным тради­циям, по экономическому и военному потенциалу Россия объективно была, есть и будет важным центром мировой политики.

А.О.Чубарьян. 10 лет российской внешней политики

Текст выступления академика А.О.Чубарьяна на пленарном заседании Первого Конвента Российской ассоциации международных исследований(РАМИ)в МГИМО (У) МИД России 20 апреля 2001 года.

Историческая дистанция, отделяющая нас от начала 90-х годов, уже дает основание для некоторого подведения итогов. В ретроспективе 10 лет – это малая величина для характеристики эпохи, но в периоды глубоких перемен и ломки многих старых представлений – этот срок вполне достаточен для того, чтобы вести глубокий анализ основных направлений российской внешней политики.

Оглядываясь на прошедшие 10 лет российской внешней политики, прежде всего, следует поставить вопросы методологии. Один из таких вопросов состоит в том, в какой мере в эти годы проявились те общие проблемы международной политики, которые в целом присущи внешней политике и международным отношениям в истории.

Приоритетный вопрос включает в себя механизм взаимодействия внутренней и внешней политики.

Конец 80-х и начало 90-х годов ознаменовались фактической сменой внутриполитического курса страны, изменениями в социальном и экономическом строе.

И сразу же возникает вопрос о том, в какой степени этот подход отразился на внешнеполитическом курсе, меняя международные ориентиры и приоритеты страны.

Из государства с принципиально противоположным общественным устройством (в сравнении с подавляющим большинством других стран) Россия начала формировать рыночно ориентированное государство, сопровождающееся процессом приватизации. В стране утверждались принципы свободы слова, гласности и демократии, что также было призвано сблизить Россию с остальным миром.

В то же время кардинальные перемены в области внешней политики начались еще в конце 80-х годов и они в немалой степени влияли на внутриполитические процессы. Ученым еще предстоит глубоко проанализировать динамику и специфику взаимодействия внутренней и внешней политики, чтобы понять те решающие факторы, которые определили стратегический курс России на рубеже 80-90-х гг.

Во всяком случае уже сейчас можно сказать, что международная сфера проявила себя как самостоятельная область со своими особенностями и закономерностями, составляющими автономное поле деятельности.

Международная деятельность России, формирование ее внешнеполитического курса находились в органической взаимосвязи и с общемировыми процессами.

Глобализация мира не явилась только феноменом конца XX столетия. Путь к ней был долгим и противоречивым.

Можно сказать, что после II мировой войны постоянно возрастала взаимозависимость – континентов, регионов, стран и народов. И внутреннее развитие каждой из стран, не говоря уже о внешней политике находилось в прямой зависимости от положения в мире, от расстановки сил.

В этом смысле формирование российской внешней политики было неотделимо от тех кардинальных перемен, которые потрясли мир в конце 80-х годов. Прежде всего, это – крушение коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе, которое покончило с господством социализма и Советского Союза в этом европейском регионе.

Другим решающим фактором стало окончание холодной войны. Постоянное противостояние Советского Союза и стран Запада после окончания второй мировой войны сменялось новой эрой и новой конфигурацией международных отношений.

В широкой исторической ретроспективе конец 80-х и начало 90-х годов означали конец той международно-политической системы, которую мы называли ялтинско-потсдамской и которая преобладала в мире на протяжении более 40 лет.

Такое же время действовала венская система после Венского конгресса 1815 года.

Значительно меньший период времени просуществовала Версальская система, утвердившаяся после I мировой войны.

Мы сопоставляем холодную войну и Ялтинскую систему, имея в виду, что холодная война была, по нашему мнению, не только конфронтацией, а определенной системой, включающей "пики" и "спады", обострения и улучшения отношений.

В этом смысле следует особенно подчеркнуть, что становление российской внешней политики происходило одновременно и параллельно с формированием новой международной политической системы, которой было суждено определять мир на рубеже XX и XXI веков.

Но еще и сегодня мы можем констатировать, что процесс формирования и утверждения новой системы находится еще в стадии становления.

Одна из центральных проблем – определение места и роли России в мире. В течение 10 с лишним лет в различных кругах российского общества ведутся дискуссии вокруг проблем российской идентичности. Это было в большой мере связано с распадом Советского Союза и складыванием фактически новой страны, которая утратила статус сверхдержавы, лишилась значительных территорий и образований, которые составляли часть Советского Союза, и оказалась в новой геополитической ситуации.

В этой обстановке в России началось обсуждение старых "вечных" русских проблем – что есть Россия и в чем состоит ее национальный интерес. Именно в те годы появилось желание сформулировать снова русскую национальную идею. И тогда же стало очевидным, что эту идею нельзя "навязать" сверху или извне. Национальная идея вырастает из глубинных интересов, она определяется сочетанием различных факторов и тенденций.

В связи с этими дискуссиями в стране обнаружилась глубокая поляризация. Сформировались различные точки зрения на место России в мире – сторонники тесного сближения России с Западом и усвоения западных ценностей; приверженцы особой мессианской роли России, ее самобытности и ее противопоставления так наз. "западным ценностям" и сторонники средней линии.

Во всех случаях это имело прямое отношение к формирующейся российской внешней политике, где идеи взаимозависимости или изоляционизма, имперского мышления или синдрома слабой и униженной страны давали представления о широком спектре мнений и дискуссий.

Важнейшая проблема, вставшая перед российской внешней политикой, связана с историческим "наследством" и с исторической преемственностью.

Немедленно после распада Советского Союза и начала российского государства возникли острые дискуссии о том, что следует взять России из ее Советского прошлого, и что надо "забыть". Ситуация в определенной степени была схожей с послереволюционной эпохой во Франции в конце XVIII века и в России после октября 1917 года.

Робеспьер и его сторонники сначала хотели полностью покончить с монархическим прошлым. Особенно отчетливо эта проблема начала решаться после прихода большевиков к власти, которые объявили все прежние обязательства России недействительными и хотели подчинить внешнюю политику целям мировой революции. Но постепенно реальные политические интересы заставили большевиков перейти к нормальной дипломатии, разумеется с учетом нового революционного содержания советской внешней политики.

Все схожие вопросы встали перед руководством России сразу же после 1991 года. У нас сейчас идут оживленные споры о содержании российской внешне политики вначале 90-х годов. Я бы воздержался от критических стрел. Это был переходный, трудный этап, когда на поверхности были и вопросы методологии и конкретные проблемы. Требовалось время для выработки новых ориентиров и для понимания новой ситуации, в которой оказалась Россия и все мировой сообщество.

I этап российской внешней политики можно датировать с 1991 по 1993–1994 годы.

В этот период делались первые попытки определить новую российскую идентичность и сформировать направления и приоритеты российской внешней политики. Россия подтвердила прежние обязательства Советского Союза, будучи официально признана его правопреемником.

Именно в этот период Россия окончательно перестала напоминать осажденную крепость и объявила о своем органическом вхождении в мировое сообщество.

Все упомянутые выше вопросы методологии были связаны прежде всего с периодом начала 90-х годов. Формирование нового социально-экономического строя, отказ от прежней идеологии, абсолютная смена окружения (из враждебного на благоприятное) – со всем этим столкнулись российские лидеры в начале 90-х годов.

В какой-то мере начало процесса перемен относилось еще к эпохе Горбачева, когда рухнула социалистическая система и явно обозначился конец холодной войны, когда Советский Союз объявил о приоритете общечеловеческих ценностей (права человека, принципы гласности и демократизации и т.п.). Советский Союз не только признал европейскую интеграцию, но и объявил о строительстве общего "европейского дома".

На этой основе в первый период российской внешней политики преобладала эйфория и многочисленные иллюзии.

Руководители России заговорили не только о партнерстве, но и о дружбе со странами Запада, в том числе и с США.

В те годы казалось, что наследие холодной войны уже почти преодолено. Этому во многом способствовало и экономическое взаимодействие; мировые фонды и банки заявляли о решимости помогать России. Для многих специалистов-политологов главный вопрос состоял в выборе наиболее предпочтительной модели – немецкой (по типу реформ Эрхарда) или шведской.

Во внешних делах было весьма распространено ощущение, что Россия больше не нуждается в прежних идеологических союзниках и что в новых условиях отношения с Западом Россия мало нуждается в старых связях со многими странами Азии и Африки.

В МИД происходила массовая смена кадров. Собственно "дипломаты" эпохи Громыко начали уходить уже в самом конце 80-х годов. Теперь же в начале 90-х начался массовый приток новых более молодых сил.

Но в этот период довольно быстро обнаружились большие сложности и противоречия. Так собственно бывало в периоды многих мировых катаклизмов и перемен. Началось отрезвление от иллюзий.

Прежде всего, возник острый внутренний кризис, серьезно повлиявший на международные дела. Экономические реформы выявили свою противоречивость, в стране нарастало социальное напряжение, поляризация общественных сил и глубокое разочарование различных слоев населения. На этой основе росло снова разочарование в Западе и его искренности и способности помочь российским реформам.

Этому способствовали и действия стран Запада. Они наращивали связи с бывшими республиками Советского Союза, создавая ощущение, что Россия снова попадет в изоляцию, лишенная прежних возможностей и амбиций.

В стране нарастали националистические настроения, стремление к обретению Россией новой идентичности. Оживилось стремление доказывать "русский особый путь" не только не тождественный, но даже противостоящий Западу.

Раздражение российских элит подогревалось событиями в Восточной и Центральной Европе; бывшие советские союзники и сателлиты стремились в НАТО и в Европейский Союз, высказывая подозрительность и недоверие в отношении России.

Россия вступила в новый этап своей внешней политики, датируемый примерно 1993-1999 годами.

К тому же на Западе уходили с политической сцены старые российские союзники – Коль, Миттеран и др.

Отрезвление от иллюзий проявилось в понимании важности азиатского направления в российской внешней политике и прежде всего, связей с Китаем и Индией.

В отношении с Западом менялась даже терминология: вместо слов о дружбе и стратегическом союзе появились слова о партнерстве и прагматическом сотрудничестве.

К концу этого периода в Москве почувствовали нарастающую опасность господства США и НАТО. В российском МИД появилась идея многополярного мира как антитезы однополярного американского преобладания.

Апогеем таких трансформаций стали действия НАТО в Югославии, грозившие подорвать прежние международные институты и установления.

В России росло стремление активизировать свою политику, в том числе и там, где она имела дивиденды во времена Советского Союза.

Как это часто бывало в истории, отход от прежней эйфории и переход к более прагматическому курсу, сопровождавшийся большей сбалансированностью с Западом, вызывал в странах Запада ощущение, что Россия возвращается к своим имперским амбициям; соответственно усиливались и антирусские настроения.

Но в российском общественном мнении ситуация менялась – антиамериканизм снова начал распространяться в различных слоях населения.

В этих условиях Россия вступила в третий этап, начавшийся в 1999 году.

Лидеры страны заговорили о прагматизме как главной составляющей российской внешней политики.

Внутри страны преобладает идея укрепления российской государственной вертикали, нарастает стремление наведения порядка и борьбы с преступностью, коррупцией и бюрократизмом.

В то же время новые российские лидеры подтвердили и проводят в жизнь либеральный курс в экономической сфере, закрепляя тем самым перемены в экономическом и социальном строе страны в 90-е годы.

На этой основе можно обозначить и характерные черты российской внешней политики в конце XX и в начале XXI столетия.

Внешняя политика России ныне стала более сбалансированной и четкой. Руководители страны повторяют часто слово "прагматичный", имея в виду внешнеполитический курс; но это отнюдь не должно означать наличие концептуальной основы и ясного понимания целей и направлений политики.

Одна из задач сегодня – ясное осознание взаимодействия национальных интересов России и целей мирового сообщества. Или они будут находиться в состоянии гармонии или конфронтации. Россия пытается сделать свой курс многовекторным, стремясь к действиям и на Западе и на Востоке.

Новый фактор российской политики – защита интересов российского бизнеса, содействие осуществлению экономических реформ.

Россия также не имела в прошлом опыта многопартийности и контроля за внешней политикой внутри страны. Речь идет, прежде всего, о прагматическом измерении. Большинство стран имеют в этом отношении длительный опыт, но российская дипломатия только еще начинает осваивать опыт молодой российской парламентской демократии.

Российская дипломатия находится в процессе поиска наиболее оптимального взаимодействия с Государственной Думой, при котором существует парламентский контроль и самостоятельность Президента, правительства и дипломатического ведомства.

Следующая новая проблема – отношения со средствами массовой информации. Российская дипломатия должна привыкать к постоянному оппонированию своих действий со стороны средств информации. В общем плане это довольно естественный процесс, но в российских условиях обе стороны должны вырабатывать некие "правила игры", при которых общественность через средства информации стремится влиять на внешнюю политику, а дипломатия должна привыкать к реакции СМИ и к своей спокойной реакции на весьма различные реакции противоречивых и часто мало разборчивых российских средств информации.

Российская дипломатия должна привыкать и к новой роли ее соседей, и к бывшим республикам Советского Союза. В течение многих десятилетий Россия привыкла к своей гегемонии или к преобладанию на востоке и в центральной Европе; тем более для России ныне весьма неожиданна роль ее бывших соседей по Советскому Союзу.

Теперь нередко Россия колеблется от невмешательства к попыткам восстановления влияния. В целом – это сложный и длительный процесс, который потребует много времени для выработки и стабилизации ситуации. При этом Россия должна "привыкнуть" и к тому, что теперь ее взаимоотношения с соседями связаны и с политикой и интересами многих других государств, и не являются только российской монополией.

Наконец, следует отдельно сказать об истории. В отношениях России с соседями, да и со многими другими государствами накоплено слишком много исторического опыта, часто весьма негативного и трудного, который отрицательно влияет на отношения с ними.

Вопрос состоит в том, чтобы минимизировать отрицательное воздействие исторического опыта и трудностей и наслоений прошлого, оставив больше для "чистой исторической науки" нежели для современной политической жизни и международных отношений.

История должна быть уроком, опытом, но не как причина политических трудностей и враждебных стереотипов. Россия – правопреемник прошлого (и Советского Союза, и имперской России), но она не должна нести ответственность за прошлые деформации, ошибки и даже преступления.

К этому должны привыкать наши соседи и партнеры, но и сама Россия должна проявлять терпимость и гибкость, умение помнить свое прошлое и расставаться с ним, гордиться им и признавать ошибки.

В целом российская внешняя политика проходит этап своего становления и эволюции, адаптации к новым мировым и российским реальностям, к пониманию своей исторической роли в условиях глобализации. В силу своей истории, территории, геополитического положения и обладания статусом ядерной державы Россия призвана быть великой державой. Понять, что это означает для страны на рубеже XX и XXI столетия после всех исторических катаклизмов и трансформаций – в этом состоит важнейшая задача российской внешней политики.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

внешний политика россия

Введение

1.1 Отношения с западом

1.2 Отношение с востоком

Заключение

Введение

Для защиты своих национальных интересов любое государство проводит определенную (успешную или безуспешную) внешнюю политику. Это деятельность государства и других политических институтов общества по осуществлению своих интересов и потребностей на международной арене.

Внешняя политика являет собой продолжение внутренней политики, ее распространение на отношения с другими государствами. Как и внутренняя политика, она теснейшим образом связана с господствующим экономическим укладом, общественным и государственным строем общества и выражает их на мировой арене. Главная ее цель - обеспечение благоприятных международных условий для реализации интересов того или иного государства, обеспечения национальной безопасности и благополучия народа, предотвращение новой войны.

На основе внешнеполитической деятельности отдельных государств складываются определенные международные отношения, то есть совокупность экономических, политических, культурных, правовых, военных и других связей и взаимоотношений между народами, государствами, экономическими, политическими, научными, культурными религиозными организациями и учреждениями на международной арене.

Целью данной контрольной работы является анализ внешней политики Новой России в 90-х годах в условиях распада СССР, повлекшей за собой кардинальные политические изменения, а также ее места в системе международных отношений в условиях экономического кризиса в стране.

1. Внешняя политика России в 90-е годы (упадок)

1.1 Отношения с западом

С распадом СССР мир кардинально изменился. Окончилась «холодная война», прекратилось идеологическое противостояние в мире. На постсоветском пространстве и в Европе появились десятки новых государств.

Россия стала правопреемницей СССР и унаследовала его место в международных организациях. В том числе, она стала членом Совета Безопасности ООН.

Однако международное положение России нельзя было назвать благоприятным. По уровню и количеству обычных вооружений и ядерного оружия Россия осталась второй державой в мире, но ее военные возможности сократились. Страна лишилась военных баз в бывших советских республиках. Из-за нехватки денег пришлось уменьшить численность вооруженных сил и финансирование развития армии. Если по численности обычных вооружений СССР превосходил европейские страны НАТО, то к концу 90-х годов Россия уступала им по военным расходам в 20 раз.

Было неспокойно вдоль границ России: в некоторых бывших союзных республиках происходили военные конфликты.

Страна потеряла традиционных союзников в Восточной Европе, Азии, Африке, Латинской Америке.

В то же время изменились внешнеполитические реалии для России: страны Запада больше не являлись врагами, а страны Восточной Европы больше не являлись друзьями.

В этих условиях России пришлось разрабатывать новую внешнеполитическую концепцию и строить новые отношения с миром.

В 1992 году Президент Ельцин заявил, что ядерные ракеты России больше не нацелены на США и другие страны НАТО. Подписана декларация о прекращении «холодной войны». Взят курс на установление партнерских, дружественных отношений со странами Запада.

В 1993 году между Россией и США заключен Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Две страны обязались к 2003 году сократить свои ядерные потенциалы на 66 %.

В 1994 году Россия присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира», предполагающая возможность военного сотрудничества.

В 1996 году Россия вошла в «Большую семерку», объединяющую группу семи самых развитых стран. Тем самым «Большая семерка» преобразована в «Большую восьмерку».

Начали выстраиваться глубокие экономические и политические отношения с Западом, Россия вошла в мировую экономическую систему.

Ради установления партнерских отношений с бывшими врагами Россия часто шла на компромиссы и односторонние уступки. Однако эти уступки нередко воспринимались на Западе как признак слабости. Лидеры западных стран не собирались поступаться своими интересами ради дружбы с Россией. Руководство РФ поняло это не сразу. Но во второй половине 90-х годов внешнеполитическая линия страны заметно изменилась.

С 1996 года Россия стала активно выступать против однополярного мира во главе с США и за создание многополярного мира, в котором исключена гегемония одной страны, а безопасность строится не на силе, а на праве. Переломным моментом в отношениях России и Запада стал Балканский кризис 1999 года, когда НАТО вопреки решению ООН и протестам России развернуло военную операцию против Сербии, пытавшейся силой подавить сепаратизм в населенной албанцами сербской провинции Косово. Россия выступила резко против бомбежек самолетами НАТО сербских городов. Впервые после распада СССР Россия и Запад заняли прямо противоположные позиции при решении острой международной проблемы. Кризис в отношениях углублялся и из-за позиции Запада по чеченскому вопросу. Многие западные политики и международные организации выступали за отделение Чечни от России или пытались навязать свое посредничество в урегулировании чеченской проблемы.

В этих условиях внешнеполитический курс России претерпевал серьезные изменения, становясь более адекватной существующим международным реалиям.

1.2 Отношение с востоком

В первой половине 90-х годов отношениям со странами Востока Россия придавала второстепенное значение. Однако вскоре российское руководство поняло ошибочность своей восточной политики. С 1996 года, после смены руководства МИД РФ, активизировались отношения со странами Азии, Африки, Латинской Америки.

Одним из крупнейших внешнеторговых партнеров России стал Китай. Расширялось сотрудничество с Индией, Вьетнамом, Ираном, Японией, Южной Кореей.

В 1998 году Россия была принята в организацию стран Азиатско-Тихоокеанского бассейна. Это дало новый импульс развитию экономических связей России со странами региона и усилило ее политические позиции.

Балканский кризис сильнее сблизил Россию и Китай. Две страны взяли курс на стратегическое партнерство, заявили о необходимости строить многополярный мир.

1.3 Отношение с бывшими республиками СССР

СССР распался, но сохранилась глубокая экономическая взаимозависимость, распад которой неизбежно привел бы национальные экономики к глобальным потрясениям. На базе глубокой интеграции предстояло построить новые экономические отношения. Кроме того, необходимо было принять меры, чтобы территориальные и политические противоречия не привели к войнам. Для решения этих задач в 1991 году было создано Содружество Независимых Государств (СНГ). СНГ стало той площадкой, на которой бывшие союзные республики решали возникавшие противоречия и разрабатывали новые принципы сосуществования и сотрудничества. Было принято сотни совместных решений - в том числе Договор о коллективной безопасности (1992-1994), Договор об экономическом союзе (1993), Соглашение о межгосударственном экономическом комитете и др.

Однако СНГ все же не принесло того эффекта, который от него ожидали. Многие принятые решения так и остались на бумаге. Объемы торговли в СНГ сокращались. Нарастали новые экономические и политические противоречия. Нередко их раздували из-за рубежа: многие страны Запада не желали, чтобы бывшие советские республики вновь объединились в новое мощное государство. И делали все, чтобы развести их в разные стороны, включить их в орбиту своего влияния.

В результате на постсоветском пространстве появлялись новые коалиции государств. В 1998 году при поддержке США и других западных стран образовался ГУУАМ - политический союз Грузии, Украины, Узбекистана, Азербайджана и Молдавии. Он носил явно антироссийский характер, был нацелен на снижение ведущей роли России в Евразии. Однако ГУУАМ не выполнил своих задач, не оправдал ожиданий его учредителей и стоявших за ними некоторых стран Запада.

Успешно решала Россия вопрос обеспечения стабильности вдоль своих границ. С помощью российских войск и при активном участии российской дипломатии удалось погасить военные конфликты в Южной Осетии, Абхазии, Таджикистане, Карабахе, Приднестровье.

В целом благодаря усилиям России и других стран постсоветского региона удалось сохранить основные экономические и культурные связи между бывшими союзными республиками, избежать коллапса в экономиках республик и серьезных, неразрешимых конфликтов между ними.

2. Восстановление позиций России во внешней политике в конце 90-х, начале 2000 -х

2.1 Решение проблемы внешнего долга

Дефолт 17 августа 1998 г. нанес удар по внешнеполитическим позициям России. На 1 января 2000 г. государственный внешний долг России составлял порядка 60% ВВП (132,8 млрд долларов), а суммарный внешний долг -- 177,7 млрд долларов. Способность России своевременно производить выплаты по долгу ставилась под сомнение всеми кредиторами. Кредиторы, в первую очередь МВФ, а также члены Парижского клуба, стремились использовать долговую проблему для оказания давления на Россию.

После избрания Президентом РФ Владимира Путина позиции кредиторов в отношении России несколько смягчились. Снижение угрозы сепаратизма в России сделало ситуацию в стране более предсказуемой для зарубежных партнеров. Улучшение в 2000 г. внешнеэкономической конъюнктуры, развитие производства и экономический рост внутри страны сняли с повестки дня разговоры о реструктуризации или списании внешнего долга. Лишь осенью 2001 г. удалось договориться с Чехией о списании 2,5 из 3,6 млрд долларов задолженности. В 2006 г. Россия выплатила все долги Парижскому клубу кредиторов.

Москва пыталась получить средства и со своих должников. К 1991 г. 57 стран были должны Советскому Союзу порядка 150 млрд долларов. Однако, поскольку кредиты выдавались зачастую по политическим мотивам, в рублях или переводных рублях, а также в товарах, большинство стран отказывалось признавать курс Госбанка СССР. Более того, после вступления в 1997 г. в Парижский клуб кредиторов Россия согласилась списать от 70 до 90% задолженности перед СССР. Наконец, долги большинства государств России являлись бесперспективными, т.е. вероятность возврата долгов была минимальная. Рыночная стоимость долгов перед СССР оценивалась экспертами в 5--7 млрд долларов.

В декабре 2000 г. Президент России находился с визитом на Кубе.

Ее долг перед СССР составляет более 22 млрд долларов. Кубинскому лидеру Ф. Кастро было сделано предложение об урегулировании долга в рамках Парижского клуба. Кастро отказался, предложив России, в свою очередь, платить за аренду разведывательного центра в Лурдесе 200 млн долларов ежегодно. В результате было принято решение о нецелесообразности содержания военной базы в Лурдесе, поскольку такую же информацию можно получать через спутники.

Аналогичную цель -- договориться о возвращении долгов -- имела поездка во Вьетнам 1--2 марта 2001 г. Было достигнуто соглашение о реструктуризации вьетнамского долга, который составлял порядка 10 млрд долларов.

Всего с 1997 по 2006 г. Россия списала долгов на сумму около 40 млрд долларов. Однако надо подчеркнуть, что большая часть этих долгов была бесперспективной, т.е. шансов на их возврат не было.

Возвращая собственные долги, Россия должна была ежегодно выделять на эти цели порядка 13 млрд долларов. Пик выплат приходился на 2003 г. (19 млрд долларов). Но благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, профицит бюджета и положительное сальдо торгового баланса позволили преодолеть пиковые выплаты в 2003--2005 гг. и даже досрочно погашать долги.

Для досрочного погашения долга были использованы возможности Стабилизационного фонда. Россия досрочно полностью расплатилась по долгам перед МВФ. Также была достигнута договоренность о полном погашении задолженности перед Парижским клубом. Россия избавилась от наиболее обременительных долгов, которые брала под высокие проценты (до 15% годовых).

А.Д. Жуков, вице-премьер Правительства России, отмечал: «Деньги у Парижского клуба брало советское правительство, когда без иностранных кредитов обойтись было нельзя, и нам выкручивали руки, давая деньги под очень высокие проценты. Сейчас Россия может брать деньги на гораздо более выгодных условиях, и поэтому продолжать платить такие высокие проценты нецелесообразно».

2.2 Российско-американские отношения

Основной проблемой российско-американских взаимоотношений в 2000--2001 гг. являлось стремление Вашингтона выйти из договора по ПРО (противоракетной обороне) 1972 г. и создать национальную систему ПРО. Руководство России считало, что создание национальной ПРО (НПРО) Соединенными Штатами разрушает стратегическую стабильность, сложившуюся между СССР и США -- двумя ядерными державами во время «холодной войны», и способно привести к стратегическому превосходству Вашингтона.

Сотрудничество России и США в области ядерного разоружения развивалось, напротив, успешно. 14 апреля 2000 г. Государственная Дума ратифицировала Договор между РФ и США о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-2). В развитие сотрудничества в этой сфере 24 мая 2002 г. в Москве был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор о СНП). Договор является компромиссом, минимизирующим для России последствия выхода США из договора по ПРО. К 2012 г. стороны наметили сократить ядерные силы до 1700--2200 ядерных боеголовок. Договор гарантирует сохранение ядерного паритета между США и Россией. Договором снимаются ограничения на развертывание Россией межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования с несколькими боеголовками, предусмотренные Договором СНВ-2.

11 сентября 2001 г. в США произошел ряд терактов: террористы-смертники направили два захваченных самолета в здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, третий самолет врезался в здание Пентагона в Вашингтоне, еще один захваченный самолет разбился в штате Пенсильвания. После терактов 11 сентября Вашингтон объявил своим главным врагом международный терроризм. Россия поддержала США в антитеррористической кампании.

В.В. Путин выступил с поддержкой инициативы США по уничтожению «Аль-Каиды» в Афганистане. Правительство России согласилось предоставить российское воздушное пространство самолетам антитеррористической коалиции и не возражало против предоставления США баз в бывших среднеазиатских республиках СССР. Этот шаг России был обусловлен возросшей угрозой распространения влияния терроризма на страны Центральной Азии, что напрямую угрожало безопасности южных границ России.

Пресс-секретарь Белого дома заявлял в мае 2002 г., что новые отношения России и США являются «историческим прорывом» и могут «войти в историю». Успешно развивались связи Москвы и блока НАТО. К началу 2003 г. можно было говорить уже о полноценном стратегическом партнерстве двух государств. Эксперты обсуждали возможность заключения официального политического союза России и США. Однако США к этому оказались не готовы. В течение всего 2003 г. США вели себя по отношению к России крайне сдержанно, а в Москве нарастало разочарование как в американской политике, так и в перспективах партнерства. Визит Президента России в США 23--27 сентября 2003 г. не смог поправить ситуацию, нового «прорыва» не произошло. Более того, наметились первые признаки того, что США готовы свернуть сотрудничество с Россией по ряду направлений. В частности, это касалось сотрудничества в сфере стратегической безопасности, а также исследований российской экономики. На американском рынке российские корпорации часто подвергались необоснованной дискриминации, что также вызывало недоумение у руководства страны.

Несмотря на активное сотрудничество, многочисленные противоречия в отношениях США и России сохранились. США не собирались выводить свои военные базы с территории Киргизии и Узбекистана после окончания операции в Афганистане. Дальнейшее расширение НАТО на Восток (в 2004 г. в альянс вошли Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Эстония) стало очередным негативным фактором в отношениях между Россией и США. Впервые членами НАТО стали бывшие республики СССР.

Москва выступила с инициативой создания нестратегической ПРО для Европы. Это предложение встретило поддержку со стороны Франции и Германии, однако США не согласились с предложением России. В октябре 2002 г. президент США Дж. Буш-младший принял принципиальное политическое решение приступить в 2004 г. к развертыванию системы НПРО. Однако эксперты уверены, что в течение ближайших десятилетий имеющиеся у России силы ядерного сдерживания будут способны преодолеть несовершенную систему НПРО США.

Примером воплощения новых подходов США к регулированию международных отношений стали события в Ираке. В Совете Безопасности ООН 8 ноября 2002 г. была принята резолюция о возобновлении инспекционной деятельности ООН на территории Ирака. Однако США вопреки резолюции ООН, используя ложные обвинения в адрес президента Ирака С. Хусейна в разработке оружия массового поражения, при поддержке Великобритании вторглись в Ирак. 20 марта 2003 г. началась война с Ираком. Резко против войны выступили Россия, Китай и даже ряд союзников США по антитеррористической коалиции и НАТО. Вашингтон проигнорировал позицию России в иракском кризисе. 20 марта 2003 г. Президент России выступил с резкой критикой политики США, разрушавшей систему международной безопасности.

Военные действия в Ираке завершились достаточно быстро -- уже в апреле были разгромлены основные части и подразделения иракской армии, а войска антииракской коалиции вошли в Багдад. С. Хусейн бежал, но в декабре 2003 г. попал в руки американцев, а в декабре 2006 г. был казнен. Поиски оружия массового поражения (ОМП) в Ираке так и не дали никаких результатов.

Серьезные разногласия между Россией и США возникли по вопросам глобального видения мира. Последовательное стремление России видеть мир многополярным вызывало раздражение США, которое открыто было продемонстрировано в начале февраля 2007 г., когда глава Минобороны США Р. Гейтс в своем выступлении перед Конгрессом де-факто причислил Россию к вероятным противникам США, назвав ее в ряду «непредсказуемых стран» вместе с Ираном и Северной Кореей. Тогда же США начали форсировать размещение элементов ПРО в Чехии и Польше.

10 февраля 2007 г., выступая на Конференции по политике безопасности в Мюнхене «Глобальные кризисы -- глобальная ответственность», Владимир Путин раскритиковал желание Соединенных Штатов навязать миру «однополярную модель». Российский Президент подчеркнул, что, несмотря на окончание «холодной войны», мир не стал более безопасным: «войн, локальных и региональных, меньше не стало».

Уже 19 февраля 2007 г. руководители Польши и Чехии, несмотря на протесты населения, высказались за размещение на собственной территории американской ПРО. Стоит отметить, что партнеры Польши и Чехии по ЕС неоднозначно, а часто и негативно рассматривают эту инициативу США. В частности, поддержку российской позиции, рассматривающей американское ПРО в Европе как недружественный акт, ведущий к росту напряженности, высказала Германия.

Россия выступила с компромиссными инициативами по ПРО. Так, 8 июня Президент В.В. Путин в ходе двусторонних переговоров с американским президентом Дж. Бушем-млад- шим на саммите «Большой восьмерки» в немецком Хайлиген- дамме предложил США совместно использовать радиолокационную станцию, которую Россия арендует в Габале на территории Азербайджана. Позже российская сторона выступила с предложением о создании общеевропейской и, шире, общемировой системы ПРО, что существенно бы повысило уровень доверия между странами. Инициативы Москвы были отвергнуты.

В связи с необходимостью укрепления российской обороноспособности на фоне роста международной напряженности 26 апреля 2007 г. в ежегодном послании Федеральному Собранию РФ Владимир Путин предложил объявить мораторий на исполнение Россией Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Также было предложено обсудить в ОБСЕ планы размещения в Европе элементов американского стратегического оружия. После того как дискуссия в рамках ОБСЕ не дала результатов, мораторий был введен. Это вызвало резко негативную реакцию США.

2.3 Отношение России со странами ближнего зарубежья

Непросто складываются отношения России со странами так называемого ближнего зарубежья. Наиболее конфликтные отношения со странами постсоветского пространства сложились у Москвы с Грузией, а также с прибалтийскими государствами. Грузия в период правления Э. Шеварднадзе являлась плацдармом для действий чеченских боевиков, что не могло не вызывать возмущения России. После свержения Шеварднадзе в конце 2003 г. и победы на президентских выборах в начале 2004 г. М. Саакашвили Грузия стала страной, полностью зависимой от США, постоянно занимала антироссийскую позицию. В 2006 г. Россия ввела против производителей ряда грузинских товаров санкции, связанные с низким качеством продукции, а также подняла цены на энергоносители, существенно приблизив их к общемировым и прекратив дотирование грузинской экономики. В Тбилиси это расценили как политическое давление.

В отношениях с прибалтийскими государствами основным фактором стало их вступление в НАТО. Правящие круги Эстонии, Латвии и Литвы постоянно выдвигают претензии к России за «оккупацию», под которой они подразумевают период нахождения Прибалтики в составе СССР. Наиболее остро этот вопрос был поставлен на праздновании 60-летия Победы 9 мая 2005 г. В Россию отказались приехать президенты Эстонии и Литвы. Москва не признает ни факта наличия каких-то претензий со стороны прибалтийских государств, ни их версии трактовки исторических событий.

Сложными в этот период были взаимоотношения России и Украины. Во время президентских выборов на Украине в 2004 г. Россия поддержала кандидатуру занимавшего тогда пост премьер-министра Украины В.Ф. Януковича. Он выступал с программой построения более тесных связей с Россией, предоставления русскому языку на Украине официального статуса. Основным его противником был В.А. Ющенко, известный, в частности, призывами вступить в НАТО.

Ющенко оказывали поддержку многочисленные западные общественные организации, а также ряд государств, таких, как США и Польша, и некоторые международные организации (Евросоюз и НАТО). На Украине нагнеталось напряжение. Во втором туре выборов, прошедших в ноябре 2004 г., победу с небольшим перевесом одержал Янукович. Однако Ющенко не признал результаты выборов, объявил их сфальсифицированными и призвал своих сторонников выйти на площадь Независимости в Киеве.

После давления на действующего тогда президента Украины Л.Д. Кучму со стороны Вашингтона, Брюсселя и Варшавы было принято решение о проведении так называемого «переголосования», по сути, третьего тура. Согласие Кучмы на эту процедуру означало поражение кандидата, выигравшего во втором туре, -- его победа объявлялась фальсифицированной. В результате третьего тура победил Ющенко.

После победы Ющенко Украина проводила в отношении России непоследовательную политику. В конце 2005 -- начале 2006 г. произошло обострение российско-украинских отношений, связанное с нежеланием Украины платить за поставляемый из России газ по рыночной цене. В результате «газового кризиса» все же было достигнуто соглашение, в соответствии с которым Украина будет покупать российский газ по ценам, близким к общемировым. Также были достигнуты договоренности о фиксированной оплате транзита газа через Украину.

Свержение режима Шеварднадзе в Грузии осенью 2003 г., «оранжевая революция» на Украине, а также произошедший после парламентских выборов в марте 2005 г. переворот в Киргизии, в результате которого был свергнут президент этой республики А. Акаев, поставили перед Москвой задачу более активного взаимодействия с республиками СНГ и проведения более амбициозной внешней политики на постсоветском пространстве.

2.4 Россия и российская диаспора за рубежом

Российская диаспора за рубежом -- одна из самых многочисленных в мире. Особенно она увеличилась после распада СССР. Всего в настоящее время за пределами Российской Федерации проживает до 30 млн человек. Из них 20 млн живут в странах СНГ и еще 10 млн -- в других государствах. С начала XXI в. Российское государство начало предпринимать комплекс мер по оказанию поддержки соотечественникам за рубежом. Властями России был взят курс на предоставление соотечественникам дополнительных возможностей для возвращения на Родину. 22 июня 2006 г. была принята программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников.

Государственная программа рассчитана на 2007--2012 гг. Ожидается, что в Россию вернется до 300 тыс. соотечественников, не считая членов их семей. Программа предусматривает содействие переселяющимся в стратегически важные приграничные территории. Предусматривается выплата подъемных средств, а также выделение ипотечных кредитов для решения жилищных вопросов переселенцев. Также участники программы могут получить гражданство России по упрощенной схеме, через полгода, а не в обычном порядке (по прошествии 5 лет).

Россия и международные организации
Все эти усилия России на постсоветском пространстве поз- волили более плодотворно работать с бывшими республиками СССР. После восстания в Андижане (Узбекистан) в мае 2005 г., инспирированного исламистским подпольем, Россия поддержала президента республики И. Каримова. Вскоре после этого Узбекистан покинул антироссийскую организацию ГУУАМ. Ташкент стал членом ЕврАзЭС, а также активизировал свою работу в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Отношения России с международными организациями строятся на конструктивной основе. Россия является последовательным сторонником укрепления роли ООН в международных делах. Обозначился новый этап в связях России с Евросоюзом. На саммите Россия -- ЕС, прошедшем 10 мая 2005 г., были утверждены «дорожные карты» по четырем «общим пространствам» -- экономическому; свободы, правосудия и безопасности; внешней безопасности; культуры и образования, включая науку. Идея четырех «общих пространств» возникла в мае 2003 г. на саммите Россия -- ЕС в Санкт-Петербурге. «Дорожные карты» призваны заменить Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС), подписанное на острове Корфу в 1994 г. и вступившее в силу в 1997 г. (срок его действия истекает в 2007 г.). Однако развитие отношений с ЕС происходит неравномерно, что обусловлено позицией ряда новых членов Евросоюза. Так, в ноябре 2005 г. из-за постоянных претензий к качеству Россия ввела эмбарго на поставки польской мясной продукции и овощей, на что Польша ответила блокированием начала переговоров о новом соглашении о сотрудничестве между ЕС и Россией.

Россия активно участвует в работе такой организации, как Евразийское экономическое сообщество. ЕврАзЭС было учреждено в октябре 2000 г. в столице Казахстана Астане с целью выработки единых подходов при интеграции в международную экономику, а также создания Таможенного союза Единого экономического пространства стран-участниц. Среди основателей организации -- Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан. Наблюдателями являются Украина, Молдавия и Армения. С января 2006 г. Узбекистан стал полноправным членом организации. Помимо ЕврАзЭС, действенной структурой на территории стран СНГ является ОДКБ.

2.5 Российско-китайские отношения

Плодотворно развивается сотрудничество России с Китаем. 16 июля 2001 г. был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой (так называемый «Большой договор»). Стороны обязались не участвовать в союзах или блоках, наносящих ущерб суверенитету, безопасности, территориальной целостности обеих стран. В договоре зафиксировано также отсутствие взаимных территориальных претензий. По результатам визита В.В. Путина в Китай в 2004 г. были подписаны соглашения о восточной части государственной границы. Россия уступила Китаю остров Тарабаров и половину острова Большой Уссурийский неподалеку от Хабаровска, а граница между Россией и Китаем была проведена по фарватеру реки Амур. Это окончательно урегулировало пограничные вопросы между двумя странами. Россия также добилась от Китая согласия на вступление нашей страны в ВТО.

Сотрудничество с Китаем развивается активно также в рамках ШОС, объединяющей Россию, Китай, Казахстан, Киргизию, Таджикистан и Узбекистан. Организация была создана 15 июня 2001 г. на базе неформального клуба лидеров России и азиатских стран «Шанхайская пятерка». ШОС наиболее динамично развивающаяся на постсоветском пространстве организация. В настоящее время в организации состоят четыре наблюдателя -- Индия, Иран, Монголия и Пакистан, работает контактная группа ШОС -- Афганистан, налажены отношения сотрудничества с ООН, СНГ, Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии, Евразийским экономическим сообществом. Организация выступает с самостоятельных позиций, отстаивая интересы стран-членов. Летом 2005 г. после вмешательства США во внутриполитические дела Узбекистана и Киргизии организация выступила с требованием к США определиться со сроками вывода военных баз с территорий этих государств. В подтверждение серьезных намерений организации в 2007 г. прошли первые военные учения стран -- членов ШОС.

3. Место России на международной арене

«Энергетическая дипломатия» стала играть важную роль в российской политике. Энергетические ресурсы конечны, в то время как потребности человечества в энергии возрастают.

Нефтеперекачивающая станция нефтепровода «Дружба»

Поэтому вопросы доступа к энергоресурсам приобретают все большее значение. В ходе энергетического диалога с ЕС Россия отстаивала свое право строить энергетическую политику в соответствии со своими национальными интересами, которые подразумевают и учет интересов других сторон через установление отношений сотрудничества и взаимозависимости. Не случайно обеспечение международной энергетической безопасности по инициативе Президента России стало главной темой саммита «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге в июле 2006 г.

Россия является серьезным партнером на международной арене, который открыто декларирует свои национальные интересы и стремится их отстаивать. Свидетельство этому -- председательство в 2006 г. нашей страны в «Большой восьмерке» (сообщество наиболее развитых стран мира, в которое входят Россия, США, Великобритания, Франция, Япония, Германия, Канада, Италия). В 2007 г. очевидным признанием достижений России как в развитии экономики, обеспечении политической стабильности, так и на внешнеполитическом пространстве стала победа российского города Сочи в борьбе за право проведения зимних Олимпийских игр 2014 и её успешное проведение г. Это решение было принято Во время встречи Президента В.В. Путина с российскими спортсменами 4 июля на сессии Международного олимпийского комитета в Гватемале.

Россия вернулась на мировую арену. «Момент однополярности» мира завершен. Мир стал многополярным.

Заключение

Распад СССР и глубокие политические, экономические и финансовые потрясения в странах социалистической системы в 90-х годах ХХ века, вступление этих стран на путь рыночных отношений, коренным образом изменило политическое положение нашей страны.

Пришедший на смену Советскому Союзу целый ряд независимых государств, децентрализация полномочий не только в политической, но в особенности в экономической областях, заставило российской правительство пересмотреть общую концепцию внешней политики Новой России.

При разработке внешнеполитической стратегии важно сохранить органическое единство принципов формирования внешней и внутренней политики государства. То есть, государство должно предусматривать наличие единых стандартов, регулирующих отношения со всеми этими группами стран.

Поэтому, борясь с авторитарными тенденциями Запада, Россия не должна сама допускать такого рода действия по отношению к соседним странам, осуждая проявления национализма и фашизма в сфере международных отношений, столь же решительно бороться с ними внутри страны, требуя открытости от своих конкурентов, должна столь же гласно освещать свои действия в стране и на международной арене.

Глобализация человеческих проблем закономерно предполагает гуманизацию международных и межгосударственных отношений. Это означает, что политика ведется ради людей, что интересы человека, его права выше прерогатив государства: не люди живут ради государства, а государство функционирует ради людей, призвано быть их оружием, средством, а не само ценностью.

Главный критерий любых государственных и общественных институтов - служение людям. Однако идея верховенства человека не должна превращаться в Абсолют, отрываться от реальностей бытия. Он должен рассматриваться в неразрывной связи с другими людьми, производством, обществом, природой, осознавать, что смысл жизни - не в потреблении, а в созидании, в служении другим людям.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Основные события внешней политики и международных отношений. Разрядка международной напряженности, причины перехода от разрядки к конфронтации. Начало распада "социалистического лагеря". СССР и международные конфликты. Отношения СССР со странами Запада.

презентация , добавлен 27.05.2013


Причины и предпосылки изменения внешнеполитического курса СССР. Результаты деятельности Коминтерна. Отношение России со странами Дальнего Востока в начале 30 годов. Советско-англо-французские переговоры. Мюнхенское соглашение, сближение СССР и Германии.

презентация , добавлен 12.01.2013


Попытка установление межгосударственных отношений с Россией со стороны ведущих западных стран. Основные векторы внешней политики Советской России. Отношения Советского государства с европейскими странами. Политика СССР в отношении азиатских стран.

реферат , добавлен 30.01.2008


Внешняя политика России в первой половине XIX века. Отечественная война 1812 года. Внешнеполитический курс Николая I. Восточная война 1853-1855 гг. Внешняя политика Александра II. Русско-турецкая война 1877-78 гг. Внешняя политика России конца XIX века.

курсовая работа , добавлен 07.05.2009


Внешняя политика России в период правления Петра I, Советского государства в 1917-1941 годы. Азовские походы. Борьба за выход к Балтийскому морю. Северная война. Восточная политика государства. Персидский поход. Причины советско-финской войны, ее итоги.

курсовая работа , добавлен 18.05.2015


Изучение направлений внешней политики СССР в первой половине 1930-х гг. Причины и последствия укрепления международного положения СССР. Создание системы коллективной безопасности. Советско-германские отношения. Внешняя политика СССР на Дальнем Востоке.

курсовая работа , добавлен 22.10.2010


Исследование внешнеполитических связей СССР в 1930 гг., анализ и оценка "друзей" и "врагов" государства в те годы. Рассмотрение пакта о ненападении и советско-германского договора 1939 г. Война с Финляндией, определение ее роли и значения для страны.

контрольная работа , добавлен 21.12.2010


Особенности развития России в XIX веке. Переход к политической реакции. Социально-политический строй. Экономическое развитие России во второй половине ХIХ в. Внешняя политика в 70–90-е годы. Военные проникновения в Среднюю Азию, ее присоединение к России.

реферат , добавлен 23.12.2009


Положение экономики СССР в 1960-х гг. Внешняя политика СССР в годы конфликта во Вьетнаме. Влияние на Советский Союз конфликта с Китаем. Вмешательство СССР в международные конфликты: дипломатическая поддержка арабских стран, ввод войск в Чехословакию.

презентация , добавлен 01.09.2011


Международное положение СССР в начале 30-х гг. Взаимное недоверие СССР и европейских держав. Проблемы коллективной безопасности. Рост военной угрозы, международная изоляция. Советско-германские отношения, война с Финляндией. Начало Второй мировой войны.