Реформы, которые вследствие привели к демократизации общественной жизни не могли не затронуть межнациональные отношения. Первыми, кто начал открыто отстаивать свои национальные свободы стали якуты. В начале 1986 года в Якутске были проведены ряд протестов, на которых демонстранты требовали отмены массового закрытия якутских школ.

На сторону простого населения постепенно переходила и правящая верхушка органов местного самоуправления и государственной власти. Так, к примеру, М. Горбачев был вынужден поменять председателя ЦК Компартии Казахстана, который активно поддерживал и поощрял народные протесты.

После того, как должность занял Г. В. Кунаев, по стране прокатилась волна протестов, которая впервые начинала носить революционный характер. Воссоздать свою автономию хотели крымские татары, немцы Поволжья, однако территорией наиболее острого конфликта на национальной основе стало Закавказье.

Формирование национальных движений

Воспользовавшись началом конфликтов в Закавказье, в странах Прибалтики активно создавались народные фронты, целью деятельности которых был выход Литвы, Латвии и Эстонии из СССР.

На первоначальных этапах своей деятельности, радикальные националистические организации Прибалтики смогли добиться от Верховных советов республик провозглашения национальных языков единственными государственными. Уже в середине 1989 года русский язык был лишен статуса государственного в этих странах.

По примеру Прибалтики, требования ввести национальные языки в государственные заведения были выдвинуты Молдовой, Белоруссией и Украиной. Населения Татарии, Башкирии и Якутии требовали немедленного признания их республик полноправными членами Союза.

«Парад суверенитетов»

В первой половине 1990 года, национальные движения и попытки правительства самостоятельно без участия Центра решить экономические и социальные вопросы, привели к принятию суверенитета во многих союзных республиках.

Суверенными государствами стали Российская Федерация, Украина, страны Прибалтики, Грузия, Молдова, Узбекистан и Беларусь. Реакция верхушки ЦК КПСС была резкой ко многим государствам были применены экономические санкции.

С большим опозданием Горбачев принялся разрабатывать новый союзный договор, который все же не смог сохранить Советское государство.

Попытка правительства при помощи ГКЧП спасти разрушающееся государство привели к прямо противоположному результату. В период августа- октября 1991 года декларации о государственной независимости были приняты в Прибалтике, Украине, Молдове, Беларуси, Узбекистане и Киргизии, Армении и Туркмении.

Существования Советского государства стало возможным только в статусе конфедерации. В сентябре 1991 года Госсовет СССР признал независимость Союзных республик, что стало началом конца существования Советского союза.

Уже 8 декабря на официальной встрече президентов России, Украины и Беларуси была объявлена ликвидация СССР как субъекта международного права и прекращении его геополитического существования.

Окончательный развал СССР стал очевидным 27 декабря 1991 года, когда последний советский Генсек, М. Горбачев, подал в отставку. Так скоропалительно закончилась история некогда одной из самых могущественных мировых держав. Мечты отцов коммунизма были похоронены под развалинами государства Советов.

Национальная политика и национальные движения

Инициативы Берии.Национальная сфера получила, пожалуй, наиболее заметные импульсы для изменений сразу же после смерти Сталина. Во-первых, это было связано с решениями, принятыми по докладным запискам Л. П. Берии в ЦК. В них предлагалось реабилитировать и немедленно освободить из-под стражи лиц, привлеченных по «делу о врачах-вредителях», осудить операцию по убийству Михоэлса и высылку П. С. Жемчужиной как результаты «провокационного измышления обвинения в антисоветской националистической деятельности».

Уже 3 апреля 1953 г. было принято «Постановление Президиума ЦК о фальсификации так называемого дела о врачах-вредителях», санкционировавшее предложение МВД о полной реабилитации и освобождении из-под стражи 37 врачей и членов их семей, а также о привлечении к уголовной ответственности работников бывшего Министерства госбезопасности, «особо изощрявшихся» в фабрикации этого дела; о проведении мер, «исключающих возможность повторения впредь подобных извращений». 4 апреля «Правда» опубликовала «Сообщение Министерства внутренних дел СССР», в котором говорилось об освобождении арестованных по «делу врачей» из-под стражи.

Содержащийся в записке Берии тезис об «измышлениях» обвинений в националистической деятельности практически являлся основой для осуждения и окончательного прекращения кампании по борьбе с космополитизмом, а также неоднозначной реакции на это общественности. Стремясь приглушить нежелательную антисемитскую реакцию в обществе, Хрущев в начале апреля 1953 г. направил закрытое письмо парторганизациям с требованием не комментировать опубликованное в газетах сообщение МВД и не обсуждать проблему антисемитизма на партийных собраниях. Видимо, этими же соображениями продиктовано первоначальное отклонение предложения о немедленной реабилитации осужденных по делу Еврейского антифашистского комитета: они были реабилитированы лишь в ноябре 1955 г., причем решение о реабилитации не было обнародовано.

Другой импульс для изменений в сфере национальных отношений дали принятые по инициативе Берии постановления от 26 мая и 12 июня 1953 г. Они направлялись на то, чтобы «решительно покончить с извращениями ленинско-сталинской национальной политики партии» на Украине, в Литве и Белоруссии. 12 июня на основании записки Хрущева аналогичное решение было принято по Латвии. Основу предложенной концепции десталинизации межнациональных отношений составляли коренизация (вторая после 1920-х годов) партийно-государственного аппарата и введение делопроизводства в союзных республиках на родном языке.

Бериевская «коренизация» высшего и среднего звена партийно-хозяйственного аппарата грозила немалыми осложнениями, поскольку практика хозяйственной деятельности в многонациональной стране приводила к постоянной миграции кадров из России в другие республики и из республик в Россию. Началась она заменой на посту первого секретаря ЦК КП Украины русского Л. Г. Мельникова украинцем А. И. Кириченко. В Белоруссии пленум ЦК, принял решения, предопределенные постановлением ЦК КПСС: освободить Н. С. Патоличева от обязанностей первого секретаря ЦК КП Белоруссии и рекомендовать первым секретарем М. В. Зимянина, бывшего второго секретаря ЦК КП Белоруссии, освободив его от работы в Министерстве иностранных дел СССР.

В докладе, подготовленном группой Зимянина для пленума в духе записки Берии, предлагалось ввести белорусскую письменность в государственном аппарате, ведя только на белорусском языке всю переписку, совещания, собрания и съезды. В докладе признавалось, что русским при этом труднее будет работать. Отношение к ним в выступлениях сторонников коренизации, по воспоминаниям Патоличева, было таково: «Русские товарищи во многом помогли белорусам. Земной поклон им за это. А сейчас, кому из них будет очень трудно, мы им поможем переехать в другое место».

Против доклада Зимянина выступил Герой Советского Союза П. М. Машеров, затем и другие участники пленума. Однако смещение Патоличева не состоялось в связи с арестом Берии и последовавшей отменой (2 июля 1953 г.) его предложений, направленных против сталинских «извращений» национальной политики. Позднее Патоличев говорил об инициативах Берии: «Более худшего вида проявления национализма трудно было найти. Осуществление этой бредовой идеи обернулось бы страшной трагедией для миллионов граждан, проживающих в Белоруссии». Берия «вовсе не заботился о развитии национальных языков и национальных кадров. Реализация бериевского “национального” плана привела бы к перемещению миллионов людей из одних республик в другие».

Коренизация партийно-хозяйственного аппарата, осуществленная в духе предложений Берии на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, его попытки ввести в республиках собственные ордена в честь выдающихся национальных деятелей для награждения работников культурного фронта, другие меры по развитию национальных традиций в области культуры и языка, которые способствовали бы воспитанию чувства национальной гордости, - все это не проходило бесследно, имея двоякий результат. С одной стороны, это способствовало ликвидации вооруженного националистического подполья в этих республиках. С другой - активизировало национал-сепаратистские и антирусские настроения, способствовало возникновению многочисленных националистических кружков и групп, участниками которых была в основном молодежь.

В. А. Голиков, многолетний помощник Л. И. Брежнева, свидетельствует, что после известных записок Берии мгновенно изменилась обстановка в Молдавии: «произошла сильная вспышка национализма». К. У. Черненко, работавший с 1948 г. заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК КП(б) Молдавии, с 1950 г. - под руководством Брежнева, через некоторое время буквально умолял Голикова: «Слушай, помоги мне. Приходят молдаване и говорят, что я восемь лет сижу, место занимаю. Наглостью их бог не обидел. Помоги куда-нибудь уехать, только в Россию. Куда угодно». Так будущий генсек стал в 1956 г. заведующим одним из секторов отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС.

Стремясь не допустить разрастания местного национализма, Н. С. Хрущев порой резко реагировал на факты явного нарушения «интернационалистских принципов» кадровой политики. Так, он публично выговаривал азербайджанскому руководителю И. Д. Мустафаеву за то, что в Азербайджане был принят ряд решений, ущемляющих представителей некоренной национальности, в частности русских: «Никто... не может заподозрить что они проводят какую-то шовинистическую политику... Они нередко в ущерб своей республике оказывали и оказывают помощь братским народам. И сейчас эти народы не только выровнялись, а нередко по жизненному уровню стоят выше отдельных областей Российской Федерации».

Первые последствия реабилитаций.Одна из первых инициатив Н. С. Хрущева, оказавшая в целом негативное влияние на развитие национальных отношений в стране, связана с празднованием в начале 1954 г. 300-летия воссоединения Украины с Россией. По этому поводу 12 января от имени ЦК опубликованы «Тезисы о 300-летии воссоединения Украины с Россией», где в очередной раз подчеркивалась огромная прогрессивная значимость решений Переяславской рады: «соединившись с Россией в рамках единого Российского государства, Украина была спасена от порабощения шляхетской Польшей и поглощения султанской Турцией»; «рост силы и могущества СССР дал возможность претворить в жизнь вековые чаяния украинского народа о его национальном воссоединении» (включении в Советскую Украину Западной Украины в 1939 г., Буковины и Измаильской области в 1940 г., Закарпатской Украины в 1945 г.); «только благодаря братской помощи великого русского народа и других народов СССР Украина была освобождена от фашистского ига».

Успехи Украины (17-кратный рост промышленности в советское время, опережение всех стран Европы по числу студентов и др.), согласно «Тезисам», были еще одним доказательством того, что «только социализм обеспечивает свободную и счастливую жизнь, развитие и расцвет всех народов и наций, подлинную дружбу народов, их сотрудничество и взаимопомощь».

В пропагандистской литературе степень единства народов Советского Союза приобретала законченное выражение. Говорилось, что следствием преобразований жизни советских народов после 1917 г. «явилось полное и окончательное разрешение национального вопроса». В 1951 г. со страниц партийного журнала (Большевик Украины. № 9) было объявлено, что единство народов СССР приобрело принципиально новое качественное состояние. «В ходе социалистических преобразований в нашей стране сложилась невиданная в истории общность людей - советский народ, содружество двух классов, рабочих и крестьян, и подлинно народной интеллигенции, содружество всех народов СССР. Советские люди всех национальностей являются тружениками единой социалистической системы хозяйства, имеют единую систему государственной жизни - советское государство, единую идеологию - марксизм-ленинизм, единую цель - построение коммунизма, единую партию, выражающую их кровные интересы и ведущую их от победы к победе, - партию Ленина-Сталина. Все народы имеют единое Отечество - Советский Союз». Противоречия в национальных отношениях стали связываться только с предрассудками в сознании отдельных советских людей и кознями капиталистического окружения.

Крым как подарок. К долговременным негативным последствиям привела передача Крымской области из состава России Украине по решению Президиума ВС СССР от 19 февраля 1954 г. Мотивировка этой акции была весьма неубедительной («общность экономики, территориальная близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и Украинской ССР»). Реальной причиной дара крымской территории с преобладающим русским населением (из 1,2 млн жителей, русские насчитывали 71,4%) было стремление Хрущева загладить личную вину за санкционированные в 1938–1940 гг. репрессии. Их жертвами стали 167 465 жителей Украины, в том числе более 2 тыс. представителей руководства республики. С осуществлением этой операции («завоевания на свою сторону Украины», как говорил Д. Т. Шепилов) Хрущев рассчитывал на поддержку представителей республики в Президиуме ЦК КПСС и на пленумах ЦК.

Восстановление прав депортированных народов. Одним из основных направлений национальных движений в СССР в 1950-е годы стало движение народов, высланных со своих земель, за предоставление конституционных прав. Письма и жалобы от спецпоселенцев на незаконность депортаций стали поступать в центральные партийные и государственные органы практически с момента выселения. В 1952 г. в различные инстанции ежемесячно направлялось около 6 тыс. жалоб, в 1954 около 11 тыс. В 1953 г. делегация калмыков-иммигрантов добилась приема в ООН, в госдепартаменте США и просила содействовать освобождению репрессированных народов СССР. Однако до 1953 г. в местах спецпоселений, где депортированным по ранее принятым решениям предстояло остаться навечно, жестокими мерами удавалось сохранять относительное спокойствие.

Новая ситуация стала складываться после 10 апреля 1953 г., когда были отменены «как неправильные» постановления 1951 г. о выселении из Грузии около 11 тыс. граждан, связанных с «мингрело-националистической группой». Реабилитирующее постановление предписывало «всех незаконно выселенных граждан вернуть к прежнему месту жительства». Правительство Грузии обязывалось вернуть им имущество, конфискованное при выселении.

В 1954 г. начался половинчатый и противоречивый процесс реабилитации и возвращения гражданских прав другим выселенным народам. Поначалу были сняты с учета по спецпоселению без права возвращения к прежним местам жительства все немцы, крымские татары, калмыки и балкарцы. В июле 1954 г. сняты административные ограничения с детей карачаевцев, чеченцев и ингушей в возрасте до 16 лет. В марте 1955 г. все спецпоселенцы получили право иметь паспорта, а в мае 1955 г. постановлением Президиума ЦК ликвидированы ограничения для членов КПСС. В декабре 1955 г. последовал указ о снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении. Однако права на выезд в места прежнего обитания народы не получили. Рассматривалась возможность создания национально-административных образований этих народов в местах высылки. Репрессированные народы категорически возражали против этого и требовали, по примеру мингрелов, возвращения на земли предков и восстановления ранее существовавших автономий.

XX съезд партии дал новый мощный толчок движению наказанных народов. 17 марта 1956 г. издан указ «О снятии ограничений в правовом положении с калмыков и членов их семей, находящихся на спецпоселении». Вскоре аналогичные указы приняты в отношении находившихся на спецпоселении греков, болгар и армян (27 марта), крымских татар, балкарцев, турок, граждан СССР, курдов и хемшилов (апрель), чеченцев, ингушей и карачаевцев (июль 1956 г.). Осуждение сталинской политики депортации народов было воспринято как отмена несправедливых решений военных лет. Положения указов о том, «что снятие ограничений по спецпоселению с лиц... не влечет за собой возвращение имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они выселены», воспринимались как имеющие временный характер. Не дожидаясь официального разрешения, тысячи бывших спецпоселенцев стали самовольно возвращаться на прежние места жительства.

Опасаясь выпустить ситуацию из-под контроля, ЦК партии принял в ноябре 1956 г. постановление о восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов. Оно предусматривало организованное переселение этих народов в течение 3–4 лет, начиная с весны 1957 г., с тем чтобы подготовить необходимые условия для устройства населения на местах. Спецпоселенцы ждать не хотели. Начался их массовый выезд. Власти стали препятствовать этому, выставляя «оперативные заслоны» на железнодорожных станциях.

Стихийное возвращение обострило межнациональную обстановку на Северном Кавказе, где на место выселенных были поселены другие люди. Относительно спокойно проходило возвращение балкарцев. Однако стихийное возвращение карачаевцев вызвало конфликты. Еще большее обострение породило возвращение чеченцев и ингушей. Жители Грозненской области, Дагестанской и Северо-Осетинской АССР выступали против их стихийного возвращения.

Возвращавшихся встречали враждебно. Им отказывали в прописке, не брали на работу. Однако это их не останавливало. Прибывшие ходили вооруженными по селам и устраивали стрельбу, провоцируя местных жителей на ответные действия. Угрозами и силой они вселялись в свои дома, выгоняя из них проживавшие там семьи. Некоторые из возвратившихся пополнили действовавшие в горах повстанческие отряды, которые частенько занимались грабежом, угоном скота из колхозов. Их жертвами были и рядовые колхозники. Все это вызвало массовый выезд русского населения из республики.

Борьба народов за попранные права дала первые результаты. 9 января 1957 г. Президиум ВС СССР рекомендовал восстановить национальную автономию балкарского, ингушского, калмыцкого, карачаевского и чеченского народов. В соответствии с этим были приняты указы о преобразовании Кабардинской АССР в Кабардино-Балкарскую АССР, о восстановлении Чечено-Ингушской АССР, о преобразовании Черкесской автономной области в Карачаево-Черкесскую автономную область, о восстановлении Калмыцкой автономной области.

Чечено-Ингушская республика восстановлена с расширением ее территории. Переданная в свое время в Северную Осетию часть Пригородного района (977,5 кв. км) оставлена в составе этой республики. В то же время к исторической территории расселения чеченцев и ингушей были присоединены три равнинных района поймы реки Терек из состава Ставропольского края (Наурский, Надтеречный и Шелковской), территория которых равнялась 5,2 тыс. кв. км., или 27% всей территории республики. Включение этих районов позволяло сделать экономику республики более устойчивой, за счет увеличения численности русского населения власти надеялись усилить влияние Центра на общественную жизнь автономии. В этих актах и расчетах в очередной раз дала о себе знать давнишняя традиция решать национальные проблемы в стране за счет русского народа.

Вскоре после воссоздания национальная государственность репрессированных народов удостоилась государственных наград. Ордена Ленина в ознаменование 400-летия добровольного присоединения к России были удостоены Кабардино-Балкария (июль 1957 г.) и Карачаево-Черкесия (сентябрь 1957 г.), а в связи с 350-летием добровольного вхождения в Россию - Калмыкия (август 1957 г.), получившая в июне 1958 г. статус АССР. Чечено-Ингушетия награждена орденом в 1965 г. Награды означали стремление власти подвести черту под прошлыми невзгодами репрессированных народов. Однако это мало способствовало налаживанию добрососедства и «расцвету дружбы» национальностей в этом регионе.

Продолжавшиеся мелкие националистические эксцессы при попустительстве властей привели к трехдневному столкновению в августе 1958 г. в Грозном. Поводом послужило убийство ингушом русского. Волнения подавили, однако противостояния коренного и «пришлого» населения в республике преодолеть не удалось. Тем не менее в последующие годы возвращение чеченцев и ингушей на Северный Кавказ происходило более организованно и сопровождалось меньшими эксцессами. К 1963 г. оно в основном завершилось. Из 418 тыс. чеченцев, проживавших в Казахской и Киргизской ССР, в Чечено-Ингушетию прибыли 384 тыс. (91,7%), из 106 тыс. ингушей 84 тыс. (79,2%). Еще 8 тыс. ингушей (7,5%) направились в Дагестан и Северную Осетию.

Камнем преткновения в отношениях между ингушами и осетинами стала правобережная часть Пригородного района, до 1944 г. принадлежавшая ингушам и оставшаяся в составе Северо-Осетинской ССР после воссоздания Чечено-Ингушской АССР. Ингуши, не переставая, посылали заявления и делегации в ЦК КПСС и правительство с требованием о передаче района Чечено-Ингушетии.

Национальное движение советских немцев долгое время ограничивалось борьбой за восстановление их автономии в Поволжье. Оно включало только легальные методы борьбы: письма, обращения, петиции, делегации, демонстрации. Декабрьский (1955) указ Президиума Верховного Совета снял с немцев ограничения в правовом положении. Реабилитационное движение имело своим результатом и другой указ Президиума (август 1964 г.) - о внесении изменений в принятый в 1941 г. указ о переселении немцев, снимавший клеймо предателей и изменников со всего народа. До этого времени советские немцы испытывали скрытую дискриминацию. Ущемление касалось развития культуры, языка, поступления в высшие учебные заведения; проявлялось при приеме в партию и назначении на руководящие партийные и хозяйственные посты. При призывах на службу в Советскую Армию немецкую молодежь не брали в элитные подразделения (воздушно-десантные, пограничные и др.). Нежелание властей восстанавливать автономию немцев в Поволжье вызвало эмигрантские настроения. Этому в немалой степени содействовала пропагандистская деятельность радиостанции «Немецкая волна», религиозных, культурных и других организаций ФРГ, а также религиозных общин, значительно укрепивших свое влияние среди немецких «спецпереселенцев» за годы ссылки. Особой активностью в этом отличалась секта меннонитов.

В сложных условиях проходила борьба крымских татар за восстановление автономии и право жить на своей земле. Подозрительное отношение властей к лицам крымскотатарской национальности подогревалось воспоминаниями бывших командиров партизанских отрядов в Крыму. Клеймо предателей и изменников, лежавшее на всем народе со времен войны, было снято постановлением Президиума Верховного Совета (сентябрь 1967 г.). Беспрестанные обращения в высшие партийные и государственные инстанции с просьбами о восстановлении автономии крымских татар не имели положительных последствий. Нелегально переехавших в Крым татар, как правило, сразу же выдворяли.

Запрет властей Украины на переезд татар в Крым стал причиной национального движения, возглавлявшегося «инициативными группами» из представителей крымско-татарской интеллигенции, бывших руководящих партийных и советских работников Крыма. Помимо петиций устраивались митинги и демонстрации, приуроченные к знаменательным датам годовщине образования Крымской АССР, ко дню рождения В. И. Ленина, считавшегося основателем республики. Эти акции нередко заканчивались разгоном участников.

Чтобы как-то приглушить проблему, власти предпринимали попытки представить крымских татар частью татарской нации. Тем из них, кто хотел уехать из Средней Азии, разрешалось поселиться на территории Татарстана. Но это не устраивало крымских татар. В начале 60‑х годов их движение приняло более организованные формы. Это проявилось в попытке создания массовой организации Союза крымских татар.

За возвращение выступали и представители других выселенных из Крыма национальных групп греки, болгары, армяне. Неудовлетворенность половинчатой реабилитацией усилила среди них эмиграционные настроения, но власти препятствовали выезду. За создание своих автономий в 1950–1960-х годах выступали месхетинские турки (огрузиненные турки, или отуреченные грузины), курды и хемшины (исламизированные армяне), депортированные в свое время из республик Закавказья. Однако власти в Москве и Закавказских союзных республиках игнорировали требования малых народов, считая национальный вопрос в стране успешно и окончательно решенным.

Изменения в национально-государственном устройстве. Национально-государственное устройство СССР за послевоенные годы принципиально не изменилось. В начале 1960-х годов в стране было 15 союзных и 19 автономных республик (из них 15 в РСФСР, 2 в Грузии, по одной в Азербайджане и Узбекистане). Число последних, по сравнению с довоенными годами, менялось с преобразованием в июле 1956 г. Карело-Финской союзной республики в Карельскую автономную республику, включенную в РСФСР, а в октябре 1961 г. Тувинской автономной области РСФСР в автономную республику. В стране насчитывалось также 8 автономных областей, 5 из них входили в состав российских краев (Адыгейская - в Краснодарский, Карачаево-Черкесская - в Ставропольский, Горно-Алтайская - в Алтайский, Хакасская - в Красноярский; Еврейская - в Хабаровский), 3 были составными частями других союзных республик (Юго-Осетинская - Грузии, Нагорно-Карабахская - Азербайджана, Горно-Бадахшанская - Таджикистана). Неизменным с довоенных времен оставался перечень национальных округов. Все они входили в состав областей и краев РСФСР: Ненецкий (Архангельская обл.), Коми-Пермяцкий (Пермская обл.), Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий (Тюменская обл.), Эвенкийский и Таймырский (Долгано-Ненецкий) в Красноярском крае, Корякский (Камчатская обл.), Чукотский (Магаданская обл.), Агинский (Бурятский) в Читинской и Усть-Ордынский (Бурятский) в Иркутской областях.

Национальные движения в союзных республиках. Одной из проблем в национальных отношениях 1950–1960-х годов оставался «прибалтийский вопрос». Недавнее буржуазное прошлое Литвы, Латвии и Эстонии, традиции либерально-демократического управления, большое влияние в обществе служителей церкви, наличие многочисленных диаспор за рубежом, поддерживающих тесные связи с родиной; позиция США и стран Западной Европы, не признававших легитимности вхождения республик в СССР, все это действовало против ускоренной «социалистической модернизации» республик, вызывали рост сепаратистских общественных настроений, поддерживали националистическое подполье. Этому способствовали бериевская коренизация высшего и среднего звена партийно-хозяйственного аппарата, возвращавшиеся из ссылок бывшие участники вооруженного националистического подполья, которые выдвигались на ответственные посты в сфере образования и культуры. Осуждение Сталина XX съездом партии многими руководителями в республиках Прибалтики было воспринято как карт-бланш на дальнейшую коренизацию руководящих кадров.

Прибалтика. Прибалтика живо откликнулась на события осени 1956 г. в Польше и Венгрии. Особенно сильным всплеск национального движения был в Литве и Эстонии. В конце октября в Вильнюсском университете появились лозунги и листовки с заголовками: «Да здравствует революция в Венгрии, последуем ее примеру!»; «Литва литовцам, русские оккупанты, убирайтесь вон!». В начале ноября 1956 г. в Каунасе и Вильнюсе состоялись многотысячные шествия католиков, требующих свободы отправления религиозных обрядов. Демонстранты пели гимн буржуазной Литвы, выкрикивали лозунги «Последуем примеру Венгрии!», «Русские, убирайтесь!». В Каунасе прошла молодежная демонстрация (до 4 тыс. участников) с лозунгами: «Долой Москву!», «Долой коммунистов!», Листовки с аналогичными лозунгами появились и в Тарту.

Особую тревогу коренного населения вызывал значительный наплыв русскоязычной рабочей силы на промышленные стройки в Прибалтике. По данным переписи населения 1959 г., доля коренной национальности в Литве составляла 79,3%, в Эстонии 74,6, в Латвии 62%. Особенно много инонационального населения было в крупных городах. Лиц коренной национальности в Риге насчитывалось около 44,7%, в Вильнюсе 33,6%. Возникшую острую жилищную проблему местным националистам представлялось «легко решить, если выгнать всех русских». Чтобы избежать потери Ригой своего национального облика, горком партии принял решение, предписывающее нелатышам изучить в течение двух лет латышский язык; не усвоивших его освобождать от работы с предложением покинуть республику. Решение вводило ограничение прописки нелатышей в городе. В апреле 1959 г. ЦК КП Латвии принял аналогичное решение, распространяющееся на республику в целом. Подобные решения созревали и в Таллинском райисполкоме.

В письмах, поступающих в ЦК КПСС из республик Прибалтики, сообщалось о проявлениях неприязненного отношения со стороны коренного населения к русским в автобусах, магазинах и других общественных местах. А решением ЦК КП Азербайджана в июне 1959 г. предписывалось, что все граждане республики неазербайджанцы обязаны в течение полугода выучить и сдать письменный и устный экзамен по азербайджанскому языку. Не выдержавшие его подлежали освобождению от работы. Вскоре, однако, эти решения были отменены, а первые секретари компартий республик Я. Э. Калнберзиньш и И. Д. Мустафаев сняты со своих постов.

Негативное отношение к русскоязычному населению в Прибалтике формировалось еще из-за того, что большинство работников милиции состояло из лиц некоренной национальности. Это создавало зримый образ «оккупанта» в лице русскоязычного населения. Действенность советской пропаганды в Прибалтике была невелика. Благодаря незнанию языка русскими представителями власти радиовещание на национальных языках практически вело постоянную антисоветскую пропаганду. Еще эффективнее была работа западных радиостанций и обширная переписка с зарубежными соотечественниками.

Усилением идеологической работы и организационными мерами союзное и республиканское партийное руководство стремилось не допустить разрастания националистических настроений. Июньский пленум ЦК КП Латвии (1959) квалифицировал как проявление национализма предложения ряда руководящих работников Латвии увеличить капиталовложения в легкую промышленность вместо строительства в республике крупных промышленных объектов, намеченного семилетним планом. В октябре 1959 г. ряд министров был снят с работы за предложения не развивать в Латвии тяжелую индустрию, которая требовала импорта рабочей силы. Принятые под нажимом Москвы меры устранили наиболее яркие проявления национализма, однако не смогли полностью ликвидировать его. Учитывая настроения большинства коренного населения, руководители Прибалтийских республик стремились и в последующем проводить политику «мягкой» дерусификации, всячески демонстрируя при этом показной интернационализм и лояльность центральным властям.

Украина. Широкий спектр различных течений и форм имело украинское национальное движение. Выдвижение в 1953 г. украинца на пост первого секретаря ЦК КПУ способствовало возрождению политики украинизации, большему учету национальной специфики, в первую очередь на Западной Украине. Репрессивная политика советского руководства на Украине, связанная с послевоенной борьбой против националистического подполья в западной ее части и новой кампанией против «украинского буржуазного национализма» в восточной, смягчилась и сошла на нет.

Однако часть западных украинцев сохраняла неприязненное отношение не только к русским кадровым работникам, но и к восточным украинцам, зачисляемым в разряд «москалей». Националистическое мировоззрение объяснялось многовековой социокультурной изоляцией и недавностью присоединения Западной Украины к СССР, негативной реакцией на недальновидное форсирование после войны социалистической перестройки края, сохранением влияния на широкие слои населения запрещенной в 1946 г., но действующей в подполье униатской церкви.

Главной целью национального движения на Украине была в основном легальная борьба за сохранение национальной культуры, языка. В начале 1960-х годов творческая интеллигенция повела движение за чистоту родного языка, против его русификации. В феврале 1963 г. состоялась конференция по вопросам украинского языка в Киеве. На ней присутствовало более тысячи работников украинской культуры писателей, учителей, языковедов. Конференция возбудила ходатайство перед ЦК КП Украины и правительством страны о том, чтобы «во всех учреждениях и предприятиях, на железной дороге и других видах транспорта, в торговле все дела вести на украинском языке». Ее участники предлагали также открыть средние школы с преподаванием на украинском языке во всех республиках СССР, где живут украинцы. Предложения, выдвинутые на этой конференции, со временем стали требованиями диссидентов.

Движение украинских «шестидесятников» вовлекало в свои ряды значительную часть национальной интеллигенции. Ратующие за сохранение национальной культуры собирались в мастерских художников, выставочных залах, музеях, квартирах почитателей украинской старины. Большую известность приобрел киевский клуб творческой молодежи, который возглавлял молодой режиссер Лесь Танюк. Там проводились литературные и поэтические вечера, организовывались выставки украинских художников. При нем возникли студенческий межвузовский фольклорно-этнографический кружок и разъездной хор «Жаворонок». Клуб положил начало Шевченковским чтениям 22 мая у памятника поэту. На ставших традиционными чтениях со временем все более откровенно зазвучали диссидентские мотивы. Это стало причиной закрытия клуба властями в 1965 г.

Одним из направлений украинского национального движения была борьба за независимость путем выхода из состава СССР. Движение имело многочисленных сторонников на Западной Украине. Здесь и после разгрома националистического вооруженного движения ОУН были случаи убийства советских работников, поджога партийных и хозяйственных зданий, другие антисоветские акты. Участники нелегальных групп занимались вывешиванием национальных флагов, распространением листовок с антисоветским содержанием. Относительно спокойнее обстояло дело в восточных областях Украины, хотя и здесь (например, в Харькове в 1957 г.) были случаи распространения листовок с антисоветским и националистическим содержанием.

Молодежь, вовлекавшаяся в подпольные группы экстремистского толка, вдохновлялась именем Степана Бандеры, вокруг которого создавался ореол последовательного и несгибаемого борца за свободу и независимость Украины от «русско-коммунистического ига». В 1962 г. органы госбезопасности ликвидировали молодежную организацию, носившую имя Бандеры, во Львовской области.

Иногда поводом для образования сепаратистских групп служила действовавшая Конституция страны, содержащая статью о сохранении за каждой республикой права свободного выхода из СССР. Рубеж 1950–1960-х годов для украинского национального движения в целом был временем перехода от подпольного этапа к мирному, открытому демократическому движению за национальные права.

Белоруссия, Молдавия. В 1960-е годы отмечены случаи отдельных национал-сепаратистских выступлений в Белоруссии и Молдавии, которые не носили столь ощутимого характера, как в Прибалтике и на Украине. Характерной особенностью Молдавии была этнокультурная близость молдаван с румынами. «Национализм» в республике чаще всего проявлялся в разговорах о том, что ей необходимо воссоединиться с Румынией. Там такие разговоры подогревались некоторыми официальными лицами и печатью.

Грузия. Одним из «слабых мест» советской национальной политики в 1950‑е годы стала Грузия. Почитание Сталина в этой республике имело широкое распространение. Разоблачение его преступлений на съезде партии было воспринято как национальное оскорбление. Недовольство центральной властью вылилось в трагические события в Тбилиси 9–10 марта 1956 г., сопровождавшиеся многочисленными человеческими жертвами. Молодежные просталинские митинги и демонстрации прошли во многих других городах Грузии. Местами они носили откровенно антирусскую направленность. Вместе с лозунгами «Долой Хрущева!», «Молотова во главе КПСС!» демонстранты несли и лозунги «Русские, убирайтесь из Грузии!». Националистические настроения в массах не утихали в течение многих лет.

Борьба за сохранение чистоты грузинского языка привела к возникновению различного рода нелегальных культурных обществ. Одно из них, «Мекартвела сазогадоеба», существовало в Батуми в 1961–1962 гг. В него, кроме представителей интеллигенции, входили государственные служащие. За употребление русских слов на собраниях организации взимался штраф в пользу общества. Грузинское партийное руководство во главе с В. П. Мжаванадзе снисходительно наблюдало за попытками части грузинской интеллигенции выступать против «русификации» и в то же время решительно пресекало радикальные формы проявления национализма.

Армения. Армянское национальное движение инспирировалось главным образом идеей возвращения всех исконных армянских земель в единое армянское государство. Имелись в виду Карс, Ардаган, Саракамыш, оказавшиеся в составе Турции, а также Нахичевань и Нагорный Карабах, включенные в Азербайджан. Вокруг идеи о возвращении этих территорий с редким единодушием объединялись партийные и религиозные деятели, радикальные армянские националисты, представители творческой интеллигенции и заграничных диаспор. Подавляющее большинство армян за рубежом жили мыслями о возвращении на историческую родину. Только в первой половине 1950-х годов в Армению возвратились 100 тыс. репатриантов. Они во многом способствовали популярности заграничной националистической партии «Дашнакцутюн».

Карабахский вопрос был поставлен в ноябре 1945 г. руководителем компартии Армении. Г. А. Арутинов писал И. В. Сталину, что Нагорно-Карабахская автономная область, примыкающая к территории Армении, с 1923 г. входит в состав Азербайджана, население же области в основном армянское (137 тыс.; 89,5%), и просил рассмотреть вопрос о включении области в Армению. Запрошенный в этой связи первый секретарь ЦК КП Азербайджана М. Багиров соглашался на передачу, при условии включения в Азербайджан трех примыкающих к нему районов Армении с преимущественно азербайджанским населением. Начались переговоры, но вопрос остался нерешенным. Предложение возвратить армянам территории, занятые Турцией, было сделано Арутиновым в 1948 г. на его выступлении в ООН. Нерешенность этих вопросов значительная часть армян связывала с нежеланием советского руководства разрешить армянскую проблему. Это подогревало антисоветские и националистические настроения в массах.

Азербайджан. В национальном движении Азербайджана доминирующими были мусульманский фактор и социокультурная отчужденность местного населения от советского мировоззрения. Устойчивой национальной оппозиции там в рассматриваемый период не было. Политическая «неразвитость» национального движения в Азербайджане сближала его с национальными движениями республик Средней Азии и Казахстана. Противостояние союзной власти было слабым. Наиболее остро в республике стоял армяно-азербайджанский этнический конфликт. С молчаливого одобрения азербайджанского руководства в республике фактически проводилась политика этнической дискриминации национальных меньшинств армян, лезгин, талышей. Политика азербайджанизации проявлялась в том, что руководящие партийные и хозяйственные посты в высшем и среднем звеньях были заняты преимущественно представителями коренного этноса, несмотря на то что свыше 40% жителей республики не были азербайджанцами.

Республики Средней Азии и Казахстан. «Незрелость» национальных движений в Средней Азии и Казахстане объясняется их сравнительно поздним вступлением в процесс национального строительства. Советская политика коренизации привела к формированию национальной интеллектуальной и политической элиты. Впечатляющим был и подъем культуры, науки, образования. Местное население в основном положительно восприняло блага индустриальной и урбанизированной культуры. В то же время форсированная модернизация традиционных среднеазиатских культур привела к заметной утрате народами собственных этнических и культурно-экологических ценностей. Навязчивая пропаганда Центром идей о старшем брате в содружестве народов, о прогрессивном влиянии русской культуры, языка вызывала обратную реакцию.

Огромное влияние на поведение, характер и стереотипы народов Средней Азии оказывал ислам, являющийся не просто религией, но и образом жизни, мировоззрением, системой этических и эстетических норм. Государственная антирелигиозная политика привела к вытеснению ислама из идеологии и политики в сферу семейно-бытовых отношений. Но эта сфера оставалась практически неприступной для советско-коммунистического мировоззрения. Благодаря этому коренные этносы Средней Азии и Казахстана во многом сохранили фундаментальные традиционные жизненные ценности: многодетную семью, иерархичность и коллективизм социальной организации, культурные и профессиональные предпочтения. Этим же можно объяснить и отсутствие национального движения, выступающего за отделение от СССР. Оппозиция советской власти принимала форму социокультурного и мировоззренческого противостояния традиционного уклада русскоязычной этнической культуре и коммунистической идеологии.

С ослаблением диктата над республиками Средней Азии и Казахстана, расширением прав союзных республик в 1957 г. (в связи с образованием совнархозов) протест против политической опеки Центра со стороны партийных лидеров коренной национальности выражался в требованиях дальнейшего расширения прав регионов, увеличения инвестиций, сокращения притока русских, выступлениях против тенденции к языковой русификации. Центральные органы власти еще достаточно жестко реагировали на это. В 1958–1961 гг. высшие партийные руководители Туркмении, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана (как и Азербайджана, Латвии и Молдавии) были обвинены в националистических проявлениях и сняты с занимаемых должностей. Кадровые перемещения вызвали болезненную реакцию со стороны коренной интеллигенции и номенклатуры, которая усматривала в них проявление имперской сущности Центра и русскоязычного населения.

Так, с перемещением Н. А. Мухитдинова с поста лидера коммунистов Узбекистана в Президиум ЦК КПСС (1957) и с выдвижением к руководству С. К. Камалова в республике началась вторая масштабная коренизация кадров. Местное население воспринимало ее как начало эпохи национального «предвозрождения», отличительным признаком которой стало массовое и демонстративное соблюдение мусульманских обрядов: посещение мечетей, обрезание мальчиков, совершение бракосочетаний и погребений умерших по обычаям предков. Коммунисты в этом отношении вели себя так же, как и «отсталые носители феодально-байских пережитков». С согласия партийного руководства начал возрождаться предусмотренный Кораном сбор пожертвований на благотворительные цели, который в основном предназначался для финансирования религиозных мероприятий. Многие «красные чайные» превратились в центры по пропаганде основ ислама и отправления религиозных обрядов. На рассмотрение высших партийных инстанций был внесен вопрос о замене кириллической основы узбекской письменности арабским алфавитом. Мотивировалось это необходимостью создания кадров арабистов для работы в арабских странах.

Такая коренизация не имела поддержки и была осуждена московским руководящим центром. В республике против нее выступил председатель Президиума ВС, народный писатель Узбекистана Ш. Р. Рашидов. 14 марта 1959 г. на республиканском пленуме ЦК Камалов был снят с руководящих постов «за допущенное засорение кадров политически неблагополучными элементами» и «примиренчески-покровительственное отношение к националистическим проявлениям». С поста секретаря ЦК по идеологии был также снят X. Турсунов, как «не внушающий доверия и скрывший националистическое прошлое свое и отца - активного участника басмаческого движения». Первым секретарем ЦК избран Рашидов, который вплоть до 1983 г. стоял во главе республиканского руководства. В 1959–1961 гг. в республике заменены десятки руководителей министерств и ведомств, многие секретари обкомов, райкомов и горкомов партии.

4 февраля 1961 г. на закрытом партийном активе Рашидов выступил с докладом «Об итогах двухлетней борьбы с антисоветскими элементами», в котором благодарил руководителей КПСС и органов КГБ за «фактическое спасение узбекского народа от попыток империалистов вновь его поработить». В апреле на пленуме ЦК он призывал общественность республики «принять еще более решительные меры по искоренению остатков националистических элементов». Рашидову удалось создать прочную систему личной власти в республике. Она из года в год увеличивала сдачу хлопка - важнейшего сырья не только для легкой промышленности, но и для оборонного ведомства. Однако созданный в ней режим был очень далек от социализма. В октябре 1964 г., с переменой руководства в Москве, недруги Рашидова предприняли попытку отрешить его от власти. Он обвинялся, в частности, в том, что «расставил на ключевые позиции более 300 своих родственников и лично преданных ему людей». Только в аппарате ЦК КП Узбекистана было 14 его родственников. Однако Рашидов вполне устраивал Л. И. Брежнева, и не в последнюю очередь из-за щедрых подарков.

К началу 1960-х годов миграция русскоязычного населения в Среднюю Азию и особенно в Казахстан достигла своего апогея. В 1959 г. доля населения коренной национальности по сравнению с 1939 г. снизилась в Казахстане с 38,2 до 30%, в Узбекистане с 64,4 до 62,1, в Таджикистане с 59,6 до 53,1, в Киргизии с 51,7 до 40,5% и лишь в Туркмении она чуть выросла с 59,2 до 60,9%. Переселенцы в большинстве своем не тяготели к полному вживанию в среднеазиатское общество. Многие из них с чувством мнимого превосходства и пренебрежения относились к местным жителям. Те платили им тем же, видя в них персонифицированных носителей «имперства» советской власти. Бытовой национализм проходил по линии этнического размежевания и возникал между русскоязычным (русские, украинцы, евреи и др.) и коренным населением. Национальная дискриминация в пользу лиц местной национальности проявлялась в кадровой политике и при приеме в вузы, в антирусских настроениях местного населения. Все это приводило к сравнительно более быстрому росту национального самосознания русского населения национальных окраин в сравнении с центральными районами России. В русском национальном движении в этих регионах были заметны не столько этнические, сколько «державные» мотивы. Для многих здесь впервые становился значимым простой факт, о котором один из читателей «Известий» счел необходимым написать в редакцию газеты: «В Российской республике нет ЦК, как это в других союзных республиках, где первым секретарем является представитель своей нации».

Коррективы теоретических основ национальной политики.На волне критики «культа личности» в 1956 г. впервые были опубликованы ленинские письма («К вопросу о национальностях или об “автономизации”» и др.), свидетельствующие о разногласиях между Лениным и Сталиным по вопросам образования СССР. Смысл публикации сводился к тому, что Сталин имел особую, «неправильную» позицию по этим вопросам в отличие от «правильных» установок истинного создателя Союза. Между тем с позиции наших дней становятся отчетливо видны изъяны ленинского плана создания союзного государства. Как считают многие современные историки, реализация сталинского плана создала бы гораздо лучшие предпосылки для последующей оптимизации государственного устройства и всей системы межнациональных отношений в стране. История образования и последующего развития СССР показывает, что русские национально-государственные интересы, по сути дела, были принесены в жертву интересам призрачного мирового СССР и национализму «угнетенных» народов бывшей царской России. Для осуществления принципа об участии в строительстве и функционировании союзного государства всех народов бывшей России «вместе и наравне» ленинский план был не пригоден. Ярким свидетельством этого является иерархия народов и национально-государственных образований, без труда различаемая в архитектонике СССР.

Вместо реалистического анализа процессов в национальной сфере и соответствующего реформирования национально-государственного устройства СССР власть при Хрущеве в очередной раз увлеклась утопическим проектом «окончательного решения национального вопроса», связывая его с форсированной ломкой «национальных перегородок», стиранием национальных различий. Оживление ленинских установок, ориентирующих политику на слияние наций, происходило в связи с разработкой плана построения коммунизма в СССР к 1980 г. Этот план объективно отражал отсутствие в структуре партии серьезных теоретических разработок прогностического характера, опирающихся на глубокий анализ действительности.

Тем не менее Хрущев говорил в 1959 г., что по мере реализации этого плана «успешнее будет идти процесс слияния народов в единую коммунистическую семью». В проект новой Программы КПСС было включено положение о том, что «в СССР происходит слияние наций и их языков, образование одной нации с одним языком, с единой общей культурой».

Коллеги Хрущева по Президиуму ЦК (прежде всех О. В. Куусинен, Н. А. Мухитдинов) убедили его не ставить в партийной программе невыполнимые задачи. Согласившись, Хрущев актуализировал высказанную ранее идею о появлении в СССР «новой исторической общности». В докладе о Программе КПСС он объявил, что результаты интеграционных процессов в национальной сфере уже привели к тому, что «в СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие черты, советский народ». Однако в программный документ положение включено не было. Это значило, что ему, как и ранее высказанным аналогичным утверждениям, еще не придавалось концептуально-методологического значения.

Развитие национальных отношений в СССР в партийной программе характеризуется следующим образом: «В условиях социализма происходит расцвет наций, укрепляется их суверенитет. Развитие наций осуществляется не на путях усиления национальной розни, национальной ограниченности и эгоизма, как это происходит при капитализме, а на путях их сближения, братской взаимопомощи и дружбы. Возникновение новых промышленных центров, открытие и разработка природных богатств, освоение целинных земель и развитие всех видов транспорта усиливают подвижность населения, содействуют расширению взаимного общения народов Советского Союза... Границы между союзными республиками в пределах СССР все более теряют свое былое значение, поскольку все нации равноправны, их жизнь строится на единой социалистической основе и в равной мере удовлетворяются материальные и духовные запросы каждого народа, все они объединены общими жизненными интересами в одну семью и совместно идут к единой цели - коммунизму. У советских людей разных национальностей сложились общие черты духовного облика, порожденные новым типом общественных отношений и воплотившие в себе лучшие традиции народов СССР». Критики не без оснований усмотрели в этом тексте сочетание лакировочной полуправды с противоречивым смыслом.

На деле «равноправия наций» не существовало, оно не могло быть достигнуто в условиях привилегированного положения «титульных наций» соответствующих республик по сравнению с инонациональными группами и при иерархическом статусе самих национально-территориальных образований. Материальные и духовные интересы каждого народа удовлетворялись отнюдь не в равной мере, в неблагоприятном положении при этом оказался крупнейший в стране русский народ. Из того факта, что в Советском Союзе увеличилась подвижность населения, совсем не следовало, что границы между республиками теряли значение. Этому явно противоречит утверждение об укреплении суверенитета наций. В Программе констатировалось, что «расширение прав союзных республик в руководстве хозяйством дало большие положительные результаты», однако ставилась задача преодолеть «проявления местничества и национального эгоизма». Партийный документ содержал неопределенное (допускающее самые разные толкования) положение о том, что национальные отношения в стране характеризуются «дальнейшим сближением наций и достижением их полного единства».

При разработке комиссией под председательством Хрущева новой советской Конституции снова предлагалось учитывать, что в СССР «идет консолидация единых национальностей в единую коммунистическую нацию», поэтому настала пора снять графу о национальности из паспортов. Однако здравый смысл взял верх, от рекомендаций такого рода воздержались. Состоявшийся после отставки Хрущева XXIII съезд партии (март–апрель 1966 г.) внес успокоение в смятенные ряды интеллектуалов и творческой интеллигенции из союзных республик. В докладе ЦК съезду содержалась новая уточненная формулировка о советском народе. Применен был термин «многонациональный советский народ». Это исключало возможность отождествления «новой общности» с новой коммунистической нацией, якобы выковывающейся из традиционных этнических групп и заменяющей их.

§ 5. Внешняя политика

Смерть И. В. Сталина и успешное испытание водородной бомбы стали, пожалуй, двумя наиболее значимыми событиями, определившими как либерализацию, так и конфронтационность внешнеполитического курса СССР последовавшего десятилетия. Выразителем одной из этих тенденций был В. М. Молотов, возглавлявший внешнеполитическое ведомство СССР до июня 1956 г., другой - министр иностранных дел Д. Т. Шепилов и сменивший его 15 февраля 1957 г. А. А. Громыко.

«Оттепель» в международных отношениях. 1953 г. открыл первый короткий период «оттепели» в международных отношениях. В июне этого года с одобрения СССР было подписано соглашение о перемирии в Корее. В 1954 г. СССР вступил в ЮНЕСКО. Обозначившееся в мае 1953 г. сближение с Югославией завершилось подписанием в июне 1955 г. советско-югославской декларации, в которой выражались принципы неделимости мира, независимости мирного сосуществования от идеологии и различий в общественном устройстве; признание права народов самостоятельно выбирать конкретные формы социализма. В мае 1955 г. СССР подписал договор о восстановлении суверенитета Австрии. Советский Союз, по договоренности с другими державами-победительницами, согласился вывести свои войска из этой страны, обязавшейся соблюдать строгий нейтралитет. Июльская (1955) встреча лидеров четырех держав-победительниц в Женеве обозначила потепление мирового политического климата - «дух Женевы». В сентябре 1955 г. при посещении Москвы канцлером ФРГ К. Аденауэром достигнута договоренность о прекращении состояния войны и установлении дипломатических отношений между СССР и ФРГ. В октябре 1956 г. нормализованы отношения с Японией.

Мирные инициативы XX съезда КПСС. Большое внимание вопросам международной обстановки и перспективам мирового развития было уделено на XX съезде КПСС. В его документах сделаны выводы о возможности предотвращения новой мировой войны и разнообразии форм перехода к социализму. Линия на примиренчество с Западом и терпимость к различиям в соцлагере отразилась в роспуске в апреле 1956 г. Информационного бюро коммунистических и рабочих партий, ассоциировавшегося с диктатом КПСС в отношении «братских» партий. С 1955 г. руководство СССР выступало с призывом прекратить гонку вооружений и созвать всемирную конференцию по этому вопросу.

В подтверждение нового внешнеполитического курса Советский Союз сократил численность своих Вооруженных сил с 5,8 млн человек на начало 1955 г. до 3,6 млн к декабрю 1959 г. В рамках сокращения были ликвидированы советские военные базы в Поркалла-Удд в Финляндии, Порт-Артуре в Китае, выведены войска из Австрии, Румынии, уменьшены группы войск в Венгрии, ГДР, Польше. Новое «значительное сокращение» объявлено в 1960 г. (По западным оценкам, советские Вооруженные силы достигли минимальной численности в 3 млн человек к июлю 1961 г., затем она вновь увеличивалась.) Смягчению международной напряженности способствовало развитие внешней торговли. К концу 1950-х годов СССР был связан торговыми договорами более чем с 70 странами мира.

В то же время политику СССР отличала твердость в отстаивании внешнеполитических интересов страны. В ответ на включение в октябре 1954 г. Западной Германии в военную организацию НАТО по инициативе СССР в мае 1955 г. создана Организация Варшавского договора - военно-политический союз стран «социалистического лагеря», противостоящий НАТО и другим военно-политическим блокам, возникшим под руководством США. (ОВД просуществовала до 1 июня 1991 г.) В августе 1957 г. СССР провел успешные испытания межконтинентальной баллистической ракеты, делавшие уязвимой территорию США в случае войны. Призрак советского ядерного возмездия стал новым фактором на переговорах советских лидеров с Западом. Осенью 1956 г. он помог прекратить агрессию Англии, Франции и Израиля против Египта в «Суэцком кризисе».

Шепилов во главе МИДа. С кризисом связана отставка Д. Т. Шепилова с поста министра иностранных дел. (На этот пост он назначен 1 июня 1956 г., накануне визита И. Б. Тито в СССР. Молотов как проводник политики, приведшей в свое время к разрыву с Югославией, отставлен.) 26 июля 1956 г. Египет национализировал компанию Суэцкого канала, заявив, что будет уважать свободу судоходства по каналу. Англия и Франция воспротивились национализации, квалифицировали ее как произвольный и односторонний акт. Хрущев выступил за решительную поддержку Египта, обещая при необходимости помочь Египту военной силой. Англия, Франция и США предприняли попытку добиться «интернационализации» канала. На Лондонской конференции по этому вопросу Шепилов поддерживал проект Индии, в основе которого лежал принцип строгого соблюдения прав Египта на канал в сочетании и с учетом интересов его международных пользователей. Американский проект, предполагавший передачу управления каналом в руки международной администрации, не был принят.

Шепилов считал, что конференция прошла хорошо. Однако накануне ее завершения он получил шифровку из Москвы от Хрущева и Булганина: «Перед самым отъездом дайте по мордам этим империалистам», т. е. Англии, Франции, США. Шепилов не пошел на конфронтацию. Хрущев расценил это как стремление Шепилова самостоятельно руководить внешней политикой страны. По существу это и стало причиной его отставки.

По окончании конференции события в зоне Суэцкого канала развивались вопреки ожиданиям Шепилова. Англия и Франция использовали для развязывания агрессии против Египта Израиль. В ночь на 30 октября израильские войска вторглись на его территорию, Англия и Франция начали бомбардировки Египта. 5 ноября они высадили десант в районе Порт-Саида. Советский Союз выступил с посланиями к правительствам Великобритании, Франции, Израиля с серьезными предупреждениями. Они оказали решающее влияние на прекращение агрессии: 7 ноября военные действия были остановлены. В декабре 1956 г. из зоны канала выведены войска Англии и Франции, в марте 1957 г. - войска Израиля. Во время этих событий 15 февраля 1957 г. состоялось назначение на пост министра иностранных дел А. А. Громыко.

В 1957–1959 гг. в Вооруженных силах формировались первые части и соединения межконтинентальных ракет, велось строительство их стартовых площадок. «Если подойти разумно, - говорил Н. С. Хрущев в сентябре 1958 г., - то можно в короткий срок перевести армию на ракеты и, закрывшись ими, как щитом, заняться мирными делами». В то же время, сознание своей силы позволяло СССР прибегать к резким приемам в отношении западных партнеров. Войска ПВО методично сбивали американские самолеты, нарушавшие советское воздушное пространство. В 1950-х - первой половине 1960-х годов сбито 39 самолетов. 1 мая 1960 г. в небе над Свердловском ракетным комплексом С‑75 (конструктор А. А. Расплетин) уничтожен высотный разведывательный самолет У-2, американский летчик Ф. Пауэрс пленен. А спустя два месяца, 1 июля 1960 г., над Балтикой был сбит еще один воздушный шпион – самолет РВ-47. После этого нарушения свелись к минимуму.

Берлинская стена. В конце 1950-х годов одним из очагов напряженности в Европе оставался Западный Берлин. В ноябре 1958 г. СССР предложил странам-победительницам заключить мирный договор с двумя германскими государствами и объявить Западный Берлин вольным городом. Предложение было отвергнуто. Не решен был германский вопрос и на встрече министров иностранных дел в Женеве. СССР настаивал на признании ГДР, Запад - на объединении Германии под эгидой ФРГ. Не достигнута договоренность по этому вопросу и во время визита Н. С. Хрущева в США в сентябре 1959 г. Намечавшаяся на май 1960 г. встреча советского лидера с американским президентом Д. Эйзенхауэром в Париже была сорвана из-за полета У-2. Не подвигло к миролюбию западных политиков и выступление Хрущева в ООН (12 октября 1960 г.), сопровожденное стуком башмака.

Тем не менее в июне 1961 г. советско-американские отношения получили развитие на встрече Хрущева с новым американским президентом Дж. Кеннеди в Вене, во время которой главным вопросом вновь стала ситуация вокруг Берлина. Из-за жесткой позиции Н. С. Хрущева встреча закончилась провалом. В результате Западный Берлин не стал вольным городом, однако по рекомендации совещания руководителей стран участниц Варшавского договора в ночь с 12 на 13 августа 1961 г. граница между Восточным и Западным Берлином была закрыта проволочными заграждениями, а затем бетонной стеной. Существовавший до возведения стены порядок движения и контроля на путях между Западным Берлином и Западной Германией был сохранен, но массовый отток населения ГДР на Запад остановлен так же, как и ежедневный наплыв западноберлинцев в ГДР для приобретения там по более дешевым ценам продуктов и некоторых услуг, что, собственно, и было главной причиной кризиса. Напряжение вокруг Западного Берлина некоторое время еще сохранялось, но угроза военного столкновения все же была устранена. Стена, ставшая символом «холодной войны» на многие десятилетия, потеряла значение 9 ноября 1989 г., когда под напором народных выступлений правительство ГДР сняло ограничения на сообщения с Западным Берлином. Начавшийся тогда же демонтаж стены завершен после присоединения ГДР к ФРГ (3 октября 1990 г.).

«Карибский кризис». В 1962 г. разразился «Карибский кризис» в советско-американских отношениях. Он был вызван стремлением США помешать становлению социалистического строя на Кубе после победы народной революции (1 января 1959 г.) и разгрома в апреле 1961 г. созданной с американской помощью бригады кубинских контрреволюционеров в районе Плая-Хирон и Плая-Ларга. Стремясь обезопасить завоевания революции, кубинское правительство обратилось за помощью к СССР. В результате скрытно осуществленной операции «Анадырь» по перевозке военнослужащих с вооружением, военной техникой, продовольствием и стройматериалами, на Кубе оказалась группа советских войск (43 тыс. человек), 42 советские ракеты средней дальности, 164 ядерные боеголовки. Разработку операции возглавляли маршал И. Х. Баграмян и генерал-полковник С. П. Иванов. Группировкой советских войск на Кубе командовал генерал армии И. А. Плиев.

С обнаружением ракет, могущих взорваться над американской столицей через 4 минуты после запуска, в США была начата антикубинская и антисоветская кампания, сопровождаемая угрозами американского вооруженного вторжения на остров. 22 октября 1962 г. США объявили «строгий карантин на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу», фактически была установлена морская блокада. Открытое советско-американское военное противостояние пришлось на 23–28 октября, достигнув своего пика 27 октября. В этот день над Кубой советской зенитной ракетой был сбит американский самолет-разведчик У-2, его пилот погиб. Благоразумие Хрущева и Кеннеди позволило избежать ракетно-ядерной катастрофы. СССР согласился вывезти свои ракеты в обмен на гарантии безопасности Кубы со стороны США и вывоз американских ракет с баз в Турции. 20 ноября правительство США отменило «карантин». К этому времени советское ракетное оружие было вывезено. На Кубе оставалась отдельная мотострелковая бригада. После кризиса началась полоса новой относительной разрядки в советско-американских отношениях. 5 августа 1963 г. СССР, США и Великобритания подписали договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космосе и под водой, в 1964 г. соглашение о нераспространении ядерного оружия.

Отношения с государствами «третьего мира». Советский Союз уделял большое внимание развитию взаимоотношений с государствами «третьего мира» - Индией, Индонезией, Бирмой, Афганистаном и др. Им оказывалась помощь в строительстве крупных народно-хозяйственных объектов. В 1953–1964 гг. при финансовой и технической помощи СССР в разных странах построено около 6 тыс. предприятий, в том числе металлургический комбинат в Индии, Асуанская плотина в Египте.

Советско-китайские отношения. В начале 1960-х годов СССР потерпел ряд неудач в отношениях со своими союзниками по «социалистическому лагерю», прежде всего Китайской Народной Республикой. Советские лидеры с конца 1940-х годов видели в союзе с ней залог победы социализма во всемирном масштабе. При поддержке СССР в КНР были созданы первоклассные предприятия по производству реактивных истребителей и бомбардировщиков, артиллерийских систем. Китайские специалисты были ознакомлены с советскими достижениями в области ядерных технологий. Однако курс КПСС на разоблачение культа Сталина вызвал протест руководства Компартии Китая. Маоисты считали, что вооруженные столкновения с империализмом неизбежны, мировой социализм может восторжествовать в результате ядерной войны. Победившие народы, как утверждали маоисты, «крайне быстрыми темпами создадут на развалинах империализма в тысячу раз более высокую цивилизацию, чем при капиталистическом строе».

Отношения осложнились в конце 1950-х годов, когда руководство КНР отвергло просьбу СССР о размещении на ее территории советских военных баз. В ответ Советский Союз отказался от выполнения подписанного ранее соглашения о сотрудничестве двух стран в области ядерной физики. Весной 1960 г. советское руководство отозвало несколько тысяч своих специалистов, помогавших Китаю в создании индустриальной базы. В 1963 г. советско-китайские отношения перешли в фазу идеологической войны. Советская сторона обвинялась в обуржуазивании, ревизионизме, гегемонизме, капитулянтстве перед американским империализмом в период «Карибского кризиса». Позиции Китая в определенной степени разделяли Албания, КНДР, Румыния, «левацкие» национально-освободительные движения стран Латинской Америки, Азии, Африки. Вскоре отношения между СССР и КНР ухудшились настолько, что Китай выдвинул территориальные претензии к СССР на 1,5 млн кв. км в пограничных районах.

Внешнеполитические конфликты начала 1960-х годов отрицательно сказались на престиже СССР.

Национальный вопрос в СССР (60-80гг) СССР с момента своего существования являлся федерацией, государственно административное управление которой носило жесткий централизованный и унифицированный характер.

Национальная политика

Согласно данным переписи населения, в 60-х годах в составе Советского государства находилось более 50 национально- территориальных образований и насчитывалось 102 этнические группы. Фактором объединяющих их в единое культурное и государственное целое была Коммунистическая партия.

Должности председателей партийных комитетов республик занимали национальные чиновники. Существование национальной номенклатуры существенно влияла на дезинтеграционный процесс в государстве, однако она была крайне необходима высшему партийному руководству как инструмент усиления централизации.

В этот период, на волне хрущевской «оттепели» союзным республикам был предоставлен ряд национальных свобод образовывались национальные культурные институты, учебные процесс велся на национальном языке, гарантировалась территориальная автономия.

Высшее руководство фактически сняло проблему национального вопроса с повестки дня, так как острых противоречий в это время между народами СССР не наблюдалось. Русские, составляли более 50% от численности советского народа, однако они не обладали видимыми преимуществами перед другими народами и этносами.

Тем не менее, во второй половине 70-х годов на этой почве возникли первые, после весьма длительного перерыва, национальные конфликты. В РСФСР не было самостоятельной республиканской партии, непосредственной управление республикой осуществлял ЦК КПСС.

Это привело к тому, что многие народы союзных республик начали воспринимать русских, как доминантную нацию в государстве. Именно в этой период в жизнь советского народа вошел речевой оборот «младший и старший брат».

Некоторые этносы республик Закавказья в этот период были подданы дискриминациям со стороны представителей титульных наций. Это стало причиной возникновения ряда межэтнических конфликтов, которые начались в середине 70-х годов. Именно тогда начались первые противостояния Чечни и Дагестана, Ингушетии и Северной Осетии, которые продолжаются и до наших дней.

Национальные движения

«Оттепель» не прошла бесследно для советского народа. В середине 60-х в СССР активно начали образовываться национальные движения, целью которых был протест против централизации государства. Росту количества национальных организаций поспособствовало и ослабевание железного занавеса с Западом в начале 70-х годов.

Наиболее радикальным национальным движением стало диссидентство, в состав которого входила интеллигенция, верующие и представители оппозиционных сил.

Диссиденты организовывали масштабные политические протесты, защищали культурные права народов союзных республик, добивались выпуска нелегальных книг авторов, перебивающих в вынужденной эмиграции.

Диссидентское движение становило реальную угрозу коммунистической идеологии, так как его активисты открыто заявляли о необходимости ликвидации СССР и пропагандировали национальную свободу.

С этим течением боролось пятое отделение КГБ интеллигенцию чаще всего высылали за границу или в Сибирь. Именно люди, состоявшие в рядах диссидентов стали основной движущей силой принятия независимости в Советских республиках в начале 90-х годов.

В зависимости от характера поставленных и решаемых задач, типов действующих лиц и множества других факторов в современном мире, формируются различные типы национальных движений, различающихся своими внешними и внутренними параметрам. Как уже указывалось, широкое распространение получило выделение и описание «гражданского» и «этнического» национализме делающих акцент соответственно либо на общеполитических, либо на кровно-родственных, «почвенных» критериях групповой идентификации. Наряду с этим известный американский исследователь Дж. Брейли выделяет национализм сепаратистский, направленный на отделение той или иной нации от существующего государства; реформаторский, стремящийся придать более национальный характер структурам и отношениям уже существующего государства; и ирредентистский, предпочитающий объединение нескольких государств или присоединение части одного государства к другому. Другой западный ученый Дж. Хол выделяет и описывает «интегральный» национализм, ориентированный на усиление монолитности как полинациональных, так и мононациональных обществ. А.Б. Андерсон вычленил «официальный», или «правительственный», национализм, направленный на большее соответствие интересов нации интересам государства.

Несколько иные основания для классификации национализма предлагает российская исследовательница Л. Дробижева, которая выделяет следующие типы национализма: имперский (т.е. традиционный государственный национализм крупной нации, стремящейся навязать свои ценности и установки другим национальным группам, в том числе за счет насильственной ассимиляции), макрорегиональный (демонстрирующий деятельность интеграционных национальных образований, например ТНК, направленную на противостояние имперской политике отдельных государств и доказательство своей самодостаточности) и, наконец, микрорегиональный (национализм «малых» наций и этнических групп, стремящихся обеспечить себе политические привилегии).

Весьма распространенным является также выделение различных типов национализма в зависимости от его политической программы, например: либерального (предполагающего сочетание национальных и государственных ценностей), радикального (ориентирующегося на резкий разрыв этих идеалов и даже на уничтожение части прежней элиты), реакционного (испытывающего недоверие к новым, демократическим ценностям и пытающегося всеми методами сохранить прежние идеалы) и т.д. Например, в России в XIX - начале XX в. национальные движения преследовали цели сохранения империи, умножения земель, руководствуясь при этом идеями «панславизма» (учения, утверждавшего превосходство славянских народов перед остальными), негативного отношения к цивилизационным ценностям западного толка.

Однако наиболее политически значимым основанием для типологизации национализма в настоящее время является его отношение к демократии. Такое основание стало особенно актуальным в последние десятилетия, когда обозначился кризис современных национальных государств, а также выявились серьезные политические противоречия в связи с резким ростом национального самосознания в пост тоталитарных странах Восточной Европы и СНГ. С точки зрения отношения к демократии, как правило, выделяются три типа национализма: враждебного демократии, нейтрального и соответствующего ее базовым принципам и задачам.

Выделение национальных движений, находящихся в разном отношении к демократии, безусловно, имеет под собой реальную почву. Однако теоретическая проблема заключается не столько в констатации указанных типов национализма и их распространенности, сколько в понимании путей и методов демократизации национальных движений. А это, в свою очередь, зависит от понимания совместимости национальных и демократических процессов.

Возникновение и существование принципиально нечувствительных к нормам демократии национальных движений некоторые представители многих научных школ традиционно объясняли на основе аксиологического подхода, выражавшего однозначно негативное отношение к этому политическому движению, как таковому. По сути, дела сторонники их позиций отождествляли национализм с его наиболее гипертрофированной формой - шовинизмом, т.е. идеями и действиями, направленными на обеспечение превосходства прав нации над правами человека, на достижение национального превосходства, дискриминацию меньшинств и установление этногегемонизма. В настоящее время внутренняя несовместимость демократии и национализма нередко объясняется наличием острых, интенсивных этнических чувств, присущих представителям различных национальностей в плюральном обществе, которые неизбежно раскалывают гражданское общество и обрекают его на недемократизм.

Сторонники противоположных взглядов полагают, что демократия как достаточно формальная система обеспечения равенства групп не препятствует, но и не гарантирует равные статусы и возможности, к примеру, национальным меньшинствам. В то же время такие гарантии возможны только на основе дополнения формальных npoцедур определенными конституционными порядками, создания специальных политических механизмов, если не устраняющих, т.ч. существенно смягчающих межнациональные противоречия (например, в виде предоставления нацменьшинствам специальных квот для участия их представителей в работе законодательных и исполнительных органов власти). Существеннейшую роль в совмещении национализма и демократии играет и установление определенной избирательной системы (например, смешанной), не позволяющей нацменьшинствам трактовать результаты выборов как выражение «тирании большинства».

Важнейшее значение в демократизации национальных движении имеет и массовое распространение чувств толерантности, инонациональной терпимости, взаимоуважения представителей различных наций, пропаганда в обществе образцов культуры и достижение компромисса. При этом СМИ не должны становиться на защиту интересов только лиц определенной национальности, усугубляя различия между национальными группами, способствуя расширению чувств инонациональной неприязни, распространению националистический фобий и предрассудков.

Но главным условием внутреннего совмещения демократия национализма является деполитизация национальных отношений, утверждение в обществе принципа национальной экстерриториальности (отрицающей жесткую зависимость существования нации от территории, на которой она проживает в настоящее время) и, следовательно, укоренение общегражданского характера наций, принципа «одна нация - один народ - одна территория - одно государство».

В этом смысле политические требования отдельных наций и этносов будут неизбежно пересекать границы различных общностей. Но тогда и борьба за национальное самоопределение будет борьбой отдельных наций и этносов не за часть государственного суверенитета, а за дальнейшую демократизацию государственно единого и много образного в этническом отношении общества, предоставляющего всем национальностям равные права для культурного и политического развития.

Центральная роль в придании демократического характера национальным движениям принадлежит государству, его целенаправленной политике в области межнациональных отношений. Государство не должно ослаблять контроль за развитием межнациональных отношений, гибко подстраивая под них свои административно-территориальные границы, принципы и задачи своей социально-экономической политики. Полиэтнизм общества должен предполагать соответствующее организационное обеспечение государством, адекватные изменения в строении его политической системы. Объективные этнообразующие тенденции должны стать для государства основой для сохранения единых, стабильных и демократических отношений. Как показал опыт Югославии (в послевоенных границах), моноэтнический национализм в полиэтнической стране, когда едва ли ни каждая из национальных групп выказывала стремление к доминированию, способен разрушить даже вполне развитое демократическое государство.

В русле формирования демократизирующей национальные движения политики государство должно оперативно и радикально пресекать любые формы этнического насилия, попытки оправдания даже самого незначительного национального превосходства, исходящие от представителей любых, в том числе титульных, национальностей. При этом особое внимание следует уделять национальным «группам риска», т.е. тем группам, которые либо в прошлом подвергались незаслуженным репрессиям, либо сегодня испытывают явную несовместимость с представителями других национальностей, ущемление своих прав на культурную самобытность и активно противятся ассимиляционным процессам и т.д.

Крайне внимательное отношение государства ко всем проживающим на его территории нациям и этническим группам, последовательность его интегрирующей общество политики особенно важны для таких стран, как Россия, которая является исторической родиной для автохтонных (зародившихся в ней), но существенно различающихся религиозными или иными компонентами национального самосознания народов, землей, с которой связана их историческая память, психологическое восприятие Отечества.

С принятием в 1961 г. новой Программы КПСС связывалось начало нового этапа в развитии национальных отношений в стране. Его особенности виделись в дальнейшем сближении и достижении «полного единства» наций. Предполагалось, что «строительство материально-тех­нической базы коммунизма ведет к еще более тесному объединению советских народов. Все интенсивнее становится обмен материальными и духовными богатствами между нациями, растет вклад каждой республики в общее дело коммунистического строительства. Стирание граней между классами и развитие коммунистических общественных отноше­ний усиливают социальную однородность наций, способствуют развитию общих коммунистических черт культуры, морали и быта, дальней­шему укреплению взаимного доверия и дружбы между ними. С победой коммунизма в СССР произойдет еще большее сближение наций, воз­растет их экономическая и идейная общность, разовьются общие ком­мунистические черты их духовного облика. Однако стирание нацио­нальных различий, в особенности языковых различий, - значительно более длительный процесс, чем стирание классовых различий. Нацио­нальную политику, призванную регулировать национальные отноше­ния на новом этапе их развития, партия обязывалась проводить «с по­зиций пролетарского интернационализма, на основе... ленинской нацио­нальной политики», не допуская «ни игнорирования, ни раздувания национальных особенностей». Важнейшей целью этой политики было «по-прежнему» обеспечивать фактическое равенство наций, народно­стей «с полным учетом их интересов, уделяя особое внимание тем рай­онам страны, которые нуждаются в более быстром развитии». Растущие в процессе коммунистического строительства блага было обещано «спра­ведливо распределять среди всех наций и народностей».

Однако «развернутое строительство коммунизма» в стране продол­жалось недолго. В ноябре 1967-го Л. И. Брежнев объявил, что в СССР построено развитое социалистическое общество, в дальнейшем пред­стояло его совершенствовать, коммунистические цели отодвигались за пределы обозримого исторического горизонта. Новые власти отказались и от других методологических новаций хрущевского периода. Однако положение о новой исторической общности было сохранено и получи­ло дальнейшее развитие. В докладе ЦК партии XXIII съезду (март-ап­рель 1966) содержалась уточненная формулировка о советском народе. Применен был термин «многонациональный советский народ». Это ис­ключало возможность отождествления «новой общности» и «полного единства наций» с новой коммунистической нацией, якобы выковыва­ющейся из традиционных этнических групп и заменяющей их. Левацкие трактовки новой общности были раскритикованы и приглушены.

Положение о якобы вполне сформировавшейся в СССР новой исторической общности содержалось в выступлениях Генерального секретаря ЦК КПСС на XXIV (1971) и XXV (1976) съездах партии. В развитие этого положения в ИМЛ при ЦК КПСС подготовлена; выпушена двумя изданиями книга «Ленинизм и национальный в рос в современных условиях» (1972, 1974), дававшая официозную трактовку феномена. В книге разъяснялось: «Советский народ представляет собой не какую-то новую нацию, а является исторической, более широкой, чем нация, нового типа общностью людей, охватываю все народы СССР. Понятие "советский народ" появилось как отражение коренных изменений сущности и облика советских наций, выражение их всестороннего сближения, роста их интернациональных черт. Но и при тесном переплетении интернационального и на опального в социалистических нациях последние образуют советский народ, оставаясь в то же время его национальными компонентам Упрочение «новой исторической общности» представлялось важнейшей целью государственной национальной политики. На протяжен 70-80-х годов в стране издано несметное количество книг и статей призванных создать видимость благополучия и успехов в осуществлении «ленинской национальной политики».Видимость движения теоретической мысли создавалась полными изощренной схоластики трудами, трактующими соотношение расцвета, сближения и слияния наций, национального и интернационального, характер интернационалистических процессов в обществе. В действи­тельности же ширился разрыв между наукой, политикой и жизнью. Оживляющееся национальное самосознание третировалось как про­явление национализма. Реальные противоречия национальной жизни и межнациональных отношений игнорировались. «Нациология» в ус­ловиях «развитого социализма» заметно активизировалась по празд­ничным датам - в связи со съездами партии, юбилеями Октябрьской революции и образования СССР. Это не могло не накладывать отпе­чатка «заздравности» на значительную часть трудов, посвященных национальной проблематике.

Новая историческая общность людей в СССР была не только со­творенным мифом, но и реальностью. В нынешних средствах массовой информации признание того, что был и действительно советские люди, чисто отождествляется лишь со своего рода неполноценностью (отсю­да презрительное - «совок»). Однако этим не отменяется тот факт, что на уровне общественной рефлексии ощущение «советсконародносги» имелось. Любители футбола разных национальностей болели, как за «свои» - киевское и тбилисское «Динамо», ереванский «Ара­рат», за «наших» советских космонавтов, независимо от их нацио­нальной принадлежности. Иными словами, определенно существова­ло некое субстанционарное пространство не с этническим, а граж­данским основанием. В этой связи вряд ли следует оценивать только кик «национальный нигилизм» позицию авторов писем в редакции газет в период обсуждения Конституции СССР 1977 г., в которых предлагалось фиксировать в паспортах - «национальность: советский; родной язык: армянский». Вряд ли надо ставить клеймо «шовинист» и на тех, кто считал необходимым дополнить ст. 36 проекта Конститу­ции фразой: «Требовать сообщения сведений о своей национальности. И каких бы то ни было официальных документах (паспортах, удостоверениях, билетах, именных анкетах и т.п.) запрещается». Тем самым советские люди» пытались ослабить «нациясохраняющие» параметры официальных документов ради усиления «маркировок» принадлежности к общегражданской, политической общности советских людей. В постсоветское время сохранилось немало авторитетных обшествоведов, продолжающих убеждать, как это делает, например, Кара-Мурза, что «согласно всем современным представлениям о государстве и нации советский народ был нормальной полиэтнической нацией, не менее реальной, чем американская, бразильская или английская нации». Разумеется, степень «советскости» была различной у разных групп населения, однако единое хозяйство, единая школа и иная армия делали советский народ гораздо более сплоченным, чем тайные полиэтнические нации. Убедительным аргументом в пользу существования такой общности является рост числа этнически сме­шанных браков - интернационализации наиболее интимной семей-личностной сферы. Переписью населения 1959-го в стране зафик­сировано 50,3 млн. семей, из них 10,3% смешанных в национальном отношении. К 1970 г. смешанные семьи составляли 13,5%; в 1979 - 14,9; а в 1989 - 17,5 (12,8 млн. из 77,1 млн. семей). За каждым из супругов обычно стояли группы родственников, которые таким обра­зом многократно увеличивали число породненных между собой лю­дей различных национальностей.

О формировании новой общности говорили также данные пере­писей, а именно - о значительном числе нерусских людей, призна­вавших русский, язык межнационального общения, своим «родным» языком. По переписи 1926 г. зафиксировано 6,4 млн. таких людей; в 1959- 10,2; в 1979- 13; в 1989 г. их насчитывалось уже 18,7 млн. Если бы процесс перехода на русский язык не был достаточно естествен­ным и добровольным, то подавляющее их большинство не стали бы называть его «родным», ограничиваясь указанием на «свободное вла­дение» им. Переписи населения показывали также постоянный рост числа свободно использующих русский язык наряду с родным национальным языком. В 1970 г. в СССР жили 241,7 млн. человек (из них 53,4% были русскими). К 1989 г. их число увеличилось до 286,7 млн.; среди них русских по национальности насчитывалось 145,2 (50,6%). В России в 1989 г. русские составляли 81,5% из 147,4 млн. жителей. При этом русский язык считали родным и свободно им владели 81,4% населения СССР и 88% населения России.

Принятая в 1977 г. Конституция характеризовала построенное и СССР «развитое социалистическое общество» как общество, «в котором на основе сближения всех социальных слоев, юридического и фактического равенства всех наций и народностей возникла новая историческая общность людей - советский народ». Народ провозглашался главным субъектом власти и законотворчества в стране. «Власть в СССР принадлежит народу. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов... все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам», - гласит ст. 2 новой Конституции. В других статьях декларировалось равноправие граждан вне зависимости от расовой и национальной принадлежности (ст. 34); утверждалось, что «экономика страны составляет единый народнохозяйственный комплекс» (ст. 16); в стране имеется «единая система народного образования» (ст. 25). В то же время Основной Закон страны утверждал, что «за каждой союзной республикой сохраняется право свободного выхода из СССР» (ст. 72), каждая союзная автономная республика имеет свою Конституцию, учитывающую и «особенности» (ст. 76, 82), территория республик «не может быть изменена» без их согласия (ст. 77, 83), «суверенные права союзных рее публик охраняются Союзом ССР» (ст. 81). Таким образом, «советский народ» в Конституции представал на словах единым, но реально раз­резанным на различные «суверенные» и «особенные» части. Послед­нее соответствовало также духу никем не отмененной Декларации прав народов России, провозгласившей еще на заре Советской власти (2 ноября 1917) не только «равенство и суверенность народов Рос­сии», но также их право «на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства».

Исследователи выделяли в единой «новой исторической общнос­ти» явно различающиеся по возможностям реализации своего сувере­нитета нации, народности, этнические и национальные группы. Едино­го мнения об их соотношении в советское время так и не было сформи­ровано. М. И. Куличенко в работе «Нация и социальный прогресс» (1983) полагал, что из 126 национальных общностей, зафиксированных при обработке материалов переписи 1959 г., к категории наций принадле­жали 35 национальностей, к народностям - 33, к национальным груп­пам - 35, к этническим группам - 23. Из 123 общностей, выявленных переписью 1979-го, к нациям отнесены 36, народностям - 32, нацио­нальным группам - 37, этническим - 18 национальностей. Но это был лишь один из вариантов типологизации общностей; были и другие, существенно отличавшиеся от приведенного. Разные возможности для реализации жизненных интересов имели народы «титульные» и «нети­тульные», национальные большинства и меньшинства.

Территориальный принцип национально-государственного устрой­ства СССР с течением времени обнаруживал все большее противоре­чие с растущей интернационализацией состава населения «нацио­нальных» образований. Наглядным примером служила Российская Федерация, где в 1989 г. проживали 51,5% населения СССР. Общее число российских народов чаще всего обозначалось неопределенным выражением: «более ста». Республика имела сложную иерархическую систему национально-государственного и административного устрой­ства. В ее состав входило 31 национально-государственное и нацио­нально-территориальное образование (16 автономных республик, 8 автономных областей и 10 автономных округов); имелся 31 народ-синоним (народы, чьим именем названы автономные образования). При этом в четырех автономных образованиях имелось по два «титульных» парода (Кабардино-Балкария, Чечено-Ингушетия, Карачаево-Черке­сии, Ханты-Мансийский автономный округ). У бурят и ненцев было по три автономных образования, у осетин - два (одно в России, другое в Грузии). Дагестанскую АССР населяли 26 коренных народов. Другие этносы своих территориальных национальных образований не имели. Наряду с автономными национальными образованиями РФ включала «русские» края и области без официального национального округа. При такой ситуации среди разных народов естественным образом возникали движения за выравнивание и повышение своего «го­сударственного» статуса или его обретение.

Народы, проживавшие в СССР в рассматриваемый период, существенно отличались друг от друга по темпам роста своей численности.
Например, у народов, каждый из которых насчитывал в 1989 г. более
1 млн. человек, с 1959 г. она изменилась следующим образом. Число
латышей и эстонцев увеличилось на 3 и 4%; украинцев и белорусов
на 18 и 26; русских и литовцев - на 27 и 30; киргизов, грузин, молда­ван - на 50 и 64; казахов, азербайджанцев, киргизов - на 125 и 15
а узбеков и таджиков - на 176 и 200%. Все это создавало естественную
озабоченность отдельных народов демографической ситуацией, ко
рая усугублялась нерегулируемой миграцией населения.

Парадоксальная для правового государства ситуация заключалась и в том, что официально объявлялись «территориями своей государственности» для 7% российских граждан 50% общей площади России. Другие народы, в том числе и составлявший более 80% население русский народ, никакого политико-правового статуса не имели. Система национально-территориальных автономий не решала и проблем «титульных» этносов. Все вместе взятые народы, имевшие в 1989 г. свои автономные образования, насчитывали 17,7 млн. человек (12% населения РФ). Из них в пределах собственных автономных образований проживали 10,3 млн., что и равнялось 7% общей численности населения России. Лишь 6 «титульных» этносов составляли большинство населения в своих автономиях. По существу, давшие названия большинство российских автономий народы были в них «титульными» меньшинствами. Многие этносы в значительной части проживали за пределами с их этнотерриториальных образований; 99,4% евреев, 73% морд 73% татар, 52% марийцев, 51% чувашей, 44% осетин, 40% баш 40% карел и т.д. 30 национальных групп общей численностью 1,3 человек составляли в РФ народы, основная масса которых живет за пределами СССР, имея там свою государственность (немцы, поляки, греки, финны, болгары, насчитывавшие сотни и десяти тысяч человек, а также французы, австрийцы, англичане и американцы, исчисляемые сотнями человек). Экстерриториальную автономии" (национально-персональную, национально-культурную) Советская власть отвергала, полагая, что она противоречит принципу интернационализма и консервирует «утонченный национализм».

Противоречия в национальной сфере довольно часто выходили латентного состояния на поверхность общественной жизни. Так, протяжении рассматриваемого периода давали о себе знать движения утративших в годы Великой Отечественной войны автономии волжских немцев и крымских татар за восстановление национально-территориальных образований. Другие репрессированные народы требовали разрешения возвратиться к местам прежнего жительства (турки-месхетинцы, греки и др.). Недовольство условиями жизни в СССР порождало среди ряда народов (евреи, немцы, греки) движения за право эмигрировать на «историческую родину».

Протестные движения. Эксцессы и другие акты недовольства национальной политикой воз­никали и по другим поводам. Целый ряд из них можно отметить в Соответствии с хронологией событий.

Так, 24 апреля 1965 г. в связи с 50-летием геноцида армян в Тур­ции состоялось несанкционированное стотысячное траурное шествие в Ереване. Студенты и присоединившиеся к ним рабочие и служащие многих организаций шли к центру города с лозунгом «Справедливо решить армянский вопрос!». С полудня на площади Ленина начались митинги. К вечеру толпа окружила здание оперы, где проходило офи­циозное «собрание общественности» в связи с годовщиной трагедии. В окна полетели камни. После этого демонстранты были разогнаны с использованием пожарных машин.

П. Е. Шелест в книге воспоминаний «...Да не судимы будете» (1994) отмечает, что 2 сентября 1965-го на заседании Президиума ЦК при обсуждении его записки по внешнеполитическим вопросам делались упреки, что на Украине слабо ведется борьба с проявлениями буржуазного национализма; пропаганда дружбы народов и интернациональ­нальное воспитание поставлены плохо. Национализм видели также в том, что там очень чтят Т. Г. Шевченко и «слишком много говорят на украин­изм языке». В частности отмечалось, что «Севастополь - город русской славы, а в нем есть надписи на украинском языке». «И вообще, дошли некоторые до того,- писал Шелест, - что объявили украинский язык искаженным русским языком. Во всем этом проявился са­мый оголтелый шовинизм, и в особенности это было в выступлениях Шелепина, Суслова, Демичева, Косыгина... Брежнев непростительно издевательски высказался об украинском языке, а это значит, о культуре и украинском народе». В той же книге отмечено, что 3 января 1966 г. … был представлен доклад о письме И. Дзюбы на 214 страницах и в этой связи лидер украинских коммунистов заметил: «Надо принимать срочные и решительные меры... Явно было видно,
что кое-где поднимают голову националистические элементы».

8 октября 1966-го прошли митинги крымских татар в узбекских городах Андижане и Бекабаде. 18 октября они митинговали по случаю …летия образования Крымской АССР в Фергане, Кунасае, Ташкенте, Чирчике, Самарканде, Коканде, Янгикургане, Учкудуке. Многие митинги были разогнаны. При этом только в Ангрене и Бекабаде забраны более 65 человек, 17 из них осуждены за участие в «массовых и порядках». При разгонах митингов в этих двух городах милицией пользовались брандспойты, дымовые шашки и дубинки.

В марте 1967 г. в течение двух недель продолжались «абхазские собрания», участники которых требовали узаконения абхазской топонимики по всей республике, предоставления привилегий представителям абхазской национальности в трудоустройстве и поступлении в высшие учебные заведения, изучения абхазского языка во всех неабхазских школах республики и даже выделения Абхазии из состава Грузии со статусом союзной республики в составе СССР. По ночам за­крашивались грузинские надписи на вывесках, дорожных знаках и указателях. В сентябре 1967-го в Москву прибыла группа деятелей куль­туры из Абхазии с требованием изъять из обращения изданную в Тби­лиси книгу, автор которой пытался доказать, что «абхазской нацио­нальности вообще не существует; абхазы - это грузины, принявшие когда-то мусульманство». В результате секретарь обкома и председа­тель правительства Абхазии были освобождены от должностей и на их место рекомендованы абхазы. Грузинские названия и вывески на грузинском языке заменены абхазскими. В Тбилисском университете были открыты отделения абхазского языка и литературы.

22 мая 1967 г. во время традиционного собрания и возложения цветов к памятнику Тарасу Шевченко в Киеве задержаны за участие в несанкционированном мероприятии несколько человек. Возмущенные люди обступили милицию и скандировали: «Позор!» Позднее 200 300 участников собрания направились к зданию ЦК, чтобы выразить протест и добиться освобождения арестованных. Власти пытались остановить движение колонны водой из пожарных машин. Министр охраны общественного порядка республики был вынужден освободить задержанных.

2 сентября 1967 г. милиция разогнала в Ташкенте многотысячную демонстрацию крымских татар, протестующих против разгона 27 августа двухтысячного собрания-встречи с представителями крымского татарского народа, возвратившимися из Москвы после приема их 21 июня Ю. В. Андроповым, Н. А. Щелоковым секретарем Президиума Верховного Совета СССР М. П. Георгадзе, генеральным прокури ром Р. А. Руденко. При этом были задержаны 160 человек, 10 из них осуждены. 5 сентября 1967 г. издан указ Президиума ВС СССР, снимающий с крымских татар обвинение в предательстве. Им возвращали их гражданские права. Татарская молодежь получала право учиться в вузах Москвы и Ленинграда, но татарские семьи не могли приезжать и Крым и селиться там.

«Крымские татары получили политическую реабилитацию без права возврата в Крым. Против их возвращения возражали партизаны Крыма, но главная причина состояла в том, что Крым к тому времени был "подарен" Н. С. Хрущевым Украине... Последнее обстоятельство более всего осложнило положение крымских татар. Не будь этого широкого жеста, они уже давно спокойно жили бы в Крыму», - писал в этой связи Ф. Д. Бобков в книге «КГБ и власть» (1995). По его мнению, ничто не противоречило праву крымских татар вернуться на свою историческую родину. «Подобное желание все сильней и си и. ней подогревалось дискриминационным решением, которое было принято в отношении крымских татар, но не коснулось других переселенцев, получивших право на восстановление автономии». Этим объясняется и то, что «некоторые средства массовой информации утверждали, будто такой национальности вообще не существует. Пи­шись закрыть издание литературы на крымско-татарском языке и газету на этом языке, выходившую в Узбекистане, нет, мол, такого языка. И всем этим занимались серьезные люди, обязанные решить столь важный государственный вопрос».

Ф. Д. Бобков пишет далее, что заниматься проблемой крымских татар ему пришлось в 1967 г., чуть ли не с первого дня работы в 5-м Управлении КГБ. В Москву тогда прибыло несколько сотен крым­ских татар с требованием к руководству страны и партии разрешить возвратиться в родные места. Управление предложило план постепен­ного возвращения татар путем организованного набора рабочей силы. Ю. В. Андропов, которому было поручено встретиться с представите­лями движения, решение это одобрил. Однако второй участник встре­чи, министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков, вел иную линию: ничего конкретного посланцам крымских татар не обещать. Под боль­шим нажимом Украина все-таки согласилась принимать в год двести- триста татарских семей. Но вскоре начались звонки из Краснодарского края: через Керченский пролив на пароме татар вновь насильно вывозят из Крыма. Это делалось по решению руководства Украины. События получили свое дальнейшее развитие после того, как «лиде­ры экстремистского крыла обратились за помощью к сотрудникам американского посольства. А те немедленно использовали этот повод и развернули шумную кампанию в зарубежной печати».

Длительного времени потребовало преодоление последствий столкновения между узбекской и русской молодежью, произошедшего в Ташкенте во время и после футбольного матча между командами «Пахтакор» (Ташкент) и «Крылья Советов» (Куйбышев) 27 сентября 1969 г. на стадионе, вмещающем более 100 тыс. человек. Неприязнь местного населения к русским была вызвана отрицательными чертами (пьян­ство, хулиганство, воровство, проституция), якобы принесенными в 60-е годы преимущественно из Поволжья, особенно из Самары. Пренебрежительное прозвище «самарские» с тех пор укоренилось среди узбе­ков и перенесено на всех русских. Конфликт возник в середине матча, когда судья не засчитал гол, забитый «Пахтакором» в ворота куйбы­шевской команды. В 20 местах стадиона были подняты заранее заготовлеленные плакаты с надписями: «Самарские, убирайтесь домой!» Попытки вырвать плакаты из рук узбеков привели к дракам.

Милиция не смогла справиться с беспорядками. Матч прекратился и толпы зрителей устремились к выходам. А узбекская молодежь настроилась вдоль выходов со стадиона и пропускала толпу «сквозь строй», избивая лиц со славянской внешностью. Столкновения про­должались на улицах города. Несколько дней после этого инцидента русские опасались ездить в городском транспорте: разбушевавшаяся молодежь выбрасывала их из автобусов и троллейбусов. В результате более тысячи человек были арестованы. Вместо предания огласке этих случаев и принятия мер, чтобы не допустить в будущем подобных экс­цессов, руководители республики пытались свести к минимуму инфор­мацию о масштабах эксцесса. Понимая всю неприглядность случая, осо­бенно на фоне помощи Ташкенту из РСФСР и других союзных республик после разрушительного землетрясения 1966 г., Ш. Р. Рашидов не хотел, чтобы инцидент расценивался как узбекский национализм, и сделал все, чтобы скрыть его от Москвы.

Период 60-80-х годов характеризуется значительным усилением сионистских настроений среди советских евреев, инспирируемых зарубежными сионистскими центрами. Следствием «пробуждения у молодежи еврейского сознания» был рост эмиграционных побуждений. По переписи населения в январе 1970 г. в СССР насчитывалось 2151 тыс. евреев. Но это не включало так называемых «скрытых», общее число которых, по некоторым оценкам, доходило до 10 млн. Сионизм и сопутствующий ему как протест против этой идеологии антисеми­тизм стали серьезной проблемой во многих городах СССР. В целях опровержения обвинений в том, что в СССР якобы проводится поли­тика государственного антисемитизма, была выпущена официозная брошюра «Советские евреи; мифы и действительность» (1972). Изло­женные в ней факты показывали надуманность подобных суждений. В частности, указывалось, что, поданным переписи 1970-го, в СССР евреи составляли менее 1% общей численности населения страны. В то же время из 844 лауреатов Ленинской премии было 96 (11,4%) евре­ев, 564 (66,8%) русских, 184 (21,8%) представляли другие нацио­нальности. Высшее звание Героя Социалистического Труда получили 55 человек, дважды этого звания удостоены 4, трижды - 3 представи­теля этой национальности. В 1941 - 1942 гг. из прифронтовой полосы (западные районы страны, где евреи жили сравнительно компактным населением) их отправлено в глубокий тыл около 2 млн. По данным Совета по делам эвакуации на начало декабря 1941 г., они составляли 26,9% от всех эвакуированных. При политике государственного анти­семитизма такое было бы невозможно.

В 1972 г., когда в Грузии произошла смена на посту первого секре­таря ЦК. Компартии республики, открывалась возможность для пере­смотра отношения ее руководства к национальной проблеме месхетинских турок. В. П. Мжаванадзе в бытность первым секретарем ЦК (1953-1972) считал невозможным их возвращение. «Во-первых, говорил он, - земли месхетинцев уже заняты другими, а во-вторых, рядом граница, месхи же занимаются контрабандой, и поэтому по­граничники возражают против их возвращения». Попытки одного из руководителей КГБ Ф. Д. Бобкова убедить, что это неверная информа­ция и такого же мнения придерживается командующий погранвой­сками генерал В. А. Матросов, не возымели никакого действия. Не принималось во внимание и то, что несколько сотен месхетинцев, перебравшихся в соседний Азербайджан, преспокойно живут в пограничных районах. Э. А. Шеварднадзе, когда он стал первым секрета­рем ЦК, «также поддерживал лживую версию, будто против пересе­ления месхетинцев в Грузию возражают пограничники». В результате туда смогли вернуться лишь немногие из тех месхетинцев, кто решил­ся изменить свою национальность и стал по паспорту грузином.

В том же 1972 г. в Политбюро ЦК КПСС обратили внимание на книгу одного из его членов, П. Е. Шелеста - «Украйна наша радянська» («Украина наша советская»), изданную в 1971 г. 30 марта во время заседания Политбюро Брежнев подал несколько реплик в том смыс­ле, что «в этой книге воспевается казачество, пропагандируется арха­изм», а М. С. Соломенцев продолжил: «На Украине много вывесок и объявлений на украинском языке. А чем он отличается от русского? Только искажением последнего. Так зачем же это делать?» - «Догово­рился! - возмущался в своих дневниковых записях Шелест. - Про­явил великорусский шовинизм, и все сходит». Соломенцев выступил против установления гербов городов, экскурсий и туризма по старин­ным городам и памятным местам. И у А. Н. Косыгина прозвучало: «Со­здание в свое время совнархозов тоже было проявлением национа­лизма... Непонятно, почему на Украине в школах должны изучать ук­раинский язык?.. Севастополь испокон веков русский город. Почему и зачем там имеются вывески и витрины на украинском языке?» Лидер украинских коммунистов был подвергнут критике за национализм. В журнале «Коммунист Украины» (1973. № 4) была опубликована ре­дакционная статья «О серьезных недостатках одной книги». Было дано указание обсудить статью и книгу Шелеста на всех городских и обла­стных активах. Книга была изъята из продажи. Шелест пытался пере­убедить Брежнева. Он утверждал: «В части национальной политики я всегда был и остаюсь интернационалистом, но от своего народа, от своей принадлежности к нации, ее культуре, истории никогда не от­кажусь: ведь я не Фома безродный». «Я и сейчас утверждаю, - гово­рил он о своей книге, - что в ней все вопросы изложены правильно, с классовых, идеологических интернациональных и исторических позиций... Зачем же ее было изымать и критиковать». Объяснения не получилось. 27 апреля 1973 г. по решению пленума ЦК КПСС автор книги «пошел на отдых по состоянию здоровья». Что касается своей работы, Шелест остался при убеждении: «Когда я был в Киеве, там проводилась «украинизация»».

В 1972 г. большой резонанс вызвали похороны Ромаса Каланты, 18-летнего юноши из Каунаса, совершившего 18 мая самосожжение в так протеста против «советской оккупации Литвы». Они переросли в Масштабную манифестацию национального протеста. После попыток Илистей помешать собравшимся принять участие в похоронах молодые литовцы направились в центр города, скандируя «Свобода!», «Литва!». Произошли столкновения с милицией. На следующий день манифестация возобновилась. В город вошли воинские части. Собравшиеся разошлись после обращения к ним властей и родителей Каланты. Но около 400 демонстрантов были задержаны, а 8 из них осуждены за участие в «уличных беспорядках».

Национальные проблемы в СССР в 70-е годы усугублялись вме­шательством США. Один из знатоков этого вопроса пишет, что «ЦРУ усилило финансовые вливания в антирусскую деятельность Организа­ции украинских националистов с центром в США. Платные агенты этой организации сумели создать в разных местах Малороссии целый ряд подпольных националистических ячеек, боровшихся не столько за сохранение "украинской самобытности", сколько против России». С по­мощью западных спецслужб выпущена была огромными тиражами книга И. Дзюбы «Интернационализм, или русификация», которая грубо из­вращала существо отношений великоросской и малоросской ветвей рус­ского народа и «стала своего рода программой борьбы против Великой и Неделимой России». При поддержке западных спецслужб осуществля­лось и разжигание националистических настроений в Прибалтике. На Эстонию, другие республики работали специальные каналы финского и шведского телевидения, финансово поддерживаемые ЦРУ и посто­янно осуществлявшие антирусскую пропаганду. Распространению ан­тирусских настроений способствовали местные партийные власти, ко­торые «совершенно отчетливо проводили политику на обособление групп населения по национальному признаку. В Эстонии, например, оно начиналось с детских садов, которые делились на эстонские и русские, школа строилась по такому же признаку. Даже отдельные предприятия и рабочие коллективы были либо русскоязычные, либо эстонские». В 1973 г. обострилась ситуация вокруг Пригородного района Север­ной Осетии. 16-19 января тысячи ингушей съехались в Грозный, тре­буя от властей решения этой проблемы. В переданном властям заявле­нии перечислялись факты дискриминации ингушского населения в Осетии, главным образом при приеме на работу. Ингуши просили обеспечить им на территории спорного района равные с осетинами права. Демонстрации и митинги продолжались несколько дней. Люди несли портреты Ленина и Брежнева, лозунги с высказываниями вождей об интернационализме и дружбе народов. Демонстранты организовали собственную «службу порядка» и не допускали «антисоветских высказываний». После прибытия М. С. Соломенцева было решено рассмотреть вопрос и не подвергать репрессиям участников выступления. Однако несколько сот молодых ингушей, отказавшихся отправиться домой на предоставленных митингующим автобусах, разогнаны во­дой из брандспойтов и милицейскими дубинками.

В 1976 г. открывалась возможность решения проблемы советских немцев, выселенных в годы войны из мест своего проживания. С тех пор история их злоключений обросла многими попытками восстано­вить справедливость. Вот как пишет об этом Ф. Д. Бобков: «С началом Великой Отечественной войны всех немцев переселили на Восток - и Сибирь и Казахстан. Трудно было объяснить, почему их права не были восстановлены после войны... В ФРГ появились центры, которые поддерживали эмиграционные настроения советских немцев... Мы же вели страусовую политику, делая вид, будто проблемы вообще не су­ществует. Дело доходило до абсурда. Например, в Казахстане прожи­тию около миллиона немцев, изгнанных с обжитой земли в Повол­жье, и этот факт пытались скрыть от советской и мировой обществен­ности. В энциклопедии Казахстана немцы даже не упоминались как национальность в составе населения республики. Там же писалось, что в Акмолинске издается на немецком языке газета «Фройндшафт» («Дружба») и работает немецкий театр. Странно! ...Но вот Москву собрался посетить канцлер ФРГ Аденауэр. В ЦК КПСС засуетились, понимая, что советские немцы непременно будут апеллировать к нему. И тогда было принято поистине соломоново решение: из многих ты­сяч желающих уехать в ФРГ разрешение на выезд получили... около трехсот семей. Точно так же поступали и потом, при посещении СССР другими высокопоставленными лицами из обоих немецких государств». Возглавляемое Ф. Д. Бобковым 5-е Управление КГБ вошло в ЦК КПСС с предложением воссоздать немецкую автономию и разрешить немцам выезд на родину. «Вопрос об автономии повис в воздухе, а выезд все-таки разрешили. Немцы стали выезжать. Что здесь нача­лось! "Как же так? Люди уезжают из страны социализма! Уезжают из районов, где есть закрытые предприятия! (А где их у нас нет?)". Уп­равление КГБ предложило еще одно решение: "Создать немецкую автономную область на территории Казахстана". Потому что в про­тивном случае возникала угроза оголить целинный край, который давал хорошие урожаи. Решение Политбюро ЦК КПСС было приня­то в 1976 г. И тут возникли новые препятствия. В Казахстане инспири­ровали протест студентов Целиноградского педагогического инсти­тута, их поддержали ЦК Компартии и правительство Казахстана, хотя сами принимали участие в подготовке создания автономии и опреде­лили ее административные границы. Дело осложнялось, выхода же никто не хотел искать. А он был: восстановить автономию в Повол­жье. Руководители Саратовской области охотно шли навстречу, ибо пустовало немало земель. Несколько тысяч немцев уже возвратились и те места. Но ЦК КПСС на такой вариант не пошел. Решить дело подобным образом – значит, поссориться с первым секретарем ком­партии Казахстана Д. А. Кунаевым: ведь если немцы уедут с целины, что область лишится рабочих рук. Так и замариновали вопрос... На этой почве у меня произошла стычка с Кунаевым. Он бросил фразу: "Сами немцы не хотят автономии, а вы им ее навязываете!" Тогда я обратил внимание на то, что даже в Целинограде студенты выступали не против немецкой автономии вообще, а против ее создания именно и Казахстане».

В январе 1977 г. дело дошло до террора на национальной почве. Трое армян, слесарь-сборщик С. С. Степанян, электросварщик А. В. Багдасарян и маляр-художник 3.М. Затикян, являвшиеся членами подпольной «Национальной объединенной партии», приехали из Ере­вана в Москву с целью нелегальной борьбы против русских людей. В субботу, 8 января, во время школьных каникул они взорвали три бомбы - в вагоне метро и двух продовольственных магазинах на ули­це 25-го Октября. 37 человек погибли и были ранены. После неудав­шейся попытки взорвать три заряда на Курском вокзале накануне ноябрьских праздников 1977 г. преступники были задержаны.

Характерно, что и в этом случае, чтобы не «компрометировать армянский народ в глазах русских», по указанию первого секретаря ЦК Компартии Армении К. С. Демирчяна, ни одна газета, выходив­шая на армянском языке, не опубликовала сообщения о террористи­ческом акте. Документальный фильм о процессе над Затикяном и его сообщниками, снятый во время заседания Верховного суда, гоже за­претили показывать. Когда же в «Известиях» появилось выступление академика А. Д. Сахарова, который протестовал против якобы неза­конного ареста армян (он отказывался верить, что трое террористов могли приехать в Москву совершать убийства), Демирчян бурно возмущался: «Как смел Сахаров разглашать фамилии преступников, кто дал разрешение редакции печатать этот материал!»

На принятую новую Конституцию СССР одними из первых откликнулись футбольные болельщики в Вильнюсе. 7 октября 1977 г., после победы «Жалыириса» над витебской «Двиной», несколько со­тен зрителей футбольного матча двинулись по улицам города, выкри­кивая: «Долой конституцию оккупантов!», «Свободу Литве!», «Рус­ские, убирайтесь вон!». Литовская молодежь срывала плакаты к 60-летию Октября, била витрины с наглядной агитацией. Инцидент закончился задержанием 17 участников этой своеобразной демонстрации. Через три дня аналогичные события произошли после футбольного матча между «Жальгирисом» и смоленской «Искрой». Теперь уже более 10 тыс. зрителей направились в центр Вильнюса, выкрикивая лозунги против советской оккупации. Демонстранты прорвали заслон милиции, внут­ренних войск и вышли на проспект Ленина. Второй, более мощный, заслон остановил их движение. В результате беспорядков были выбиты стекла в здании ЦК КП Литвы, разбиты витрины с политическими плакатами, госпитализированы несколько милиционеров, задержаны 44 человека, а участников-студентов исключили из вузов.

После принятия Конституции ситуация в межнациональных отношениях не изменилась к лучшему и в других регионах страны. Ее своеобразие и острота показаны в упомянутой книге О. А. Платонова. «Отток ресурсов русского народа в национальные регионы СССР, - пишет он, - сильно ослабил главную нацию, резко ухудшил ее мате­риальное положение. Вместо строительства фабрик и заводов, дорог и телефонных станций, школ, музеев, театров в Центральной России, ценности, созданные руками русских, обеспечивали условия для пре­имущественного развития других народов (и прежде всего их правящих слоев). В результате в национальных республиках возникает значитель­ное количество людей, живущих на нетрудовые доходы, за счет спе­куляций и махинаций ресурсами русского народа. Именно в этой сре­де постепенно формируются и переплетаются между собой мафиоз­ные кланы, "опекающие" разного рода "теневиков" и "цеховиков", и националистические организации (всегда связанные с западными спецслужбами). Весьма характерно, что чем больше та или иная национальная республика неоправданно потребляла за счет ресурсов русского народа, тем сильнее были ее мафиозные и националистические организации (Грузия, Армения, Азербайджан, Таджикистан, Эсто­ния). В Грузии мафиозные и националистические организации, тесно переплетенные между собой, стали влиятельной силой общества, а их лидеры - образцом для подражания молодежи, особенно студенче­ской... Не лучшее положение сложилось и в Армении. Здесь мафиозно-националистические кланы уделяли особое внимание "воспитанию" молодежи. Армянским детям и подросткам с малых лет внушали идеи об исключительности армянской нации. Многие армяне к зрелому возрасту становились убежденными националистами, причем с анти­русской направленностью, которую они получали не без помощи широко разветвленной подпольной националистической организации дашнаков, руководящие центры организации находились в США и финансировались ЦРУ».

Противоречия в национальной сфере проявились при принятии в 1978 г. на основе Конституции СССР новых республиканских конституций. Чтобы отразить процесс «сближения» наций, из проектов кон­ституций Закавказских союзных республик, по предложению Центра, исключили статьи о государственном языке, которые были в прежних конституциях. Эта «новация» вызвала волну открытого протеста со стороны студен­чества и интеллигенции в Грузии. Статьи пришлось сохранить и в кон­ституциях Азербайджана и Армении, невзирая на то, что в союзной их не было, как и в конституциях остальных союзных республик.

Волнения по поводу государственного языка начались в Грузии. Проект новой Конституции республики не содержал записи о грузинском языке как государственном. И как только сессия Верховного Сонета Грузии приняла 14 марта 1978 г. соответствующую статью в ноной редакции, в Тбилиси были немедленно организованы демонстрация и митинг с требованием сохранения записи о государственном синусе грузинского языка. Перед Домом правительства, окруженным поисками, собралось более 10 тыс. человек, в основном студентов. К митингующим вышел Э. А. Шеварднадзе и пообещал удовлетворить их требование. Под давлением митинга чрезвычайная сессия Верхов­ного Совета республики приняла решение оставить статью о языке без изменений. В тексте опубликованной Конституции слова о рус­ском языке были вычеркнуты, а грузинский объявлялся единствен­ным государственным языком.

Отказ грузин признать равноправными государственный язык и русский вызвал немедленную националистическую реакцию в Арме­нии. Несмотря на то, что эта статья Конституции была уже принята, армяне, по примеру Грузии, дали «обратный ход» и признали госу­дарственным только армянский язык.

Весной 1978 г. состоялись митинги абхазского населения в различ­ных населенных пунктах автономной республики с требованиями при­дания государственного статуса абхазскому языку, прекращения миг­рации в республику грузин, отделения от Грузии и вхождения в со­став РСФСР. Уступкой требованиям абхазов стало включение в конституцию автономной республики положения о введении в ней трех государственных языков: абхазского, русского и грузинского.

В декабре 1978 г. прошла демонстрация немцев-«отказников» в Душанбе с требованием разрешить им покинуть страну. Демонстранты прошли от гостиницы «Таджикистан» до здания Верховного Совета с плакатом «Отпустите нас на родину». Перед собравшимися выступил первый секретарь горкома и пообещал увеличить число разрешений на выезд. Обещание было выполнено.

Весной 1979 г. достигли пика автономистские настроения немцев в Казахстане. Руководители республики обещали решить вопрос. Оп­ределена была территория будущей автономии, названа ее столица (г. Ерментау на востоке Целиноградской обл.), выбрано здание обко­ма, намечен его состав. Оставалось лишь провозгласить образование автономной области, намеченное на 15 июня. Однако утром этого дня в Целинограде состоялась манифестация казахских студентов против решения властей в Москве и Алма-Ате о создании автономии. Она проходила под лозунгами: «Казахстан неделим!», «Нет немецкой ав­тономии!». Пришлось просить активистов автономистского движения «подождать» с провозглашением их национально-территориального образования. Казахских участников демонстрации первый секретарь обкома успокоил сообщением о том, что автономию никто не соби­рается учреждать, вопрос о ней никогда даже не ставился.

Выступления студентов негласно поддерживались республиканским руководством. И лишь спустя многие годы, в июле 1987-го, при об­суждении в ЦК КПСС вопроса «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» было сказано: «Серьезные ошибки и про­счеты в работе партийных комитетов республики привели к росту на­ционалистических проявлений, которые своевременно не пресекались, более того, замалчивались как обычное хулиганство. Даже имевшим место в 1979 г. в г. Целинограде националистическим выступлениям ЦК Компартии Казахстана не дал острой политической оценки. Проявлением казахского национализма были и беспорядки в декабре прошлого года в Алма-Ате».

Осень 1980 г. стала временем молодежных беспорядков в Эстонии. 22 сентября, после отмены выступления молодежного поп-оркестра «Пропеллер», назначенного на таллинском стадионе после футбольно­го матча, около тысячи эстонских школьников вышли на улицы с про­тестом против этого решения. Концерт был отменен в связи с обнару­жением в текстах песен «националистических мотивов». Демонстрацию разогнала милиция, нескольких старшеклассников исключили из школ. А 1 и 3 октября милиции пришлось разгонять уже более чем тысячную демонстрацию протеста против этих исключений. Демонстранты разма­хивали флажками независимой Эстонии, выкрикивали лозунги «Сво­боду Эстонии!», «Русские - вон из Эстонии!». 7 и 8 октября последова­ли новые демонстрации протеста в Таллине (несколько сотен участни­ков), а 10 октября - молодежные демонстрации в Тарту и Пярну. Среди прочих выдвигалось требование отставки русского министра образова­ния Эстонии. 11 октября министр внутренних дел республики предо­стерег от продолжения выступлений. По школам проведены родитель­ские собрания, родителям «бунтовщиков» грозили увольнением с ра­боты. В результате всех этих событий из школ исключены около 100 учащихся, несколько человек осуждены за «хулиганство».

1981 год характеризуется усилением наступления властей на рус­ские патриотические силы. 28 марта Ю. В. Андропов направляет в По­литбюро записку, в которой отмечает создание среди интеллигенции движения «русистов». Русизм в записке представлялся «демагогией о необходимости борьбы за сохранение русской культуры, памятников старины, за "спасение русской нации"», которой «прикрывают свою подрывную деятельность откровенные враги советского строя». Под Лозунгами защиты русских национальных традиций русисты, доно­сил глава КГБ, «по существу занимаются активной антисоветской деятельностью». Андропов ставил вопрос о скорейшей ликвидации антисоветского движения, угрожавшего, по его мнению, коммунистическим устоям больше, чем так называемые диссиденты. В качестве конкретных мер предлагалось «привлечь к уголовной ответственности Иванова А. М. Что касается Семанова, то представляется необходимым рассмотреть вопрос об освобождении его от должности главного редактора журнала "Человек и закон". Решение о его уголовной ответственности будет Принято в зависимости от хода следствия по делу Иванова. Одновре­менно предполагается осуществить профилактические мероприятия в отношении их единомышленников, не склонных к разоружению, и лиц заблуждающихся».

Результатом наступления на «русистов» было увольнение С. Н. Семанова в апреле с поста главного редактора журнала «Человек и за­кон». Вместе с ним пострадал сотрудник журнала Рыжиков, составив­ший ряд документов, в которых выдвигал требование «чистки» высшего партийного аппарата, «засоренного сионистами и им сочув­ствовавшими». В августе арестовали публициста А. М. Иванова, автора известных в патриотических кругах статей в журнале «Вече», работ «Логика кошмара» и «Рыцарь неясного образа», изображающих исто­рию компартии как цепь заговоров, переворотов, грубого насилия, задуманных и осуществленных людьми, мечтавшими только о сохра­нении своей личной власти. В конце 1981 г. была разгромлена редакция «Нашего современник», в № 11 которого было опубликовано несколько «боевых» материалов, немедленно вызвавших скандал. Обвиняемых авторов было четверо: В. Кожинов, А. Ланшиков, С. Семанов, В. Крупин. С ними «разобрались» довольно быстро. Авторов осудили публич­но, редактора журнала С. В. Викулова после соответствующего внуше­ния оставили на посту, но обоих его заместителей уволили. Одним из них был выдающийся русский публицист Ю. Селезнев, вскоре после этого скончавшийся. На совещаниях в ЦК подвергались критике та­кие замечательные книги русских писателей, как «Лад» В. Белова и «Память» В. Чивилихина.

В 1982 г. развалили прорусский саратовский журнал «Волга». Пово­дом послужила статья М. Лобанова «Освобождение». Она была напи­сана по поводу романа М. Алексеева «Драчуны», где рассказывалась правда о голоде 1933 г. в Поволжье. В статье Лобанова впервые в рус­ской публицистике осмысливались масштабы и причины народной трагедии раскрестьянивания. Как писал современник, «эффект от ста­тьи был ошеломляющим - словно в хорошо прогретое солнцем бо­лотце вдруг плашмя упала откуда-то с неба огромная каменная глы­ба». Публикация была осуждена специальным решением Секретариа­та ЦК КПСС. Главного редактора Н. Е. Палькина уволили. Журнал захирел. Осенью 1983-го в «Литературной газете» и «Вопросах литера­туры» начались нападки на ученых, изучающих творчество русских философов В. С. Соловьева, Н. Ф. Федорова, П. А. Флоренского. Полу­чили строгие взыскания издатели книги выдающегося русского фило­софа А. Ф. Лосева. Характерно, что во время преследований «русистов» власти помиловали (апрель 1983) арестованных годом ранее диссидентствующих «евро коммун истов» (А. Фадин, П. Кудюкин, Ю. Хавкии и др.) из Института мировой экономики и международных отноше­ний, которым руководил либеральный академик Н. Н. Иноземцев, а в 1983-1985-А. Н.Яковлев.

Осенью 1981 г. случились крупные беспорядки в столице Северной Осетии. Волнения начались 24 октября, во время похорон в Орджони­кидзе таксиста-осетина, убитого двумя ингушами, выпущенными на свободу через три дня после убийства за выкуп в 1 млн. рублей. Участ­ники похоронной процессии организовали митинг и захватили зда­ние обкома. К вечеру порядок на площади был восстановлен силами курсантов местного военного училища. На следующий день более 10 тыс. человек вновь заполнили площадь перед обкомом. Митинг с участием прибывших из Москвы руководителей быстро вышел из-под контро­ля. В здании МВД выбили стекла. Против митингующих были брошены воинские части с бронетранспортерами и слезоточивым газом. Столк­новения и рукопашные схватки продолжались до вечера, а затем они распространились по всему городу; несколько человек погибли. Не­смотря на прибытие частей специального назначения, столкновения продолжались весь следующий день, и лишь к вечеру сопротивление было сломлено. За три дня беспорядков задержано более 800 человек, 40 из них были осуждены. Первого секретаря обкома Б. Е. Кабалоева сняли с этого поста.

К концу рассматриваемого периода после нескольких довольно спокойных, лет произошло крупное волнение на этнической почве в столице Таджикистана Душанбе.

Весной 1985 г. вновь фиксируются давно забытые беспорядки в воинских эшелонах с призывниками в Советскую Армию. В течение двух дней разгоряченные алкоголем призывники-мусульмане выясня­ли отношения с немусульманами. Этим событием открывалась череда эксцессов с националистической подоплекой в наступившей «эпохе перестройки». События на Северном Кавказе удостоились специального рассмотрения на заседании Секретариата ЦК КПСС. Причина неблаго­получия в национальной сфере усматривалась, как и ранее, в изъянах нравственного и интернационального воспитания, тлетворном влия­нии религии. ЦК тоже привычно призвал строить воспитание таким образом, чтобы советский человек ощущал себя в первую очередь граж­данином СССР, а уж потом представителем той или иной нации.

Учебник «Обществоведение», написанный Г. X. Шахназаровым и др., по которому формировали свое мировоззрение многие поколе­ния выпускников средних школ и призывников Советской Армии (в 1983 г. выпущен 21-м изд.), заканчивался на сверхоптимистической ноте: «Теперь мы не предсказываем наступления золотых времен че­ловеческой истории, а говорим об этом со всей уверенностью, какую лают марксистско-ленинская наука и общественная практика. Уже теперь в СССР границы между республиками утратили былое значе­ние, и когда мы путешествуем из конца в конец нашей необъятной Родины, кому приходит в голову отмечать, сколько пересечено гра­ции? Постепенно сотрутся и национальные различия, и разве только имена останутся напоминанием о прошлом. Объединенное в одну брат­скую семью человечество достигнет вершин своего могущества, осу­ществит дерзновенные замыслы покорения природы».

Однако уже через несколько лет прошлое напомнило о себе вовсе не так, как все ожидали, а в головы руководителей СССР пришли совершенно непредсказуемые «перестроечные» мысли, приведшие великую страну к неожиданному краху.

Источники и литература к ТЕМЕ 3

1. Апарин А.Н. Арзамасский машиностроительный завод: от запасных частей до боевой машины //Вопросы архивоведения и источниковедения в высшей школе. Выпуск V: Сборник материалов научно-практической конференции (5 декабря 2008 г.) /Под общ. ред. В.И. Грубова; АГПИ им. А.П. Гайдара, ГАНО №2 г. Арзамаса. – Арзамас: АГПИ, 2009. С. 232-237.

2. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1917-2009. М., 2010.

3. Бейлина Е.Э., Лельчук В.С. Промышленности СССР: от Хрущева до Горбачева/Е.Э. Бейлина, В.С. Лельчук// Историки размышляют: Сб. статей. Вып. 2. М.: Высшая школа, 2000.

4. Борков А.В., Титков Е.П. История советской внешней политики (1917–1991). Курс лекций./ А.В. Борков, Е.П. Титков – Н. Новгород-Арзамас: ННГУ, АГПИ, 2000.

5. Ведомости Верховного Совета РСФСР. М., 1939-1990.

6. Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1938-1989.

7. Всемирная история в 24 томах. – Мн.: Литература, 1996–1997. (И другие издания).

8. Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их ру­ководители. 1923-1991 гг.: Историко-биографический справочник / Сост. В. И. Ивкин. М., 1999.

9. Деревянко А.П., Шабельникова Н.А. История России с древнейших времён до конца XX в. / А.П. Деревянко, Н.А. Шабельникова– М.: Право и закон, 2001. (Или любое другое издание).

10. Егошина М.В. Проблемы внедрения достижений НТР на предприятиях Горьковской области в 1950-1960-х годах //Вопросы архивоведения и источниковедения в высшей школе. Выпуск V: Сборник материалов научно-практической конференции (5 декабря 2008 г.) /Под общ. ред. В.И. Грубова; АГПИ им. А.П. Гайдара, ГАНО №2 г. Арзамаса. – Арзамас: АГПИ, 2009. С. 209-214.

11. История внешней политики России. XX век / Под ред. Г.А. Санина. – М.: Международные отношения, 1999.

12. История государственного управления России. Учебник / Под ред. В.Г. Игнатова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2003.

13. История международных отношений и внешней политики СССР. 1917–1987 гг. В трёх томах / Под ред. Г.В. Фокеева. – М.: Международные отношения, 1986-1987.

14. История Отечества. XX век: Хрестоматия / Под общ. ред. О.А. Колобова. – Н.Новгород: Изд-во «Вектор ТиС», 1999.

15. История России с начала XIX до начала XXI века: Учебник для вузов / Под ред. А.Н. Сахарова. Т. 2. М.: Институт Российской истории РАН, 2005.

16. История России. 1917-2004: Учеб. пособие для студентов вузов / А. С. Барсенков, А. И. Вдовин. - М.: Аспект Пресс, 2005.-816 с.

17. История России. IX–XX вв. Курс лекций / Под ред. В.В. Леванова. – М.: Просвещение, 2008.

18. История России. XX век/Отв. ред. В. П. Дмитренко. М, 1996.

19. История России. Учебное пособие для самостоятельной работы /Под ред. Л.И. Семенниковой. – М.: Книжный дом «Университет», 2003.

20. История России: С начала XVIII века до конца XX века / Отв. ред. А.Н. Сахаров. – М.: АСТ, 2006.

21. История современной России. 1917 – 2004 гг.: Курс лекций / Под ред. В.И. Белоуса. – Н.Новгород: ННГУ, 2007.

22. Кара-Мурза С. Советская цивилизация. От Великой Победы до наших дней. М., 2001.

23. Карр Э. История советской России. Кн. 2. М.: Политиздат, 1990

24. Кожинов В.В.Загадочные страницы истории XX века. Кн.1 / В.В. Кожанов //Наш современник,1996.

25. Колобов О.А., Кабешев Р.В., Рыжов И.В. Период «холодной войны» // Материалы по истории России XX века. – Н.Новгород, 2003.

26. Красная эпоха. 70-летняя история СССР/Авт.-сост. П.Г. Дейниченко /Под редакцией А.А. Красновского. – М.:ОЛМА Медиа Групп, 2010.

27. Надзорные производства прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991. М., 1999.

28. Новейшая история Отечества. XX век. Учебник в 2-х т. / Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. – М.: Высшая школа, 2002.

29. Новейшая история Отечества. XX век. Учебник в 2-х т. / Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. – М.: Высшая школа, 2006.

30. Новейшая история Отечества: XX век: В 2 т. / Под ред. Э. М. Щагина, А. В. Лубкова.М., 2004.

31. Новейшая история России. 1914-2002/ Под ред. М. В. Ходякова. М., 2004.

32. Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России. Учебник./А.С. Орлов, В.А.Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина.– М.: Проспект, ООО «ТК Велби», 2006.

33. Отечественная история (1917-2001) /Отв. ред. И. М. Узнародов. М., 2002.

35. Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй поло­вины XX века. М.: Международные отношения, 2000.

36. Соколов А. К., Тяжельникова В. С. Курс советской истории. 1941 -1991. М.,1999.

38. Терещенко Ю. Я. История России XX - XXI вв. М., 2004.

39. Филиппов А.М. Как начиналась «холодная война» // Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945-1985 гг.). Новое прочтение. – М., 1995.

40. Хорева Н.В. Благоустройство и изменение внешнего облика Арзамаса в 1960-1970-е гг. .) //Актуальные проблемы отечественной истории и краеведение: современный взгляд: межвузовский сборник научных статей. К 60-летию Евгения Павловича Титкова /под. Общ. Ред. В.И. Грубова: АГПИ.- Арзамас, 2011. С.476-484.

41. Хрестоматия по истории России / Сост. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. – М.: Проспект, 2006.

42. Хрестоматия по истории России. В 4-х т. / Сост. И.В. Бабич, В.Н. Захаров, И.Е. Уколова. – М.: МИРОС – Международные отношения, 2006.

43. Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995): Учеб. пособие для студентов ВУЗов / Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. М., 1996. Глава Ш. Док. 1-9, 11-16; Глава III. Док. 2-5, 7; Глава V. Док. 1-8.

44. Хрестоматия по отечественной истории / Под ред. А. Ф. Киселе­ва, Э. М. Щагина. М.: Гуманитарный издательский центр «ВЛАДОС», 2008.

45. Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть (Воспоминания): В 4 кн. М., 1999.

46. Щешинов Ю. А. История России. XX век. М., 1999.