Система православного воспитания святителя Феофана Затворника. Учеба в училище и семинарии. Духовная жизнь святителя феофана в затворе

В екатеринбургской студии телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Петр Мангилев, проректор Екатеринбургской духовной семинарии по учебной работе, настоятель храма святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

До начала передачи я смотрел повторы наших бесед и понял, что встречались мы с Вами в прошлом году 1 июля, то есть год назад. Сайт Екатеринбургской епархии сообщает, что Вы приняли участие в вебинаре Учебного комитета, посвященном церковно-государственным отношениям в области богословского образования в современной России. Вы принимали в нем участие дистанционно?

Да, это было рабочее совещание. Сейчас Учебный комитет активно работает, в силу того что идет реформа богословского образования. Форма вебинаров, когда духовные школы собирают на такие рабочие совещания, оправдывает себя. Вебинаров довольно много. В этом учебном году мы несколько раз встречались с представителями Учебного комитета. Представляются разные доклады, нас просвещают в том, как нам дальше жить и работать. Это было рабочее совещание подобного плана. В Учебный комитет приходили представители Министерства образования и науки Российской Федерации, Рособрнадзора, которые как раз отвечают за лицензирование и аккредитацию учебных заведений. Вопросы касались моментов лицензирования и аккредитации, поскольку духовные школы сейчас проходят эти процессы.

Наша школа лицензирована уже более десяти лет как церковное учебное заведение. Все духовные учебные заведения получают лицензию в Министерстве образования, потому что без лицензии образовательную деятельность вести нельзя, она запрещена. Лицензия, которую мы имеем, не предполагает аккредитации, выхода на государственный диплом. Мы выдаем только церковный диплом, который признается в рамках Русской Православной Церкви. Нас контролирует Учебный комитет и Министерство образования. Министерство в рамках этой лицензии контролирует не столько содержание образования, сколько создание нормальных условий для этого образования, чтобы не было экстремизма и каких-то других моментов.

Но сейчас, в новой ситуации, важно, чтобы священник, выпускник семинарии, церковных учебных заведений, получал диплом государственного образца. Почему это нужно? Потому что священник может прийти, например, в школу как преподаватель. Он может быть привлечен к преподаванию в вузе и так далее. Диплом государственного образца ему нужен в экспертной деятельности, в каких-то других моментах. Диплом государственного образца - это определенного рода права, а так человек получает хорошее гуманитарное образование и не имеет диплома, признаваемого государством. На протяжении длительного времени священноначалие вело переговоры с государственными органами на эту тему. Сейчас приняты законы, которые позволяют церковным учебным заведениям лицензировать специальность «Теология» и аккредитовывать эту специальность. Соответственно, лицензирование и аккредитация этой специальности позволяют церковному учебному заведению выдавать диплом государственного образца.

Сейчас наша семинария как раз готовит документы к лицензированию по направлению «Теология», а Миссионерский институт нашей епархии совсем недавно проходил аттестационную проверку по этому направлению. Сейчас учебные заведения очень заняты этими вопросами, поэтому прошедшая рабочая встреча как раз касалась этих моментов, вопросов, каких-то трудных мест, связанных с этими процессами.

Сейчас есть такая новация. До нынешнего года существовала подготовка по теологии на уровне бакалавров и магистров. Очень долго ставился и обсуждался вопрос о подготовке по этому направлению в аспирантуре и возможность защиты диссертаций, которые утверждались бы Высшей аттестационной комиссией, а степени признавались бы государством. Коль скоро есть ступени высшего образования, логическим продолжением должна быть и возможность научной деятельности в этой области. В прошлом году специальность «теология» была утверждена как специальность аспирантуры. Теперь есть возможность обучаться по теологии в аспирантуре. Правда, защиты диссертаций пока могут проходить либо по филологии, либо по истории, либо по философии. Пока еще нет таких ученых степеней, но, наверное, со временем этот вопрос будет решен.

Сейчас создан первый ученый совет, в котором можно защитить подобного рода диссертации. Он создан на базе Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Мефодия и Кирилла и Академии государственной службы, то есть этот совет межвузовский. На базе одного учебного заведения пока такой совет создать, может быть, трудно. Начнется и эта работа; нам говорили о каких-то моментах и требованиях, которые предъявляются в этом отношении. Но это важно для учебных заведений, потому что у нас есть необходимость, во-первых, учить своих выпускников дальше, во-вторых, повышать квалификации наших преподавателей, то есть они должны получать соответствующие степени (остепененность - одно из требований Министерства образования к качеству образования).

Занятия наукой должны быть и должны иметь выход в виде диссертаций, это естественно. Нас об этом информировали, говорили о требованиях по науке, которые предъявляются к духовному учебному заведению. В принципе, это была полезная и интересная работа. Разговор был и о богословских научных журналах, и так далее. Этого касался сегодняшний вебинар, рабочая встреча.

- Итак, сегодня мы поговорим в принципе о церковном образовании.

Разговор об образовании, наверное, актуален в этот период, ведь выпускники закончили школу…

- Период поисков…

Да, и вузы сейчас распахнули свои двери, чтобы принять абитуриентов. Мы тоже распахнули двери.

Об этом мы еще поговорим, а сейчас вопрос от телезрителя: «У евангелиста Луки есть такие слова, что в Гефсиманском саду Христос молился до кровавого пота. У других евангелистов такого упоминания вообще нет. А откуда Лука мог знать такие подробности, ведь Христос лично обращался к Богу Отцу, тем более что ученики спали? Кто мог это знать?»

На этот вопрос мне ответить сложно, потому что нет деталей, по которым можно было бы говорить определенно. Но свойство пота, наверное, таково, что он остается на челе человека какое-то время. Когда Господь молился, ученики спали, но потом ведь Он вышел к ученикам и возвращался к ним три раза. Они могли видеть Его и видеть эти капли пота. Святой апостол и евангелист Лука мог знать предание и от учеников. Мне кажется, что оно вполне могло быть передано. Даже в русской литературе, у Лескова, описана ситуация (по-моему, в «Мелочах архиерейской жизни») из XIX века, когда он говорит, как виден был такой кровавый пот. Поэтому ученики хоть и спали, но просыпались, Господь трижды обращался к ним, они могли Его видеть. Свойство пота таково, что он остается на челе.

Еще вопрос от телезрительницы: «Мне 50 лет, имею высшее педагогическое образование. Могу ли я поступать в духовное учебное заведение, в семинарию?»

Хороший вопрос. Пятьдесят лет - возраст, когда вполне можно учиться, тем более что есть первое высшее образование, соответственно, есть опыт и навык учебы, способность учиться. Тем более это педагогическое образование. Семинария - это пастырское учебное заведение, поступление туда ограничено. Принимаются лица мужского пола, семинария готовит будущих священников. Но в Русской Православной Церкви есть несколько учебных заведений, которые ведут подготовку выпускников по направлению «Теология». Такие кафедры есть в светских вузах, и Вы можете узнать об этом в ближайших к Вам вузах.

С другой стороны, даже если преподавание ведется в светском вузе, оно всегда ведется в тесном сотрудничестве с епархиальным управлением, потому что по условиям преподавание вероучительных дисциплин контролируется Церковью. Также есть целый ряд чисто церковных учебных заведений. Например, в Москве есть Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Там есть несколько факультетов (в частности, миссионерский), где можно получить образование заочно. В Екатеринбурге есть Миссионерский институт, в нем есть вечерняя и заочная формы обучения.

- И очная тоже.

Да. Для телезрительницы, так как она живет не в Екатеринбурге, будет актуальна заочная форма. Я советовал бы зайти на сайты учебных заведений (даже тех, которые я назвал) и посмотреть условия поступления. Реально - можно поступить и учиться. Да, информация о церковных учебных заведениях публикуется в официальных православных церковных календарях, которые издаются Издательским советом. В конце приложений есть адреса. Адреса учебных заведений Русской Православной Церкви есть и на сайте Патриархии. Так что все это можно найти и получить образование, даже если вам 50 лет и в вашем городе нет такого учебного заведения. Вполне можно получить образование заочно. В Свято-Тихоновском университете есть и дистанционная форма обучения. Подробнее об этом можно узнать на сайте ПСТГУ. Если есть благое желание учиться, не нужно откладывать это в долгий ящик.

- Возможность всегда найдется.

Да, и это желание следует только приветствовать, поэтому приложите усилия к тому, чтобы найти возможную для Вас форму и получить образование. Это будет полезно и как внутренний ресурс Вашего духовного развития, Вы сможете принести пользу в приходской деятельности, участвуя в каких-то просветительских делах на приходе. Это будет хорошо и для семьи, и для более широкого круга.

Радостно, что современные технические средства позволяют нам, находящимся за тысячи километров от образовательного учреждения, участвовать в образовательной деятельности, получать образование, учиться, используя компьютер и Интернет.

Это такая возможность! Вспоминаю, как я начинал учиться. Возможности библиотек здесь, в Екатеринбурге, ограниченны, хотя здесь хорошие библиотеки. Необходимо заказывать книги по межбиблиотечному абонементу, ждать месяцами, когда они придут, пользоваться ими ограниченное время… Теперь мы имеем возможность очень быстро получать доступ к информации, открыты самые широкие возможности. Это очень хорошо. Находясь, казалось бы, где-то далеко от центров цивилизации, мы можем получать прекрасное образование, было бы только в нас прилежание и желание.

Это, наверное, отдельная тема для разговора - было бы желание, потому что в свое время мы действительно перелопачивали горы каталогов, чтобы отыскать то, что нужно, заказывали из других библиотек… Сегодня есть доступ ко всему, но теряется желание.

Да, не всегда мы этим доступом пользуемся. Поэтому всякое желание получить образование, безусловно, должно приветствоваться.

Вопрос от телезрительницы: «В Евангелии от Матфея есть стих: „ Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня“. Поясните эти слова».

В данном случае это и просто, и сложно… Мы живем, приходим к Богу, пытаемся как-то выстроить свою жизнь, соизмеряя ее с тем, что нам заповедовал Господь. Пытаясь выстроить эту жизнь, мы встречаем те или иные преткновения, сложности. Нам хочется обойти эти сложности, сделать жизнь проще, и мы отступаем от того, что заповедало нам Евангелие, не берем того креста, который нам дается. Взять свой крест - это, наверное, в первую очередь попытаться выстроить свою жизнь сообразно с тем, что заповедовал Господь в Святом Евангелии, то есть пытаться жить по евангельским заповедям. Хоть в малом начинать исполнять их. Это всегда труд, но отказ от этого труда - отказ от креста. Я мог бы объяснить это так, если просто и коротко.

Вопрос от телезрительницы: «Может ли человек во время молитвы сразу получить ответ? Если у Вас есть личный опыт, расскажите, пожалуйста».

Очень хороший личный вопрос. Просите, и дастся вам - говорит Господь, поэтому во время молитвы, конечно, человек может получить ответы на какие-то свои вопросы. Бывает, они приходят, и становится легко, ясно и понятно, как поступать в той или иной ситуации. В отношении личного опыта - даже не знаю, что можно было бы тут привести. Мы должны понимать и знать, что Господь слышит молитву каждого и отвечает на молитву каждого из нас по той силе, с какой мы молимся. Конечно, нужно прибегать к Богу и пытаться слушать, что Он нам говорит.

- Как же отличить, что божественное, а что дьявольское?

Понятно, что нужно отличать. Но божественное не входит в противоречие с тем, что заповедано нам в Священном Писании, с тем, что содержится в учении Церкви. То, что открывает нам Господь о нас, в личном отношении, всегда должно совпадать с тем, чему учит Святая Церковь. Если это входит в противоречие с церковным учением, то этого нужно избегать. Апостол Павел говорил, что если даже ангел с неба будет говорить не то, что говорит сам апостол, значит, ангела слушать не надо.

В богословии есть учение о сверхъестественном Откровении. Оно может быть общим, которое дается всей Церкви, и личным, частным, индивидуальным. Свойство индивидуального откровения, которое может быть у всякого человека (у всякого человека может быть личная встреча с Богом), никогда не должно входить в противоречие с общим Откровением, с тем, что мы знаем о Боге и спасении. Оно углубляет, прилагает конкретно для этого человека церковное учение, помогая ему на пути спасения, а не входит в противоречие. Это главный критерий.

И нужно советоваться со священнослужителем на исповеди, смотреть, насколько это соответствует церковному учению. Опять же, нужно образование, чтобы знать, чему учит Церковь по тому или иному вопросу.

Следующий вопрос от телезрительницы: «Вы говорили, что у нас много учебных церковных заведений. Наверное, много и выпускников по разным направлениям. Почему в детских воскресных школах преподают в основном не выпускники - молодые, энергичные, со знанием, а женщины пожилого возраста? Куда идет молодежь со знаниями и энергией?»

Учебных заведений много, но это не значит, что так много выпускников, чтобы они покрыли все потребности Русской Православной Церкви в кадрах.

Мне кажется, мы не говорили, что их очень много. Они есть, но по сравнению с количеством светских учебных заведений - просто капля в море.

В Русской Православной Церкви сейчас 38 семинарий на территории России, насколько я помню. Наша семинария в этом году выпустила шесть молодых выпускников (дневное отделение). На заочном отделении тоже есть выпускники, но они священнослужители. Молодые выпускники, пока не будут рукоположены (кто-то еще не устроил свою семейную жизнь, не определился), будут заняты на тех или иных церковных послушаниях, в частности в преподавательской деятельности. Что касается учебных заведений, о которых мы сегодня говорили (Миссионерский институт, ПСТГУ), на заочных отделениях в них учатся люди разного возраста. Преподающие в церковноприходских школах могут быть выпускниками тех или иных учебных церковных заведений, а могут и не быть ими. Не хватает выпускников.

В нашей епархии есть еще и учительская семинария, которая ведет подготовку преподавателей церковноприходских школ. Здесь нужно иметь в виду, что приходов в Русской Православной Церкви много, открываются новые. Приходов гораздо больше, чем выпускников всех учебных заведений Русской Православной Церкви. Приход решает те или иные образовательные задачи своими силами. Часто, если на приходе образуется воскресная школа, то настоятель прихода, родители определяют, кто и как будет преподавать. Система церковного образования призвана помочь в деле организации этого образования - в частности, тем, чтобы принять на обучение того или иного преподавателя, может быть на заочное обучение. Существуют разные формы короткого обучения, повышения квалификации и так далее. Но ситуация такая, когда есть люди, которые есть… Они работают, стараются, преподают. Молодежь есть, но ее не так много, как хотелось бы.

Нужно иметь в виду, что количество приходов Русской Православной Церкви выросло в разы за последние два с половиной десятилетия. В Екатеринбурге в 1988 году был один храм - здесь, во дворе (Иоанно-Предтеченский кафедральный собор). Сейчас храмов несколько десятков. На территории Свердловской области было меньше двух десятков открытых храмов - сейчас несколько сотен. Большая приходская работа ведется в основном на приходах. Сколько бы мы ни открывали учебных заведений, в ближайшее время мы не утолим кадрового голода и не покроем всех кадровых потребностей.

Еще один важный момент. Учебные заведения не могут открыться просто так, сразу, с пустого места. Понятно, что кадровые потребности Русской Православной Церкви ясно обозначились в начале девяностых годов. Священноначалие имело постоянную заботу о том, чтобы решать кадровый вопрос и заниматься образовательной деятельностью. Но ведь есть и естественные силы, естественный ресурс, в том числе в Церкви, в отношении тех людей, кто может преподавать в этих учебных заведениях, где и как эти учебные заведения могут образоваться, какую книжку мы дадим в руки и как будем учить, за какую парту посадим. Все это - важные и большие проблемы, которые не могут быть решены с наскока. Я наблюдаю этот процесс на протяжении более двадцати лет и вижу, как трудно даются очень многие вещи, какие прилагаются усилия. Результат есть, но потребность в кадрах больше, чем результат. Так будет еще довольно долго.

Слава Богу, что сейчас вообще появляются учебные заведения, которые готовят не священнослужителей, а церковных работников, специалистов, которые могут быть преподавателями воскресных школ, руководителями молодежных отделов, сотрудниками православных СМИ, видеостудий и так далее. Такая работа действительно ведется.

Да, потребности большие. Но есть, например, проблема православных библиотек. Нужна специальная подготовка. Есть проблема православного телевидения. Нужно где-то взять грамотного сотрудника, кому-то приходится работать за двоих-троих, потому что просто некого иногда принять на ту или иную должность. В связи с этим важно становление образовательной системы, потому что есть кадровые потребности, значит, образовательная система должна развиваться. Только это все, к сожалению, происходит не сразу.

- Можем ли мы сказать, что церковная образовательная система существует как система?

Да, она существует как система. Существуют семинарии как бакалавриат, в ряде семинарий есть магистратура. Есть внутрицерковная система подготовки кадров высшей квалификации. Сейчас возник целый ряд церковных высших учебных заведений, которые готовят выпускников по разным направлениям. Возникло женское образование, образование тех, кто не собирается быть священнослужителем, но хочет участвовать в просветительской деятельности. В Москве, кроме Свято-Тихоновского университета, несколько таких вузов. То есть система как таковая сложилась.

Вопрос от телезрительницы: «Ребенок закончил 11-й класс, сдал ЕГЭ, проходной балл более-менее. Какие документы необходимы для подачи в семинарию? Какие экзамены?»

Спасибо за вопрос. Вообще чтобы определиться с документами, сразу же посоветую Вам зайти на сайт семинарии, там есть перечень документов. Или позвонить. Традиционно мы берем те же документы, что требуются для поступления в высшие учебные заведения. Дополнительно к этим документам бывают нужны: справка от психиатра, от нарколога, характеристика, рекомендация с прихода. ЕГЭ учитываем, а из дополнительных экзаменов - Закон Божий, собеседование на знание молитв, умение читать и петь. Здесь мы уже для себя решаем, есть ли какие-то способности у человека.

- Чтобы лучше определить специализацию?

Нет, чтобы самим понять, на какой уровень нам ориентироваться дальше в преподавательской деятельности.

- Вопрос о документах - технический вопрос, куда прийти, что принести…

Улица Розы Люксембург, 57, Свято-Троицкий кафедральный собор (здание во дворе).

- Все эти вопросы можно узнать и по телефону, и в Интернете.

Да, на сайте семинарии.

Но есть же еще и вопросы морального, что ли, характера. Кто вообще идет в семинарию? Какое должно быть стремление у человека, чтобы он туда пошел, какие качества у него должны быть?

Я сказал, что дополнительно к тем документам, которые требуются в любой вуз, мы требуем рекомендацию от священнослужителя, потому что абитуриент семинарии должен как-то себя зарекомендовать на приходе. Семинария - специальное учебное заведение, которое имеет главной своей задачей подготовку пастырей Церкви - священнослужителей. Естественно, уже на входе предъявляются определенного рода требования. Например, есть условие: холостой или женатый первым браком, потому что второбрачие является препятствием для священства. Рекомендация с прихода тоже нужна для того, чтобы мы видели, что человек, который к нам приходит, - человек церковный, что он исповедуется, причащается Святых Христовых Таин, живет церковной жизнью и понимает, куда идет и зачем. Этот основной момент присутствует. А так - ждем абитуриентов.

Есть студенты, которые могут прийти в семинарию, уже получив какое-то светское образование (и в училищах, и в вузах), после школ тоже принимают. Как Вы лично считаете, стоит ли человеку вообще получить сначала светское образование, как бы общий срез знаний по гуманитарным или математическим наукам, чтобы потом переходить к более серьезному духовному образованию?

Я бы сказал, это зависит в каждом конкретном случае от конкретного человека. Кому-то хорошо получить такое образование. В этом году (да и в другие) выпускались семинаристы, получившие светское высшее образование, закончившие магистратуру. Для них это был осознанный выбор, и хорошо, что они получили это образование. Мы видим и студентов, которые приходят сразу после школы, и тех, кто приходит сразу после армии. Могу сказать, что среди всех них бывают хорошие, серьезные студенты, которые нацелены на обучение. Когда Господь призывает, каждый приходит в свое время, в своем возрасте. Кому-то нужно так, а кому-то по-другому. Если человек слышит призыв и приходит в семинарию, здесь происходит его становление, он как-то растет в духовном учебном заведении - это хорошо. Если приходит взрослый человек, имеющий жизненный опыт, - тоже хорошо. Учиться приходят и семнадцати -, и тридцатилетние, учатся вместе, друг другу помогают.

В начале нашей беседы мы говорили об общеобразовательном стандарте «Теология». Правильно ли я понимаю, что церковные специалисты, которые выходят из высших учебных заведений, имеющих государственную аккредитацию, вне зависимости от спектра, в котором они обучались, все выходят теологами?

Да, в дипломе у них написано «теолог, преподаватель теологии» (как раньше было у специалистов) или «бакалавр теологии» и «магистр теологии» (так как сейчас уже нет специалитета). «Теологи» - в переводе на русский язык «богословы». Очень претенциозное название специальности, но так…

Требуется ли введение каких-то дополнительных общеобразовательных стандартов, какие они могли бы быть? Может быть, ведется работа по их введению?

Стандарты теологии есть, специальность внесена в реестр специальностей в 1992 году. Сейчас уже осуществляется стандарт 3+, то есть в него вносились кардинальные и частные изменения. В принципе, последний стандарт, по которому мы работаем, очень близок к церковному стандарту, по которому ведется преподавание в духовных учебных заведениях, если даже они не лицензированы по направлению «Теология», а ведут образовательную деятельность чисто по церковному стандарту. Какие-то дополнительные стандарты вряд ли нужны.

Магистратура тоже предполагает более узкую специализацию, но здесь какой учебный план напишешь, согласуешь - такой и преподавай. Может быть специализация, скажем, в области истории Русской Церкви или формирования военного духовенства, где будет специфика тех или других дисциплин. Или возможна магистратура с направлением «православная журналистика», где читаются соответствующие курсы, направленные на подготовку узкого специалиста. Бакалавриат ведь предполагает общую, базовую подготовку. Группы магистрантов изначально предполагаются маленькие, это штучная подготовка специалистов, где читаются частные курсы. Если нам нужна группа специалистов, которые могли бы заниматься, например, социальной работой и окормлять тюрьмы, наверное, нужно в этой магистратуре почитать курсы психологии, связанные с особенностями пастырского душепопечения. Если ставим задачу подготовить специалистов в области патрологии, которые будут заниматься научной деятельностью, там пойдут свои спецкурсы, должно быть много языка... Так устроено и в светской системе, и в церковной тоже.

Вообще Церковь издревле была местом, где люди получали первое образование, изучали письменность, грамматику. При храмах и монастырях формировались школы, в том числе воскресные, где люди могли чему-то научиться. Постепенно эта роль в нашем мире переходит к государству, появляются специальные образовательные учреждения. Что мы можем почерпнуть полезного для себя, например, из тех стандартов, что были до революции?

Здесь можно много говорить. Вы правы, Церковь, особенно в средневековый период, была средоточием образованности. Всякая грамотность была заключена в Церкви. Собственно говоря, первое формально организованное высшее учебное заведение - церковное учебное заведение Славяно-греко-латинская академия, преемницей которой является Московская духовная академия. Первое учебное заведение, открывшееся в России в 1685 году, - именно церковное учебное заведение. С него началась образовательная деятельность.

Нужно сказать, что церковные школы в конце XVII - начале XVIII века, в XVIII веке имели задачей подготовку священнослужителей, но государство, особенно в начале XVIII века, обильно черпало из церковных школ, поскольку само школьное дело не имело еще нужной постановки, а в Церкви эта постановка образованности была. Образованные люди были нужны. И даже со средневекового периода дети священнослужителей, не пошедшие по стопам отцов (не все становились священниками, а семья была ячейкой, где получали образование), часто попадали на какие-то приказные должности, поскольку умели читать и писать. В этом отношении и тем и другим образом Церковь содействовала образованности.

Конечно, правильное устроение системы духовного образования мы видим с XVIII века. Духовный регламент, написанный Феофаном Прокоповичем, введенный в действие в Русской Православной Церкви, описывает стройную систему семинарий из восьми классов, последовательно от низших к высшим изучающих богословские науки. Восемнадцатый век - это построенные по западному образцу семинарии.

Начало XIX века дает немного другую систему. Идет реформа и духовной, и светской школы. Собственно говоря, существующая система образования закладывается в начале XIX века - это ступенчатое образование от низших ступеней к высшим. Можем сказать, что в начале XIX века духовная школа получила следующее устройство: шесть лет духовного училища, шесть лет семинарии. Эти двенадцать лет - полное среднее образование. Семинария была не только профессиональной школой, но и общеобразовательной, поэтому в дореволюционной семинарии преподавались как специальные дисциплины, дающие профессиональную подготовку, так и общеобразовательные (математика, физика, ботаника). Двенадцать лет - цикл полного образования. Четыре года после - это духовная академия, высшее учебное заведение.

Семинарии были в каждой епархии, училище было в каждом уезде; училища подчинялись семинарии, семинарии были объединены в учебные округа и подчинялись академиям. Академий было четыре: Московская, Киевская (старшая, возникла в первой половине XVII века), Санкт-Петербургская, Казанская (открылась последней). Такая система подготовки кадров решала свои задачи. Семинарии были очень большими. В епархиальном городе они насчитывали более тысячи учащихся. То есть семинария была средней школой, а среднее школьное образование в XIX веке - очень хорошее образование, кроме того, это было и среднее профессиональное образование.

Проблемы с образовательной деятельностью, с нехваткой образованных кадров начинают осознаваться, и уже в начале ХХ века ставится вопрос о необходимости открытия богословских факультетов в университетах, чтобы это была отдельная система. Надо сказать, что даже при открытии первого университета в Москве в 1755 году был поставлен вопрос об открытии богословского факультета; потом он неоднократно поднимался. Но факультет открыт не был. Здесь сказалась осторожная позиция Синода, потому что Синод считал, что в этом случае не может быть обеспечен достаточный контроль за образовательной деятельностью. Но в начале ХХ века вопрос поднимается остро, потому что возникает необходимость в женском образовании. Возникает понимание того, что духовное, церковное женское образование должно быть, открываются епархиальные женские училища, где дается как общая, так и специальная церковная подготовка. То есть эта проблема назрела, в начале ХХ века были попытки ее решать, были они и в послереволюционный период, потому что не все сразу закрылось, какое-то время эти учреждения существовали в сложных условиях, были интересные инициативы. Правда, они были быстро задушены.

В Екатеринбурге была интересная инициатива открыть Екатеринбургский богословский институт на базе семинарии. В год управления Колчака здесь был открыт Православный народный университет. Надо сказать, что скудные сведения, которые мы имеем, очень интересные. На лекции в этом народном богословском университете собиралось по 300-400 человек. Екатеринбург был тогда не таким большим городом.

- То есть это были весьма популярные курсы.

Да, сейчас мы не всегда способны собрать на то или иное церковное мероприятие такое количество людей. Мы не можем сравнивать, потому что сейчас есть телевидение, православный телеканал «Союз», есть православная газета, православный Интернет. То есть много мест, где человек может учиться и самообразовываться. Я допустил здесь некорректное сравнение. Не то что сейчас люди более пассивны - они имеют гораздо больше возможностей для своего церковного образования.

Да, и один из главных вопросов - как сделать так, чтобы это церковное образование было применимо человеком. Ведь церковное образование, по сути, - принятие в себя образа Божия, знание о Его сущности, о бытии. Можно все это знать, будучи человеком совершенно неверующим. Раньше ведь преподавали атеизм и прекрасно разбирали всю нашу веру. Это отдельная тема…

Это отдельная тема, но Вы правильно говорите. Коротко об этом можно сказать так: когда человек учится, получает духовное образование, то в первую очередь он получает его для себя. Это некий внутренний ресурс духовного развития личности. В меру того, что получено для себя и в себе усвоено, человек может как-то отдавать это дальше. Это специфика образования.

Есть еще один момент. Это образование сложное, потому что мы учим какие-то вещи формально, но духовно до них не дорастаем. Это дорастание происходит иногда в течение всей жизни, иногда не происходит вовсе. Церковное образование - рубаха на вырост, предполагается достигнуть состояния, когда умом усвоил, а сам внутри не прожил. Человек должен пытаться это проживать. Главное, чтобы было стремление проживать. Чтобы был вектор.

Ведущий Дмитрий Бродовиков
Записала Маргарита Попова

От чего следует охранять ребенка.

Когда у дитяти начинают пробуждаться силы, одна за другою, родителям и воспитателям должно усугубить внимание. Ибо когда, под осенением показанных средств, будет возрастать и усиливаться в них тяготение к Богу и увлекать вслед за собою силы, в то же самое время и живущий в них грех не дремлет, а усиливается завладеть теми же силами. Неизбежное следствие этого - брань внутренняя. Так как сами дети неспособны ее вести, то место их разумно заменяют родители. Но как она должна быть ведена все же силами детей, то родители строго должны блюсти начатки их пробуждения, чтобы с первой минуты дать им склонение, сообразное с главною целию, к какой они должны быть направляемы.

Так начинается брань у родителей с грехом, живущим в дитяти. Хотя грех сей и лишен точки опоры, однако ж действует и, чтобы остановиться на чем-нибудь прочном, старается завладеть силами тела и души. Должно не допускать до сего и как бы вырывать силы из греха и предавать Богу. Но чтобы действовать при этом не без основания, а с разумным ведением верности избранного способа, надобно хорошо себе уяснить, чего ищет оставшийся грех, чем питается, чрез что именно завладевает нами. Основные возбудители, влекущие ко греху, суть своеумие (или пытливость) в уме, своеволие - в воле, самоуслаждение в чувстве. Поэтому должно так вести и направлять развивающиеся силы души и тела, чтобы не отдать их в плен плотоугодию, пытливости, своеволию и самоуслаждению - ибо это будет плен греховный, - а напротив, приучать отрешаться от них и преобладать над ними и, таким образом, сколько можно обезсиливать их и доводить до безвредности. Это главное начало. С ним должно потом сообразовать и все воспитание. Пересмотрим с этою целию главнейшие действия тела, души и духа.

Потребности тела. Питание.

Прежде всего пробуждаются и потом постоянно состоят в живой деятельности, до cамой смерти, потребности тела. Тем необходимее поставить их в должные пределы и закрепить навыком, чтобы потом меньше было от них беспокойства. В нравственном отношении оно есть седалище страсти к греховному услаждению плоти или поприще его развития и питания. Поэтому должно так питать дитя, чтобы, развивая жизнь тела, доставляя ему крепость и здоровье, не разжечь в душе плотоугодия. Не должно смотреть, что дитя мало, - надобно с первых лет начинать остепенять преклонную к грубому веществу плоть и приучать дитя к обладанию над нею, чтобы и в отрочестве, и в юношестве, и после них легко и свободно можно было управляться с этой потребностию. Первая закваска очень дорога. От детского питания многое зависит в последующем. Незаметно можно развить сластолюбие и неумеренность в пище - два вида чревоугодия, эти губительные для тела и души склонности.

Поэтому даже врачи и педагоги советуют:
1) избирать здоровую и годную пищу, судя по возрасту воспитываемого: ибо одна пища пригодна для младенца, другая для дитяти, отрока и юноши;

2) подчинить употребление ее известным правилам (опять приспособительно к возрасту), в коих бы определялось время, количество и способ питания;

3) потом от установленного таким образом порядка без нужды не отступать.

Этим приучится дитя не всегда требовать пищи, как захочется есть, а ждать определенного часа; здесь же первые опыты упражнения в отказывании себе в своих желаниях. Где кормят дитя всякий раз, как оно заплачет, и потом всякий раз, как попросит есть, там до того расслабляют его, что после уже оно не иначе, как с болезнию, может отказываться от пищи. Вместе с тем оно привыкает к своенравию оттого, что успевает выпрашивать или выплакивать все желаемое. И той же мере должно подчинить и сон, и теплоту с холодом, и другие удобства, естественно необходимые в деле питания, имея неопустительно в виду - не разжечь страсти к чувственным наслаждениям и приучить отказывать себе. Это должно строго соблюдать во все время воспитания - изменяя, как само собою разумеется, правила в применениях, а не в существе, - до тех пор, пока воспитываемый, утвердившись в них, возьмет сам себя в руки.

Потребности тела. Движение.

Второе отправление тела есть движение; орган его - мускулы, в которых лежат сила и крепость тела - орудия труда. В отношении к душе оно - седалище воли и очень способно развивать своеволие. Мерное, благоразумное развитие этого отправления, сообщая телу возбужденность и живость, приучает к трудам и образует степенность. Напротив, развитие превратное, оставленное на произвол, в одних развивает непомерную резвость и рассеянность, в других - вялость, безжизненность, леность. Первое укрепляет и обращает в закон своенравие и непокорность, в связи с коим находятся задорность, гневливость, неудержимость в желаниях. Последнее погружает в плоть и предает чувственным наслаждениям.

Итак, должно иметь в виду, чтобы, укрепляя силы тела, не раздуть чрез то своеволия и ради плоти не погубить духа. Для этого главное - мерность, предписание, надзор. Пусть дитя резвится, но в то время, в том месте и тем родом, как ему показано. Воля родителей должна запечатлевать всякий их шаг, разумеется, в общем. Без этого, легко может покривиться нрав дитяти. Своевольно порезвившись, дитя всегда возвращается не с готовностью слушаться даже в каких-нибудь малостях. И это - с одного раза; что же сказать, где эта часть совсем в небрежении? Как трудно после истребить своеволие, коль скоро оно осядет в теле, как в крепости. Не гнется шея, не движется рука и нога, и глаз даже не хочет смотреть, как приказывают. Напротив, дитя выходит преподвижное на всякое приказание, где с самого начала не дают воли его движениям. Сверх того нельзя лучше привыкнуть владеть своим телом, как заставляя его напрягаться по указаниям.

Потребности тела. Нервная система.

Третье отправление телесное лежит на нервах. Из нервов чувства – орудия наблюдений и пища пытливости. Но о сем после. Теперь же о другом общем назначении нервов, как седалища чувствительности тела, или способности принимать приятные и неприятные для него внешние впечатления. В этом отношении должно поставить правилом приучить тело безболезненно переносить всякого рода влияния внешние: от воздуха, воды, перемен температуры, сырости, жара, холода, уязвлений, болей и прочего. Кто приобрел такой навык, тот счастливейший человек, способный на самые трудные дела, во всякое время и на всяком месте. Душа в таком человеке является полною владычицею тела, не отсрочивает, не изменяет, не оставляет дел, боясь неприятностей телесных; напротив, с некоторым желанием обращается к тому, чем может озлобляться тело. А это очень важно. Главное зло в отношении к телу - телолюбие и жаление тела. Оно отнимает всякую власть у души над телом и делает первую рабою последнего; напротив, не жалеющий тела не будет в своих предприятиях смущаться со стороны слепого животолюбия. Как счастлив приученный к сему с детства! Сюда относятся медицинские советы касательно купания, времени и места купания, времени и места гуляний, платья; главное - содержать тело не так, оно принимало одни только приятные впечатления, а напротив, более содержать под впечатлениями обезпокоивающими. Теми разнеживается тело, а этими укрепляется; при тех дитя всего боится, а при этих на все готово и способно стоять в начатом терпеливо.

Такого рода обращение с телом предписывается педагогикою. Здесь показывается только, как эти советы пригодны к развитию христианской жизни, именно тем, что ревностное их исполнение заграждает вход в душу непотребному зелью чувственных наслаждений, своеволия, телолюбия или саможаления, образует противоположные им расположения и вообще приучает владеть телом как органом и не подчиняться ему. А это очень важно в жизни христианской, по самому своему существу отрешенной от чувственности и всякого угодия плоти.

Итак, не должно оставлять на произвол развития тела дитяти, а надо держать его под строгою дисциплиною с самого начала, чтобы потом передать в руки самого воспитываемого уже приспособленным к жизни христианской, а не враждебным ей. Истинно любящие детей родители-христиане не должны жалеть ничего, ни даже своего родительского сердца, чтобы доставить сие благо детям. Ибо иначе все последующие дела их любви и попечения будут или малоплодны, или даже безплодны. Тело – седалище страстей, и большей частью самых свирепых, каковы похоть и гнев. Оно же и орган, чрез который демоны проникают в душу или приселяются к ней. Само собою разумеется, что при этом не должно упускать из вида церковности, и из нее ничего такого, чем можно прикасаться к телу, ибо тем будет освящаться тело и усмиряться жадная животность.

Все здесь не пишется, и только указывается главный тон действования на тело. Подробности укажет дело, кому нужно. По этому очертанию разумеется и то, как должно обходиться с телом и во все прочее время жизни: ибо дело у нас с ним одно.

Развитие души. Первые впечатления.

Вместе с обнаружением телесных потребностей, и в душе не замедляются высказываться низшие способности в естественной их последовательности. Вот дитя начинает останавливать свой взор на том или другом предмете, и на одном больше, на другом меньше, как будто один ему нравится больше, а другой менее. Это первые начатки употребления чувств, за коим тотчас следует пробуждение деятельности воображения и памяти. Способности эти стоят на переходе от телесной деятельности к душевной и действуют совместно, так что сделанное одною тотчас передается другой. Судя по важности, какую они имеют в настоящее время в нашей жизни, как хорошо и спасительно первые начатки их освятить предметами веры. Первые впечатления глубоко остаются памятными. Помнить надобно, что душа является в мир голою силою; возрастает, богатеет во внутреннем содержании и разнообразится в деятельности она после. Первый материал, первую пищу для образования своего она получает извне, от чувств, чрез воображение. Очевидно само собою, какого характера должны быть предметы чувств и воображения, чтобы не только не препятствовать, а еще более способствовать образующейся христианской жизни. Ибо известно, что как первая пища имеет значительное влияние на темперамент тела, так и первые предметы, коими занимается душа, имеют сильное влияние на характер души или тон ее жизни.

Низшие способности души. Воображение.

Развивающиеся чувства доставляют материал воображению; воображенный предмет хранится в памяти и составляет, так сказать, содержание души. Пусть чувства получают первые впечатления от предметов священных: икона и свет лампады - для глаз, священные песни - для слуха и прочее. Дитя не понимает еще ничего из того, что у него перед глазами, но глаз и слух привыкают к сим предметам, и они, предзанимая сердце, тем ставят вдали другие предметы. За чувствами и первые упражнения воображения будут священны; ему легче будет воображать эти предметы, чем другие: таковы его первые сгибы. Затем, на будущее время, изящное, которое одною стороною существенно связано с формами чувств и воображения, будет привлекать его не иначе, как под священными формами.

Итак, пусть ограждают дитя священными предметами всех видов; все же могущее развратить в примерах, изображениях, вещах - удаляют. Но потом и во все последующее время надо хранить тот же порядок. Известно, как сильно действуют на душу растленные образы, в каком бы виде они ни касались ее! Как несчастно дитя, которое, закрыв глаза или оставшись одно и углубившись в себя, бывает подавляемо множеством непотребных образов, суетных, соблазнительных, дышащих страстями. Это то же для души, что чад для головы.

Низшие способности души. Пытливость.

Дело чувств - видеть, слышать, осязать, вообще испытывать, пытать. Потому не суть первые возбудители пытливости, которая потом ради них переходит в воображение и память и, приобретши в них оседлость, становится несокрушимым тираном для души. Не употреблять чувств вообще нельзя: ибо иначе, как чрез них, и познаются вещи, кои знать должно, ради славы Божией и блага нашего. Но при этом неизбежна и пытливость, которая есть неудержимая склонность – без цели видеть и слышать, что где делается и как что бывает. Пытливость состоит в том, где стараются все разузнать безпорядочно, безцельно, не различая, нужно или не нужно. Итак, следует только при упражнении чувств соблюдать меру и порядок и обращать их на одно нужное и по сознанию нужды, - тогда пытливости не будет пищи; то есть должно приучать дитя то испытывать, что считается для него необходимым; от всего же другого удерживать и обороняться. Потом в самом действии испытывания соблюдать постепенность - не перебегать с предмета на предмет или от одной черты к другой, а пересматривая одно за другим, о том заботиться, чтобы вообразить предмет как должно. Такой род занятий избавит дитя от настроения развлекаться даже среди позволенного, приучит владеть чувствами, а чрез них и воображением. И оно не будет перебегать от одного к другому без нужды, следовательно, мечтать и развлекаться образами и тем не давать покоя душе, мутя ее приливом и отливом своих безпутных видений. Не умеющий владеть чувствами и воображением необходимо бывает рассеян и непостоянен, будучи томим пытливостию, которая будет гонять его от одного предмета к другому до расслабления сил, и все это без плода.

Низшие способности души. Страсти.

Cовременно этим способностям возникают у дитяти страсти и начинают тревожить его с раннего времени. Дитя еще не говорит, не ходит, только что приучилось сидеть и брать игрушки, но уже серчает, завидует, присвояет себе, особится и прочее, вообще являет действие страстей. Это зло, утверждающееся на животной жизни, тлетворно: потому должно противодействовать ему с первых его проявлений. Как это сделать - определить трудно. Все дело зависит от благоразумия родителей. Можно, впрочем, постановить следующее:
1) предупреждать всячески их [страстей] возникновение;
2) потом, если проявилась какая страсть, надобно спешить погасить ее придуманными и испытанными средствами. Этим предотвратится укоренение их, или предрасположение к ним.

Страсть, чаще других обнаруживающуюся, врачевать должно с особым вниманием, потому что она может быть господствующею распорядительницею жизни. Благонадежнейший способ врачевания страстей - употребление благодатных средств. К ним с верою должно обращаться. Страсть - явление душевное, между тем действовать на душу у родителей сначала нет способов... Потому, прежде всего, должно молить Господа, да совершит Свое дело. Дальнейшим в этом руководителем для ревностного отца или матери, или няньки будет опыт. Когда дитя будет со смыслом, тогда могут быть употребляемы уже и общие против страстей средства. Всячески на них должно вооружаться вначале и преследовать потом во все время воспитания, чтобы дитя умело и привыкло владеть ими; ибо их возмутительные набеги не прекратятся до конца жизни.

Если будет строго соблюдаем предписанный порядок действования на тело и низшие способности, то душа получит прекрасное подготовление к истинно доброму настроению; однако ж, только подготовление, самое же настроение надобно созидать положительным действием на все его силы: ум, волю и сердце.

Способности души. Ум.

У детей скоро обнаруживается смышленость. Она современна говорению и растет вместе с усовершением последнего. Поэтому начать образование ума нужно вместе со словом. Главное, что должно иметь в виду, это здравые понятия и суждения по началам христианским о всем встречающемся или подлежащем вниманию дитяти: что добро и зло, что хорошо и худо. Это сделать очень легко посредством обыкновенных разговоров и вопросов. Родители сами говорят между собою: дети прислушиваются и почти всегда усвояют себе не только мысли, но даже обороты речи и манеры. Пусть же родители, когда говорят, называют вещи всегда собственными их именами. Например: что значит настоящая жизнь, чем она кончится, от кого все получается, что такое удовольствия, какое достоинство имеют те или другие обычаи и прочее. Пусть говорят с детьми и толкуют им или прямо, или, лучше всего, посредством рассказов: хорошо ли, например, наряжаться, счастье ли это, когда получишь похвалу и прочее. Или пусть спрашивают детей, как они думают о том или другом, и поправляют их ошибки. В непродолжительном времени этим простым средством можно передать здравые начала для суждений о вещах, кои потом не изгладятся надолго, если не на всю жизнь.

Таким способом, в самом корне будет подавлено мирское мудрование и пытливость злая, ненасытимая. Истина связывает ум тем, что насыщает его. Мирское же мудрование не насыщает и тем разжигает пытливость. Избавив от него, большое благо доставят детям. И это еще прежде, чем возьмутся за книги. Далее, стоит только не давать детям книг с растленными понятиями, и ум их сохранится целым, во здравости святой и божественной. Напрасно не заботятся таким образом упражнять дитя, в том предположении, что оно еще мало. Истина доступна всякому. Что малое христианское дитя премудрее философов - показал опыт. Он и теперь повторяется, но прежде он был повсюду. Например, во время мученичества, малые дети рассуждали о Господе Спасителе, о безумии идолопоклонства, о будущей жизни и прочем; это оттого, что мать или отец натолковали им в простой беседе. Истины эти сроднились с сердцем, которое стало дорожить ими до готовности на смерть за них.

Способности души. Воля.

Дитя многожелательно: все его занимает, все влечет к себе и рождает желания. Не умея различать доброго от злого, оно всего желает и все, что желает, готово выполнить. Дитя, предоставленное самому себе, делается неукротимо своевольным. Потому родителям строго должно блюсти эту отрасль душевной деятельности. Самое простое средство к заключению ее в должные пределы состоит в том, чтобы расположить детей ничего не делать без позволения. Пусть со всяким желанием прибегают к родителям и спрашивают: можно ли сделать то или другое? Убедить их опытами собственными и чужими в том, что им опасно, не спросясь, исполнять свои желания, настроить их так, чтобы они даже боялись своей воли. Это расположение будет самое счастливое, но вместе оно и самое легкое для напечатления, ибо дети и так большею частию обращаются с расспросами к взрослым, сознавая свое неведение и слабость; стоит только возвысить это дело и поставить его в закон непременный. Естественным следствием такого настроения будет полное послушание и покорность воле родителей, наперекор своей, расположение во многом отказывать себе и навык к этому, или уменье; а главное, опытное убеждение в том, что не должно слушать во всем себя. Это всего понятнее для детей из их же опытов, что они многое желают, а между тем это желаемое вредно для их тела и души.

Отучая от своей воли, надо приучать дитя делать добро. Для этого пусть родители сами представят истинный пример доброй жизни и знакомят детей с теми, у коих главные заботы не о наслаждениях и отличиях, а о спасении души. Дети любоподражательны. Как рано они умеют копировать мать или отца! Здесь происходит нечто похожее на то, что бывает с одинаково настроенными инструментами. Вместе с тем и самих детей надо вызывать на добрые дела и сначала приказывать им делать их, а потом наводить, чтобы сами делали. Самые обыкновенные при этом дела суть: милостыня, сострадание, милосердие, уступчивость, терпение. Всему этому весьма нетрудно приучить. Случаи поминутны, стоит взяться. Отсюда выйдет воля с настроением на разные добрые дела и вообще с тяготением к добру. И доброделанию надобно научить, как и всякому другому.

Способности души. Сердце.

Под таким действованием ума, воли и низших сил само собою сердце будет настраиваться к тому, чтобы иметь чувства здравые, истинные, приобретать навык услаждаться тем, что действительно услаждает, и нисколько не сочувствовать тому, что, под прикрытием сладости, вливает яд в душу и тело. Сердце - способность вкушать и чувствовать насыщение.

Когда человек был в союзе с Богом - находил вкус в вещах божественных и освященных благодатиею Божиею. По падении он потерял этот вкус и жаждет чувственного. Благодать крещения отрешила от сего, но чувственность снова готова наполнить сердце. Не должно допустить до этого, должно оградить сердце. Самое действительное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность, в которой необходимо должны быть содержимы воспитываемые дети. Сочувствие ко всему священному, сладость пребывания среди его, ради тишины и теплоты, отревание от блестящего и привлекательного к мирской суете не могут лучше напечетлеваться в сердце. Церковь, духовное пение, иконы – первые изящнейшие предметы по содержанию и по силе. Надобно помнить, что по вкусу сердца будет назначаться нам вечная обитель, а вкус у сердца там будет такой, каким образуют его здесь. Очевидно, что театры, балаганы и тому подобное негодны для христиан.

Усмиренная и организованная таким образом душа не будет, свойственною ей безпорядочностию, препятствовать развитию духа.

Способности духа.
Страх Божий. Совесть. Молитва.

Страх Божий рождает молитву и просвещает совесть. Нет нужды, что это обращается к иному, невидимому миру. У детей есть к тому предрасположение, и они скоро усвоивают себе эти чувства. Особенно молитва прививается очень легко не языком, а сердцем. Оттого они охотно и без устали участвуют в домашних молитвах и церковном богослужении и рады этому. Потому не должно лишать их этой части образования, а мало-помалу вводить сие в святилище их существа. Чем раньше напечатлеется страх Божий и возбудится молитва, тем прочнее будет благочестие во все последующее время. В некоторых детях дух этот проявляется сам собою, даже среди видимых препятствий к его обнаружению. Это очень естественно. Дух благодати, полученный при крещении, если не погашен неправым развитием тела и души, не может не оживлять духа нашего, а при этом - что может препятствовать ему являться во всей силе? Ближайшего, впрочем, руководства требует совесть. Здравые понятия, с добрым примером родителей и другими способами обучения добру, и молитва освятят ее и напечатлеют в ней достаточные основания для последующей доброй деятельности. Сознательность есть дело чрезвычайной важности в жизни; но как легко ее образовывать, так легко и заглушить в детях. Воля родителей для малых детей есть закон совести и Божий. Сколько есть у родителей благоразумия, пусть так распоряжаются своими повелениями, чтобы не поставлять детей в необходимость быть преступниками их воли; а если уже сделались такими - сколько можно располагать их к раскаянию. Что мороз для цветов, то и отступление от родительской воли для дитяти; оно не смеет смотреть в глаза, не желает пользоваться ласками, хочет убежать и быть одно, а между тем душа начинает дичать. Как хорошо предварительно расположить его к раскаянию, сделать, чтобы без боязни, с доверием, со слезами пришло и сказало: "Вот я то и то сделал худо". Само собою, что все это будет касаться одних обыкновенных предметов; но хорошо и то, что положится основание будущему постоянному истинно религиозному характеру - тотчас восставать по падении, образуется уменье скорого покаяния и очищения себя или обновления слезами.

Один из основных ее интеллектуальных наставников. Начиная с 1709 г., он участвовал в разработке различных «указов», «регламентов», «распоряжений», программ внутренней и внешней политики, в том числе относительно церкви и духовенства. Человек ближайшего окружения Петра I, Феофан отличался редким трудолюбием, однако оценка его участия в Петровых реформах никогда не была однозначной.

Система деизма: формы выражения

Заслуживает особого вникания деятельность Феофана Прокоповича в качестве руководителя Святейшего Синода, архиепископа Новгородского и Великолуцкого, влиятельного в церковных кругах богослова, крупного знатока философии, логики, риторики, этики, эстетики, истории и гомелетики. В 20-ЗО-е годы исключительное значение имело его участие в подготовке нескольких проектов будущих «указов» (1716-1724), в делах по реорганизации академии при Заиконоспасском монастыре, в создании Петербургской Академии наук а также столичной духовной академии (1725). Параллельно с этим в относительно короткий срок он завершил несколько фундаментальных философских, богословских, политических и публицистических трактатов: «Духовный регламент», «Слово о власти и чести царской», «Правда воли монаршей», «Рассуждение о безбожии» и др. (1717-1733). В этих работах в связи с деятельностью по защите петровских преобразований Прокоповичем предлагался целый ряд концепций, получивших в его творческом наследии весьма глубокое обоснование. По словам его биографов, он отстаивал необходимость «секуляризации общественной мысли», освобождения ее от «богословского плена», являлся теоретиком системы философ­ского деизма и принципов «естественного права», обоснователем новейших для его времени принципов риторики, логики и теории истины эстетических понятий и канонов Соглашаясь с этими утверждениями, было бы неправильно сводить к ним всю гамму творческих интересов Прокоповича: многие стороны его творческой и общественной деятельности в приведенном перечне даже не упоминаются. Бесконечно богаче и мировоззрение Прокоповича, разработанное с присущей ему глубиной и талантом, но не лишенное противоречий, изломов, двойственности и парадоксальности.

Противоречивость эта обусловлена тем, что Прокопович по-но­вому понимал назначение философии. Она оценивалась им не как эзотерическое знание для отдельных философов, но как средство удовлетворения соответствующих запросов значительного круга лю­дей.

Таким образом, Ф. Прокопович рассматривает как синонимы понятию «философия» словосочетания «обожествленная поэзия», божественное искусство», «божественная красота» и т. п. Достаточно обратиться к его «Рассуждению о книге Соломоновой, нарицаемой «Песня песней»...», в которой божественными признаются церковное песнопение и религиозная поэзия. Божественное у него - это искусное, которое является таковым скорее по форме, чем по содержанию. Последнее отражает деизм его миропонимания, харак­терный для философии первой трети XVIII столетия. «Век Просве­щения» не был веком ниспровержения христианства (равно как и других религий). С большим или меньшим успехом он сокрушал пьедесталы клерикальных сил феодализма, оставляя в неприкосно­венности главные постулаты господствующих верований. Антифеодаль­ная идеология, а также процессы секуляризации не всегда совпадают с проявлениями атеизма, хотя атеизм в ту пору имел антиклерикаль­ный характер, чаще всего выступая в форме свободомыслия.

Вместе с тем, соглашаясь с точкой зрения, что основные интересы Ф. Прокоповича «были в светской жизни», вряд ли можно не учитывать, что жизненный путь выдающегося мыслителя России был связан с активной церковной деятельностью, определялся и общим политическим курсом петербургского двора. Поэтому один из крупнейших иерархов православия XVIII в. уже в ранних своих трудах - в лекциях «О риторическом искусстве» (1706-1707), в трудах «Логика» (1707-1709), «Натурфилософия, или Физика» (1708-1709) , «Этика, или Наука об обычаях» (1707-1709)-и поздних работах рассматривал широкий комплекс проблем, от теологических до политических. Этот комплекс, как и систему основных категорий, следует проанализировать, соотнеся с общими тенденциями развития просветительской мысли и эволюции духовной культуры России того времени.

Бог - центральная категория миропонимания Ф. Прокоповича. Предельная емкость этой категории объяснялась тем, что в сознании людей она отождествлялась с онтологической неограниченностью творца (бог бесконечен в своих проявлениях). Но будучи прирав­ненным понятию «природа», он обретал двойную форму бесконеч­ности своего проявления, существования, «Бог - всесущее, всезначимое; природа - всемогуща и всезначима». Эти два ряда в системе взглядов Прокоповича соотносились.

Проводит: Монах Харитон (Евстигнеев) доцент, кандидат физико-математических наук, докторант теологии, (г. Новосибирск)

МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ ДЕТЕЙ В ТЕХНИКЕ ОРИГАМИ «СЛОНИК»

Проводит Пухова Татьяна

Место проведения: улица (крыльцо

НАТАЛЬИ ГРАЖДАНКИНОЙ

Место проведения: сцена на улице

19:00 Завершение четвертого дня работы

ИЮЛЯ (ПОНЕДЕЛЬНИК)

10:00 Начало работы пятого дня выставки-ярмарки

Место проведения: сцена на улице

ФЕСТИВАЛЬ РУССКОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

v 10:00-12:00 Мастер-класс по керамической игрушке «Сухоложская свистуха»

v 17:00-18:00 Мастер-класс изготовление игровой народной куклы (травница)

Место проведения: уличная площадка

Организаторы: Общественное движение «Центр традиционной народной культуры и народных промыслов ГО Сухой Лог»

Место проведения: площадка выставки

ФОТОВЫСТАВКА «СВЯТАЯ ГОРА АФОН. К 1000-ЛЕТИЮ РУССКОГО ПРИСУТСТВИЯ»

Место проведения: площадка выставки-ярмарки

ВЫСТАВКА «СВЯТИТЕЛЬ ЛУКА – ПОДВИГ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ»

Место проведения: площадка выставки-ярмарки

МАСТЕР-КЛАССЫ

v Мастер-класс «Валяние из шерсти украшений»

Мастер показывает технологию изготовления бусин, а затем, предлагает каждому участнику изготовить из шерсти один элемент. Затем, изготовленные части нанизываются на нить всему участниками. Так мы получаем бусы. Впоследствии, данные бусы разыгрываются среди тех, кто принял участие в занятии по валянию. Победитель забирает изделие с собой.

v Мастер-класс «Модные украшения из джинсы»

Участникам предлагается изготовить брошь из джинсовой ткани. Брошь можно будет забрать с собой. Само изделие мастера будет разыгрываться среди всех участников.

v Мастер-класс «Украшения вязаные крючком»

Каждый участник с помощью мастера выполняет один элемент. Затем, все части собираются в одно украшение (браслет, бусы). Полученное украшение разыгрывается среди участников мастер-класса.

Место проведения: уличная площадка

Организатор: Свадебный салон «Жемчужина любви»

РАБОТА ЭКСПОЗИЦИИ «КУЛЬТУРА СВЯТОЙ РУСИ»

Место проведения: площадка выставки

МОЛЕБЕН «НА НАЧАЛО БЛАГОГО ДЕЛА»

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ СО СВЯЩЕННИКОМ

Место проведения: площадка открытия

РАБОТА КИНОЗАЛА: ПОКАЗ ПРАВОСЛАВНЫХ ФИЛЬМОВ

v Афон – врата небесные

v Афон – республика монахов. Святая гора Афон - республика, управляемая монахами, и единственное в мире место, где запрещено появляться женщинам. Это уникальное в своём роде государство, жители которого посвятили себя исключительно служению Господу согласно православным традициям в окружении нетронутой природы.

Место проведения: конференц-зал, 2 этаж

МАСТЕР-КЛАСС В ТЕХНИКЕ КВИЛЛИНГ «БАБОЧКА»

Проводит Пухова Татьяна

Место проведения: улица (крыльцо)

ПОКАЗАТЕЛЬНЫЕ МАСТЕР-КЛАССЫ ПО ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОМУ ТВОРЧЕСТВУ

v Мастер-класс «Роспись по ткани.Батик»

Проводит Вотякова Ольга Михайловна

v Мастер-класс «Бисероплетение.Ангел из бусин»

Проводит Аржанова Ольга Алексеевна

Проводит Ушенина Алиса Александровна

v Мастер-класс «Традиционная народная кукла Столбушка»

Проводит Красько Вера Анатольевна

v Мастер-класс «Вышивка лентами»

Проводит Толстых Елена Александровна

Организатор: Екатеринбургский музейный центр народного творчества «Гамаюн»

Место проведения: зона мастер-классов на улице

НАТАЛЬИ ГРАЖДАНКИНОЙ

Место проведения: сцена на улице

Феофан (Елисей в миру) Прокопович (1677-1736) - выда­ющийся деятель «Ученой дружины Петра I», один из основных ее интеллектуальных наставников. Начиная с 1709 г., он участвовал в разработке различных «указов», «регламентов», «распоряжений», программ внутренней и внешней политики, в том числе относительно церкви и духовенства. Человек ближайшего окружения Петра I, Феофан отличался редким трудолюбием, однако оценка его участия в Петровых реформах никогда не была однозначной.

Между тем жизнь Феофана Прокоповича не была легкой, творческий путь - гладким, а посмертные характеристики его роли в истории духовной культуры России и поныне тенденциозно неадекватны. Даже краткий обзор его жизни, ознакомление с отдельными сторонами мировоззрения убеждают в сказанном.

Выходец из купеческой семьи, Елисей родился в Киеве. Он рано был определен сначала в начальную школу Киево-Братского монастыря, а затем - десяти лет - отдан после смерти отца попечителем, дядей по линии матери, в Киево-Могилянский коллегиум (академию). Протектор академии В. Ясинский и профессор философии Г. Одорский, обратив внимание на незаурядные способ­ности Елисея, много сделали для формирования мировоззрения будущего мыслителя. Вряд ли в стороне от забот о племяннике оставался и дядя (выбранный ректор академии Феофан Прокопович). После Киева Елисей продолжал свою учебу за рубежом (1695-1701), в частности в Риме, в иезуитском Коллегиуме св. Афанасия. Обучение здесь было нелегким, хотя и успешным, скитания за границей - тяжкими. С радостью вернулся он на родину (1704), где вскоре принял монашество, получив при пострижении имя дяди- Феофан Прокопович.

Система деизма: формы выражения

В Киеве началась практическая, общественная и политическая деятельность Ф. Прокоповича - профессора, протектора, а затем и ректора Киево-Могилянской академии. Сначала он преподавал поэзию, риторику, философию и этику. Блестящий лектор, Феофан становится и знаменитым проповедником, создателем многих оригинальных трудов и переводов философско-богословской литера­туры древних и современных ему авторов, мастером поздравительных и поучительных «слов», активным деятелем церковного и граждан­ского движений своего времени. После победы русских войск над шведскими полками под Полтавой (1709) Петр I все больше и больше приближает к себе Феофана, берет его в Прутский поход (1711), а через пять лет переводит в Петербург. Включившись в государственную, научную и церковную работу, Прокопович переживает «период наиактивнейшей общественной деятельности» (1716-1725).

Заслуживает особого вникания деятельность Феофана Прокоповича в качестве руководителя Святейшего Синода, архиепископа Новгородского и Великолуцкого, влиятельного в церковных кругах богослова, крупного знатока философии, логики, риторики, этики, эстетики, истории и гомелетики. В 20-ЗО-е годы исключительное значение имело его участие в подготовке нескольких проектов будущих «указов» (1716-1724), в делах по реорганизации академии при Заиконоспасском монастыре, в создании Петербургской Академии наук, а также столичной духовной академии (1725). Параллельно с этим в относительно короткий срок он завершил несколько фундаментальных философских, богословских, политических и публицистических трактатов: «Духовный регламент», «Слово о власти и чести царской», «Правда воли монаршей», «Рассуждение о безбожии» и др. (1717-1733). В этих работах в связи с деятельностью по защите петровских преобразований Прокоповичем предлагался целый ряд концепций, получивших в его творческом наследии весьма глубокое обоснование. По словам его биографов, он отстаивал необходимость «секуляризации общественной мысли», освобождения ее от «богословского плена», являлся теоретиком системы философ­ского деизма и принципов «естественного права», обоснователем новейших для его времени принципов риторики, логики и теории истины, эстетических понятий и канонов. Соглашаясь с этими утверждениями, было бы неправильно сводить к ним всю гамму творческих интересов Прокоповича: многие стороны его творческой и общественной деятельности в приведенном перечне даже не упоминаются. Бесконечно богаче и мировоззрение Прокоповича, разработанное с присущей ему глубиной и талантом, но не лишенное противоречий, изломов, двойственности и парадоксальности.

Противоречивость эта обусловлена тем, что Прокопович по-но­вому понимал назначение философии. Она оценивалась им не как эзотерическое знание для отдельных философов, но как средство удовлетворения соответствующих запросов значительного круга лю­дей.

Ф. Прокопович пытался дальше развить идейные позиции своих предшественников, зачастую выступая как подлинный новатор. Это подтверждают уже ранние его лекции в Киево-Могилянской ака­демии. Отступая от традиции, в соответствии с которой вопросы онтологии освещались в курсе метафизики, Ф. Прокопович излагал их в курсе натурфилософии. В этом разделе его философского курса речь идет как о бытии, сущности и существовании, субстанции и акциденциях, так и материи, движении, пространстве, времени, причинности. Уже это перенесение онтологических вопросов из метафизики в натурфилософию свидетельствует о том, что он «пытался найти разгадку сущности бытия мира не в сфере сверхъестественного, а на пути изучения природы». Имеющиеся в этих лекциях остатки схоластики только характеризуют степень сближения мыслителя с идеями философии нового времени - Возрождения, Реформации и раннего европейского Просвещения.

Общая тенденция к секуляризации общественной жизни, свойст­венная общественной позиции Ф. Прокоповича, в его философии выражалась в стремлении преодолеть «изнутри» провиденциалистское, авторитарное понимание содержания философских знаний, их традиционную теологизацию. «Ренессанс подорвал средневековую авторитарность мышления, не отбросив ее, а, наоборот, доведя до предела и обратив в противоположность». Ренессансный подход членов «Ученой дружины Петра I» к проблеме предмета философии отодвигал в сторону теологию и схоластику.

Ф. Прокопович в предмет философии включал рационалистически понятую задачу выявления «общих принципов» совокупного бытия «тел», субстанционных связей, форм и причин «материальных вещей». Созданный богом мир, полагал он, развивается на основе собственной сущности, природной причинности и должен «рассматриваться как объект в собственном значении». Прокопович не отбрасывал напрочь понятия «бог», теологические «начала» бытия и др.: они присутствуют в его рассуждениях в гилозоистической форме. Божественное начало призвано гармонизировать материю, придавать ей соразмерность, пропорциональность, благозвучность и изящество. Отражение этих свойств материального мира, макрокосмоса, человека с его разумом и способностью речевого общения - великая задача философии. Как видим, к общим мировоззренческим принципам подключаются эстетические, риторические, поэтические, художественные «начала». Именно поэтому Прокопович писал: «Великий светоч ума человече­ского - философия - либо рождена, либо вскормлена поэзией».

Таким образом, Ф. Прокопович рассматривает как синонимы понятию «философия» словосочетания «обожествленная поэзия», «божественное искусство», «божественная красота» и т. п. Достаточно обратиться к его «Рассуждению о книге Соломоновой, нарицаемой «Песня песней»...», в которой божественными признаются церковное песнопение и религиозная поэзия. Божественное у него - это искусное, которое является таковым скорее по форме, чем по содержанию. Последнее отражает деизм его миропонимания, харак­терный для философии первой трети XVIII столетия. «Век Просве­щения» не был веком ниспровержения христианства (равно как и других религий). С большим или меньшим успехом он сокрушал пьедесталы клерикальных сил феодализма, оставляя в неприкосно­венности главные постулаты господствующих верований. Антифеодаль­ная идеология, а также процессы секуляризации не всегда совпадают с проявлениями атеизма, хотя атеизм в ту пору имел антиклерикаль­ный характер, чаще всего выступая в форме свободомыслия.

Вместе с тем, соглашаясь с точкой зрения, что основные интересы Ф. Прокоповича «были в светской жизни», вряд ли можно не учитывать, что жизненный путь выдающегося мыслителя России был связан с активной церковной деятельностью, определялся и общим политическим курсом петербургского двора. Поэтому один из крупнейших иерархов православия XVIII в. уже в ранних своих трудах - в лекциях «О риторическом искусстве» (1706-1707), в трудах «Логика» (1707-1709), «Натурфилософия, или Физика» (1708-1709) , «Этика, или Наука об обычаях» (1707-1709)-и поздних работах рассматривал широкий комплекс проблем, от теологических до политических. Этот комплекс, как и систему основных категорий, следует проанализировать, соотнеся с общими тенденциями развития просветительской мысли и эволюции духовной культуры России того времени.

Бог - центральная категория миропонимания Ф. Прокоповича. Предельная емкость этой категории объяснялась тем, что в сознании людей она отождествлялась с онтологической неограниченностью творца (бог бесконечен в своих проявлениях). Но будучи прирав­ненным понятию «природа», он обретал двойную форму бесконеч­ности своего проявления, существования, «Бог - всесущее, всезначимое; природа - всемогуща и всезначима». Эти два ряда в системе взглядов Прокоповича соотносились.

Деистический характер толкования природы бога Ф. Прокоповичем выявляется легко из факта постоянного отождествления им бога с природой, материей, вселенной, мировым пространством или «совокупным числом вещей и явлений». Так, в лекциях «На­турфилософии или Физика» он писал: «Под природой понимают самого бога». Это определение близко высказываниям Д. Бруно и Г. Галилея, Ф. Бэкона и Б. Спинозы. Лектор стремится доказать, что бог-это нечто сходное с «субстанцией», «общим субстратом» или «первоматерией» - основанием всего сущего. При этом, ссылаясь на авторитет Аристотеля и особенно Дионисия Ареопагита, Прокопович подчеркивал, что сущность божественного может быть выявленной через комплекс «утверждающих» и «возраста­ющих» понятий («бесконечное могущество» бога невозможно осознать без «ничтожно малого», без его «творений»). Характерна ссылка на сочинения Ареопагита «Про божьи имена» и «Про теологичну мистику». Именно в характере толкования проблемы «бесконечных божественных возможностей» Прокопович усматривал мистицизм прежде всего европейской теологии - т. е. томизма и схоластической ортодоксии. Однако этот же мистицизм усматривался им и у отцов восточно-христианской церкви, например у того же Дионисия. Анализ Прокоповичем взглядов видного представителя зенонистов из поко­ления представителей «второй схоластики» Арриаги завершался выводом: «Ежели бог не может сотворить чего-то большего, нежели то, что он сотворил раньше, то «исчерпывается всемогущество божье», а ежели может, то то, что творит, не есть бесконечное».

Налицо, конечно, развенчание одного из онтологических доказа­тельств бытия божьего. Однако Прокопович доходил и до непризнания традиционных представлений либо признания их символического характера. Он, например, считал недопустимыми антропоморфистские представления о боге, когда полагают, «будто бог подобен людям, имеет голову, бороду, руки, ноги и т. п.». Можно понять, почему некоторые из современников эти высказывания высокого иерарха православной церкви считали еретическими.

Суждения Ф. Прокоповича о боге дополнялись философскими и естественнонаучными представлениями конца XVII - начала XVIII в. Не случайно, подмечая их связь с философией Б. Спинозы, один из младших членов «Ученой дружины» писал «Лунки Феофана и амстердамского философа ощутимо сближаются». В этой позиции крылись истоки большей веротерпимости новгородского епископа по сравнению с С. Яворским и И. Посошковым, Г. Бужинским и Ф. Лопатинским, Д. Ростовским и А. Волынским - признанными сподвижниками Петра I. Поэтому мало сказать, что в учении Прокоповича о боге заметны были следы влияния российского свободомыслия, связанного с процессами раскола, распространением новгородско-московских ересей, движений стригольников и духоборов. Неортодоксальность взглядов Феофана определялась влиянием ренессансных и антитринитаристских идей, религиозно-реформаторских движений Белоруссии, Литвы, Украины, славянских народов Восточной Европы, протестантских идей сложной эпохи конца XVII - начала XVIII в.

Только глубокий и всесторонний синтез мог сообщить воззрениям Ф. Прокоповича целостность, дополняемую энциклопедичностью и широтой эрудиции, непререкаемым авторитетом ученого и теолога, философа и проповедника. Ему по плечу было решение.многих теоретических и практических проблем, возникавших перед «Ученой дружиной». При этом следует иметь в виду, что долгое время в Святейшем Синоде президентом был не он, а местоблюститель патриаршего престола С. Яворский. Между тем при Петре 1 и после смерти российского императора влияние на события автора «Духовного регламента» оставалось огромным. Это объясняется прежде всего компромиссным характером его идео­логических позиций. Так, например, в отношении раскола Прокопович занимал центристскую позицию между государственными и церковными кругами, что позволяло сохранять независимость в суждениях по данному вопросу. То же можно сказать о его мировоззрении, включавшем деистические и дуалистические элемен­ты аристотелизма, идеи рационализма философов нового времени, черты иррационализма Иоанна Дамаскина и Псевдо-Дионисия Ареопагита, принципы натурфилософии и логистики.

Постановка проблемы бога, ее рационалистическое осмысление выводили Ф. Прокоповича в область чрезвычайно важную с точки зрения предмета философии, трактовки таких сверхсложных понятий, как материя, ее формы, субстанция, вещь, тело, покой, пространство, время, причинность, необходимость и т. п. Мыслитель оказывался перед необходимостью решать бэконовскую задачу критического анализа наследия средневековой схоластики в уровнях России и других стран Восточной Европы и Азии, а также учений Кирилла Александрийского, Василия Кесарийского, Григория Богослова (Назианзина), Иоанна Дамаскина, Дионисия Ареопагита и других отцов церкви, представлявших традицию греко-византийской духов­ной культуры. При освобождении им античной философии и прежде всего философского наследия Аристотеля от наслоений схоластики не мог не пригодиться опыт мыслителей Возрождения. Но главной опорой стали духовные традиции Киево-Могилянской академии и Московской духовной академии, наследие Л. Могилы, И. Гизеля, В. Ясинского, И. Краковского, братьев Лихудоя и др.

Еще в стенах Киева-Могилянской академии, в курсе «На­турфилософия» Прокопович всесторонне раскрывал мировоззрен­ческие горизонты своего времени. По структуре, содержанию и, в известной мере, назначению лекции по натурфилософии и физике, прочитанные им в 1708/09 учебном году, напоминали «Новый Органон» Фрэнсиса Бэкона. В лекциях часто упоминается имя Аристотеля. Нередко оно связывается с основными понятиями натурфилософии, такими, как материя, актуальная и потенциальная ее разновидности, форма и «форма форм», движение и виды движения. Много времени отводилось комментированию понятия «причина», учения о четырех причинах: «материальной», «формаль­ной», «целевой», «действующей» и т. п. Прокопович признает наиболее подходящим аристотелевское определение: «Причина - это то, что порождает собой бытие вещи». Он раскрывает свои представления о причинах разного рода. Оказывается, что «бог есть первая наиглавнейшая причина и ему подчинены все остальные». И это пантеистически емкое определение включает «природную», «материальную», «действующую» и т. п. естественные причины, облачая самую действительность в теистический наряд.

Ссылаясь на Священное писание (Иоан. 1), Ф. Прокопович обосновывал вывод о том, что в природе ничего не может возникать и исчезать без бога. Он также указывал на «свидетельство Августина», якобы подтверждающее «всемогущество бога», который «скрытою силой приводит в движение все свое творение». Однако несколькими строками ниже автор «Метафизики» утверждал, опираясь на авторитет философов, что «первая причина действует с помощью других причин». А это позволяло предполагать, что «естественные», «материальные», «природные» причины могут, нахо­дясь вне божества, обеспечивать его существование. Естественное начало в этом учении в традициях пантеизма гарантирует функционирование божественного мироздания (сотворенной природы). Превращение материальных форм из потенциальных в актуальные, полагал Прокопович, обеспечивается, с одной стороны, действием бога как первопричины и «перводвигателя», а с другой - действием универсального движения в природе, имеющего в своем основании собственные «принципы». Наставляя своих слушателей, Прокопович указывал: «Без основательного понимания движения нельзя хорошо понять н всего остального из того, что исследует в природе физик, ибо все перемены, возникновение и гибель, круговорот небес, движение элементов, активность и пассивность, текучесть и изменчивость вещей происходят благодаря движению. Движение как бы представляет собой общую жизнь всего мира» .

Не развивая эту мысль последовательно в учении о природе и социальной жизни в целом, Прокопович все же в общем движении от метафизики к диалектике делал сознательные шаги вперед, опережая свое время и многих своих современников. Предварением геологических исследований М. Ломоносова являлись высказывания Ф. Прокоповича об эволюции поверхности горных склонов. «С течением времени, - писал новгородский епископ, - возникало множество новых гор, многие из них превратились в равнину. Это происходит обычно определенным способом, действием силы вод, которые вымывают внутренние слои земли и подымают горы, а другие сносят, нажимая на них, а также действием силы ветров, движений земли и иных». Поразительно, что даже термино­логически, а особенно это крылатое - «слои земные» - все это предвосхищало учение М. Ломоносова об эволюции земной поверх­ности, некоторые принципы диалектики природы.

Над вещественной, материальной субстанцией, согласно системе Ф. Прокоповича, возвышается душа - невещественная, т. е. бесте­лесная и бессмертная. Возможно, здесь всего больше оснований у комментаторов наследия автора «Рассуждения о безбожии» указать на влияние Лейбница, а возможно, и Декарта, картезианцев. Душа - активное начало. Ее сущность, считал Феофан, может познаваться в сравнении с другими явлениями. «Душа бестелесная, а не из каких частей сложенная, но вся в себе совокупно сущая». Таким образом, в структуре представлений Прокоповича материи противостоит нечто духовное, цельное, идеальное.

Дуализм системы определялся динамикой внутренних противо­речий. В свою очередь, динамика жизни России и других стран содействовала секуляризации сознания Ф. Прокоповича, расширению пласта светских знаний, создавала реальную основу для развития в России светской философии. Не случайно другой из активных сподвижников Петра I - В.Н. Татищев - еще решительней под­черкивал мысль, что история философии - истинный процесс пос­тепенного освобождения светских (научных и философских) знаний из-под влияния богословия. Автор трактата «О пользе наук и училищ» отвечал, что при этом любомудрие, освобождаясь от опеки магов и волхвов, постепенно включало в свой круг естественные (математика, механика, астрономия, физика, медицина) и гуманитарные (грам­матика, поэзия, риторика, этика, юриспруденция) науки.

Решительное отделение богословия от философии и превращение любомудрия в отдельную область занятий углубляло противоречия дуалистической системы Прокоповича, расширяя в ней сферу секуляризованных концептуальных построений.

Условия и средства познания: логика, опыт, риторика

В начале XVIII в. интерес к богопознанию и экстатическому самопознанию спадает. На передний план в связи с острой потребностью в развитии промышленности, ремесла, техники выдвигается интерес к естественнонаучным, техническим знаниям и к философии как знанию о путях и средствах познания мира, овладения истиной.

Активизируемые петровскими преобразованиями наука и особенно философия России с величайшим напряжением приступали к исследованию теоретико-познавательных проблем. Философское кры­ло «Ученой дружины Петра I» активно разрабатывало принципы теоретико-познавательной концепции, исходящей из признания поз­наваемости мира.

Ф. Прокопович в своих теоретико-познавательных построениях, опираясь и на суждения здравого смысла, и на научно значимые выводы, стремился использовать все достижения современной мысли. Иногда он прибегал к теории о «двойственной истине». Иногда опирался на учение Дунса Скота или тезисы сторонников Рефор­мации. Однако чаще всего он обращался к идеям о «здравых» и «естественных», «обычных» и неинтеллигибельных средствах познания и выражения истины. В лекциях «О риторическом искусстве» и «Натурфилософия, или Физика» нередко встречаются родственные теории «двойственной истины» утверждения о необходимости достигать согласия между наукою и Библией, так как между верой и опытом нет противоречий. Если ученики и последователи Коперника, указывал Прокопович, с помощью аргументов мате­матики, механики и физики докажут истинность своей теории, то Священное писание не может быть для них препятствием, - его можно толковать аллегорически. Реформационно-протестантские деистические мотивы звучали у автора лекций по натурфилософии, когда он объяснял характер «действующей причины» как «работу» прежде всего закона, никем не нарушимого и в этом смысле объективного, хотя бы однажды и установленного богом.

В духе гносеологии нового времени выглядит вывод теоретико-познавательной концепции Ф. Прокоповича о двух путях и двух средствах познания. Первый путь, этап, средство - чувственное познание; оно связано с органами чувств: зрением, осязанием, обонянием, слухом. Второй путь - мысленная форма - использует силы интеллекта: разум, мысленность, ум, рассудок и т. д. Подробный разбор этих познавательных средств мыслитель дает и в лекциях по риторике, и в лекциях по натурфилософии, физике, логике и диалектике. В ряде случаев в работах Феофана встречаются упоминания об опытном пути познания, однако в целом интересу­ющая нас концепция указывает на сенсуалистические (чувственные) и рационалистические (мысленные) средства как на две главные тенденции в едином потоке достижения знаний.

Сам процесс познания - от предмета к органам чувств и разуму - Ф. Прокопович огрублял, однако стремился при этом опираться на естественнонаучные понятия. Он утверждал, что либо от предмета идут образы к органам чувств, либо, наоборот, от ока до предметов направляются лучи, дающие первичные данные для разума. Первичные «образы» являются в соответствии со спецификой того или иного из органов чувств: могут возникать «зрительные образы», «образы обоняния», «осязания», «слуха» и т. п. Любопытно: в этом же ряду - «образы речи», «яркие» или «тусклые», «мягкие» или «жесткие» образы. Все должно пройти через фильтр органов чувств, прежде чем получить звание теории. «Физические теории, - писал Ф. Прокопович, - не иначе точнейшими становятся, как через испытания органов чувств». Явно сенсуалистический подтекст рассуждений философа-рационалиста не возбуждал сомнений: наве­янную аристотелевской, декартовской силлогистикой и арабской философией парадигму мысли Феофана следует квалифицировать как рационалистическую, т. е. вполне соответствующую духу прос­ветительской мысли XVIII в.

Рационализм Ф. Прокоповича особенно ярко выявлялся в логическом учении. Центральным элементом признавалось суждение - продукт деятельности интеллекта. Суждение - итог рационального акта познания, совершающегося на второй - логической - его сту­пени. Все логические средства связаны с суждением. Логика-наука достижения истины, орудие ее формирования, поскольку речь идет о процессе мышления.

Рассматривая соотношение двух этапов познания, Ф. Прокопович предостерегал, что на этапе чувственного познания нельзя оста­навливаться. Быть во власти своих чувств - это значит оставаться всегда в плену чаще всего недобрых привычек и низших удо­вольствий, разрушающих сами органы чувств человека, его психику, нарушающих нормальную жизнедеятельность человека.

Интересно толкование Прокоповичем и понятия «диалектика». Известное со времен античности понятие «диалектика» означало в эпоху эллинизма сократическую майевтику, эвристику мегариков, аристотелевское рассуждение. С 1 в. до н. э. диалектикой стало называться учение о мышлении. Прокопович же начинал с того, что освобождал эти понятия античной философии от наслоений схо­ластики. Все четыре (5-8-я) книги курса своей «Логики»» он посвятил «малой логике», основная задача которой уточнялась им введением ряда установок, которые «учение о правильном мышлении» позволяли осмыслить комплексно.

В разделе V своей «Логики» Ф. Прокопович дает определение логики как отрасли знания, изучающей «правила мышления», а в последующем VI разделе он выясняет, что важнейшей ее задачей является выработка теории аргументации, правил доказательства, что она может быть формой выражения истины. Аристотелевская силлогистическая логика, объявляемая важным средством дискуссивного постижения истины, рассматривается философом в связи с критическим анализом теории идей Платона, универсалий, проблем соотносимости антецедента и консеквента, силлогизма и истины, предметности речевых форм, лингвистической данности и т. п.

Многие вопросы, относящиеся к характеристике процесса поз­нания, Ф. Прокопович рассматривал в лекциях «О риторическом искусстве», читавшихся в стенах Киево-Могилянской академии. Этот «курс красноречия», представляя собой не сложившийся еще в средневековье курс по правилам красивого слога, а далеко не традиционный цикл лекций, который опирался на новые духовные явления России конца ХVII - начала XVIII в., отвечал на запросы нового века к логическим знаниям. Здесь изучались методы поиска решений с помощью «рационалистического подхода», которые опирались и на сложившиеся принципы риторики, и на рационализированные принципы и формы диалектики, майевтики, силлогистики, герменевтики.

В нашей философской литературе уже отмечалось, что при решении онтологических и гносеологических проблем в ХУН-ХУЩ вв. и в Западной Европе, и в России особая роль принадлежала риторике, в рамках которой создавалась рационалистическая теория познания и философско-рационалистическая картина мира. Этот факт нашел свое выражение уже в одной из первых русских «Риторик», изданной на церковнославянском языке епископом Макарием (1617 - 1619). Издание пособий по риторике на протяжении всего XVII в. объясняется преподаванием ее в приходских и специальных школах.

В конце XVII - начале XVIII в. в Москве распространялась «Риторика» поэта и философа Андрея Белотоцкого. Монах Чудова монастыря Козьма Афоноиверский в 1710 г. опубликовал созданную им риторику. Трактат Козьмы вошел в риторический свод, созданный настоятелем Выговского старообрядческого общежития Семеном Денисовым (1682-1740). На Выге «штудировали» все общерусские риторики, известные к началу XVIII в. По сути, в XVIII в. в России в училищах и гимназиях риторика преподается не как предмет литературно-стилистического, словесно-эстетического знания, а как одна из философских наук светского типа. «Риторика, - считал Софроний Лихуд, - есть великая река ума, складывающаяся от вещей и разумов, а не от словцев».

Трактат (свод лекций) Ф. Прокоповича «О риторическом искусстве» - явление исключительно яркое в истории философской мысли. Ввиду того, что впервые он был опубликован лишь десять лет тому назад, можно предположить, что его изучение только-только начинается. Составляя целый том (332 с.), риторические труды профессора Киево-Могилянской академии еще привлекут внимание будущих исследователей истории отечественной философии. Десять книг произведений Феофана включают изложения логических, теоретико-познавательных, этических и эстетических воззрений, анализ принципов доказательности и импликации, рассмотрение значения органов чувств и различные рекомендации пишущему историю, воспоминания, а также статьи по специфике различных форм «речи» и т. д. Многие разделы «Риторики» Прокоповича посвящены анализу особенностей бытовой речи, торжественной и увеселительной, эпидиктической (приукрашивающей) речи и пропо­веди.

Важное значение Феофан придавал «Риторике» Аристотеля, риторическому наследию Горация, Цицерона, Курция, Платона, Демосфена, Цезаря и др. Нередко лектор по риторике прибегал к иллюстрированию какого-то теоретического положения «речениями» Антония Великого, апостолов Павла и Петра, Августина Блаженного, а также отцов церкви: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова и др. Любопытны его разнообразные этимологические, фонетические и лексические ком­ментарии к речевым и словесным формам почти всех европейских языков, что свидетельствовало об огромной языковой эрудиции автора курса лекций по риторике.

В традиционном арсенале риторики Ф. Прокопович обращает внимание на требования к форме и содержанию речи, к доказатель­ности утверждений, к аргументированности посылок и выводов. Многие страницы он отводил понятию аппликации, ее месту в системе речевых средств. Весьма интересным и практически ценным является в «Риторике» Феофана разбор элементов красноречия: инсинуации (введения к речи), емфазы (эмоциональной выразитель­ности, акцента речи), гомилии (проповеди по тексту Библии), пневматики (периода речи, произнесенного на одном дыхании), оптатива (пожелательного наклонения речи), аносинесиса (неполного высказывания мысли, намека), апогепифонемы (риторической фигуры замалчивания чего-либо), тегмы (сентенции).

В четвертой книге цикла лекций по риторике дана теория главных, по мнению Прокоповича, стихотворных стоп: кретика, дактиля, неона, дахмия, молоса, анапеста. Поэтическое творчество оценивается как высшая, хотя и земная, не божественная, а человеческая форма словотворчества высокого искусства речи. Во многих подразделениях лекций «О риторическом искусстве» повто­ряются идеи о духовном и вместе с тем рациональном и гуманном значении изучения и знания риторики как философской дисциплины.

Обращение к теории «естественного права» и социально-этические взгляды

В своей научной деятельности Ф. Прокопович сознательно стремился обращать внимание на явления общественной жизни людей. При этом, рассматривая гражданскую (светскую) и церковную (религиозную) историю, в «Духовном регламенте» он призывал пользоваться историческим методом как подзорной трубой, внима­тельно рассматривать века нашего прошлого, выявляя «корень», «семя», «основу» бытия. Особо значимыми Прокопович считал теоретические принципы «натурального права», «природного склада», «естественного закона». Этим объясняется его постоянный интерес к трудам Гоббса, Буддея, Грация, Пуфендорфа, хотя известно, что не они только были источниками его знаний о «корнях» социальной жизни человека (микрокосма) и общества (макрокосма). Он обра­щался к идейному богатству мыслителей античности, средневековья, нового времени. Ф. Прокопович высоко ценит и свидетельства отцов церкви, часто пользуется церковными документами России, Византии, Европы. Г.В. Плеханов справедливо подчеркивал, что выдающийся публицист эпохи Петра I, возможно, первый в XVIII в. «ссылается на естественное право». При этом авторитет Гоббса и Пуфендорфа для него был более значимой величиной, чем строки Священного писания: не случайно «ревнители православия считали его малона­дежным богословом». Аргументы от «природного разума» побуждали Ф. Прокоповича обращаться к человеку как субъекту истории и «главной стати» общества. В работах «Духовный регламент», «Богословское учение о состоянии неповрежденного человека или о том, каков был Адам в раю», «Правда воли Монаршей...», «Книжица, в ней же повесть о распре Павла и Варнавы...», «Первое учение отрокам» он неодно­кратно ставит вопрос о сущности гоббсовской проблемы: каков человек до возникновения власти, государственной «силы» и «воли». И именно здесь он вынужден предпочесть идею «естественного состояния» идее провиденциалистской «предопределенности». Было время, считал православный иерарх, когда над человеком не было никакой власти, кроме власти природы. Если, по Гоббсу, для этого «природного состояния» людей характерна война всех против всех, а по Пуфендорфу, - мир и благоденствие, то Прокопович считал, что в первичном состоянии общества без государства были и война, и мир: ненависть и любовь чередовались, зло сменялось добром. Объяснял он это состояние свободой воли человека, свободой выбора - добродетель как дар природы торжествует в силу того, что на своем опыте человек убеждается, что нельзя делать другому то, что он себе не желает. При этом неким образом сохраняется суверенность прав индивидуумов, которые «свободно», т. е. по воле субъекта, могут быть переданы: по Гоббсу, - монарху, по мнению Прокоповича, - народу, который взаимодействует с «мудрым монар­хом», способным решать всю совокупность светских и даже духовных (церковных) дел, дел гражданских и военных. «Польза отечества», «народная потребность» и «выгода» «воле божьей непротиворечива», как и власть просвещенного царя.

Ф. Прокопович - один из наиболее ярких теоретиков идей «договорного государства», хотя это не мешало ему многозначно аргументировать идеал абсолютистского, авторитарного правления, отстаивать мысли об исключительности, даже «божественности» власти Петра I. Сторонник наследственной монархии, мыслитель высоко ценил деятельность московских князей, объединявших российские земли в государственное целое: Иван Грозный, полагал он, Россию «союзом оградил и оживил». В «Слове о власти и чести царской» его ориентация на «самодержавность российского правления» выражена четко и емко: царь - владыка, повелитель, всему судья и высший авторитет. «Царь ни канонам, ни законам не подвластный»», - указывал Прокопович в «Правде воли монаршей». В сознании церковного иерарха, противореча друг другу, сталкивались идеи о «воле» и «праве», абсолютистский авторитаризм и народный автономизм. Весьма декларативным становилось также понятие «естественные права», хотя при разборе бытия индивиду­ального и общественного рассуждения о них нередко органично вписывались в ткань авторских размышлений.

Горячий защитник петровских преобразований, Прокопович прос­лавлял государственную, военную, внешнедипломатическую и торго­вую политику русского монарха. В «Слове на день Александра Невского» (1718) он высоко ставил ратные подвиги Петра I, сравнивая его с великим русским полководцем XIII в. По убеждению Прокоповича, выраженному в «Слове похвальном о флоте российском» (1720), Россия должна иметь могучие морские силы- допетровское их отсутствие образно сравнивалось с положением деревни, находящейся на берегу реки или озера, но лишенной лодок и баркасов. Флот - основа международного могущества России и величия не только военного, но и торгового, залог «державной крепости». Вероятно, эти мысли послужили основанием Г.В. Плеха­нову для утверждения: «Он (Прокопович. - П.Ш.) ставит вопрос о мореплавании на уровень философии истории». Монарх, воплоща­ющий собой принцип «монократии» (в отличие от древнегреческой демократии), в такой стране, как Россия, должен выражать «истинную власть», «самодержавство», противостоять стихии народ­ных сил и «многократии», особенно родовой (боярской) «аристок­ратической знати» и «бунтующей черни». Проповедник теории «общей пользы» и «общего блага»», он считал возможным достижение гармонии интересов крестьянских масс и дворянства, «имущих единений» и «власти самодержавной». И в сочинении «Первое откровение отрокам», и в трактате «Правда воли монаршей», а также в многочисленных «Словах» и «Речах» подчеркивалась мысль о необходимости создания «могучей России».

Наряду с другими членами «Петровской ученой дружины»», Прокопович теоретически обосновывал программу развития в России промышленности, сельского хозяйства, торговли, призывал августей­шую особу Петра I и его сподвижников заботиться о благосостоянии населения, поощрять развитие науки и просвещения, народных ремесел и искусства. Мыслителем-рационалистом ставился вопрос о пути развития Европы в целом, России в частности, т. е. вопрос, который получит выражение в трудах славянофилов и народников. Ф. Прокопович решительно отходил от традиционно- провиденциалистских схем объяснения общественных явлений и истории, когда утверждал, что люди в ближайших своих побуждениях и стремлениях руководствуются «потребностями собственного естест­ва», подчиняются «естественному закону». Мыслитель отказывался от теории «абсолютной телеологии»: и монарх, и его подчиненные (всех рангов) располагают значительным объемом свободы воли, выбора решения и средств действия. Именно этим объяснялось наличие в мире просвещенных («разумных») монархов и вельмож, правильных (праведных) и неправильных (неправедных) решений, умных и безумных простолюдинов.

Любопытно, что уже в творчестве Прокоповича, развивавшего идеи европейских философов об «общем благе» и «всеобщей пользе», ставился вопрос о человеческой личности, просвещение и совершен­ствование которой должно составлять задачу государственного аппарата («людей государевых») и церковных служителей («пастырей божьих»). В этом контексте заявления о самоценности и суверенности личности выявляли антропоцентрическую и общую просветительскую ориентацию воззрений автора «Рассуждения о безбожии...». Чело­век, образованная и обученная личность, подготовленный для важного дела мастер способны творить чудеса. В сочинении «Табель о рангах» это одна из главных идей.

Прокопович-просветитель отличался не только своим громадным вкладом в подготовку кадров высокой квалификации (философов, правоведов, учителей, толкователей исторических документов, свя­щеннослужителей и т.п.). Внося светскую струю в образование, он рекомендовал создавать общеобразовательные школы и ремесленные училища при монастырях, церквах, промышленных предприятиях и т. п. В организованной им школе обучалось около 160 молодых людей. Грамматика русского языка, риторика, философия, этика, физика, математика, основы ремесел и домоводства, музыка, пение, живопись - вот неполный перечень предметов, изучаемых там. Занимательные игры и физические упражнения дополняли комплекс светских занятий школьной программы Прокоповича.

Нельзя не указать, что уже программа воспитания, обучения Прокоповича, изложенная в книге «Первое учение отрокам», в качестве важного принципа включала требование воспитывать всех детей, независимо от сословной принадлежности родителей, пола, способностей к учебе, к освоению наук, и предоставлять равные возможности для общественного служения в различных административных заведениях. Государственные, церковные, общест­венные и учебно-научные органы и учреждения обязаны, считал Прокопович, объединять усилия для того, чтобы не только образо­вывать людей, но также и воспитывать в их душах добро, благородство, милосердие, совесть, честь и т. п. И здесь, в этических рассуждениях мыслителя-гуманиста, видны следы влияния теорий Гоббса, Грация, Пуфендорфа, Буддея. Добро, указывал он, - дар природы, требующий избегать войны и ссор, зла и недоброжелатель­ства, ненависти и презрения. Вольный в своем выборе человек предпочитает указанным состояниям и качествам мир, любовь, добро, благоденствие, присущие человеку от творения и заложенные самим богом, заповеданные Священным писанием.

Для развития мировой культурологической мысли, раскрыть их роль в формировании культурологии как особой системы знаний - насущная задача современной науки. Итак, тема данного реферата – «Проблемы культуры в философии русского просвещения». Цель работы – отразить сущность процесса становления культуры в эпоху Просвещения. В связи с целью работы, поставлены следующие задачи: - отразить сущность...

И цивилизации, исказивших чистую душу по природе своей доброго человека, предпочтение сердца разуму), оказали влияние на общественную мысль и литературу многих стран, в том числе на русскую литературу. Для отечественной культуры Руссо оказался важен уже потому, что его апология «сердца» и простой, чистой жизни «на лоне природы», оспаривавшая просвещенческий идеал цивилизованной, рассудочно– ...

А тем, что они делают. Таким образом, подлинную истину невозможно только познавать разумом, ее можно лишь переживать в прямом смысле этого слова. Уже в новейшею эпоху в русской философии активно отстаивался этот же тезис. “Цельное знание по определению своему не может иметь исключительно теоретического характера: оно должно отвечать всем потребностям человеческого духа, удовлетворять в своей...