Толкования на Мф. "чем чаще, тем лучше"

Тайная вечеря, ученики Христа и мы

Страстной четверг

Страстной четверг – день великой тайны и великого откровения. Предельно открыто говорит Иисус о вине и хлебе – «Сие есть кровь Моя, сие есть плоть Моя» – но тайны претворения до конца не постичь. Даже сидящие с Ним апостолы не до конца понимают Его. А еще – это день последней беседы, последних вопросов, споров… последних прикосновений перед смертью.

Омовение ног

Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан.

Апостолы еще не знают, что, омывая им ноги, Господь в последний раз перед смертью прикасается к большинству из них. Еще припадет к Его груди Иоанн, еще будет поцелуй в Гефсиманском саду, но остальные теперь коснутся лишь воскресшего Господа. Знал бы Фома, что в следующий раз дотронется до рук уже воскресшего Христа…

Омовение ног смущает учеников, которые привыкли, что это – дело раба. И этим смущением они выдают свою человеческую несвободу, подчиненность условностям: как… Учитель… служит как раб? Своим поступком Иисус подает им пример не только братского служения, но и предельной свободы. Никакой поступок не может принизить Его ни в Его собственных глазах, ни в глазах апостолов, ничто безгрешное не низко для Него, напротив – даже рабское служение, совершенное Его руками, становится возвышенным и освященным.

Омовение ног перед трапезой, на которой будет установлена Евхаристия – словно прообраз таинства исповеди. Когда мы каемся в грехах, то Господь не слушает нас отстраненно, не дает прощение свысока, но Сам омывает нас, не смущаясь никакой грязью. Омывает, чтобы мы смогли прийти на Его вечерю чистыми и «иметь часть с Ним». Но, как и в таинстве исповеди, если грех утаен, то и произнесенное священником прощение не очистит нас. Господь омывает ноги и Иуде… Но, в отличие от остальных, Искариот сядет за стол не чистым.

«Сие есть Тело Мое, сия есть Кровь Моя Нового Завета…»

Становление Евхаристии – сердце Тайной вечери. Подавая ученикам чашу с вином, преломляя хлеб, Иисус отдает им всего Себя, без остатка, лишь бы смогли вместить. В собственной крови заключает Он Новый завет.

Если договор Ветхого Завета был подписан человеческой кровью обрезания, то Новый Завет написан и подписан кровью Христа. Заповеди Моисею были продиктованы свыше и высечены на камне. Заповеди Христа пишутся Его кровью, лившейся с креста.

Все евангельские слова о любви и прощении, все призывы прийти и покаяться, все обетования написаны Его чистейшей кровью, которую Он добровольно проливает. Потому что ничем другим Новый Завет написать нельзя: слишком велика пропасть между человеком и Богом, кроме смерти и Воскресения ничто не может ее заполнить. Каждое евангельское слово выкуплено кровью, о которой Христос говорит на Тайной вечере: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается.

Последняя беседа

На Тайной вечере Иисус говорит с учениками предельно открыто. Так много в этой беседе: и утешения заранее, и обещания, и призыв как можно теснее сплотиться между собой и с Ним. Он понимает, каким страшным ударом станет для них завтрашний день. И Он не жалеет слов, чтобы загодя ободрить, чтобы дать им опору на те часы, которые им придется провести в кромешном ужасе.

Он знает, какими осиротевшими они почувствуют себя – и обещает: не оставлю вас сиротами, приду к вам. Знает, что им в отчаянии Пятницы нужно будет на что-то опереться – и загодя говорит им о том, что случится, чтобы потом, вспоминая эту беседу, они поняли, что все было открыто Ему заранее. Он даже предупреждает о том, что от Него отрекутся, что ученики разбегутся – потом они вспомнят эти слова, вспомнят, что, даже зная заранее об их отречениях и трусости Он все равно говорил им о Свой любви и о том, что они – Его.

В этой беседе очень много о любви и радости. «Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас». Да, Он говорит и о страданиях, и о гонениях, которые ждут Его и апостолов, но обещает, что вся печаль претворится в радость. Боль, страдания, лишения – все это временно, все это от князя мира сего. Но тех, кто перетерпел, кто не отпал, тех ждет наградой радость, которой не будет конца.

Эта радость будет выкуплена Его смертью, но о Своих предсмертных душевных мучениях Иисус не скажет ученикам – об этом Он станет молиться лишь в Гефсиманском саду, лишь там скупо оборонит перед тремя самыми близкими: «Душа Моя скорбит смертельно». Апостолам нужно пережить Пятницу, не разочаровавшись, не отпав до конца, не отрекшись, да и потом их ждут гонения и казни – и Христос говорит с ними о грядущей радости.

Первосвященническая молитва

Согласно евангельской повести, раньше, когда Иисус хотел поговорить с Отцом, то Он для этого удалялся от учеников. Обращения Сына к Отцу всегда оставались тайной тайн. Но на Тайной вечере срывается и этот покров – Иисус обращается к Богу с молитвой при учениках, чтобы развеять последние их сомнения, чтобы они до конца убедились – Отец и Сын суть одно. И те, кто пребывает с Сыном, пребывает с Отцом. «Все Мое – Твое, и все Твое – Мое».

Ученики уже приобщились Телу и Крови за Тайной вечерей, и Иисус уже сказал: Я в Отце Моем, а вы – во Мне, и Я – в вас. Теперь они могут быть свидетелями этой молитвы. Они могут стоять перед лицом Отца, потому что в них кровь Его Сына.

И Христос открыто молится за апостолов, прося у Отца за них, соединяя их с Отцом – апостолов и всех, кто верует в Него по их слову. Отныне и навек всякий верующий во Христа становится тем, за кого Он горячо молится Отцу в Своей сыновней молитве под конец Тайной вечери.

Священник Георгий Чистяков рассказывает о связи Тайной вечери с празднованием иудейской Пасхи. Мы, люди, с которыми заключен Новый Завет – наследники тех, с кем был заключен Завет Ветхий. Эту статью полезно прочитать, чтобы ощутить эту преемственность.
Читать

В помощь молящемуся: богослужение Страстной седмицы

Лекция поможет понять, что происходит в храме в последнюю неделю перед Пасхой, как Церковь готовит нас к этому празднику, разворачивая перед нами события последних дней жизни Спасителя.

Страстная седмица - особое время в жизни Церкви. Каждый день уникален: у него своя тема, свои песнопения и специально подобранные чтения из Ветхого и Нового Завета.

Устав Церкви, каким мы знаем его сейчас, складывался тысячу лет, и разобраться в нем самостоятельно нелегко. Нужен тот, кто подскажет - что главное в каждом из дней, на что обратить внимание, о чем задуматься, к чему себя готовить.

Об этом рассказывает Илья Александрович Красовицкий, регент с многолетним стажем, преподаватель литургики из Свято-Тихоновского университета. Лекция будет полезна и тем, кто только знакомится с православным богослужением, и тем, кто уже давно в Церкви.

Есть ли в Церкви Христовой средство не только получить прощение грехов, но и укрепиться в добродетели?

Есть. В таинстве покаяния верующие во Христа Спасителя получают прощение своих грехов, а в таинстве причащения, при искреннем желании человека освободиться от греховных наклонностей и удалиться «от господствующего в мире растления похотью,» Господь дарует христианину жизнь вечную, укрепляет его в добродетели, делает его «причастником Божеского естества» ().

Как совершается это чудодейственное приобщение Божескому естеству?

Оно совершается через особое небесное питание, которое даровал Церкви Своей Милостивый Господь. При Своей земной жизни Спаситель обещал даровать это чудесное питание. «Старайтесь, – сказал Он, – не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» ().

Что же это за пища небесная?

Спаситель объяснил, что Он Самого Себя даст в пищу верующим. «Я есмь хлеб жизни» ().

Какое свойство этого обещанного чудесного питания?

"Отцы ваши , – продолжал Спаситель, – ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я – хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей, будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» ().

Какое значение этого обещанного таинственного питания?

Без него человек – точно мертвый. Господь сказал: «истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную , и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем . Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек» ().

Когда же Господь даровал это обещанное Им небесное питание?

Господь даровал Тело и Кровь Свою в пищу людям на тайной вечери под видом хлеба и вина. «И когда они ели (т.е. 12 Апостолов), Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое . И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» ().

Ограничился ли Спаситель совершенным Им лично священнодействием?

Нет, не ограничился. «Сие творите в Мое воспоминание» , – сказал Господь, и этим самым повелел Апостолам и их будущим преемникам совершать таинство Тела и Крови Господних (Лук. 22ср. ).

Совершается ли таинство Тела и Крови Христовых в Церкви?

Совершается, и притом с самого начала ее существования. «Чаша благословения , – пишет Ап. Павел, – приобщение Крови Христовой? приобщение Тела Христова?» ().

Доколе должно совершаться таинство Тела и Крови Христовых?

Всегда, до самого второго пришествия Христова. Ап. Павел пишет Коринфянам: «я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, Господню возвещаете, доколе Он придет " ().

Как смотрят христиане на таинство Тела и Крови Господних?

Христиане всегда смотрели и смотрят на него, как на величайшее священнодействие, и знают, что приступать к нему должно как к величайшей святыне, с глубоким благоговением. «Кто будет есть хлеб сей , – говорит Ап. Павел, – или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господних. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем . Оттого многие из вас немощны и больны, и немало умирает» ().

Признают ли таинство Тела и Крови Христовых сектанты?

Нет, не признают. У толстовцев и большинства молокан совершенно нет никакого, хотя бы только подобного таинству причащения, действия; у баптистов же, пашковцев и адвентистов есть подобный христианскому причащению обряд, но они, при совершении его, едят хлеб и пьют вино, не признавая их Телом и Кровию Господними.

Почему же они не признают необходимости есть именно Тело и Кровь Христову?

Потому что сектанты не верят ни Господу Спасителю, ни свящ. Писанию, а только себе.

Как указать сектантам на неправильность их понимания о таинстве Тела и Крови Господних?

Должно спрашивать сектантов: едите ли вы Плоть Сына Человеческого? Пьете ли вы Кровь Его? Если нет, то, значит, нет жизни в вас.

Что отвечают на это сектанты?

Они говорят, что по Писанию, нет надобности есть именно Тело и Кровь Господни, а что должно есть лишь хлеб и пить вино в воспоминание Господа.

Что сказать на это сектантам?

Должно напомнить им слова Спасителя: «истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его , то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (). Здесь Господь говорит о ядении Тела и питии Крови Его, а не о вкушении хлеба и вина, как лгут на Спасителя нечестивые сектанты. И на тайной вечери, подавая Апостолам хлеб и чашу, Господь говорил, что даст им Тело и Кровь Свою, а не хлеб и вино, как клевещут сектанты. «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое " , – сказал Господь, а не (сказал) «хлеб». Также и о чаше: «пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя " , а не (сказал) «вино» ().

Неужели де не безумно предполагать, что Всемогущий Господь обманул Апостолов и что, хотя и мог чудесно преложить хлеб в Тело Свое, а вино в Кровь Свою, но не сделал этого?

Господь истинно дал Тело и Кровь Свои, как свидетельствует об этом Евангелист, и как подтверждает это Ап. Павел, говоря: «я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое,... Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови. И далее Апостол говорит, предупреждая: кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (). Однако сектанты не верят ни Апостолам святым, ни Самому Спасителю, точно Господь и Его ученики обманули весь мир.

Что говорят сектанты, когда укажешь им ясные слова Спасителя о Теле и Крови Своей и на такие же слова свв. Апостолов?

Некоторые из сектантов так кощунствуют: они говорят, что, когда Спаситель раздал хлеб Апостолам, и когда они ели, тогда сказал им: «сие есть Тело Мое» и будто бы при этом показал на Свое Тело, которое имело терпеть мучения. Таким образом, по сектантскому понятию выходит, что Господь предлагал Апостолам одно (хлеб), а говорил совершенно о другом (о теле).

Что сказать сектантам на это оправдание их?

Должно сказать, что они извратители св. Писания и клеветники на Христа и Апостолов. Спаситель, давая ученикам хлеб, говорил о нем, что это есть Тело Его, так как хлеб после благословления Господня стал Телом Его.

Но если признать на минуту сектантское кощунственное извращение слов Господа о теле, то вот что получится. Господь, отдавши Апостолам хлеб и будто бы показавши на Тело Свое, сказал: «сие есть Тело Мое.» Далее: «взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая, во оставление грехов.» На что, спрашивается, указал Господь, говоря: «сие есть Кровь Моя?» Неужели же Он в это время поранил Сам Себя и показал на закапавшую кровь? Ведь вот до чего может дойти сектантское безумие! На самом же деле Господь при словах: «сие есть Кровь Моя » – указал на чашу с вином, чудесно преложившимся силою благодарения () в Кровь Христову.

Что говорят сектанты, когда так обличают их ложь и клевету на Христа и Писание?

Сектанты говорят, что Господь не называл хлеба и вина телом и кровью, а будто бы объяснил, что хлеб и вино суть символы (знаки) Тела и Крови Его.

Что делать при таком извращении сектантами Писания?

Должно сказать им, что в слове Божием нет ни одного места, где было бы сказано: хлеб и вино – «символы тела и крови»; наоборот, всюду в Писании указывается на то, что причащаться нужно не символами, а действительными Телом и Кровью Христовыми. «Чаша благословения , – пишет Ап. Павел, – которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова» ()?

Неужели же Ап. Павел понимает меньше сектантов, когда пишет так?! Не думают ли сектанты поучить и Апостолов святых?

Так именно у них и выходит. Сектанты признают Весмогущего Христа Господа бессильным преложить хлеб и вино в Свои Тело и Кровь, так что получается, будто бы Апостолы неправильно сказали в своих Писаниях.

Как, – спрашивают сектанты, – может быть, чтобы хлеб и вино стали вдруг и Телом и Кровию Господними?

Что ответить сектантам?

А как, пусть скажут сектанты, жезл Ааронов превратился в змия и затем опять стал жезлом? Как вода в Египте стала кровию ()? Как вода стала вином в Кане Галилейской ()?

Сектанты спрашивают еще: почему Тело Христово не убавляется, хотя православные всегда причащались и причащаются от Него?

На это должно отвечать: а каким образом пяти хлебов оказалось довольно для людей числом около пяти тысяч, и каким образом случилось то, что оставшиеся от еды куски хлеба наполнили собою 12-ть коробов, что, во всяком случае, гораздо более пяти хлебов ()? И еще: почему не убавляется огонь у свечи, хотя бы и миллион других свечей зажечь от нее?

Что говорят сектанты, когда так опровергают их лжемудрствование?

Сектанты говорят: «освящены мы единократным принесением Тела Иисуса Христа» (), и поэтому не нужно нам никакого причащения. Мы признаем, высказываются они, только ту жертву, которая была принесена на Голгофе.

Что должно отвечать сектантам на это их лжемудрствование?

Должно отвечать, что и православные признают только единую жертву Христову, заменившую собою все верхозаветные жертвы, которые не могли истребить грехов, и лишь только прообразовали жертву Христову. Но, подобно тому, как участники ветхозаветных жертв должны были, для участия в них, питаться от жертв своих, так и для участия в освящающей жертве Христовой должно питаться от нее. Тело Христа Господа, пригвозденное на кресте на Голгофе, и пречистую Кровь Его, истекшую из ран Его, мы и вкушаем в таинстве Евхаристии (за литургией). Поэтому-то Ап. Павел и говорит в послании к Евреям (): «мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии» . Об этом питании говорит тот же Апостол в .

Чем же оправдываются сектанты?

Они указывают на слова Господа Иисуса: «Дух животворит, плоть же не пользует нимало» (), – и рассуждают так: значит, питание Телом Христовым бесполезно.

Что отвечать на такое извращение св. Писания?

Здесь ничего не говорится о том, что Тело и Кровь Господни бесполезны для верующих. Здесь сказал Спаситель, как должно понимать Его слова о хлебе жизни. Обещание Господне не плотское бесполезное рассуждение, не самообольщение, как казалось фарисеям, но действительность: «слова, которые говорю Я вам. суть дух и жизнь» (). Когда Господь на тайной вечери дал Апостолам «Плоть Свою» и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое» , то Апостолы не сказали Господу, что это бесполезно, как говорят наши сектанты, но приняли пречистое Тело и Кровь, и совершали сами таинство святого причащения и нас научили это делать. Даже составили Божественные литургии Тела и Крови Господних. Таковы литургии Апп. Иакова, Марка и Петра.

Что отвечать сектантам, когда они говорят еще словами Апостола: «Мы никого не знаем по плоти, если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» ()?

Здесь ничего не говорится о таинстве Причащения, о котором Апостол пишет в ; здесь Апостолом утверждается только то, что после Воскресения Христова мы уже никого не знаем в смертной плоти, но убеждены в бессмертии всех. Прежде знали Христа по плоти, знали, что Он ел, пил, спал, страдал на кресте, а теперь знаем, что Он с воскресшей плотию «навсегда воссел одесную Бога» (). Тело Его одухотворилось и прославилось, и тело всякого истинно-верующего в Него Он «преобразит так, что оно будет сообразно славному Телу Его» ().

Что отвечать сектантам-толстовцам, когда они говорят, что под хлебом жизни в Писании разумеется учение Христово, которым и должны питаться?

В ответ должно спрашивать их, что разумеется в таком случае под «чашей благословения» (). Апостолы прекрасно понимали, что должно разуметь под хлебом жизни, и, однако, они научают о приобщении Тела и Крови Христовых. Свв. Апостолы, в посрамление толстовцев и всех вообще сектантов, составляли чин литургии. Никто из сектантов не отвергает этого Божественного священнодействия, и все они должны сознаться в том, что далеко ушли от Христа и уподобились древним жидам, говорившем о Христе: «как Он может дать нам есть Плоть Свою?... Какие странные слова! Кто может это слушать» ()?

В Великий, Чистый Четверг Православная Церковь празднует установление самого важного и великого таинства Евхаристии – причастия Телу и Крови Господней – вспоминает тайную вечерю Спасителя со Своими учениками. В этом Таинстве Таинств, как называет Евхаристию Церковь, человек реально соединяется с Богом: Бог входит в самые глубины человеческого бытия и сам человек приобщается к подлинной Жизни в Боге. Христос, воплотившийся Бог и Человек, исцелил в Себе всю человеческую природу, Своим Крестом и Воскресением победив властвовавшую над ней смерть. Приняв в себя Христа, мы становимся причастниками этой победы.

Не случайно, поэтому, священномученик Игнатий Богоносец называет Евхаристию «лекарством безсмертия, противоядием, чтобы не умереть». Сам Спаситель так обращается к Своим ученикам: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 53-56). Эти слова нельзя понимать в каком-то переносном аллегорическом смысле. Христос в данном случае употребляет глагол, который в буквальном переводе обозначает не просто «есть», а «употреблять в пищу» в самом прямом, физическом, значении этого слова. Поэтому, какие либо символические толкования этого места просто невозможны. Христос говорит о самом тесном, глубоком и интимном приобщении всего, и духовного и телесного, естества человека к Своей Плоти и Крови, и в евхаристическом хлебе и вине, действительно, весь Христос. Эта истина показалась большинству слушателей Спасителя столь невероятной, даже абсурдной «какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин. 6, 60), что они немедленно удалились. В событии, вспоминаемом в этот день, невозможное, с точки зрения человеческого разума, стало реальностью, средоточием жизни и каждого христианина и всей Церкви.

В Евхаристии не только каждый человек соединяется с Богом, но и все верующие соединяются друг с другом в союзе любви, поэтому это таинство есть основа Церкви, которая сама называется апостолом Павлом Телом Христовым. Перед тайной вечерей Господь делом показал, с каким сердцем человек должен приступать к этому великому и страшному таинству. «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их. Во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его, Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан» (Ин. 13, 1-5). Удивительно этот трогательный поступок Спасителя передается в каноне праздника: «Ученикам показывает образ смирения Владыка: покрывающий небо облаками препоясывается полотенцем, и преклоняет колена омыть ноги [Своим] рабам [Тот], в Чьей руке дыхание всех сущих».

Среди апостолов, которым Спаситель омыл ноги, был и Иуда. Своим смиренным поступком Христос еще раз дал предателю, уже обещавшему первосвященникам выдать своего Учителя, возможность для покаяния. Однако душа предателя уже настолько поработилась диаволу, что ее не тронуло даже это немыслимое, выходящее за все рамки человеческих представлений проявление Божественной любви: Творец омывает ноги своим созданиям (действие, по общепринятым нормам того времени, подобающее только рабам, притом самым низшим по положению), Учитель служит своим ученикам. Иуда спокойно подставил свои ноги Тому, Кого он обречет мучительной и позорной смерти. Апостол Петр, напротив, зная, насколько он недостоин, чтобы его Господь сослужил ему столь унизительную, как он думал, службу, пытался отказаться от омовения: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?» (Ин. 13, 6) Христос ответил Петру: «что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после» (Ин. 13, 7). Христос призывает к самой предельной, которая только возможна, любви, до полного самоотречения, до полного забвения собственных мнимых и действительных достоинств и прав, до самой смерти. На тайной вечери Христос имел продолжительную беседу с учениками. Как никогда до этого Он открыл им Свое Божественное достоинство, тайну спасения человечества и грядущее призвание самих апостолов. Во время этой беседы апостол Филипп прямо спросил Христа: «Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин. 14, 8). Иисус ответил ему: «столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне?» (Ин. 14, 9-10). Тайна Пресвятой Троицы никогда еще так ясно не открывалась людям. И вот во время трапезы, когда они ели, «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ешьте: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26, 26-28). Впервые апостолы причастились Тела и Крови Господа; с тех пор это чудо происходит на каждой Божественной литургии, не символически, как только воспоминание той тайной вечери, а реально, как в те часы Страстного четверга. Тогда причастился и Иуда, но причастие не было ему во спасение, более того, с его стороны это было страшным надругательством, последней каплей греха, которая уже безвозвратно отравила сердце Иуды. И после сего куска [причастия] вошел в него сатана. «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь» (Ин. 13, 27-30). Иуда пошел к первосвященникам, чтобы предать своего Учителя. Между тайной вечерью и временем ареста, а затем неправедного суда, унижений, пыток и распятия Христа оставалось лишь несколько часов. Эти события взаимосвязаны друг с другом. Спасение человека было невозможно без смерти за него воплотившегося Бога, и это Спасение невозможно воспринять вне таинства Евхаристии. Каждому причащающемуся в этот день, а в этот день должен причащаться каждый христианин, необходимо помнить, какой ценой дано было ему это Таинство, и честно, без лукавства заглянуть в собственную душу, чтобы это не было иудиным причащением.

Осталось совсем не много времени до встречи Воскресшего Спасителя, и так же быстро проходят эти Великие дни Страстной Седмицы. По словам одного современного автора «Страстная Седмица – это уже не Четыредесятница и даже не Великий Пост – это отдельное время. Можно сказать так: Четыредесятница (первые 40 дней) – это время, когда мы идём навстречу к Богу. Страстная Седмица – это время, когда Господь идёт навстречу нам. Идёт через страдания, через арест, Тайную Вечерю, Голгофу, сошествие во ад и, наконец, к Пасхе Он преодолевает последние преграды, которые отделяют нас от Бога».

Иерей Максим Плякин

«В ту ночь, когда Он был предан, Он взял хлеб... благословил, преломил и подал ученикам своим, говоря: примите, вкусите: сие есть тело Мое, которое за вас преломляется во оставление грехов. Также и чашу, говоря: пейте из нее все: сия есть кровь моя Нового Завета, за вас и за многих изливаемая во оставление грехов,» - эти слова Евангелия (в отличие от протестантов, которые видят в таинстве причастия лишь условный, символический смысл и не придают ему особого значения) православная и католическая церковь всегда воспринимали буквально. После евхаристического канона, совершаемого в процессе литургии, вино действительно начинает обладать свойствами крови Христа, а хлеб - свойствами тела Спасителя! Слаб человек и грешен! Удивительный случай, произошедший в далеком восьмом веке, когда до разделения церквей было еще несколько столетий, подтверждает правоту католиков и православных в споре с протестантским «высокоумием» адептов Лютера и Кальвина. Одного из иеромонахов (то есть священников, имеющих иноческий чин), проводившего службу в церкви Сан-Легонций, в старинном итальянском городе Ланчано, вдруг начали терзать сомнения: «Да существует ли вообще таинство претворения? Кто докажет это? Ведь внешне ни вино, ни хлеб никак не изменяются. А если это - просто символ?..»- примерно такие мысли начали соблазнять этого человека. История, к сожалению, не сохранила его имени, но именно «благодаря» ему Господь явил то самое евхаристическое чудо, которое способно привести в трепет и изумление любого, слышавшего о нем. Однако, увы, сегодня оно мало кому известно по причинам достаточно известного свойства. Особое значение этого феномена заключается в том, что, в отличие от имени монаха, он не канул бесследно в Лету: материальное свидетельство о нем сохранилось и доныне! Человеческая плоть в руках, и кровь - в чаше В тот момент, когда мучающийся в душевных сомнениях иеромонах преломил евхаристический хлеб, он от страха и удивления закричал на всю церковь: обычный хлеб вдруг превратился во что-то совершенно непонятное, а в чаше вместо вина появилась густая алая жидкость, невероятно напоминающая кровь! Когда пораженный пастырь рассмотрел то, что было у него в руках, он просто остолбенел от ужаса: на ладони лежало нечто, похожее на тонкий срез человеческой плоти... Иноки, сбежавшиеся на крик и кольцом окружившие своего собрата, были ошеломлены не меньше. Сам иеромонах дрожащим от волнения и страха голосом тут же исповедовал перед братией свой грех маловерия, рассказав о терзавших его во время литургии сомнениях. Сразу после окончания службы он бухнулся на колени перед иконой Спасителя и долго-долго молился...

Фрагмент... сердца Христа? А самое удивительное заключается в том, что с тех пор в городе Ланчано, в церкви Сан-Легонций (ныне Сан-Франческо), вот уже на протяжении двенадцати столетий продолжают храниться в нетлении эти святые реликвии - чудесным образом материализовавшиеся кровь и тело Христовы. Весть о случившемся чуде тогда вмиг облетела все близлежащие города и веси - и потянулись к святыне паломники. Позднее обретенные Святые дары торжественно поместили в античную чашу из цельного куска горного хрусталя, чтобы каждый богомолец мог самолично увидеть и поклониться этому чуду. Начиная с 1574 года над святыней ведется наблюдение естествоиспытателей, а с начала 70-х годов прошлого века эксперименты приобрели серьезный научный характер. Так, например, фундаментальное исследование Святых даров провел профессор медицинского факультета Сиенского университета Одоардо Линоли, который является крупным авторитетом в области анатомии, паталогической гистологии, химии и клинической микроскопии. Его вывод: то, что в нетлении пребывает в хрустальной чаше в церкви города Ланчано, представляет собой подлинные плоть и кровь человека! Плоть представляет собой фрагмент мышечной ткани сердца, в сечении содержащий миокард, эндокард и блуждающий нерв. В виде предположения профессор также заявил, что изученный им «материал» имеет в себе ткани левого желудочка - в пользу этого говорит значительная толщина миокарда. Кровь из чаши и та, что содержится в плоти, принадлежат одной группе, которая, кстати, идентична той, что обнаружена на знаменитой Туринской плащанице - саване, в который, по преданию, был завернут после смерти на кресте Христос и на котором отпечатались негативные изображения Его лика и тела. Кровь, которую можно... переливать человеку! Анализ крови показал, что в ней содержатся протеины и минералы в нормальных для обычной человеческой крови процентных отношениях. При этом ученые особо подчеркнули: более всего их удивил тот факт, что плоть и кровь в течение целых двенадцати (!) столетий сохранились! И, главное, продолжают сохраняться, несмотря на физическое, атмосферное и биологическое воздействие, при том, что отсутствуют какие бы то ни были специальные консерванты и меры искусственной защиты.

Для более предметной иллюстрации уникальности этого феномена предложу провести опыт: попытайтесь сохранить в обычных условиях кровь любого теплокровного организма - будь то ваша собственная или растекшаяся по столу из размороженного куска говядины. Думаю, любая хозяйка знает, что уже через сутки в квартире «потянет» таким тяжелым духом, что дышать можно будет только в противогазе: обычное трупное разложение. Да и каждый начинающий медик вам подтвердит, что гниение любого высокоразвитого биологического организма после его смерти начинается именно с крови - именно она более всего подвержена тлению. Однако кровь, которую исследовали ученые, если ее привести в жидкое состояние, даже после двенадцати веков хранения остается пригодной для переливания и будет обладать всеми свойствами свежей крови! Проводивший свои исследования параллельно с Одоардо Линоли профессор нормальной анатомии человека того же Сиенского университета Руджеро Бертелли получил точно такие же результаты. В ходе повторных экспериментов, которые осуществлялись в конце прошлого века с применением более совершенной аппаратуры и с учетом новых достижений науки в области анатомии и патологии, эти выводы были подтверждены! Еще при жизни современников этого чуда материализовавшаяся кровь почти сразу свернулась в пять небольших затвердевших шариков разной формы. И каждый из этих шариков, взятых отдельно, весит ровно столько же, сколько... все пять, вместе взятые! Согласитесь, только это способно повергнуть в шок любого и просто противоречит известным сегодня законам природы. Но, тем не менее, это - факт, объяснить который не может ни один ученый.

Алексей ЧЕВЕРДА

«Что удивительно, что тебе предлагают в пищу и питие Тело и Кровь Свою Господь?

Кто дал тебе в пищу плоть, созданных Им животных, Тот дал, наконец, в пищу и питание и Самого Себя. Кто питал тебя сосцами матери, Тот, наконец, Сам взялся питать тебя Своею Плотию и Кровью, чтобы, подобно тому как с молоком материнским ты всосал в себя известные свойства матери, дух её, так с Телом и Кровью Христа Спасителя всосал бы в себя Его дух и жизнь.
Или, как прежде в младенчестве ты питался матерью и жил ею, её молоком, так и теперь, выросши и ставши греховным человеком, ты питаешься Кровью своего Жизнодавца, дабы чрез то был жив и возрастал духовно в человека Божия, святого; короче: чтобы как тогда ты был сыном матери, так теперь был бы чадом Божиим, воспитанным, вскормленным Его Плотию И кровию, паче же Духом Его – Плоть и Кровь Его дух суть и живот суть, – и соделался наследником Царства Небесного, для которого ты и сотворен, для которого и живешь».

Из книги «Моя жизнь во Христе»

Протоиерей Александр Мень

В древности считалось, что, когда человек приглашает друзей и с молитвой они совершают трапезу, Божество невидимо присутствует здесь. Жертва и трапеза всегда сливались. И вот Христос установил трапезу Нового Завета, Он заключил Новый союз Неба и земли через Свою смерть, которая обозначена была вот этой трапезой. И Он сказал: «Сие творите в Мое воспоминание». Это не просто воспоминание и память, а это вечно повторяющаяся Тайная Вечеря. Она всегда с нами.

Когда мы поднимаем чашу и хлеб на престоле в Церкви, это значит, что Христос приходит вновь и снова наступает ночь Тайной Вечери. Он соединяет нас между собой и соединяет с Самим Собой. Таинство трапезы - это таинство единства с Богом и людей между собой. Вот что значит «плоть и кровь».

Из книги: “Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей”, Москва, 1999

Почему Спаситель сказал: «…Сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя…»? В каком смысле Тело и Кровь? В символическом? В том смысле, что Кровь - символ установления Нового Завета, а преломляемый хлеб - символ страдающего, ломаемого мучителями Тела Богочеловека?

Не только. Если бы это было так, Церковь никогда не говорила бы, что мы причащаемся Истинного, подлинного Тела и Крови. Мы бы, как баптисты, свидетельствовали лишь о вспоминании Христа и Его Жертвы, но не о подлинном единении со Христом.

Значит, Евхаристия - нечто большее. Значит, Спаситель в Таинстве Своем заключил больший смысл, чем тот, до которого мы дошли. Об этом - в настоящей беседе.
Любая трапеза - это питание человека, благодаря вкушению пищи человек живет. Сотворив мир и насадив растения (пшеницу - хлеб, виноград - вино), Бог дает их в пищу человеку (Быт. 1:29). Пища - жизнь. «Но смысл, сущность, радость этой жизни не в пище, а в Боге, в общении с Ним» (протопресв. А. Шмеман). И вот от Бога, от подлинной жизни человек отпал, а через человека от Бога отпала и пища, т. е. весь тварный мир. После грехопадения Пища не помогает человеку восходить к Богу: пища - к смерти, к распаду. Где же та пища, которая вернет человека к Богу? Где та пища, которая насытит навсегда, после которой не будет через некоторое время пусто в желудке? Это Иисус Христос: «Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда».

Много раз в Ветхом Завете Бог давал пищу умирающим от голода людям. Это и манна, и перепела, чудесно данные Богом народу после бегства из египетского плена, во время странствования народа по пустыне. Все это до времени, ко всему этому не надо прилепляться… Это лишь прообразует истинную пищу и истинное питие, которые явятся в грядущие мессианские, эсхатологические времена.
И эти времена наступают. Прообразы и чаяния исполняются во Иисусе Христе. Он есть «хлеб жизни», сначала словом Своим провозглашающий вечную жизнь для верующих в Него (Ин. 6:26–51а), а затем - своими Плотию и Кровью, данными в пищу и питие (Ин. 6: 51б–58).

Свои слова о Евхаристии Спаситель произносит после чудесного насыщения народа в пустыне (Ин. 6:1–15), тем самым противопоставляя Хлеб Небесный хлебу физическому, тленному (Ин. 6:27).
Толкователи отмечают, что, упоминая об Исходе (из египетского плена), Христос ставит Свои деяния в ряд с этими священными для всякого израильтянина событиями. С одной стороны, Он как бы провозглашает новый Исход (переход к новой жизни, к новой реальности), с другой - Он намекает на мессианский пир, на трапезу, ожидаемую евреями, которая, по учению пророков, наступит, когда сойдет на землю Господь.

И далее, поясняя, что есть на самом деле эти истинные пища и питие, Христос говорит, что это Тело Его и Его Кровь - Он Сам. Он не символизирует хлеб и вино: это есть подобие, образ Тела и Крови Моих. Он сообщает Евхаристическим хлебу и вину новый смысл: «Сие есть Тело Мое…»

Христос умер и Воскрес. Его смерть ведет в истинную Жизнь, которой нет конца (Рим. 6: 9 сл.). Воскресший Христос теперь вечно восседает одесную Бога Отца, «приобретя нам вечное искупление» (Евр. 9:12), «будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас» (Евр. 7:25).

Вот ключ к пониманию природы христианской Евхаристии. Евхаристия является удивительным фактом: это звено, соединяющее наш, обычный, мир, подверженный законам тления и Смерти, с вечно живым Первосвященником, находящимся в Тайне Пресвятой Троицы. Евхаристия - это мост, перекинутый между миром обычным, тварным (вещество хлеба и вина) и миром Божественным - прославленной плотью Воскресшего Христа. Важно помнить, что мы причащаемся не Тела Христова в Его земном бытийствовании, того Тела Богочеловека, принявшего на Себя образ раба, которое несло Божественность скрытно, как то, что лишь изредка на миг проявляло себя (например, в момент Преображения). Мы причащаемся и не мертвого Тела, лежавшего во Гробе но нового, преображенного, воскресшего, прославленного Тела! Мы причащаемся Тела и Крови, перешедших в новую - прославленную - категорию бытия. Мы причащаемся духоносного Тела Христова «не дематериализованного, но полностью оживотворенного энергиями Духа» (Оливье Клеман).

Еще правильнее сказать, что мы причащаемся Тела, прошедшего путем к Небу, к обожению. Это же Тело лежало в яслях, и ему поклонялись волхвы, это Тело было прободено копьем, умерло и было положено во Гробе. И это же Тело воскресло и вознеслось к Отцу. Его мы и причащаемся.

Причащаться Христа - значит подключаться к Божественной жизни, единственно подлинной вечной жизни, не причащаться - находиться в измерении падшего, преходящего, истлевающего мира. «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). И «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (56 ст.).
«Что же это за средство [ведущее к вечной жизни]? Не что иное, как это славное Тело, явившее себя сильнейшим, нежели смерть, и ставшее для нас источником жизни. Как малое количество закваски смешивается со всем тестом, так и возведенное Богом к бессмертию Тело, войдя в наше тело, изменяет его и всецело претворяет в Свою собственную Сущность» (св. Григорий Нисский).
Выше указывалось, что Спаситель приурочил совершение Вечери к пасхальному ужину. Смысл пасхальной трапезы - исход из плена к свободе. Но данный переход, ветхозаветная Пасха - лишь образ, тень грядущей мессианской Пасхи - перехода к новой жизни с Богом.

Спаситель Своим шествием на Голгофу, на смерть совершает истинную Пасху - переход к жизни (обретаемой через Воскресение), к новому прославленному существованию. И всех верующих Христос приобщает к этой Пасхе, к новому образу существования. Даруемые Им в Евхаристии Тело и Кровь не образ, не символ новой реальности, они - сама реальность эсхатологического мира, в котором живет Христос. Евхаристия дает человеку, полностью погруженному в наш, физический мир, приобщиться иной, небесной реальности, войти в живой контакт, единство с прославленным воскресшим Телом Господа Иисуса Христа, Телом, сейчас находящимся в Тайне Святой Троицы. Когда ученики, слышавшие проповедь Спасителя о причастии Его Телу и Крови, смутились от слышанного, Иисус, «зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут… сказал им: …Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде?» (Ин. 6:61-62). Туда… Он там, но и здесь, под видом вина и хлеба.
Что же происходит в Тайне Евхаристии, когда человек принимает в себя Истинное Тело и Истинную Кровь пострадавшего за нас, умершего, воскресшего и прославившегося Господа Иисуса Христа?
Современный подвижник архимандрит Софроний (Сахаров), ученик преп. Силуана Афонского, пишет, что через соединение в любви с Божественной Ипостасью (Личностью) Единородного Сына мы становимся подобными Ему, получаем возможность реализовать свою образность и подобие Ему и «усыновляемся Отцом Небесным на бесконечные веки».

На кресте в последний момент Христос воскликнул: «Совершилось». Недоведомы нам глубины мысли Господа, но мы знаем, что тогда произошел великий сдвиг во всем космическом бытии. Сие «Совершилось» относится к предвечному Совету в недрах Святой Троицы, о чем отчасти говорится и в данном нам Откровении. Для нас еще не вполне совершилось то, чего мы ждем в надежде от Бога. Мы продолжаем в тревоге видеть «нынешние небеса и землю, как содержимые творческим словом Божиим, как сберегаемые на день Страшного суда и погибели нечестивых человеков…» (архим. Софроний (Сахаров)).

Для нас этот мир еще идет к концу истории, грядет антихрист, впереди Суд и испепеление сатаны и греха, когда «смерть и ад повержены в озеро огненное» (Откр. 20:14). Для нас это впереди, но Божественная литургия, Евхаристия, приобщая нас к блаженной вечности, Царству Небесному, уже все эти события содержит в себе, как бы прошедшие. Именно поэтому за Литургией, молясь, священник от лица верующих произносит таинственные, но прекрасные слова: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие…»

Что мы можем поминать на самом деле, о чем мы знаем? Крест? - да. Гроб, тридневное Воскресение, восшествие Спасителя на Небо, седение одесную Отца? - это прошло перед глазами тех, кому мы доверяем, можно сказать, что в опыте веры и мы этому свидетели. Но можем ли мы сказать, что мы поминаем как бы прошедшее «второе и славное паки пришествие» Христово? Литургия, которая наш нынешний мир соединяет с вечностью, с Царством Небесным, говорит, что так сказать можно.

Литургия уничтожает наше время. Вернее сказать, что она его преображает. Как преображена, одуховлена воскресшая природа Христа, так и наше время в Евхаристии становится иным.
В момент Евхаристии мы соучастники Тайной Вечери, на которой было установлено Таинство, мы собеседники апостолам («Вечери Твоея Тайныя днесь (т. е. сегодня), причастника мя приими») и одновременно мы свидетели Царства Небесного, наступившего после второго Пришествия Христова. Литургия позволяет нам приобщиться иного, уже неземного, порядка вещей, стать причастниками Божественного течения времени и Божественной жизни. «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцом Моим на Престоле Его» (Откр. 3:21).
Так вот это совершилось. Евхаристия есть созерцание Бога, причастие Богу, вхождение в общение с Богом - через единение со Христом, Его Телом и Кровью.

И еще об одном аспекте Евхаристического богословия необходимо упомянуть. «Как этот преломляемый хлеб, некогда рассеянный по склонам, был собран, чтобы составить одно, так и Церковь Твоя собирается в Царстве Твоем со всех концов земли», - пишет автор сборника Дидахе во втором столетии по Рождестве Христовом.

«Когда Господь назвал Своим Телом хлеб, состоящий из множества собранных вместе зерен, Он указал тем самым на единство нашего народа. Когда Он назвал Своей Кровью вино, выжатое из множества гроздей и виноградин и составившее единое питье, Он указал на то, что наше стадо состоит из множества собранных воедино овец», - пишет сто лет спустя африканский епископ св. Киприан Карфагенский.

И еще через столетие: «Мужчины, женщины, дети, глубоко разделенные в отношении племени, народности, языка, общественного положения, рода деятельности, учености, достоинства, состояния… - все они претворены Церковью в Духе. Всем им в равной степени Церковь сообщает Божественную форму. Все получают единую природу, неспособную к разделению, - природу, которая позволяет более не считаться с многочисленными и глубокими различиями между людьми» (св. Иоанн Златоуст).

Итак, Евхаристия неким таинственным образом объединяет людей. Объединяет таким образом, что каждый получает в Церкви свое место, каждый выполняет свое служение. И если размышлять о том, чему можно уподобить обретаемое в Церкви единство людей, на ум приходит… - тело, обычное тело, в котором каждый из членов драгоценен, каждый находится на своем месте… И Священное Писание, и Священное Предание единодушно свидетельствуют, что через Евхаристию мы соединяемся во Христе в единое тело, и тело это - Тело Христово. «Через Евхаристию община интегрирована в Тело Христово» (О. Клеман), через Литургию мы все становимся через Христа и во Христе едины.

И это богословское утверждение - не порождение поздних веков, это самое первоначальное утверждение древней Церкви. Ап. Павел, который настаивал, что передает ученикам то, что принял «от Самого Господа» (1Кор. 11:23), постоянно возвращается к теме, что Церковь - это Тело Христово. И мы, верующие, составляем это Тело.

Определение Церкви как Тела Христова важно и в том отношении, что оно дает представление о характере внутренней жизни Церкви. Подобно обычному телу с его ростом, питанием, обменом веществ, то же происходит и с Церковью как Телом Христовым: как обыкновенное тело растет, увеличивается, так и Тело Христово созидается (Еф. 4:12), творит возращение (Еф. 4:16). Как в теле каждый член имеет свое особое назначение, служа целому, так и Тело Церкви составляется и совокупляется при действии в меру каждого члена (Еф. 4:16). Как в теле нет распри, а все члены образуют единое целое, здоровый действующий организм, так и в Церкви Христовой мы все примирились в едином Теле (Еф. 2:16), образуем единое Тело, одушевляемое единым Духом (Еф. 4:4). Как в теле есть свои связи, своя система питания, так существуют они и в Церкви Христовой (Еф. 4:16; ср. Кол. 2:19). Как писал замечательный мыслитель начала ХХ века профессор С.-Петербургской Духовной Академии Н. Н. Глубоковский:
«Все христиане объединяются в Господе и в Нем связуются до неразрывности… В этом смысле они образуют не внешний союз, а составляют единое целое, где в разных положениях частных членов обнаруживается общая функционирующая стихия благодати Христовой». Церковь - это единство, превышающее все привычное для нашего опыта. Это единство не просто по семейным, клановым, социальным узам; это единство вышеестественное; единство Живого организма. Вот почему ап. Павел так часто использовал метафору: Христос живет в вас, Христос живет во мне (ср. Кол. 1:27; Гал. 2:20). Как подметил о. П. Флоренский, «раз «привитые к Церкви», верующие не являются чем-то внешним для нее. Они в подлинном смысле ассимилируются Телом Христовым, делаясь его членами». Это единство и сродство Христа с верующими настолько тесное и реальное, что страдания Христа должны быть страданиями Церкви, и страдания Церкви и ее членов (даже самого малого) есть страдания Христа… «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (Ин. 15:4) - девиз этой новозаветной, даруемой нам по безмерной любви Божией реальности.

Многократно мы убеждаемся, что и радости, и горести у Церкви и у Христа едины. «Вы слышали, - обращается апостол Павел к христианам Галии, - что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее» (Гал. 1:13). И Спаситель, явившись Павлу, не спросил его: «Почему ты гонишь Моих последователей или Моих учеников?..» Христос спросил: «Савл, Савл, за что ты гонишь Меня…» Вслушайтесь! За что ты гонишь Меня, Меня Самого? Спаситель отождествляет Себя с христианами. Гонение на Его учеников - гонение на Самого Христа. Еще более отчетливо это и лаконично в Евангелии от Матфея, когда Спаситель говорит апостолам: «Принимающий вас принимает Меня…» (Мф. 10:40). В том же Евангелии дан другой прекрасный пример, в котором Сам Господь отождествляет Себя с верующими (членами Тела-Церкви):

«Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25: 31-46).

Итак, Новый Завет свидетельствует, что Церковь - это не просто община людей, собранная силой Духа Святого, укрепляемая и животворимая благодатью Таинств. Церковь - это сплав людей в единый организм - в Тело Христово; местом, в котором верующие обретают это единство, является Евхаристия. В Нем, во Христе, мы не только входим в общение с Богом, включаемся в Божественную жизнь, но и соединяемся друг с другом.

Профессор Николай Дмитриевич Успенский

российский специалист в области церковной истории, исторической и систематической литургики

Господь мог употребить для установления таинства Евхаристии любую пищу, любой продукт питания, “ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою” (1Тим. 4:4-5). Но Христос избрал для этого хлеб и вино, потому что этим продуктам в еврейской священной символике придавалось особое значение.

Хлеб являлся символом жизни. И Сам Христос пользовался этим символом, когда говорил о Себе иудеям: “Не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес; ибо хлеб Божий есть Тот, Который сходит с небес и дает жизнь миру… Я есмь хлеб жизни… Я – хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить во век” (Ин. 6, 32, 33, 35, 48, 51).

Виноградная лоза – символ избранного народа Божия (Ис. 5:1-6). “Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды – любимое насаждение Его” (Ис. 5:7). В Новом Завете Сам Господь – “истинная виноградная Лоза”, а Бог Отец – виноградарь, все же люди, кто пребывает со Христом, – ветви этой Лозы (Ин. 15:1-6). Чаша вина – прежде всего символ спасения.

Хлеб и вино, взятые вместе соответствует славянскому “плоть и кровь” и означает психофизическую природу человека…

Из статьи: «Святоотеческое учение о Евхаристии и возникновение конфессиональных расхождений«

Юрий Рубан

Преподаватель Минской духовной академии, кандидат исторических наук, кандидат богословия

Почему формой теснейшего единения со своими последователями Христос избрал трапезу, совместное вкушение пищи? (Ведь Литургия – это совместная трапеза, только предельно упрощенная).

Это большая тема – богословие Евхаристии, по которой существуют прекрасные работы архим. Киприана (Керна), оо. Иоанна Мейендорфа, Ал. Шмемана и др. Сейчас же прошу отвлечься от нашего американизированного «способа приема пищи», часто в спешке, и обратить внимание на следующий факт. Христианство появляется на Востоке, поэтому нам важно учитывать восточный взгляд на трапезу: любая трапеза, тем более, совместная, – священна. Христос – как глава общины – на каждой совместной трапезе благословлял хлеб и вино (как любой глава семьи). То же происходит и на Тайной Вечере, но теперь Христос разламывает хлеб – и называет его своим Телом, а вино в чаше – своей Кровью. При этом сам вкушает от этого евхаристического хлеба (это ведь не отдельный от Него кусок плоти!). А когда человек ест, то, образно говоря, он превращает этот хлеб в свое тело. Когда люди на евхаристическом собрании вместе едят и пьют, то становятся родственниками по плоти и крови.
Поэтому ап. Павел называет Церковь (в греч. Тексте – Экклеси́а, что значит «Собрание»!) «Телом» Христа (см. Ефес. 1:23 и параллельные места, а тж. по текстам других его Посланий). Важно, что здесь употребляется греческий термин «со́ма» – живой организм (цельная человеческая личность), а не саркс или креа́с (отдельные куски мяса расчлененного, мертвого тела).

«Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Господней? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие – одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (метэ́хомэн)» (1Кор. 10:16-17). В последнем случае употребляется слово метэ́хомэн; это форма глагола метэ́хо – иметь долю, принимать участие, участвовать, быть причастным. Мы часто акцентируем материальную форму таинства – «вкушение»; здесь же Павел обращает внимание на то, ради чего это делается, что за этим с нами происходит.

Из рукописи «История Божественной Литургии», СПб, 2005

Христос Яннарас

Греческий православный философ, богослов и писатель

Сегодня многие, похоже, забыли об этой основополагающей истине, определяющей и выявляющей Церковь: Церковь есть собрание вокруг Евхаристической трапезы. Не учреждение, не религиозный институт, не иерархическая административная структура, не здания и служебные конторы, но народ Божий, собравшийся ради преломления хлеба и благословения чаши, – вот что такое Церковь. Некогда «рассеянные чада Божии» (Ин. 11:52) ныне собраны в живом единстве церковного тела. В Деяниях апостолов мы встречаем первое письменное указание на исходный принцип, конституирующий Церковь: верующие в апостольскую проповедь постоянно пребывают «в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитве» (Деян. 2:42). «Все же верующие были вместе и имели все общее; и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого; и каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца» (Деян. 2:44-46).

Пасхальная трапеза

Но и Евхаристическая трапеза, образующая и являющая Церковь, не есть некое абстрактное установление, выдуманное учениками Христа. Как Сам Христос, восприняв человеческую природу, обновил и очистил ее, так и Церковь преображает историческую плоть своего времени.

Евхаристическая трапеза следует за еврейской Пасхой и является ее продолжением. Слово «пасха» означает «переход». Для иудеев Пасха была важнейшим праздником года, напоминающим о переходе через Красное море и освобождении Израиля из египетского плена. Ежегодно вечером накануне торжественного дня каждая еврейская семья собиралась за праздничной трапезой и старейший в семье поднимал наполненную вином чашу, вознося Господу молитву в знак благодарения («евхаристии»). Старейшина благодарил Бога за милости и обетования, дарованные Им праотцам Израиля и всему еврейскому народу, в том числе за чудесный переход через Красное море и освобождение из египетского рабства. Глава семьи делал первый глоток из чаши, которая затем шла по кругу, дабы все присутствующие могли пригубить благодарственного вина.

Христос праздновал с учениками еврейскую Пасху в Иерусалиме, накануне Своего ареста и казни. Однако смысл Тайной Вечери – не в напоминании о Ветхом Завете, заключенном между Богом и избранным народом, не в воспоминании о верности Господа этому союзу, подтвержденной многочисленными чудесами. Христос придает пасхальной трапезе новое значение – значение Нового Завета. Отныне Пасха символизирует уже не переход одного избранного народа от рабства к свободе, но переход всего рода человеческого от смерти к жизни. «Во плоти» Христовой и «в Его крови» уничтожена преграда, воздвигнутая между тварью и Творцом. Тварное теперь может существовать по образу нетварного – по образу «истинной жизни».

Плоть и кровь Христа принадлежат тварному миру, но такому миру, который не имеет ничего общего с бунтом против Божественной любви. Тело Христово – тварная экзистенция, существующая как приношение Богу, как нечто неразрывно с Ним связанное, как выражение бесконечной благодарности животворящей любви Отчей. Потому и Евхаристическая трапеза Церкви – хлеб и вино – есть также творение, принесенное в дар Господу, по образу бытия плоти Христовой.

Под хлебом и вином, символами всякой пищи и всякого проявления жизни. Церковь подразумевает весь тварный мир и возвращает его Богу; она вручает жизнь твари любящей воле Отца и приносит Ему благодарение за эту экзистенциальную возможность, осуществленную Христом.

«Сие творите в Мое воспоминание», – сказал Христос, разделяя между учениками хлеб и вино во время Тайной Вечери (Лк. 22:19).

«Воспоминание» означает в Библии не просто ссылку или указание на минувшие события, но переживание и возобновление непосредственных отношений, то есть событие жизни. Евхаристическое причащение хлебом и вином является восстановлением и обновлением связи между тварным и нетварным, осуществляемым посредством «плоти и крови» Христовых. Хлеб и вино Евхаристии – не нейтральные предметы, предназначенные утолять голод и жажду и обеспечивать индивидуальное выживание человека в мире, но творение Божие, благодаря которому мы входим в жизненосную связь с Отцом. Тварь соединяется с жизнью Творца, через Тело и Кровь Христа, как утверждает Он Сам: «Примите, ядите: сие есть Тело Мое… Сия есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая» (Мк.14,22;24).

Обновление жизни

Церковь есть Трапеза, акт вкушения пищи и питья: Еда и питье составляют основу человеческого существования, тот способ, каким человек приобщается к жизни. Этим же способом совершается искажение жизни и введение в мир смерти – через вкушение плода «от древа познания добра и зла». Первый человек отделил процесс питания, обусловливающий возможность жизни, от единения с Богом; он вкусил от запретного плода из эгоистической прихоти, чтобы утвердить свою самость, и предпочел реализовать жизнь не как отношение и общение, но как индивидуальное выживание, как экзистенциальную автономию.

В Евхаристической трапезе Церковь подходит к проблеме жизни прямо противоположным образом, нежели тот, что избрали первые люди. Для Церкви вкушение пищи – не способ продлить земное существование, но возможность реализовать жизнь как приношение Богу и общение с Ним. Это изменение образа бытия происходит не в результате простого следования этическим предписаниям – заповедям, не вследствие эмоционального возбуждения или мистического опыта, но благодаря акту вкушения пищи, преобразованного во взаимный обмен жизнью, совершающийся в любви, в отказе от мятежной экзистенциальной автономии. Наше участие в Евхаристической трапезе есть общение с нашими братьями и с Богом: мы разделяем общую жизнь и выражаем готовность реализовать ее как любящие и любимые существа. Вот почему в церковной Евхаристии открывается образ тринитарного бытия, образ «истинной жизни», Царства Божия.

Именно потому, что осуществление и проявление Царства Божия в Евхаристии не сводится ни к нравственному, ни к мистическому аспектам, оно недоступно естественному восприятию. Царство Божие есть дар, обновление жизни и ее возможностей; дар, который мы получаем через общение «во плоти и крови» Христовых, в подлинном единстве тварного и нетварного. Само наше существование, наша личностная инаковость – не самосущие величины, но также дар; и обретаем мы его, как и дар вечной жизни, через изменение образа бытия. Бог, Дух Святой – вот животворящая нас сила и начало всякой жизни; это Он дарует нам бытие и ипостазирует нашу личность как экзистенциальный ответ на призыв Его «безумной» любви. Он же обновляет и нашу тварную природу, воздвигнув «нового человека», соединив Божество и человечество «во плоти» Христа. […]

Евхаристия есть трапеза, вкушение пищи и пития. Однако для того, чтобы акт приема пищи стал средством приобщения к жизни, а не просто обеспечивал эфемерное выживание, необходимо действие Святого Духа, преображение тленной пищи в пищу нетленную, в возможность вечной жизни, во «врачевство бессмертия».

Во время каждого Евхаристического собрания Церковь, обращаясь к Богу Отцу, призывает Святого Духа для совершения этого экзистенциального изменения: «Ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на эти предлежащие дары, и сотвори этот хлеб – пречистым Телом Христа Твоего, а вино в этой чаше – пречистой Кровью Христа Твоего, преобразив их Духом Твоим Святым«. Община, собравшаяся вокруг святых даров, скрепляет этот призыв (по-гречески эпиклесис) утвердительным восклицанием: «Аминь!» Это короткое слово, которым человеческая свобода говорит «да» Божественной любви, выражает в литургии коллективное признание Нового Завета с Богом, всецелую ему приверженность и благословение, получаемое от Господа. Утверждение Евхаристической общиной призывания Святого Духа совершается «во Христе», Который есть «Аминь, свидетель верный и истинный» (Откр. 3:14): «Ибо все обетования Божии в Нем «да» и в Нем «аминь», – в славу Божию, чрез нас» (2Кор. 1:20). Мы просим

Отца о ниспослании Святого Духа, произнося «аминь». «Аминь» же – Сам Христос, само совершенное послушание животворящей воле Божией.

Экзистенциальное изменение, совершающееся при сошествии Святого Духа во время Евхаристии, не касается исключительно объектов или же отдельных людей, но затрагивает взаимосвязь между людьми и предметами – ту связь, посредством которой человек приходит к Богу и вручает Ему все творение; которая претворяет бытие как людей, так и вещей в евхаристическое приобщение Богу, в сопричастность полноте троичной жизни. Мы призываем Святого Духа «на нас и на предлежащие здесь дары» именно для того, чтобы свершилось преображение жизни, чтобы жизнь обрела нетленность, чтобы и сами дары, и всякий причастившийся им человек претворились в новую тварь, неподвластную смерти, – претворились в Тело Христово.

Животворящее сошествие Духа преображает не природу людей и вещей, но образ существования природы. Человек остается существом тварным, как и дарованные ему хлеб и вино. Но это тварное естество призвано к бытию и удостоено образа бытия, при котором источником жизни оказывается возвращение к Богу и самоотдача в руки Божественной любви, а не эфемерные свойства тленной природы. Жизнь основана на единении с Богом – единении тварной плоти, тела и крови Христовых, с нетварным Словом Божиим. Человечество Христа не было кажущимся, ограниченным лишь областью чувств и моральных норм, но образом своего бытия во всем уподобилось плоти человеческой. Следовательно, в акте Евхаристии человек посвящает Богу не просто свои чувства или нравственные поступки, но способ осуществления самой жизни – пищу, поддерживающую существование людей. Совершая литургическое приношение Богу хлеба и вина, этих символов жизни, человек тем самым отказывается от претензий на них как на свою собственность, признавая их даром Божественной любви: «Твое, от Тебя полученное, Тебе приносим». В ответ на это приношение Святой Дух претворяет образ бытия как выживания в образ бытия как нетленной жизни. Итак, пища человека, хлеб и вино, предстают в Евхаристии как возможность вечной жизни, то есть единства тварного и нетварного, жизненного воссоединения твари с космической плотью Бога-Слова, с Телом и Кровью Христовыми. В церковной Евхаристии происходит, то же, что и при «сошествии» Святого Духа на Богородицу, что ждет и весь тварный мир по «устроении полноты времен, когда все небесное и земное соединится под главою Христом» (Еф. 1:10): тварь становится сопричастной нетварному, хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христа; собрание Церкви являет собою Царство Божие.

Из книги «Вера Церкви»