Почему украинцы поддержали оранжевую революцию. Что такое «цветная революция»? Причины Оранжевой революции в Украине

На исходе 2004 года на Украине проводились очередные выборы президента. И после того, как победителем стал Виктор Янукович, сторонники другого кандидата Виктора Ющенко объявили Януковича в нечестности и подмене результатов голосования. В поддержку Ющенко в Киеве был организован Майдан, состоявший из его сторонников, все были облачены в оранжевую одежду, все вокруг было оранжевым, ленточки, флажки, фрукты.

Причины оранжевой революции.

Причиной такой оранжевости была предвыборная кампания Ющенко, для которой этот цвет был символичен. Главным инициатором по призыву людей на митинг была Юлия Тимошенко, которая всеми силами поддерживала Ющенко.

Так как на тот момент в стране существовала политическая неразбериха, вытекающая в экономический кризис, хаос, разруха и нежелание власти что-либо предпринимать для налаживания ситуации, оранжевую акцию протеста поддержало очень много народа. На Майдане собралось порядка 200 тысяч человек. Самой главной претензией было криминальное прошлое Януковича, фальсификация результатов выборов и ввиду этого невозможность управления страной.

Оранжевая революция носила исключительно мирный характер, и была тщательно спланирована. Основным требованием митингующих революционеров был пересмотр результатов голосования.

Итоги оранжевой революции.

Требования митингующих были удовлетворены. Верховный суд вынес решение о перевыборах, которые были назначены на 26 декабря 2004 года. С небольшим отрывом в голосах президентом стал Виктор Ющенко.

Оранжевая революция на Украине на своем примере показывает, что можно мирно и законно не только высказывать свое мнение, но и добиваться желаемых результатов. Однако не всегда эти результаты оказываются настоящим мнением народа, в данном случае – это просто отличная работа политтехнологов и сейчас объясним почему.

После назначения Ющенко на должность президента страна не стала подниматься с колен и выходить из кризиса. Он не выполнил ни одного обещания, которые пестрили в ходе его предвыборной кампании. И как следствие этого, на следующих президентских выборах его поддержало менее 5% населения.

В России украинская «оранжевая революция» – предмет расслабленного, благодушного интереса. Но Майдан – это никакая не украинская, а очередная русская революция, еще одна в длинном ряду с 1905 г. Присвоение революциям монополии на историческую справедливость – тяжелое наследство советского времени. Признание права на альтернативу – выход из дурной бесконечности «перманентной революции» от Троцкого до Ющенко. История киевских событий, изложенная от лица их непосредственных участников (в числе которых – и составители сборника), – это урок для России, тот случай, когда можно поучиться на чужих ошибках.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Оранжевая революция». Украинская версия (Коллектив авторов) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

О причинах «оранжевой революции» в Украине

Владимир МАЛИНКОВИЧ,

директор Украинского отделения Международного института гуманитарно-политических исследований

В последние месяцы прошлого года мир наконец-то познакомился с Украиной. Не со страшным Чернобылем, расположенным где-то в украинской части российской, то бишь советской империи, не с украинскими звездами вроде Андрея Шевченко, братьев Кличко и победительницы «Евровидения-2004» Русланы Лыжичко, а с сотнями тысяч украинских оппозиционеров, до отказа заполнивших центральную площадь Киева – Майдан Незалежности и прилегающие улицы. В течение почти двух месяцев миллионы телезрителей в разных странах мира ежедневно видели их восторженные лица в обрамлении оранжевых знамен, флажков и воздушных шариков. И слышали их бесконечное скандирование «Ю-щен-ко!», «Ю-щен-ко!», их тысячеголосые призывы скинуть всем надоевшую, насквозь прогнившую, коррумпированную власть Леонида Кучмы и Виктора Януковича. Даже нелепая барочно-рококошная колонна в центре Майдана вдруг превратилась во что-то изящное и легкое. Такой пьяняще легкой, воздушной, бесконфликтно-мягкой, празднично-карнавальной казалась постороннему наблюдателю самая «бархатная» из всех известных миру «бархатных революций» – «оранжевая революция» в Украине.

Но чудес не бывает. Миром управляют объективные закономерности, если, конечно, этот мир сам является объективной реальностью.

А была ли революция?

С точки зрения марксистской теории, которую нам долго и упорно прививали, социальная или политическая революция – это коренной переворот всей жизни общества, насильственное низвержение старого и утверждение нового социально-экономического строя. Нечто подобное понимают под политической революцией и либеральные социологи. Ссылаясь на них, «Британская энциклопедия» определяет революцию в политике как стремительное и фундаментальное изменение всего порядка управления государством, обычно сопровождаемое насилием, результатом чего, как правило, бывают необратимые перемены в экономической системе, социальных структурах и культурных ценностях.

В том, что касается революционного насилия, оба этих определения, надеюсь, устарели. Поражение коммунизма в государствах Восточной Европы и СССР – процесс, несомненно, революционный, но в большинстве этих стран он прошел без массового использования насилия. Без крови современные революции, пожалуй, могут и обойтись, но вот без фундаментальных – то есть системных – изменений всего политического и социального строя революций , думаю, не бывает. События, которые последовали за горбачевской «перестройкой» в республиках СССР и «бархатными революциями» в Чехословакии, ГДР, Венгрии, Польше и даже в Белграде, были бескровными, но, безусловно, революционными, т. к. до самых корней перетрясли всю систему политической, социально-экономической и культурной жизни общества.

Совсем не то в Украине (и, кстати, в Грузии Михаила Саакашвили). Организаторы «оранжевой революции», включая самого Виктора Ющенко, вовсе не хотели системных перемен . Именно правая оппозиция («Наша Украина» и Блок Юлии Тимошенко – БЮТ) активно сопротивлялась принятию закона о конституционных изменениях, который должен был обеспечить трансформацию президентской республики в парламентско-президентскую. Сначала они объясняли свою позицию тем, что политическая реформа нужна только президенту Кучме, стремящемуся сохранить свою власть. Год назад эти опасения были в какой-то мере обоснованны, но, вернувшись после лечения из Баден-Бадена, Кучма фактически устранился от всякой борьбы за реформу. Тогда оппозиция сменила пластинку: реформа, мол, непоследовательная, не касается местного самоуправления. Вот если бы голосовался не проект «парламентского большинства» (№ 4180), а совместный проект правой и левой оппозиции (№ 3702-1), «Наша Украина» и БЮТ его могли бы поддержать. Не успел Ющенко произнести эти слова с парламентской трибуны, как Кучма согласился вынести на голосование первым именно этот – хороший – проект, предусматривающий и реформу местного самоуправления. За этот проект проголосовали даже самые последовательные сторонники Кучмы – эсдеки. А вот правые оппозиционеры – «Наша Украина» и БЮТ – свой собственный законопроект не поддержали! Как не поддержали они и проголосованный ранее закон о пропорциональной избирательной системе, который также готовился с их участием. Причина? По-моему, она очевидна. Кандидат в президенты Виктор Ющенко в случае своей победы ни с кем не желал делить руководство исполнительной властью. Лишь в промежутке между вторым и третьим турами президентских выборов часть «оранжевых» согласилась проголосовать за конституционную реформу, но только в «пакете» с нужным им избирательным законом. Очень уж хотелось им победить, а для этого необходимо было законодательно ограничить голосование на дому и по открепительным талонам, а также сформировать нужным образом избирательные комиссии на местах. Да и соглашение со своим «левым» союзником Александром Морозом они вынуждены были соблюдать (без него не победили бы), а социалисты – самые радикальные сторонники реформы. Надо сказать, что и «пакет» поддержали далеко не все правые оппозиционеры. Не голосовали сторонники Юлии Тимошенко и… сам Ющенко!

Если организаторы «оранжевой революции» не хотели системных изменений, то какой же в таком случае была их цель? Ответа на этот вопрос они не скрывают: цель лидеров правой оппозиции – смена политической элиты. Вряд ли такую цель можно считать революционной, но подавалась она читателям, зрителям, участникам акций протеста на Майдане как радикальная, поскольку людям обещали полное обновление власти, приход новых, честных, некоррумпированных политиков, готовых служить интересам общества. И здесь лукавство. Среди тех, кто стоял на оранжевой трибуне в центре Киева, людей, входивших в высшие эшелоны власти при Кучме, было никак не меньше, чем в окружении Януковича. Два бывших премьер-министра, два спикера, несколько вице-премьеров и вице-спикеров, очень много бывших министров и глав важнейших госкомитетов, представитель Кучмы в парламенте и др. Да и крупных бизнесменов (читай – олигархов) совсем немало: Юлия Тимошенко, Петр Порошенко, Давид Жвания, Евгений Червоненко, Леонид Черновецкий etc. Ближе к финалу к ним присоединились образцово-показательный нувориш Александр Волков и напрямую связанный с КГБ – СБУ Андрей Деркач, долгое время олицетворявшие обругиваемый оппозицией режим Кучмы и «крутой» бизнес; теперь же всю «оранжевую» экс-номенклатуру и не сосчитать. Почти все – вчерашняя, потерявшая власть номенклатура да оттесненные на периферию более мощными конкурентами «лидеры бизнеса». Учитывая эти обстоятельства, реальную, а не декларируемую цель организаторов «оранжевой революции» можно определить одним словом – реванш.

Такой была основная цель организаторов «оранжевой акции», но совсем не этого хотела основная масса ее участников. Свою позицию протестанты, поддерживающие Ющенко , адекватно представить не смогли, потому что они были не столько самостоятельным субъектом, сколько управляемым «реваншистами» объектом политического действия. Внешне требования сотен тысяч протестантов сводились к желанию сбросить злых властителей – Кучму, Медведчука, Януковича и посадить в президентское кресло «доброго царя» Ющенко, которому поможет расчистить от грязи «авгиевы конюшни» власти «народная заступница» Юлия Тимошенко (таковой ее считали наиболее радикальные участники акций протеста, но далеко не все). Однако основываясь только на этих требованиях, вряд ли можно объяснить причины, побудившие сторонников Ющенко выйти на улицы.

Пусть не было революции, но политический кризис все же был (и есть) – в этом, думаю, никто не сомневается. Об этом кризисе под условным названием «оранжевая революция» и пойдет речь дальше. Почему все-таки этот кризис разразился во времена, для страны относительно благополучные? В течение пяти последних лет производство ВВП в Украине постоянно росло, причем рекордными темпами. И товарооборот рос, и даже уровень жизни большинства украинских граждан повышался, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Главное, что люди это ощущали. По данным социологов, средний балл оценки опрошенными гражданами экономической ситуации за последние пять лет увеличился вдвое. Число лиц, считающих эту ситуацию очень плохой, напротив, уменьшилось – с 40,7 до 18,3 %. Людей, неудовлетворенных своим социальным положением, в 2004 году по-прежнему много, но все же на 20 % меньше, чем пять лет назад. А число довольных своим статусом за это же время выросло с 8 до 15,4 %, то есть опять-таки почти вдвое. Наметилась тенденция к увеличению позитивных оценок того, что касается гарантий занятости, личной безопасности, материальных условий семейной жизни, медицинского обслуживания и условий отдыха. Замечают все это люди и тем не менее протестуют. Почему?

Чтобы понять суть массового недовольства в стране, находящейся в состоянии экономического подъема, – ту самую суть, которая, как правило, ускользает из сознания самих недовольных, – попробуем определить характер правящего в Украине режима.

Метаморфозы правящего режима

Революция 1990–1991 годов (действительно революция, поскольку привела к созданию независимого государства и коренным образом изменила весь уклад жизни в стране) до сих пор не завершена. Независимость страна получила за счет компромисса между националистами и национал-демократами с одной стороны и напуганной августовскими событиями в Москве украинской компартийной номенклатурой – с другой. Политическая демократизация была проведена в значительной мере формально. Большая часть исполнительной власти оказалась сосредоточенной в руках одного человека – президента.

Он возглавил единую вертикаль административной власти – «от Москвы до самых до окраин», то есть от президентского кабинета на улице Банковой в Киеве до самого маленького села.

Располагая широкими политическими полномочиями, украинский президент в то же самое время не имел тех финансовых и экономических возможностей, что были у главы административной власти в советский период, поскольку государство больше не обладало монополией в экономике. Чтобы справиться с острейшим экономическим кризисом, поразившим Украину в 90-е годы, ему объективно необходима была помощь тех, кто успел сколотить значительный капитал во времена «перестройки» и в первые годы независимости. А большие деньги тогда делались почти всегда с грубым нарушением норм права или в лучшем случае в обход совсем не совершенного в те годы законодательства. Иными словами, весь наш крупный бизнес был нечист на руку. Нуждаясь в поддержке такого бизнеса, власть закрывала глаза на процессы в теневой экономике, поощряя тем самым коррупцию. Со своей стороны, и теневой бизнес нуждался в государственном покровительстве – для получения и сокрытия сверхприбылей и участия в приватизации бывших государственных предприятий на выгодных для себя условиях. Поскольку административная вертикаль подчинялась одному человеку – президенту, нувориши боролись за место в его окружении. Разумеется, ближе всего к президенту оказались самые богатые и сильные. В Украине это те, кто связан с энергетикой, с перераспределением импортных энергоресурсов, с приносящими валютную прибыль горнодобывающей, металлургической и металлообрабатывающей отраслями промышленности. Так, к середине 90-х утвердилась в Украине своеобразная, но отнюдь не уникальная, система власти – номенклатурно-олигархический режим. Подобные режимы с теми или иными отклонениями сложились и в большинстве других государств СНГ, существуют они во многих президентских республиках Латинской Америки и в ряде стран «третьего мира».

В годы развала советской экономики, когда производство ВВП снизилось более чем на 60 % по сравнению с 1990 годом, союз номенклатуры с олигархами имел и некоторое позитивное значение. Постоянно выходя за рамки правового поля и утаивая от налогообложения колоссальную часть своих доходов, теневой капитал все же заложил основы частной индустрии в Украине. Бывшие советские предприятия оказались в большинстве своем нерентабельными, и для того чтобы хотя бы часть из них могла сохраниться в условиях рыночной экономики, их нужно было срочно модернизировать. Для этого необходимы были мощные финансовые вливания. Иностранные инвесторы в Украину не спешили, и средства могли поступать (и поступали) в основном от тех, кто уже успел их приобрести путем «грабительского первичного накопления капитала» (так по Марксу). Кроме того, сложившиеся в это время мощные финансово-промышленные группы обеспечивали своей подпиткой какую-никакую работу госаппарата, взятками разлагая при этом государственных чиновников, втягивая их в систему тотальной коррупции.

Формироваться номенклатурно-олигархический режим начал с первых же лет независимости, еще при президенте Леониде Кравчуке (вспомним, к примеру, времена и. о. премьера Ефима Звягильского), но окончательно он сложился уже при Кучме. В период своего первого президентского срока Кучма еще мог сдерживать олигархов, и роль номенклатуры в политической системе тогда еще была решающей. Первое серьезное столкновение президента с бизнес-группами из его ближайшего окружения произошло при премьерстве олигарха-чиновника Павла Лазаренко. Контролируя созданную им мощную корпорацию «Единые энергетические системы Украины» во главе с Юлией Тимошенко и целый ряд других бизнес-структур, Лазаренко позволил себе не делиться с государством и правящей верхушкой по тем правилам, которые были негласно установлены до него. Кучма возмутился и уволил Павла Ивановича с поста премьера. Против него (и Юлии Тимошенко) начали готовить уголовное дело – благо компромата было более чем достаточно. Лазаренко и Тимошенко создали свою партию «Громада» и ушли в оппозицию. Так у противников Кучмы и его режима появилась своя материальная база.

Но это было только начало. В момент переизбрания Кучмы на второй срок и так называемого референдума номенклатурно-олигархический режим достиг пика своих возможностей. Однако тут же стали проявляться и первые симптомы его упадка. По мере преодоления экономического кризиса, завершения процесса приватизации и постепенного выхода крупного капитала из тени (когда он перестает бояться карающего меча бюрократии), олигархи начинают наглеть и их требования к власти усиливаются. Возможности олигархов растут, а влияние бюрократов уменьшается, что вполне естественно для развития такой – весьма специфической – политической системы в условиях рыночной экономики. Возникает потребность в политической реформе, которую можно проводить в двух прямо противоположных направлениях. Первое из них – решительное укрепление вертикали президентской власти и укрощение наиболее строптивых олигархов, то есть создание полноценного авторитарного бюрократического режима. Именно такое направление выбрала сегодня Россия Владимира Путина. Второй путь – демократизация режима и переход к европейскому варианту парламентской или, на худой конец, парламентско-президентской республики. Очевидно, второй вариант намного перспективнее.

В 2000 году Леонид Кучма еще не созрел до понимания необходимости демократизации режима (да и где вы видели правителя, который отказывался бы от своих полномочий в начале нового срока правления?). Пытаясь стабилизировать начинающий распадаться режим, он предлагает провести перераспределение властных полномочий (надо сказать, логически непоследовательное) при помощи референдума. Когда это не помогает, он лихорадочно проводит кадровые перестановки, а затем фактически отдает бразды правления своему «серому кардиналу» – Виктору Медведчуку.

Чувствуя слабость бюрократии, олигархи при власти все более откровенно начинают фрондировать, проявляют самостоятельность в парламентских баталиях, а иногда даже открыто переходят на сторону оппозиции, укрепляя тем самым ее возможности. После парламентских выборов 2002 года олигархи в системе власти стали занимать решающие позиции. Четче всего это проявилось тогда, когда самый мощный в стране донецкий клан, контролирующий горнорудную и металлургическую отрасли, предложил на пост премьер-министра своего ставленника – донецкого губернатора Виктора Януковича. И хотя имидж этого кандидата на пост премьера (и на президентский пост) явно проигрывал имиджу любимца значительной части общества Виктора Ющенко, донецкий клан заставил Кучму согласиться на эту кандидатуру. И Кучма вынужден был на это пойти, несмотря на две уголовные судимости в биографии нового премьера. Не мог он не согласиться, ибо в это время номенклатурно-олигархический режим превратился в режим олигархически-номенклатурный. Так называемая «бизнес-элита» подчинила себе административный ресурс и заставила его работать на себя. Это была первая причина политического кризиса.

Нелегитимность власти

Выход из экономического кризиса сопровождался укреплением позиций не только крупного, но и среднего и даже малого бизнеса. За последние пять лет число людей, легально занимающихся бизнесом, увеличилось вдвое. Бюрократические рогатки мешают развитию всякого бизнеса, а от коррупции чиновников мелкий или средний бизнесмен страдает больше, чем крупный. Очень богатый человек даже заинтересован в коррупции, так как она позволяет при помощи денег решать проблемы там, где ему не хватает административной власти. Особенно важно то, что развивающийся малый и средний бизнес явно неадекватно представлены в системе власти, где доминирует крупный капитал. Средний бизнес стремился компенсировать этот недостаток, пытаясь прорваться в парламент, где хотел лоббировать свои интересы через партии оппозиции или через одномандатные округа. Поэтому в «Нашей Украине» влияние среднего бизнеса значительнее, чем в других партиях. Депутаты-мажоритарии, представляющие средний или крупный бизнес, так сказать, «второго уровня», действовали в соответствии с политической конъюнктурой и на первых порах поддерживали партию власти. Но когда их возможности проходить по мажоритарной системе оказались под угрозой (при голосовании за пропорциональную систему выборов), они по одному, а то и группами стали перебегать на сторону оппозиции. Та их охотно приняла, в очередной раз поступившись принципами и проголосовав против пропорциональной системы выборов, за которую всегда ратовала.

У малого бизнеса шансов стать субъектом политической жизни намного меньше, чем у среднего и крупного, но, будучи относительно свободным от давления непосредственных начальников, он, как показывает история, более других социальных слоев восприимчив к критикующей власть пропаганде и скорее всех выявляет готовность к акциям протеста.

Как это ни кажется парадоксальным, но и значительная часть наемных работников стала политически активной не тогда, когда их жизненные условия были абсолютно невыносимыми, а в последние годы, когда жить стало немного получше. На самом деле парадокса здесь нет: пока идет борьба за кусок хлеба, все мысли только о том, чтобы выжить, – когда появилась возможность намазать хлеб маслом, вспомнили о «не хлебом единым…»

Из людей, сумевших найти свое место в новой жизни, стал постепенно формироваться средний класс. Активнее стали выявлять свою собственную позицию и те, из кого этот средний класс обычно пополняет свои ряды, – студенчество вузов и колледжей. Причем это было уже не то поколение студентов, что устраивало акции протеста в 1990 году, и не бесцветное растерянное поколение молодежи середины и конца 90-х, которое еще плохо ориентировалось в непривычном социальном пространстве (из старого дома вышли, в новый еще не вошли). Теперь это была наиболее активная часть молодежи, выросшая и получившая образование уже в независимой Украине, осваивающая западные ценности и, в большинстве регионов Украины, уже забывшая о ценностях прошлого (в том числе, к сожалению, и о традициях русской культуры).

Власть будто и не замечала социальных перемен. Несмотря на то что социальная роль среднего и малого бизнеса, а также квалифицированных наемных работников (то есть среднего класса ) по мере развития украинской экономики существенно усиливалась, олигархическо-номенклатурный режим не позволял этому классу адекватно участвовать в политической жизни Украины .

Хотя успехи экономики в последние годы были значительными, но за чертой бедности все еще оставались миллионы людей. Соответственно сохранялся и протестный потенциал «аутсайдеров». Во время последних выборов Януковичу удалось за счет ускоренной, явно предвыборной реализации социальных программ перетянуть на свою сторону часть пенсионеров. Но ослабил он этими действиями прежде всего коммунистов, которые во втором туре и так были его негласными союзниками. А протестанты, идущие за социалистами Мороза, вместе с ним перешли в лагерь «оранжевых», обеспечив, как потом выяснилось, своим переходом победу Ющенко. Значительная часть «аутсайдеров» клюнула и на демагогические призывы откровенной популистки Юлии Тимошенко, играющей в Украине роль хорошо всем известной Эвиты Перон.

Предлагая «аутсайдерам» социальные проекты, Янукович не собирался представлять их интересы в политической жизни страны (он и не смог бы этого сделать, поскольку сам являлся ставленником олигархических кланов). А Тимошенко и Мороз обещали им свое политическое заступничество. Массы людей, выйдя из состояния апатии периода выживания, стали проявлять общественную заинтересованность, но реализовать ее в рамках существующей системы власти не могли, а независимых структур гражданского общества, через которые они могли бы влиять на партии, парламент, правительство, президента, по сути, нет. И эти люди стали искать место под «оранжевым» солнцем оппозиции. Нарождающийся средний класс ушел в основном под знамена Виктора Ющенко, низшие слои общества предпочли Тимошенко и Мороза. А партиям власти не доверял никто .

Критические настроения в обществе с улучшением экономической ситуации никак не ослабевали. Доверие людей к органам власти не увеличилось, а готовность к участию в политических акциях протеста за последние пять лет существенно выросла – с 39 % до 44 %. Причем за последнее время увеличилось число тех, кто готов не только на легитимные, но и на нелегитимные акции протеста (от бойкота до создания вооруженных формирований). Если в 1997 году лишь 22 % опрошенных социологами граждан согласны были участвовать в нелегитимных акциях протеста, то в 2004 году таких было уже 37 %.

Получилось, что сама власть стала нелегитимной . Уровень общественного доверия к ней был настолько низким, что миллионы людей были готовы действовать против нее нелегально, то есть нарушая закон. В любом случае они не стеснялись повсеместно заявлять об этом вслух, зная, что окружающие их поймут и поддержат.

Оппозиции в значительной мере удалось канализировать общественное недовольство и получить ту социальную базу, на которую она справедливо могла рассчитывать во время президентских выборов. Здесь проявился основной парадокс «оранжевой революции»: ее организаторы хотели лишь поменять политическую элиту, а участники массовых выступлений хотели радикальной смены всей системы политической власти , часто сами этого не подозревая.

Отсутствие доверия к власти со стороны общества и олигархическая доминанта внутри самого режима и стали важнейшими факторами успеха «оранжевых». Легкой и праздничной атмосфера «революции» была потому, что власть нигде не рискнула прибегнуть к силе. Даже там, где у нее были на то законные права, – например, при защите правительственных зданий в Киеве. Если бы Кучма использовал в этом случае силу, его действия были бы легальными, но не легитимными .

Ни большая часть общества, ни западное общественное мнение, с которым он вынужден был считаться, никогда не признали бы такие его действия оправданными. Хотя технически они вполне могли быть успешными – пространство, занимаемое «оранжевыми», постоянно расширялось за счет все новых и новых людей, прежде всего потому, что его никто не ограничивал. Вполне возможно, что Кучма пошел бы на применение силы, если бы речь шла о продлении его личной власти. Но перед самым своим уходом основательно пачкать руки (возможно, кровью) ради человека, которого навязали ему донецкие олигархи, подорвавшие к тому же основы его собственной власти, – нет уж, увольте. И напрасно, на мой взгляд, кое-кто обвиняет Леонида Кучму в предательстве. Не было никакого предательства. Кучма действовал так, как только и мог он действовать в подобных обстоятельствах. Правда, объективно такое поведение Кучмы главным образом и обеспечило победу Виктору Ющенко , так что было бы справедливо, если бы новый президент вручил Леониду Даниловичу «орден оранжевой революции». Если, конечно, такой появится.

Цивилизационный разлом

Была и еще одна причина кризиса, о которой особый разговор. До сих пор речь шла об Украине как о целостном государственном и социальном образовании, но в реальности украинское государство существует вот уже более 13 лет, а единого социального пространства Украины (как и единой политической, а тем более гражданской украинской нации) пока еще нет. Что и подтвердили последние президентские выборы. Хотя во время этих выборов страна разделилась на две приблизительно равные по численности части, исторически сложилось так, что существуют даже не две, а три Украины.

Западная часть Украины – Галиция, Буковина и Закарпатье, частично Волынь – это, по существу, периферическая часть западноевропейской или западнохристианской цивилизации, о которой в свое время писали Артур Шпенглер, Николай Бердяев, Дж. Тойнби, а недавно Сэмюэль Хантингтон. Здесь не место спорить о том, идет ли в данном случае речь о двух цивилизациях – западноевропейской и евразийской – или же о подвидах одной и той же цивилизации – европейской (я склоняюсь ко второму варианту). Речь не идет и об их характеристике. Однако нельзя не признать, что линия разлома между ними проходит к востоку от Галиции, а значит, Украина (по Хантингтону) является страной «цивилизационно расколотой », или, по крайней мере, «цивилизационно надтреснутой » . И трудно не согласиться с автором книги о войне цивилизаций в том, что «надтреснутые» государства, как правило, сталкиваются с проблемами сохранения единства страны. Если в прошлом такое единство в пределах не только Украины, но и всей советской империи поддерживалось всей мощью – идеологической, экономической и карательной – тоталитарного режима, то в независимой Украине конфликт между западными и восточными регионами не мог не проявиться. И он проявлялся. Достаточно четко во время президентских выборов 1991 и 1994 годов, а особенно выразительно во время последних выборов главы государства. За Виктора Януковича, противостоящего лидеру «Нашей Украины», проголосовали главным образом жители юго-востока страны, или так называемой русской Украины. Именно за эту часть Украины – Слобожанщину, Донбасс и Новороссию – спорили в 1917 году Центральная рада и российское Временное правительство, а Крым и вовсе был присоединен к Украине уже при Никите Хрущеве. Вряд ли есть хоть какой-то смысл воскрешать этот спор – сепаратизм Украине не просто не нужен, он опасен, но и игнорировать исторический опыт тоже нельзя. Тем более он время от времени сам напоминает о себе.

Галиция рассталась с «большой Украиной» еще в ХІІ веке, и встретились они вновь лишь во времена Гражданской войны (ненадолго) и Второй мировой (навсегда). Австро-венгерское, а затем польское влияние на эти земли было весьма значительным, как и сохранившееся по сей день влияние Ватикана. А с Россией галичанам пришлось столкнуться только тогда, когда она пришла к ним в красноармейской шинели и принесла не только освобождение от нацизма, но и колхозы и жестокие массовые репрессии, о которых Галиция наверняка никогда не забудет. Русский язык, русская культура для старшего поколения галичан – это язык и культура оккупанта. Согласимся, что такой опыт общения с россиянами вряд ли можно назвать взаимообогащающим. На карте Гийома Левассера де Боплана времен Богдана Хмельницкого земли к северо-востоку от Глухова, Батурина и Полтавы входили в состав Великого княжества (царства) Московского. А южнее днепровских порогов начиналось Дикое поле, то есть ничья земля. Важнее, что и во времена Гетманщины нынешний юго-восток Украины находился не на ее автономной территории, а непосредственно в составе Российской империи. Важно это потому, что порядки здесь были общероссийские, а не украинские, что не могло существенным образом не сказаться на ментальности и традициях местного населения. Достаточно, думаю, напомнить, что на Слобожанщине, в Донбассе, в Екатеринославской и Херсонской губерниях (то есть на территории, о которой идет речь) незадолго до революции 1917 года от 89 до 95 % сельскохозяйственных земель управлялись общинами, как и на большей части России. В то же время в соседних Полтавской и Киевской губерниях, а также на Правобережье Украины общинных земель было совсем мало – 5–7 %. Именно на востоке и юге Украины началась в ХІХ веке интенсивная урбанизация и индустриализация. Что касается русификаторской политики Петербурга, то она, несомненно, проводилась при помощи принудительных мер. Но в юго-восточных краях были свои особенности. Свою линию власть навязывала краю не только путем давления на украинский язык, но и путем превращения новых развивающихся городов, прежде всего Харькова и Одессы, в крупные университетские центры (Харьковский университет был основан в 1805 году, почти за 30 лет до основания университета в Киеве).

Большую часть жителей юго-восточной Украины с самого начала заселения этого края составляли украинцы. Поскольку в России и украинцы, и русские считались православными, их причисляли к великороссам или малороссам в зависимости от языка, который они считали родным. По всей Украине вчерашние крестьяне и их дети в больших городах довольно скоро переходили на язык правящей элиты – во Львове, например, на польский, а в центральной и восточной Украине – на русский. Дело, однако, заключается в том, что на юге и на востоке урбанизация и индустриализация после 1861 года были куда более интенсивными, чем в других частях Российской или Австро-Венгерской Украины. В результате русификация в юго-восточной Украине пустила наиболее глубокие корни, и вот уже несколько поколений городских жителей этих областей считают своим родным языком русский язык . И связи с Центральной Россией здесь теснее, чем где-либо еще.

Сегодня на юго-востоке находится около 80 % всего промышленного потенциала, и вклад его в общегосударственный бюджет самый большой. Урбанизация и индустриализация определяют здесь общий стиль жизни людей, существенно отличающийся от стиля жизни в западных и центральных регионах. В результате, как показывают социологические исследования, особой разницы в ценностной ориентации харьковчан или жителей Донбасса украинского и русского этнического происхождения практически нет. В то же время системы ценностей этнических украинцев того же Харькова и, допустим, Ивано-Франковска различаются весьма существенно.

Я так много уделяю внимания юго-востоку как раз потому, что проблема самоидентификации населения этого региона четко проявилась во время последних выборов. Что касается центральной части страны – Черниговщины, Полтавщины, Киевщины, Подолии и Волыни, то здесь мы также отмечаем некоторую разницу в ментальности жителей правобережной (польской) и левобережной (гетманщина) частей Украины, но она менее выраженна, так как после разделов Жечи Посполитой все они жили приблизительно в одинаковых условиях российской, а затем советской империи. Если не считать самого Киева, то урбанизация в центральных областях никогда не достигала восточноукраинского уровня, а потому и русификация в центре страны была недостаточно глубокой. Традиции самостоятельного землепользования (по сути, фермерские) всегда оставались здесь достаточно сильными , несмотря на страшный искусственный голод 1933-го и последующие колхозные десятилетия. Киев был своего рода исключением. Город развивался очень быстро, прежде всего за счет крестьян. Но в отличие от царских времен, когда тон в городе задавала русскоязычная элита, в советские времена ситуация была несколько иной. Управленческие кадры провинциальной советской номенклатуры набирались из вчерашних колхозников, которые не столько приспосабливались к традициям старого Киева, сколько пытались перестроить жизнь в городе на свой вкус . О высокой украинской культуре речь не идет – наиболее талантливые ее представители преследовались. В конце концов в Киеве стал господствовать суржик, а в оформлении города, в том числе и архитектурном, стали четко прослеживаться примитивизм и безвкусица. Эти тенденции не только сохранились, но и приумножились в годы независимости, и памятником такому художественному невежеству стал Майдан Независимости, оформленный в соответствии со вкусами выходцев из села – киевского мэра Омельченко и президента Леонида Кучмы.

Начавшаяся еще накануне провозглашения независимости украинизация проводилась куда стремительней, чем русификация Украины в российско-советский период. Хотя разговорный русский язык еще доминирует в больших городах, а книжную и телевизионную продукцию на русском языке соответствующая украиноязычная продукция пока с рынка не вытеснила (качество все-таки отстает), можно констатировать: в сфере образования процесс украинизации зашел очень далеко.

Накануне провозглашения независимости число учеников русских и украинских школ в стране было приблизительно одинаковым (с небольшим перевесом в пользу русского языка). Уже через пять лет число школьников, получавших образование на русском языке, сократилось до 38 %. В 2001 году оно составило 26 %, а сейчас едва превышает 20 %. И это при том, что, по данным официальной переписи, 30 % всех украинских граждан считают своим родным языком русский (по данным последних социологических опросов – 36 %). С высшим образованием дела обстоят еще хуже. Если в советские времена высшее образование в Украине в основном получали на русском языке (и эта ситуация справедливо рассматривалось правозащитниками как дискриминационная по отношению к украиноязычным гражданам), то сейчас преподавание в вузах на большей части территории Украины ведется в основном по-украински, то есть дискриминированными теперь являются носители русского языка, поскольку они в Украине не могут реализовать свой творческий потенциал на родном языке .

С темой «оранжевой революции» проблема русского языка связана напрямую. Проанализировав процессы украинизации в различных регионах Украины, мы сможем убедиться: в областях, поддержавших Януковича, уровень украинизации значительно ниже, чем в тех 17 регионах, которые большинство голосов отдали за Ющенко . Еще три года назад в этих 17 регионах украинизация системы образования уже практически была завершена. На русском языке в школах училось лишь 3,5 % учеников, а в вузах – менее 1 % студентов. Даже в Киеве русских школ уже почти не было (осталось 7 из 436), как не было и вузов с обучением на русском языке. Город остается в основном (на 60–70 %) русскоязычным, но образования на русском языке молодежь уже не получает. Соответственно и связи с русской культурой у молодых киевлян довольно слабые. Неудивительно поэтому, что молодежь Киева в основном голосовала за Ющенко, которого активно поддерживали украинские националисты. Иное положение на юго-востоке. Здесь почти половина школьников все еще сохраняет возможность учиться на русском языке. И основные русскоязычные вузы тоже расположены именно в этой части Украины. То есть сельскохозяйственные регионы центра и запада, а также Киев к началу «оранжевой революции» уже были украинизированы, индустриальная же юго-восточная часть страны еще сохраняла свою русскоязычность, но уже ощущала, по-видимому, угрозу радикальной украинизации.

Таким образом, мы можем определить и третий фактор, способствующий развитию политического кризиса. Это обостряющееся противостояние сельских районов и малых городов западной и центральной Украины , с одной стороны, и индустриальных центров юго-востока страны – с другой. В одной части большинство составляют украиноязычные жители, в другой – те, кто говорит преимущественно по-русски и сохраняет во многом общие с россиянами культурные и духовные традиции .

Третий фактор, о котором идет речь, способствовал обострению политического кризиса, но вовсе не победе «оранжевых». Напротив, он существенно осложнил достижение этой победы, сделал ее возможной только потому, что на Ющенко работали первые два фактора, да еще четвертый (внешний), о котором речь впереди. Эти факторы дали ему преимущество, которое позволило «оранжевым» действовать не всегда законно, но всегда успешно. Тем не менее то, что третий фактор выявился в этот раз отчетливее, чем когда-либо ранее, на мой взгляд, – явление положительное. Миллионы жителей юго-востока до сих пор не привыкли связывать свое будущее с Украиной, с тем, что происходит в ее столице. Их внимание чаще всего было привлечено к событиям в Москве, а то, что происходило в Украине, их касалось лишь постольку поскольку. На первом этапе избирательной кампании они поддерживали Януковича пассивно, часто по приказу или даже за деньги. В ноябре – декабре они превратились в самостоятельных участников процесса. Они почувствовали, что их обидели, с их мнением не посчитались. Многие жители восточных регионов стали теперь гражданами Украины и убедились в том, что их судьба решается в Киеве, а не в Москве , и что в Киеве сильны националисты (те, кого они привыкли называть «петлюровцами» или «бандеровцами»), а это плохо для русскоязычных жителей индустриального Востока. Думаю, теперь эти люди захотят бороться за влияние на украинскую столицу. Поскольку левобережная бизнес-элита и вчерашние «партии власти» ради собственной выгоды отказались защищать интересы основной массы жителей юго-востока, можно предположить, что часть ставших активными граждан этого региона будет искать для себя перспективы вне рамок партийной жизни и приступит к формированию независимых структур гражданского общества. И это будет содействовать демократизации всей Украины.

Возможный выход из кризиса при помощи реформы

Я вставил этот раздел в статью об «оранжевой революции», потому что конституционная реформа – хоть и незаконнорожденное, но все же дитя этой самой «революции». Еще раз напомню: законы о конституционных реформах были приняты (проект № 4180 окончательно, а проект № 3207-1 в первом чтении) в едином пакете с изменениями избирательного законодательства, без которых успех «оранжевой революции» вряд ли был бы возможен.

Эти две темы связаны между собой еще и потому, что при помощи политической реформы можно было бы преодолеть политический кризис в Украине безо всяких революций и чего-либо подобного. В то же время победа «оранжевых», если она не будет сопровождаться претворением в жизнь политической реформы, может кризис власти только усугубить.

Сразу оговорюсь, я понимаю под политической реформой не только трансформацию президентской республики в парламентско-президентскую, но и реформу местного самоуправления, административно-территориальную реформу с укреплением регионов и расширением их прав, реформу судебной системы. Начнем, однако, с той части реформы, которая уже утверждена парламентом, – с закона о конституционных изменениях № 4180. Закон этот явно несовершенен, однако и он позволил бы решить многие проблемы, порождающие кризис.

Обсудим с этой точки зрения первую и, возможно, главную причину нынешнего кризиса – наличие в Украине номенклатурно-олигархического режима с решающей ролью олигархов. Почему большинство крупнейших финансово-промышленных структур сгруппировались в 90-е годы именно вокруг президентской вертикали? Личные качества Леонида Кучмы здесь ни при чем, и события, последовавшие сразу же после «оранжевой революции», тому подтверждение. Не успел победить Ющенко, как его радикальные оппоненты из донецкого и днепропетровского кланов тут же бросились искать взаимопонимания с ним. Их заставляют это делать интересы бизнеса. Ведь по ныне действующей конституции президент назначает премьер-министра с согласия парламента, а снимать его может без такого согласия, чем Кучма и пользовался чуть ли не ежегодно. Глава правительства должен был понравиться прежде всего президенту, и партийная поддержка ему была не нужна. Оказывать давление на власть через партийные структуры бизнес-группам практически бессмысленно – партии реальной властью пока не располагают. А поэтому партии бизнесу не нужны. Ему надо, как уже сказано выше, пытаться приблизиться вплотную к самому президенту.

Без финансовой поддержки бизнес-элит партии захиреют, тем более что и на общественную поддержку они, не имея возможности влиять на формирование правительства, рассчитывать не могут. Получается, что особой заинтересованности в формировании сильных партий нет ни у кого. Потому и нет у нас сильных партий, представляющих интересы значительной части общества. Соответственно нет и многопартийной демократии, а другой формы демократии современный мир не знает.

Впрочем, формально зарегистрированных партий в стране множество. Реальной же общественной поддержкой располагали лишь политические структуры, возникшие еще до обретения страной независимости, – коммунисты и Народный Рух Украины. Со временем, однако, и эти две политические силы стали терять сторонников. Сначала ослабли позиции «Руха» (не случайно: ведь его основная цель – обретение страной независимости – уже достигнута), а на последних выборах «рухнули» и коммунисты (новые условия жизни требуют от левых новых решений, а советские, по существу, коммунисты оказались к ним не готовы).

Чтобы была заинтересованность вкладывать в партийное строительство силы и средства (причем немалые), партии должны иметь право и реальные шансы формировать исполнительную власть. Такое право и такие шансы дает политическая реформа. Уже одного этого достаточно, для того чтобы оправдать переход к системе, при которой правительство формируется победившими на выборах партиями.

Президент в случае реализации политреформы будет лишен возможности серьезно влиять на экономику страны и формирование единой вертикали власти, то есть не будет больше «президентского админресурса». Очевидно, у бизнес-элиты в этом случае исчезнет всякое желание «вертеться» вокруг главы государства, одаривать, покупать его самого и его ближайшее окружение. Сохранение номенклатурно-олигархического режима при последовательном проведении политической реформы просто невозможно.

Что касается второй из упомянутых выше причин кризиса (нелегитимность власти и отсутствие адекватного представительства среднего класса), то и эта проблема может быть решена при помощи политической реформы, но лишь частично. Конечно, крупный бизнес будет пытаться навязать свою волю партиям, в которые будет вкладывать средства. Но во-первых, участвуя в работе разных партий, олигархи будут конкурировать друг с другом, а значит, единой олигархической системы не будет, и общее давление крупного капитала на средний класс уменьшится . Во-вторых, стремясь к тому, чтобы его партия участвовала в формировании правительства, олигарх должен быть заинтересован в получении максимума голосов на парламентских выборах и, следовательно, должен постоянно учитывать интересы тех широких слоев общества, позицию которых партия взялась защищать. Кратковременные интересы олигархов хотя и не могут совсем не учитываться, но все же будут отодвинуты на второй план ради достижения стратегических целей партии. Формирование любой партийной стратегии невозможно без активного участия представителей среднего класса, а левые партии не смогут рассчитывать на победу, не учитывая реальных интересов тех социальных слоев населения, чей уровень жизни ниже среднего . Как свидетельствует опыт европейских стран, роль крупного капитала в партийных делах весьма значительна, но все же не решающая. Во всяком случае интеллектуалы, а не сами бизнесмены, как правило, представляют партии в европейских парламентах. В то же время нельзя не согласиться с теми западными политологами, которые полагают, что «быстрый переход к парламентаризму без одновременного принятия эффективных мер, направленных на повышение партийной дисциплины, может оказаться проблематичным». Учитывая это обстоятельство, следует, по-видимому, согласиться (как с временной мерой!) с той нормой закона № 4180, которая запрещает депутатам переходить из одной фракции в другую, хотя такая норма и противоречит традициям развитых демократических стран. Очевидно, что существует опасность внутрипартийного диктата со стороны партийных лидеров, и эту опасность нужно максимально ограничить, предоставив, например, региональным парторганизациям право самостоятельно выдвигать своих кандидатов в проходную часть предвыборных партийных списков. Очевидно также и то, что часть представителей среднего и относительно крупного бизнеса будет недовольна политической реформой, поскольку лишается права проходить в Верховную раду по мажоритарным округам. Но эти обстоятельства не должны затенять тот факт, что в целом роль среднего класса при переходе к парламентско-президентской республике существенно возрастет. И выиграет от этого все общество, потому что, по мнению многих социологов, парламентская система в принципе является более демократической, чем президентская. «Не случайно большая часть стабильных демократических государств мира является парламентскими республиками , – пишет профессор Джорджтаунского университета Артуро Валенсуэла. – Соединенные Штаты представляют собой единственный пример президентской системы, успешно функционирующей на протяжении нескольких поколений». Причем некоторые исследователи полагают, что демократия в США оказалась успешной не благодаря, а вопреки существованию президентской системы правления. Все сказанное не означает, конечно, что парламентская система не имеет недостатков. Над ее совершенствованием необходимо постоянно работать (например, добиваясь, во избежание возможной «правительственной чехарды», законодательного закрепления конструктивного вотума недоверия правительству), но двигаться нужно именно в этом направлении.

Может помочь политическая реформа и устранению третьей причины сегодняшнего политического конфликта – той, что связана с цивилизационной трещиной , пересекающей по диагонали всю Украину.

«Принцип президентской власти исходит из предположения, что население страны естественным образом разделяется на два крупных блока , каждый из которых стремится обеспечить своему кандидату большинство», – пишет Артуро Валенсуэла. В условиях Украины, страны с цивилизационным разломом, подобное деление надвое, естественно, должно будет проходить вдоль уже образовавшейся трещины. Так и было, когда в борьбе за президентское кресло Леонид Кравчук, опираясь на восточную Украину, конкурировал с «западным» Вячеславом Чорновилом и когда два года спустя Леонид Кучма противостоял уже действующему президенту Кравчуку. Проявилась эта же линия разлома и во время последних президентских выборов. То, что Запад на сей раз победил Восток, сути дела не меняет. Произошло это благодаря некоторым особенностям нынешней избирательной кампании и тому, что часть Левобережной Украины (так называемый восточный центр) к этому времени была украинизирована и связь Сумской, Черниговской и Полтавской областей с крестьянским центром страны оказалась более прочной, чем ориентация на ценности индустриального Востока. Иными словами, трещина сейчас проходит не по Днепру, а по Северскому Донцу, но она очевидно есть. И президентские выборы жестко противопоставили тех, кто живет на юго-востоке, тем, кто живет на западе и в центре страны, разделив народ надвое.

Проблема заключается еще и в том, что победивший на выборах претендент легко поддается искушению провозгласить себя единственным представителем всего народа . Новый президент начинает зачастую завышенно оценивать свою миссию, порой забывая о том, что победил он с относительно небольшим преимуществом. Так и произошло на сей раз в Украине. Виктор Ющенко победил в очень сложной борьбе и лишь в третьем туре, получив 52 % голосов избирателей. Но из уст победителей постоянно звучат слова о всенародной поддержке, о том, что «оранжевых» поддержал весь народ и т. п. Что касается профессиональных политиков, то они у нас быстро перестраиваются и ради личной карьеры и интересов бизнеса уже сейчас готовы поддержать новую власть. Однако разбуженные выборами граждане юго-востока не так легко воспринимают свое поражение. Поэтому можно ожидать, что рана-трещина в отношениях Востока и Запада скоро не зарубцуется и, возможно, будет углубляться. Что, несомненно, помешает формированию единой политической и гражданской украинской нации.

Во время проходивших у нас парламентских выборов ничего подобного не было. Соревнующиеся друг с другом партии, пусть пока и очень слабые, выдвигали на первый план проблемы, с цивилизационной трещиной почти не связанные, а потому противостояния восток – запад во время парламентских выборов не было . Вероятней всего, такого противостояния и не может быть в парламентско-президентской республике , где общество будет делиться вокруг шести, семи или десяти наиболее влиятельных партий, ни одна из которых не рискнет делить всю страну только на своих и чужих. Это еще один аргумент в пользу политической реформы.

Влияние внешних факторов

До сих пор мы говорили главным образом о внутренних причинах политического кризиса. Но в событиях последних месяцев 2004 года важную роль сыграли и внешние факторы. Поддерживая разных кандидатов на пост президента Украины, негласно соревновались друг с другом Запад и Россия.

Россия впервые за всю историю взаимоотношений между двумя государствами отнеслась к происходящим в Украине событиям всерьез. Лидеры российского государства откровенно поддержали одного кандидата – Виктора Януковича. Правда, напрямую заявлений в поддержку Януковича именно как кандидата в президенты Путин не делал, но ряд его публичных высказываний, восхваляющих деятельность Януковича как премьер-министра, не оставлял никаких сомнений в том, какой выбор нужен российской власти. Ради поддержки Януковича российский президент приехал в Украину незадолго до первого тура выборов и выступил по украинскому телевидению. По сути, Путин пытался поддержать Януковича своим авторитетом, весьма высоким и в Украине (по данным социологов, у Путина рейтинг в Украине выше, чем у любого ныне действующего политика не только стран СНГ, но и всего мира). «Мы примем любое решение украинского народа, но хотели бы рассчитывать на то, что будет сохранена преемственность в будущем», – заявлял Владимир Путин, прозрачно намекая на желательность сохранения нынешней власти.

Такая позиция президента России по отношению к украинским выборам вытекает из его курса на создание единого экономического пространства России, Украины, Белоруссии и Казахстана (ЕЭП) с общим руководящим и координирующим органом. При принятии решений, обязательных для стран ЕЭП, голоса в этом органе должны будут распределяться в соответствии с экономическим потенциалом каждой из четырех стран. Поскольку экономический потенциал России намного больше суммарного потенциала остальных трех стран, решающая роль в управлении ЕЭП должна принадлежать именно ей. Вряд ли кто-то сомневается в том, что, втягиваясь в общее экономическое и, соответственно, правовое пространство, страны-участницы должны будут подумать и о создании единого политического пространства, что вполне устраивает Россию и Путина. К такой интеграции готов (по крайней мере, на словах) Виктор Янукович, но не готов Виктор Ющенко, откровенно сориентированный на сближение со странами Запада, на союз не только с Европой, но и с США. Российский клуб, созданный и активно работающий в Украине под патронатом российского посольства, незадолго до украинских выборов, в своем меморандуме опубликовал следующее: «Виктор Ющенко – антироссийский и прозападный политик… Виктор Ющенко – это угроза разрушения существующих договоренностей… Виктор Ющенко – это путь к расколу Украины… Виктор Ющенко – нерешительный и несамостоятельный политик… Виктор Ющенко – это политик старой формации» и т. д.

Очевидно, что участие России в украинской избирательной кампании не ограничивалось подобными меморандумами. Накануне выборов Москва пошла на очень серьезные экономические уступки Украине. Она, в частности, отказалась от выплат в свою казну налога на добавленную стоимость на импортируемые в Украину энергоресурсы, что обойдется ей ежегодно в 700–800 млн. долларов. Существенно выросли в 2004 году товарооборот России с Украиной (причем как импорт, так и экспорт) и российские инвестиции в украинскую экономику (в том числе и в машиностроение, которое особенно в них нуждается). Иными словами, Россия поддержала Януковича не только словом, но и делом. Финансово-экономическая поддержка России дала Януковичу возможность дополнительно освободить часть бюджетных средств для реализации социальных программ.

Тем не менее Россия проиграла. Решающую роль сыграли те факторы внутренней жизни Украины, о которых шла речь выше, а кроме того, россияне никогда не имели хорошо продуманной стратегии в отношении Украины (знаю это не понаслышке) и действовали в традициях советских времен – прежде всего на уровне личных и официальных контактов номенклатуры двух стран. Не было в Москве понимания того, что Украина объективно не заинтересована в возвращении назад – к союзным отношениям с богатой нефтью и газом, но политически слаборазвитой, авторитарной Россией. Даже если в ближайшее время такие отношения могут принести Украине определенные выгоды. И пусть сегодня Украину в Европе не ждут, евроинтеграция как стратегическая цель здесь уже определена. И дожидаться, когда в демократическую Европу будут готовы войти такие авторитарные государства, как Россия, Казахстан и тем более Белоруссия, только для того чтобы шествовать туда вместе, украинцам нет смысла. В этом вопросе позиция Ющенко больше отвечала объективным интересам Украины, чем позиция Януковича.

Запад потратил на предвыборную кампанию своего кандидата Виктора Ющенко (а то, что он был заинтересован именно в нем, нет никаких сомнений), думаю, на порядок меньше средств, чем Россия, но добился гораздо большего.

Позиции Западной Европы и США в вопросе украинских выборов-2004 в главном совпадали. И европейцы, и американцы хотели бы видеть в кресле президента Украины только Виктора Ющенко, но при этом постоянно твердили о своей непредвзятости. Они, мол, хотят только одного – чтобы выборы в Украине были честными и прозрачными. Тактика была выбрана верно. Номенклатурно-олигархический режим контролировал основную часть электронных массмедиа, которые обслуживали власть и ее кандидата (газеты и журналы были относительно свободными). Поэтому, делая акцент на необходимости соблюдения свободы слова и борьбы с коррупцией, пытаясь морально и материально поддержать оппозиционные средства массовой информации, Запад объективно работал против пропаганды кандидата от власти и в то же время как бы оставался в рамках общей программы содействия демократии. Украинские журналисты, недовольные ограничением их возможности критически оценивать ситуацию, естественно, приветствовали такую политику Запада (кто тайно, а кто и явно).

В такой, внешне привлекательной и, как вскоре выяснилось, эффективной позиции Запада были свои изъяны, так сказать, «морально-правового» характера.

Во-первых, ударение, сделанное на проблеме свободы слова, невольно отвлекало внимание украинских граждан от важнейших сегодня (по данным практически всех социологических опросов) экономических и социальных проблем. Позитивы, которые, несомненно, были достигнуты государством в этой области, уходили в тень, что существенно ослабляло эффект предвыборных действий премьер-министра Януковича. Объективной информации о социально-экономических успехах правительства оппозиционные СМИ не давали, и Запад закрывал на это глаза. Даже повышение Януковичем минимальной пенсии – шаг очевидно положительный, поскольку существенно улучшал материальное положение миллионов людей, – оппозиция восприняла в штыки, а Запад поддержал такую линию оппозиции.

Во-вторых, обыгрывая тему коррупции в Украине, западные политики и журналисты пытались создать впечатление, что в коррупции замешана только власть, откровенно игнорируя тот факт, что немало подозреваемых в коррупции людей есть и в стане оппозиции (та же Юлия Тимошенко, например).

В-третьих, формально поддерживая идею свободы слова и равных возможностей для всех, Запад оказывал максимальную поддержку (прежде всего материальную) главным образом правой оппозиции, гораздо в меньшей степени – социалистической оппозиции Александра Мороза и совсем не помогал компартии. Что явно не соответствовало публичным декларациям о равенстве возможностей всех кандидатов.

Наконец, поддерживая на словах демократизацию Украины, Запад реально всегда был на стороне Ющенко, несмотря на откровенный национализм и антидемократизм влиятельной части его окружения. Западные политики никогда не высказывались в поддержку политической реформы, которая могла бы ограничить в будущем полномочия нужного им кандидата, и при любом удобном случае выступали против нее.

Особенно активной в своем противодействии политической реформе была г-жа Северинсен, контролирующая выполнение Украиной своих обязательств перед Советом Европы (СЕ). Она, например, никогда не обсуждала с представителями организаций русской культуры и других национальных организаций вопрос о ратификации Европейской хартии региональных языков и языков меньшинств, хотя такая ратификация была обязательным требованием СЕ к Украине. Она совершенно не реагировала на тот факт, что хартия была ратифицирована еще в мае 2003 года, а документ о ратификации не передавали в ПАСЕ до конца 2004 года (не знаю, передан ли он сейчас). И это не удивительно, потому что против ратификации хартии выступали как раз те, кого Северинсен всегда поддерживала, – Ющенко и его окружение. Избегая обсуждения вопроса о ратификации хартии, который она обязана была обсуждать, представительница ПАСЕ одновременно, явно превышая свои полномочия и вмешиваясь в наши внутренние дела, настаивала на том, чтобы Украина не проводила политическую реформу в год президентских выборов. Поддержка со стороны Северинсен и СЕ существенно влияла на позицию Ющенко и «Нашей Украины», которая постоянно самым грубым образом срывала процесс голосования по политреформе. Хотелось бы заметить, что поведение г-жи Северинсен – выразительный, но далеко не единственный пример политики двойных стандартов, постоянно используемых Западом в своих отношениях с Украиной.

США оказывали Ющенко значительно более активную поддержку, чем Европа. Более того, есть основания предполагать, что именно в Америке разрабатывались конкретные планы приведения Ющенко к власти в Украине. Это была непростая задача – свержение политического режима, при котором страна вышла из экономического кризиса и ежегодно рекордными темпами наращивала производство ВВП. Успех можно было обеспечить, только представляя общую картину исключительно в черно-белых цветах, хотя на самом деле она была достаточно разноцветной. Понятно, что в черный цвет нужно было выкрасить Кучму и его команду. Леонид Кучма, несомненно, был далеко не идеальным политиком, но он все же сдал страну своему преемнику в гораздо лучшем состоянии, чем получил ее десять лет назад.

Массивная дискредитация Кучмы и его окружения началась с опубликования фрагментов так называемых пленок Мельниченко и обвинения президента в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Свои первые интервью Мельниченко давал исключительно украинской редакции американского радио «Свобода», которой руководил тогда Роман Купчинский, влиятельный американский украинец, имеющий тесные связи в высших эшелонах прежде всего Демократической партии США, в кругах, связанных со Збигневом Бжезинским. Не без его, вероятно, помощи экс-майор Мельниченко и вдова Гонгадзе получили политическое убежище в Америке.

Разумеется, это только одна из версий, но на основании своего эмигрантского опыта могу предположить, что план содействия правой оппозиции и объединения ее с соцпартией Мороза разрабатывался и поддерживался в Америке. Не правительством США, а влиятельными людьми, включенных в такую примерно цепочку: «ястребы» в руководстве Демократической партии, в целом довольно либеральной, – влиятельная часть украинской и польской диаспор в Америке – лобби демократов в Госдепартаменте и спецслужбах – обычно поддерживающий эту же партию крупнейший профсоюз АФТ-КПП – тесно связанный с этим профсоюзом «Дом свободы», организация, которая спонсирует проекты в поддержку демократии по всему миру.

Хочу обратить внимание на то, что руководит «Домом свободы» Адриан Каратницкий, в прошлом близкий друг и младший партнер упомянутого выше Романа Купчинского, а также на то, что первую попытку привлечь на сторону США и оторвать от России Леонида Кучму сделал еще в 1994 году именно «Дом свободы». А почетную награду «Дома свободы» Кучме вручал не кто иной, как все тот же Збигнев Бжезинский. И еще напомню: совсем недавно предложила наградить Виктора Ющенко Нобелевской премией мира Хиллари Клинтон, член руководства как раз Демократической партии США. Повторяю: это только версия, но в 80-е годы цепочка, о которой идет речь, работала достаточно эффективно. Другое дело, что тогда ее деятельность могла быть оправдана тем, что тоталитарный режим в СССР не позволял надеяться на его легальную трансформацию, тогда как сегодня демократизировать Украину при помощи легитимной политической реформы можно гораздо проще, чем при помощи всякого рода революций. Но это уже вопрос моральной ответственности действующих лиц этой драмы.

А теперь не версия – факты. «Дом свободы» и ряд других американских и европейских фондов поддержки демократии и открытого общества финансировали в Украине главным образом те политологические, социологические и медийные проекты, которые преимущественно работали на Ющенко. Достаточно сказать, что директор Института политики, спонсируемого этими фондами, Мыкола Томенко был главным организатором «оранжевых акций» на Майдане (теперь он вице-премьер по гуманитарным вопросам), а президент Украинского центра экономических и политических исследований, также получающего серьезные подпитки из-за рубежа, Анатолий Гриценко руководил аналитическим штабом в команде Ющенко (теперь он министр обороны). Именно Институт Гриценко был одним из двух центров, проводивших так называемый национальный экзит-полл. Гриценко первым, сразу после завершения второго тура, объявил, что Ющенко победил с перевесом в 11 %. Эта цифра никогда потом не была подтверждена (как не подтвердились и 15 % преимущества Ющенко в третьем туре, объявленные тем же Гриценко). Но именно эти 11 % появились в качестве важнейшего лозунга на Майдане уже вечером 21 ноября, когда реальные результаты еще никому не могли быть известны. С этой цифры все и началось. Мы, мол, победили с большим перевесом, а у нас хотят украсть победу. Не позволим!

Вряд ли все происходящее в те дни на Майдане было спонтанным, вряд ли идея разыграть действие как большую «оранжевую» PR-кампанию (очень удачная, надо сказать, идея) возникла сама по себе. Думаю, все это было частью единого плана, разрабатываемого в течение довольно продолжительного времени (скорее всего, в течение нескольких лет). И не так уж важно, разрабатывался этот план политтехнологами где-то в США или же его готовили (при активной американской и европейской поддержке) наши отечественные специалисты. В любом случае план этот был успешно реализован – с точки зрения его авторов, разумеется.

Заключение

Наиболее активный период «оранжевой революции». Виктор Ющенко провозглашен президентом Украины. По жалобам сторон вынесены решения Верховным судом и, хотя объективность рассмотрения дел вызывает сомнения, эти решения как решения высшей судебной инстанции Украины нельзя не признать. Но независимо от судебных решений поражение партий власти можно считать вполне обоснованным. Правящая до сих пор политическая элита себя полностью дискредитировала. Выразительным финалом ее поражения служит капитулянтское поведение депутатов вчерашних «партий власти», которые тут же побросали свои фракции и дружно побежали занимать тепленькие места в парламентском «болоте», поближе к своим недавним оппонентам. Видно, очень глубоко «мазепинский» дух проник в сознание нашей политической верхушки (элитой ее назвать – язык не поворачивается): за кандидатуру Юлии Тимошенко, одного из наиболее радикальных и одиозных лидеров «оранжевых», парламент проголосовал почти полным составом (исключение – коммунисты).

В каком же направлении могут развиваться события в Украине в ближайшее время?

Очевидно, возможны различные варианты развития политических событий в Украине. Наиболее благоприятный из них, на мой взгляд, следующий. Радикальных (или революционных) изменений не будет. Вчерашний админресурс приказал долго жить, а новый до парламентских выборов в марте 2006 года создать, возможно, и не успеют. Не потому, что времени не хватит (быстро строиться в ряды и шеренги у нас умеют, приучены), а потому, что Виктору Ющенко, по крайней мере в начале его президентства, нужно будет демонстрировать своим сторонникам в Украине и на Западе новый, более либеральный стиль руководства страной. Если не будет жесткой цензуры, люстраций, масштабного перераспределения собственности и т. п., март 2006 года определит совсем новую расстановку политических сил в стране. Вероятней всего, в этом случае в парламент пройдут около 10 партий и блоков, но ни один этих блоков не сможет получить более 50 % депутатских мест. И тогда несколько партий создадут лево– или правоцентристское коалиционное правительство, которое без особой демагогии и популизма и будет заниматься решением насущных проблем общества и дальнейшим продвижением реформ. Этот вариант был бы вполне возможен, если бы вчерашние центристские партии вдруг не капитулировали. Но поскольку это все же произошло и они мгновенно сдали свои позиции, на общественное доверие старым партиям так называемого центра рассчитывать не приходится. Создать же совсем новые и в то же время сильные партии за столь короткий период (несколько месяцев) будет очень трудно.

Второй вариант – допускаю, что не менее реальный. Капитуляция вчерашних противников не только ослабляет партии центра, но и придает уверенности «оранжевым» победителям, которые будут вести себя довольно жестко, цензурируя мало-мальски критически настроенные массмедиа и постоянно угрожая компроматом левобережному крупному капиталу, с тем чтобы не допустить формирования сильной оппозиции против новой власти. Если эта власть к тому же получит финансовую поддержку Запада и ей удастся реализовать в ближайшие полгода – год несколько популярных социальных программ, то она в следующем марте сможет получить более 50 % всех парламентских мандатов. Тогда в Украине будет «оранжевый» президент и «оранжевое» правительство. Это, несмотря на реализацию политической реформы, создаст ситуацию, подобную той, что уже есть в России. И Ющенко станет украинским Путиным. Его лично такой вариант наверняка устроит, но вряд ли он полезен Украине.

Третий сценарий. Создававшаяся в экстремальных условиях, когда необходима была консолидация всех, даже самых разнородных оппозиционных сил, «оранжевая» коалиция обязательно начнет давать трещины (это уже происходит). Не исключено, что чем ближе к парламентским выборам, тем глубже будут эти трещины, и в конце концов коалиция распадется. На выборы все будут идти отдельными колоннами, и тогда ситуация на выборах в 2006 году будет приблизительно такой же, как и при реализации первого варианта.

Есть и четвертый вариант. Юлия Тимошенко проявляет чрезмерную активность, постоянно занимается популистской демагогией и каждый раз в случае критики в свой адрес обращается непосредственно к массам. В том, что касается воздействия на публику, Юлия Владимировна даст сто очков вперед Виктору Андреевичу, а потому, вполне вероятно, она скоро сумеет оттеснить президента Ющенко на второй план. Встав во главе партийного (или блокового) списка в марте 2006 года, именно она станет победительницей на выборах и опять возглавит правительство, но уже с гораздо более широкими, чем сегодня, полномочиями. В этом случае реформа, в принципе нацеленная на демократизацию страны, может сыграть с нами злую шутку. Премьер-министр Юлия Тимошенко, дама с неограниченными амбициями, захватив важнейшие рычаги власти, может попробовать установить в стране украинский вариант «хустициализма» – системы, которую в 50-е годы прошлого века утвердили в Аргентине Хуан Перон и его жена Эвита, столь похожая на «газовую принцессу», «королеву Майдана», а теперь премьер-министра Украины. Не дай Бог, конечно. Хочу верить, что этот вариант все же не пройдет, и надеюсь при этом не столько на возможную новую политическую оппозицию (да и будет ли такая?), сколько на трезвомыслящих людей в «Нашей Украине». А они там есть.

И еще надеюсь на то, что граждане Украины, пробудившиеся к политической активности (как на западе, так и на востоке страны), в эти несколько месяцев «оранжевой революции», почувствовав вкус общественной жизни, уже не замкнутся в одиночестве своих квартир, а начнут самостоятельно, то есть по инициативе снизу, формировать гражданское общество.

Украина 21 ноября отмечает годовщину "евромайдана": год назад в Киеве началась акция протеста, изменившая всю страну. Почти в тот же день в 2004 году началась Оранжевая революция. О сходствах и различиях двух Майданов расскажут журналисты и эксперты.

Ровно год назад, в ночь с 21 на 22 ноября, на Украине начался общественно-политический процесс под названием "евромайдан", впоследствии перешедший в массовые манифестации, захват власти в регионах, свержение руководства страны в лице президента Виктора Януковича и его соратников, уход Крыма в состав России и автономию Донбасса. Примечательно, что начало "евромайдана" совпало с началом Оранжевой революции практически день в день. Есть ли различия в двух революциях, произошедших с разницей почти в 10 лет? Изменился ли социально-политический фон страны за десятилетие? Поддержали ли "евромайдан" первые лица Оранжевой революции?

Сперва рассмотрим сходства двух Майданов с разницей в десять лет

50% "за", 50% "против"

В 2004 году Оранжевая революция лишь подтвердила существующие на Украине различия между двумя её половинами - западом и востоком. Традиционно тянущийся к России Юго-Восток выразил поддержку действующему курсу страны и номинально пророссийскому кандидату в президенты Украины Виктору Януковичу, который был призван заменить на посту главы государства Леонида Кучму, уходящего после своего второго президентского срока. Западная же Украина практически полностью (за исключением частично Закарпатья, являющегося неким форпостом русинов рядом с западными украинцами) выразила поддержку оппозиционному кандидату Виктору Ющенко. Разумеется, свои оранжевые "майданы" появлялись и в восточноукраинских городах-оппонентах - например, в "первой столице" Харькове, куда Янукович делегировал своих представителей - чего нельзя сказать о городах в Западной Украине, куда сторонники Виктора Януковича ехать явно побоялись.

Спустя 10 лет тенденции к разделению страны на Запад и Восток лишь усилились. Разумеется, были свои недовольные и властью Януковича, и "евромайданом" в обеих частях страны, однако, что характерно, костяк протестующих в центре Киева в обоих случаях составили жители Западной Украины. Эксперты объясняют это тем, что большая часть украинского производства сконцентрирована на юго-востоке страны, и рабочие, поддерживающие Майдан (даже если такие и были в этом регионе), попросту не стали рисковать своими рабочими местами.

Основное место действия - центр, столица, Кие в

Как мы помним из уроков истории, победу в революции гарантирует массовость. Однако в случае с Украиной этот принцип с точки зрения территориальности не подействовал: оба Майдана прошли в Киеве с небольшими вспышками в регионах. Справедливости ради следует отметить, что в 2014 году воинственные действия региональных протестующих стали больше, чаще и точечнее: то тут, то там вспыхивали очаги беспорядков и захватов тех или иных административных зданий.

Правда, в 2014 году все главные события развернулись не на самом Майдане, а недалеко от него - сперва, в декабре 2013 года, на Банковой улице (у стен Администрации президента Украины, куда и пытались прорваться протестующие), а затем, уже в январе-феврале 2014 года, на расположенной совсем рядом улице Грушевского. На Майдане же оставались мирные протестующие и палаточный городок.

"Безусловно, Майдан-2014 является прямым продолжением Майдана-2004 - в первую очередь, по трём основным факторам. Первый - оба Майдана были организованы при помощи части действующей власти, второй - при поддержке части правящих олигархов для решения их экономических и политических задач, третий - при использовании социального протеста населения и старых националистических клише, которые в применении к Украине давно увязаны с интересами западной экспансии в Евразии".

Против Януковича и за Европу

Как ни парадоксально, главные цели двух Майданов не поменялись даже спустя 10 лет, и даже первые лица двух революций не изменились. Во-первых, в 2004 году сторонники Оранжевой революции всеми силами показывали, что они - а вместе с ними и вся Украина - выступают против сохранения прежнего курса украинской власти в лице ставленника Леонида Кучмы - Виктора Януковича. В ту пору Янукович был лишь премьер-министром. Противостоял ему экс-премьер и главный на тот момент оппозиционный политик - Виктор Ющенко. Характерной для Майдана-2004 является концентрация всей протестной волны вокруг одной политической фигуры - именно ею и стал Ющенко, собрав вокруг себя не только своих обычных сторонников, но и видных политиков: Юлию Тимошенко, Александра Мороза, Петра Порошенко и ряда украинских националистов. Не остались в стороне от поддержки Ющенко и ряд европейских политических деятелей - например, экс-президент Польши Лех Валенса, президент Грузии Михаил Саакашвили, практически весь Евросоюз и Соединённые Штаты. Во-вторых, формулировка "против сотрудничества с Россией, за сотрудничество с Европой" была популярна в 2004 году, однако спустя десять лет этот фактор для масс стал едва ли не ключевым.

К "евромайдану" Виктор Янукович подошёл уже в статусе президента страны, и массовые протесты в Киеве начали своё действие как раз после переноса подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Однако же в этот раз характер акций стал обретать черты насилия, применяемого с обеих сторон. Сперва, в одну из ночей конца ноября, украинская милиция в достаточно жёсткой форме разогнала "евромайдан", а уже спустя несколько дней радикалы вышли на Банковую. Что интересно, многие эксперты не исключают варианта, согласно которому руководителей страны и города подставили неизвестные, отдав приказ разогнать сторонников "евромайдана". Как подчёркивают специалисты, спустя неделю после начала акций протеста воодушевление протестующих падало, на Майдане оставалось всего лишь несколько сотен протестующих, и неизвестным доселе лицам "в правоохранительных верхах" необходимо было провести жёсткую провокацию для продолжения массовых акций протеста.

Интересно, что если Оранжевая революция имела достаточно чёткий набор символов для распознавания "свой-чужой" (оранжевый цвет - за Виктора Ющенко, синий - за Виктора Януковича), то "евромайдан" отказался от делений на цвета - если не считать таковыми красно-чёрное знамя украинских националистов и чёрно-оранжевые георгиевские ленточки ополченцев. Зато в 2014 году в толпах в Киеве появилось крайне много флагов Евросоюза.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО):

"Экономические различия между Майданами колоссальны, как и их последствия, которые отличаются. Но тут нет поэтапного развития процесса, а был "откат" системы к донецкому капиталу и реванш его врагов в уже совсем иных условиях".

Опора и совесть революции - олигархи, интеллигенты, студенты

Примечательно, что, несмотря на декларируемое стремление к изменениям на Украине и раздачу обещаний свергнуть власть олигархов, спустя три месяца после свержения власти Виктора Януковича президентом стал один из главных украинских миллиардеров Пётр Порошенко. Как и в случае с Майданом-2004, за власть начал бороться один из олигархических кланов, желающих иметь рычаги давления - если не непосредственно в своих руках, то с помощью "прикормленных" политиков и СМИ. Поддержал свержение власти и другое ключевое лицо "теневого кабинета" - Игорь Коломойский.

Традиционно Майдан-2014 не остался без поддержки украинской интеллигенции. На сцене Майдана и в его поддержку выступали известные музыканты Руслана Лыжичко, Камалия, "Океан Эльзы", Злата Огневич, Катя Бужинская, Анастасия Приходько, Александр Пономарёв, "Друга Рiка" и многие другие. Поддержали "евромайдановцев" и представители литературной среды - Юрий Андрухович, Сергей Жадан, Ирена Карпа, Мария Матиос, Василь Шкляр, Оксана Забужко, Тарас Прохасько, Юрий Винничук.

Ядром же "силового" развития событий в центре Киева и регионов стали молодые люди - преимущественно студенты. Как правило, возраст радикалов варьировался от 18 лет до 25-30 лет: это именно те, кто в период детства, отрочества и юности пережил Оранжевую революцию, а также впитал в себя все особенности преподавания украинской истории.

Модест Колеров, и. о. главного редактора информационного агентства REGNUM:

"Политический, экономический и социальный фон "евромайдана", конечно, не идентичен, но идентична общая ситуация, которая стала причиной первого Майдана, и которая так и не была разрешена, открыв на Украине очень длительный период смуты и распада, который сейчас ещё очень далёк от завершения. Страна культурно раздроблена, экономически расчленена на территории олигархического влияния, но лишена традиционных форматов представительства разнообразных интересов, самым простым из которых является федерализация. Сейчас полным ходом идёт федерализация, которая, однако, ещё должна удержаться внутри целостного государства, распад которого начался БЕЗ и ВНЕ федерализации. Другим общим фоном для событий является общая экономическая отсталость олигархической экономики Украины, как известно, - самой энергозатратной экономики в Европе. Её ждут одна за другой шоковые экономические перемены, даже если они будут названы реформами, а не катастрофой".

Молния бьёт дважды в одно и то же место

Совсем уж мистическим является сходство даты начала Оранжевой революции в 2004 году и "евромайдана" в 2013 году. Официальным началом Оранжевой революции считается день 22 ноября 2004 года, когда на Майдан начали стекаться массы людей. "Евромайдан" же начал своё действие в ночь с 21 на 22 ноября 2013 года, когда около тысячи жителей Киева вышли на Майдан протестовать против решения украинских властей о приостановке реализации соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

При этом изначально требованием протестующих "евромайдана" было подписание соглашения об ассоциации с ЕС, которое после разгона демонстрантов 30 ноября переросло в массовые манифестации с требованием отставки властей. У сторонников же Оранжевой революции цель была одна - признание недействительными официальных итогов голосования во втором туре выборов президента Украины и проведение голосования повторно, что само по себе подразумевало, что президентом должен стать именно их лидер, Виктор Ющенко, а не Виктор Янукович.

"Эти два Майдана очень сильно отличаются друг от друга общим настроем их участников. Первый Майдан по своим идеям был преимущественно националистическим: людей удалось убедить, что все проблемы страны так или иначе связаны с сохраняющейся зависимостью от России и с господством олигархов, а в целом - с тем, что украинцы до сих пор не смогли построить "нормальное европейское общество". Такое общество воображается как независимое от Москвы и от собственных олигархов. Мы здесь не говорим о целях тех, кто всё это реально организовывал - там всё сложнее, но в глазах самих участников это было выступление за утверждение национальной государственности, за её независимость. "Евромайдан" же был совершенно иным: на него пришли в основном люди, разочарованные в силах своего государства, в способности Украины самой решить свои проблемы, о которых кричали с трибун девять лет назад. Это был Майдан не за утверждение национальной государственности, а наоборот - за вытеснение её под внешний контроль. Украинцы захотели, чтобы над их коррумпированными чиновниками стояли чистые на руку и во всём идеальные чиновники-европейцы, чтобы Европейский Союз направлял развитие их страны "в правильном направлении", осуществлял контроль и, конечно, защищал от влияния России, с которой ассоциируются все негативные стороны ныне существующей системы. Это был Майдан разочарованных в своей стране и желающих отдать её под внешний контроль. Он утверждал уже не столько украинскую национальную идентичность, сколько европейскую, цивилизационную. Не рассчитывая более на свои национальные силы, украинцы понадеялись на Запад, которому можно хорошо продать свою русофобию. Украинский патриотизм уступил место геополитическим мечтаниям".

А теперь коснёмся различий между двумя украинскими революциями

Прощай Крым! До свиданья, Донбасс!

Насильственный характер Майдана-2014 отчасти стал причиной того, что юго-восточные регионы решили всерьёз заняться вопросом выхода из состава Украины. Виноваты в этом сами участники беспорядков на Банковой и Грушевского, которые не только позиционировали себя в качестве членов ультранационалистического "Правого сектора", но и не чурались открыто демонстрировать свою достаточно однозначную символику - чего только стоит большой портрет лидера УПА Степана Бандеры над входом в здание захваченной Киевской горгосадминистрации. Соответствующие сигналы, помноженные на крайне антироссийскую риторику новых украинских властей, дали жителям Юго-Востока совершенно чёткий сигнал: вас никто слушаться не будет, теперь будем жить по нашим правилам.

Майдан-2004 такой радикальности всё же не предлагал. Отчасти это было связано с отсутствием насилия и декларируемого "оранжевыми" мирного характера революции, отчасти - с избирательным процессом и требованием перевыборов, а не более радикальным условием - сменой власти. Сейчас в это трудно поверить, но в 2004 году сторонники Виктора Ющенко активно вели агитацию даже на территории Крыма - правда, особого успеха у крымчан "оранжевый" лидер не снискал.

Итогом переворота в Киеве в 2014 году стала не менее хлёсткая пощёчина Крыма в виде референдума - разумеется, не без помощи "зелёных человечков", которые обеспечили безопасность региона, и наличие которых в период "русской весны" признал президент России Владимир Путин. Примечательно, что в самом начале протестных акций в Крыму за вхождение в состав России сторонники "Правого сектора", будучи в эйфории после свержения власти в Киеве, намеревались отправить на территорию полуострова так называемый "поезд дружбы", совершенно прозрачно намекая на подавление любых акций, связанных с отделением от Украины. Отказались они от своих планов лишь после появления так называемых "вежливых людей", которые взяли под контроль ряд крымских объектов на период проведения референдума, а само намерение украинских националистов подавить митинги лишь ещё более склонило людей в сторону России. В целом, крымчане не раз говорили, что если бы в марте Крым не стал частью России, их ждала бы участь одесситов 2 мая.

Примерно то же самое можно сказать и про Донбасс, однако процесс отделения этого региона не прошёл столь же гладко и бескровно, как в южной части страны. Едва оправившись от Крыма, киевские власти быстро сориентировались и направили на подавление донбасского восстания свою армию, которая, к удивлению новых руководителей Украины, не смогла справиться с малочисленными группами ополченцев. Спустя несколько месяцев армия была вынуждена капитулировать, оставив после себя разрушенные города и тысячи жертв.

Запретить, заглушить, закрыть

Практически сразу после прихода к власти в феврале 2014 года украинская оппозиция начала тотальное политическое уничтожение своих оппонентов. В течение нескольких месяцев в парламенте были уничтожены бывшие некогда в провластной коалиции Партия регионов и Компартия, активисты "евромайдана" провели так называемую "мусорную люстрацию", нападая на чиновников на улицах и бросая их в мусорный контейнер, а реальная власть начала осуществлять уже вполне реальную люстрацию, увольняя из госструктур целые группы лиц, так или иначе связанных с предыдущим руководством или с работой в структурах в советский период.

О подобных радикальных изменениях в 2004 году даже и не думали: в парламенте были одинаково сильны оба политических фланга, коммунисты спокойно находились в парламенте вместе с социалистами, а фактор насилия на улицах в отношении депутатов был исключён.

Что характерно, в период Оранжевой революции в вопросе свободы слова этой самой свободы было больше: телеканалы высказывали разные точки зрения, а некоторые из них в период празднования Нового года разделились: одна часть показывала поздравление действующего тогда президента Леонида Кучмы, вторая же вела трансляцию новогоднего поздравления Виктора Ющенко с Майдана. Представить себе сегодня, чтобы какой-либо украинский центральный телеканал стал делать нечто подобное, практически невозможно.

Олег Неменский, научный сотрудник Института славяноведения РАН, сотрудник Центра украинистики и белорусистики МГУ, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований:

"Конечно, Майдан-2014 является прямым продолжением Майдана-2004, ведь основные лозунги всё те же, меняется только представление о средствах их осуществления. По-прежнему Россия играет роль "главного виновного" в представлении украинцев об их бедах, и по-прежнему есть надежда на скорое решение всех проблем путём общественной консолидации. Украинский национализм формировался в конце XIX - первой половине ХХ века, в эпоху распространения в Европе крайне правых идей, нашедших своё наибольшее выражение в фашизме и нацизме. Как и этим идеологиям, украинству свойственна вера в чудодейственную силу единения нации, в то, что сила национального духа может радикальным образом претворять реальность и обеспечивать новое качество жизни. Общество доводит себя до националистического психоза, и потом рассчитывает увидеть новую реальность. Постепенно успокаиваясь и приходя в сознание, оно разочаровывается и на время теряется, и даже готово терпеть власть тех, против кого ещё недавно восставало. Но ненадолго. Украинское самосознание требует восстания, бунта".

Экономика и политика: было неважно, стало плохо

Вместе с революцией-2014 на Украину пришла и тяжёлая экономическая ситуация. Во всех своих бедах новые украинские власти обвиняли исключительно Россию и ополченцев, однако же, как отмечают эксперты, у властей находились немалые средства на строительство "стены" на границе с Россией, вооружение армии и ведение войны, и много на что ещё. Зато обычные украинцы не смогли сдержать удивления, когда недосчитались внушительных сумм в зарплатных надбавках и пенсиях, и когда смотрели на свои коммунальные платежи. Кризис затронул и другие сферы быта украинцев: например, в Киеве анонсировали повышение тарифов на общественный транспорт. Вместе с тем, киевские власти с особым рвением следят за тем, чтобы ограничения на торговлю с Россией для некоторых предприятий не нарушались.

Примечательно, что нестабильность на Украине наступила и после прихода к власти Виктора Ющенко, однако же она сглаживалась неразрывностью экономических связей с Россией и, по сути, сохранением старых экономических систем, несмотря на заявленный курс евроинтеграции. Период Виктора Ющенко прочно связан у украинцев с политическим безволием властей и перетасовками в правительстве.

Олег Неменский, научный сотрудник Института славяноведения РАН, сотрудник Центра украинистики и белорусистики МГУ, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований:

"Политический фон постепенно радикализируется, а отсутствие реальных успехов в развитии и в продвижении воображаемой европеизации приводит к отчаянию, из которого один выход - бунт. На первый план выходят люди, готовые взять оружие и решать проблемы "быстро". А таковых всегда находится много, особенно среди молодёжи. При катастрофическом развитии социально-экономической ситуации украинцы пока что сохраняют бодрость духа, так как её поддерживает вера в единение нации и быстрые решительные действия, а также надежда на благодарность Запада за столь ярко выраженные прозападные настроения.

Первый Майдан происходил в стране-лидере по экономическому росту на постсоветском пространстве, имеющей прекрасные шансы на развитие и неплохой уровень политической консолидации - о противостоянии Востока и Запада говорили ещё как о временном явлении, сильно недооценивая перспективы наступающего раскола страны. Второй Майдан происходил уже в условиях последствий первого: обрушенная экономика, нищающая страна, расколотая нация и всё время растущий уровень социальной напряжённости. К сожалению, трудно сомневаться в том, что последствия "евромайдана" будут ещё ужаснее. Часть из них мы уже видим: потеря Крыма и гражданская война на Востоке явно не входили в число желаемых результатов. Но надо понимать, что это ещё только начало, это самые ранние последствия произошедшего. Хуже того, страна уверенно движется к новому Майдану, к военному перевороту, а ресурсов пережить новые потрясения у неё уже нет".

Вражья мова

Не исключено, что репетицией Майдана-2014 стали митинги у стен Верховной Рады, направленные против принятия закона о региональных языках. Сам по себе этот закон подразумевал введение на уровень регионального статуса того языка, на котором в каком-либо регионе говорят не менее 10% населения. С помощью социальных сетей украинские националисты, в очередной раз узревшие в этом законе "руку Москвы", созвали крупный митинг, их поддержали многие политики и творческая интеллигенция. Закон в итоге приняли, однако он сопровождался грандиозными скандалами и протестами. Кстати, именно этот закон украинская оппозиция отменила первым делом, едва придя к власти.

В 2014 году украинские телеканалы демонстрируют поразительное единодушие: практически в каждом выпуске новостей так или иначе фигурирует тема России, её войск, лично Владимира Путина, российской экономики и много чего ещё. К сожалению, большинство украинских СМИ замалчивают возникающие митинги в крупных украинских городах (например, акция протеста у здания Нацбанка в Киеве или же митинг киевлян, недовольных ЖКХ), а всё народное недовольство объясняют ни много ни мало - российским инструментом пропаганды.

Антироссийская риторика присутствовала и у сторонников Виктора Ющенко, и уже после его победы на выборах восток страны начал насильно украинизироваться - были изданы указы, требующие вещания на ТВ и радио исключительно на украинском языке, а все телеканалы и кинотеатры, демонстрирующие российские фильмы, обязали накладывать субтитры на украинском языке. Однако же власти страны тогда не стали открыто выступать против России, навязывая всему народу антироссийскую риторику - как это случилось в 2014-м.

Война и мир

Обстановка и в 2004 году, и в 2014 году подогревалась подконтрольными олигархам СМИ: на телевидении и в газетах призывали "не допускать к власти бандитов", имея ввиду сторонников Януковича и "донбасских". Своё негативное дело совершали также и различные слои общества: чего стоит кричалка фанатов киевского "Динамо" под названием "Спасибо жителям Донбасса", в которой президента Украины Виктора Януковича называли нецензурным словом.

Интересно, что в 2004 году кровавого противостояния как между протестующими и полицией, так и между сторонниками противоборствующих лагерей, удалось избежать - чего не скажешь о Майдане-2014, когда в Киеве погибли сотни людей, а постоянно морально угнетаемый Юго-Восток восстал и отделился. Итогом противостояния Запада и Востока, существующего ещё со времён развала СССР, стал уход Крыма к России и автономия Донбасса, которую Киев, кажется, уже готов признать.

Олег Неменский, научный сотрудник Института славяноведения РАН, сотрудник Центра украинистики и белорусистики МГУ, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований:

"Первый Майдан весь опирался на лидерские фигуры, рассчитывал на добрую волю украинских патриотически настроенных политиков. "Евромайдан" же вообще не имел реальных лидеров. Они ему и не были нужны, ведь основные надежды теперь возлагаются не на своих политиков, не на "вождей нации", а на зарубежных системных чиновников из ЕС и США. У них не было определённого лица, и та же Нуланд на такую роль явно не претендовала. Лидеры старого Майдана не только раздражали как неоправдавшие возлагавшихся на них надежд, но и просто не были нужны. Если бы Тимошенко вообще не появилась на Майдане, на осенних выборах она наверняка собрала бы примерно тот же процент поддержки из своего ядерного электората.

Избранный президентом Порошенко хотя и существенно вложился в раскрутку и организацию Евромайдана, но никем там не рассматривался как его лидер. И это весьма печальный факт для Украины: после очередной "революции" она не смогла найти лидера нации, её возглавил человек, чьи достоинства преимущественно в его слабости - отсутствии собственной команды, массовой поддержки и верных приверженцев. Он лишь удобная компромиссная фигура, и его попытка стать сильным президентом была полностью обрушена парламентскими выборами. Украинцам сейчас не нужны свои лидеры, они в них больше не верят. Им нужны послушные проводники западной воли, своего рода колониальная администрация. Беда Украины в том, что такая колония Западу тоже не очень-то нужна. Конфликт с Россией - по большому счёту единственное, что привлекает к ней внимание" .

Остаётся лишь догадываться, как сложится судьба Украины в дальнейшем. По словам экспертов, Украину ждёт "Майдан-3", и если наблюдать за прогрессирующей шкалой насилия и кризиса первых двух украинских революций, то не исключено, что третье подобное потрясение может стать для этой страны роковым.

Украина, как молодое и независимое государство, постепенно идет к экономическому и социальному благополучию. Основой этого благополучия непосредственно является политическая система страны. Но становление этой системы не всегда происходит мирным путем.

Переломным в политической истории Украины стал 2004 год, когда всю страну всколыхнула оранжевая революция. Что же стало предпосылкой для народного восстания? Пожалуй, главный акцент нужно сделать на экономической составляющей. Ведь именно жажда экономического благополучия, проведения социальных перемен двигала народом в то время.

Оранжевая революция - это совокупность проведенных митингов протестов, забастовок и иных акций всеобщего неповиновения, главными организаторами которых стали сторонники оппозиционного кандидата на пост президента страны в избирательной гонке 2004 года - Виктора Ющенко.

Накануне 2004 года в обществе стало формироваться мнение о приходе к власти некой политико-экономической группы, которая насильственным путем будет проводить свои реформы. Ассоциировалась эта группа, прежде всего, с одним из кандидатов в президенты, а именно Виктором Януковичем.

Но как свидетельствует дальнейшее развитие событий, опасаться было нечего. Так как следующие выиграл именно Виктор Янукович, политика которого весьма позитивно сказывается на развитии Украины.

Оранжевая революция (а точнее первые акции протеста) началась после первого предварительного объявления результатов Центральной избирательной комиссией. Согласно подсчитанным голосам, победителем стал соперник В.Ющенко - В.Янукович. Но поздравлять победителя было рано, так как решением было поручено ЦИК провести повторный этап голосования.

Украинский народ стал активно протестовать против оглашенного решения. Основной причиной протестов послужило недоверие к официальным итогам а также звучавшие обвинения в массовой фальсификации голосов. Свою роль сыграло и отравление одного из кандидатов, а именно Виктора Ющенко, неизвестным ядом. Также настораживало и то, что данные предварительных опросов, так называемых экзит-поллов, показывали совершенно противоположные результаты.

С каждым днем в протестах принимало участие все больше людей, а оранжевая революция набирала обороты. Активисты от народа, несмотря ни на что, отстаивали свое мнение. Проведенный второй тур выборов также не дал желаемого результата, однако революционеры не стали сдаваться. Проведение переголосования во втором туре принесло желаемую победу, и президентом был избран Виктор Ющенко.

Почему массовое движение в Украине получило название именно «оранжевая революция»? Скорее всего, основанием для этого стала расцветка символики кандидата, в поддержку которого выступал народ, а именно оранжевые тона.

В истории независимой Украины эта революция была одной из самых массовых, до этого подобных волнений не было. Украинский народ решил продемонстирировать всему миру свое мнение, что, скорее всего, было продиктовано неудовлетворением своим социальным положением и медленным ходом экономических реформ.

Что же касается результатов оранжевой революции, то, прежде всего, свободы слова и волеизъявления, так как она носила мирный характер, и силовые методы практически не применялись. Главная победа была в том, что люди осознали силу своего слова и своих действий, получили возможность доносить свое мнение до широкого круга лиц, возможность добиваться своего. Хотя после каждой революции, и оранжевая революция в Украине не стала исключением, остается разочарование.

«Оранжевая революция»: причины, характер и результаты

Александр ЛИТВИНЕНКО,

первый заместитель директора Национального института стратегических исследований, доктор политических наук

Значение событий 22 ноября – 8 декабря 2004 года для будущего не только Украины, но Восточной Европы в целом трудно переоценить, хотя их последствия станут в полной мере очевидны лишь несколько позднее, вероятно, где-то через два-три года. Однако уже сейчас киевский Майдан – основная публичная сцена и символ событий – стал предметом пристального внимания, оживленного обсуждения как политиками, журналистами, так и экспертами, причем не только в Украине, но и за ее рубежом.

Особенностью нынешнего этапа этой дискуссии является ее чрезвычайно высокий накал, широкое использование эмоционально окрашенных терминов, например таких, как «революция» или «заговор иностранных спецслужб». Представляется, что ноябрьско-декабрьские события в Украине не были в полной мере ни тем и ни другим.

Причины и характер событий

Анализируя «оранжевую революцию», сегодня с достаточно большой долей уверенности можно говорить о ее семи основных характерных чертах.

Во-первых, протестные выступления в Киеве и других городах Украины представляли собой широкое социальное движение, направленное на защиту гражданских прав. Безусловно, в их организации присутствовали довольно существенные технологические элементы. Однако ключевым фактором этих выступлений стал высочайший уровень политической активности граждан – принципиально новый феномен современной украинской истории. При этом необходимо подчеркнуть, что такая активность была направлена в первую очередь не на поддержку конкретного кандидата, а на защиту права выбора как важнейшей общественной ценности.

Поводом для массового протеста стали зафиксированные в общественном сознании массовые фальсификации народного волеизъявления во время второго тура выборов президента Украины 21 ноября 2004 года. При этом с политической точки зрения утратил свою актуальность и значимость вопрос «где, как и кем в реальности попирались права избирателей». Общественным фактом, конвенциальной (договорной) истиной стало широкое признание гражданами (и практически всеобщее – элитами) того, что подобные фальсификации осуществлялись прежде всего властью в восточных и южных регионах Украины.

Важнейшим фактором для массового движения стала сформированная за последний год в общественном сознании угроза так называемого прихода «донецких» – политико-экономической группы, с которой стойко ассоциировался Виктор Янукович. Летом и осенью 2004 года широчайшее распространение в среде мелкого и среднего бизнеса получили рассказы о насильственном переоформлении прав собственности на конкретные предприятия с их владельцев на представителей донецкой политико-экономической группы. В сочетании с установившимся образом «агрессивных донецких», а также с известными фактами биографии тогдашнего премьер-министра Украины Виктора Януковича такие слухи создали в широких и, что наиболее важно, активных общественных кругах стойкое неприятие президентских перспектив Януковича. Его победа стала связываться даже не с продолжением политического и экономического курса Леонида Кучмы, который во многом ассоциировался с нерешенными за десять лет проблемами Украины, а с открытым наступлением на права и свободы граждан, возможности свободного развития Украины.

Во-вторых, ноябрьско-декабрьские события были преимущественно городским движением, которое по своим существенным характеристикам близко к муниципальным, городским восстаниям в европейских городах в Новое время. Достаточно интересные параллели с «оранжевым» движением можно найти в классической «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли.

Лидирующей социальной группой в движении стал средний класс, мелкая и средняя буржуазия, интеллектуалы, преимущественно 1960 – 1970-х годов рождения. Особая роль в протестном движении принадлежала тем, кто работает с информацией: журналисты, рекламщики и программисты стали его важнейшей движущей силой. Именно неполная контролируемость как правящим режимом, так и политической оппозицией систем общественной коммуникации, и прежде всего информационной сети Интернет, предопределила активность населения, а также размах протестных акций. Важнейшим результатом событий стала проявленная широкая социальная солидарность, опирающаяся на высокое «классовое сознание» соответствующих слоев. Движение было также поддержано и некоторыми другими социально близкими группами, в том числе существенной частью бюрократии и, в первую очередь, сотрудниками правоохранительных органов, спецслужб и армии.

В-третьих, в целом довольно ограниченное буржуазно-демократическое движение за гражданские права сдетонировало с архетипами массового сознания. Основным лозунгом Майдана была борьба за Правду и Справедливость – главные политические понятия в странах поствизантийского ареала. Именно за Правду, за восстановление попранной Справедливости выступали не только в Киеве, но и в Белграде, Софии и Тбилиси. И непринципиально, насколько реальным было такое попрание или представление о нем было сформировано с помощью современных коммуникативных технологий. Существенно важнее, что в постсоциалистических странах Справедливость, в первую очередь социальная, нарушалась и нарушается повсеместно. Достаточно отметить, что доходы 10 % самого обеспеченного населения превышают доходы 10 % наименее обеспеченных более чем в 30 раз.

Удивительную даже на фоне других событий второй половины 1990 – 2000-х годов бескровность и толерантность украинских событий следует отнести, кроме особенностей украинского общества и его поведенческой культуры, на счет существенно более тесной близости различных фракций украинского истеблишмента, как правящих, так и волею судеб оказавшихся в оппозиции, а также на счет личных качеств их лидеров.

Следует отметить, что на протяжении 1997–2004 годов состоялся ряд успешных и не совсем революций в странах Восточной и Южной Европы, которые существенно отличались от предыдущей волны «бархатных революций» в странах Центрально-Восточной Европы. Различные по размерам, геополитическому положению, исторической судьбе и политическим системам, эти страны объединяет только одно – доминирующая православная (и близкая к ней армянская) традиция и в целом принадлежность к так называемому поствизантийскому культурному кругу.

Почти единые по задачам, движущим силам и сценариям такие события состоялись одновременно в историческом измерении исключительно в поствизантийских странах, но пока что не во всех. Не во всех, например в Белоруссии, они были успешны. Однако этой судьбы до сих пор избежали Греция, Македония, Румыния, Турция и Российская Федерация. И если первые четыре страны уже давно встроены в новую Европу, а именно это в конечном счете и является основной целью судьбоносных «политических карнавалов», то в отношении России вопрос до сих пор остается открытым.

В-четвертых, противоречие между уровнем развития общества и политической системой стало основной причиной кризиса. Важнейшей характеристикой событий был высочайший уровень самоуправления, который характеризовал протесты. Вообще, украинское общество во время «оранжевых» протестов продемонстрировало значительно более высокий уровень как политической, так и общей культуры, нежели основные политические силы.

В то же время существенной особенностью президентской кампании с точки зрения «оранжевых» событий стало то, что разворачивание этой кампании происходило в двух различных плоскостях. Если в информационно-коммуникативной сфере на Виктора Януковича работала прежде всего медийная и наглядная агитация плюс массовые официозные мероприятия, то Виктор Ющенко, по крайней мере до своей болезни, выступал на митингах в регионах, а его команда была очень активна на уровне продуцирования слухов, анекдотов. Такая особенность кампании Ющенко принципиально упростила задачу мобилизации его сторонников на протестные мероприятия.

В-пятых, существенную роль в киевских, и еще более – в западноукраинских событиях сыграл фактор национально-освободительного движения. В восприятии многих украинцев из западных и центральных областей Ющенко стал выразителем национальных чаяний – особенно в контрасте с поданным в качестве пророссийского кандидата Януковичем. Активная поддержка «оранжевых» политиков на Западе Украины связывалась с надеждой на ускоренное решение задач дальнейшей эмансипации от России и приобретение Украиной центрально-восточноевропейского качества. Сюда же следует отнести и наличествовавший религиозно-конфессийный элемент. В силу политической логики, а еще более – достаточно жесткой публичной поддержки Януковича отдельными представителями Украинской православной церкви Московского патриархата «оранжевое» движение нашло дружественно-позитивное отношение со стороны представителей иных конфессий, в первую очередь УПЦ Киевского патриархата и Украинской греко-католической церкви.

Впрочем, несмотря на то, что в рядах «Нашей Украины» немало политиков с ярко выраженным националистическим или радикалистским имиджем, весьма сомнительно, что Ющенко и возглавляемая им политическая сила захочет и тем более сможет обеспечить выдвижение и, главное, реализацию программы украинского этнического национализма. Намного вероятнее постепенное, безусловно, довольно медленное и небесконфликтное формирование новой украинской идентичности на основе общегражданских ценностей.

В-шестых, важным фактором в возникновении и существовании Майдана стало молодежное движение, студенческий бунт, в котором достаточно явно ощутим привкус парижских событий 1968 года. Во время протестного митинга практически непрерывно шел концерт известных украинских рок-групп, также можно отметить существенные элементы карнавальной культуры. Активное участие популярных рок-певцов и других представителей молодежной контркультуры в избирательной кампании Ющенко и затем в протестах еще более подчеркивает парадокс – превращение «лучшего банкира в мире в 1997 году» в символ чаяний принципиально антибуржуазно настроенных граждан Украины.

В-седьмых, безусловно, в осуществлении массовых протестов сыграла весомую роль технологическая составляющая. В частности, к ней следует отнести протестные организации типа «Поры» и т. д. Организация 18-дневного митинга, приезд в Киев десятков тысяч протестантов, преимущественно из Западной и Центральной Украины, порядок в палаточном городке и многое другое не могло быть осуществлено без наличия технологического ядра. Однако без стихийной составляющей масштаб акций, по экспертным оценкам, не превысил бы 40–70 тысяч протестующих, а формат воспроизводил бы события акции «Украина без Кучмы!» (зима 2001 года) или оппозиционной акции «Восстань, Украина!» (сентябрь 2002 года), которые не привели к существенным политическим последствиям.

Внешнее влияние

Важнейшей проблемой при анализе «оранжевых» событий 2004 года остается проблема массированного внешнего вмешательства во внутренние дела Украины. При этом можно говорить о четырех основных игроках: США, Российской Федерации, ЕС, а также как об отдельном игроке – странах «новой Европы», в первую очередь Польше и Литве.

Принципиальное отличие между влиянием Запада и России состоит в различных механизмах и формах. США и страны Европы имели достаточно артикулированную позицию относительно Украины. Во-первых, ими уже более десяти лет осуществлялись целенаправленные кампании по формированию прозападной украинской элиты, в частности в среде экспертов и журналистов, что в результате оказалось весьма эффективным. Во-вторых, официальный Вашингтон и Брюссель заняли чрезвычайно выигрышную позицию обеспечения прозрачности и демократичности процедуры выборов. В-третьих, в кризисной ситуации США, ЕС, Польша и Литва сумели стать активными посредниками в переговорах и обеспечить адекватное информационное, дипломатическое и специальное сопровождение своих действий. Официальному Западу удалось достаточно успешно обеспечить реализацию своих интересов, в целом сохранив при этом имидж невмешательства. Таким образом, прозападные силы в Украине получили существенное подкрепление своих позиций.

Важнейшим результатом событий стала фиксация новой роли Европейского союза как активного игрока на постсоветском пространстве. Польша, Литва и «брюссельские бюрократы», известные своей верностью евроатлантическим идеалам, значительно повысили свое влияние в Украине, создав определенные предпосылки для расширения «новой Европы» и обретения ею определенной субъектности.

В то же время украинская политика России характеризовалась неаккуратностью, отсутствием сколько-нибудь долговременного планирования, импульсивностью и ставкой на весьма сомнительные политические технологии. Резко активизировавшись на украинском направлении только в последние месяцы перед выборами, Россия не смогла выработать собственную позицию, обеспечивающую эффективную реализацию ее национальных интересов при уважении выбора украинского общества. Фактически возможности РФ были использованы в качестве ресурса командой Януковича. В частности, иначе как немаловажную ошибку нельзя оценить практически явное участие Владимира Путина в агитационных мероприятиях в пользу Виктора Януковича.

Принципиально повысив ставки в игре, Кремль превратил победу Ющенко в свое существенное геополитическое поражение. Существенно подорван положительный имидж современной России и лично Путина, еще недавно самого популярного политика в Украине. Поддержка и, более того, инспирирование восточноукраинского автономизма и сепаратизма со стороны отдельных российских журналистов, экспертов и даже политиков создает чрезвычайно негативный психологический климат в межгосударственных отношениях. Тем самым принципиально облегчена консолидация антироссийских сил в украинской политике и стимулировано проведение четко антикремлевского курса во внешней политике Украины.

Выход из кризиса и его общая оценка

Основные политические силы, в том числе инициировавшие протестное движение, достаточно быстро, где-то к 26–27 ноября, были напуганы его размахом и начали прилагать усилия, направленные на минимизирование результатов ноябрьских протестов, а также на постепенное ослабление социальной активности. В силу этого купирование глубокого кризиса было осуществлено через сложные политические решения Верховной рады – парламента Украины – и (с их учетом) политико-правовые решения Верховного суда. Решение высшей судебной инстанции 3 декабря 2004 года вступает в определенную коллизию с буквой закона, однако оно было принято в рамках действующей Конституции 1996 года и общего духа украинского законодательства. В целом его можно оценить как открывшее путь к урегулированию политической ситуации без выхода за пределы правового поля. Тем более что на момент принятия решения Верховным судом существовали весьма серьезные признаки возможной дальнейшей эскалации ситуации, перехода к принципиально неправовым, даже насильственным методам разрешения политических проблем. Решение Верховного суда было окончательно оформлено соответствующими законодательными актами Верховной рады и решением Конституционного суда, обеспечившими достаточную легальность и легитимность «третьего тура» выборов.

В силу вышеизложенного в целом «оранжевые» протесты ноября – декабря 2004 года можно характеризовать как мощнейшее протестное движение, обеспечившее защиту избирательных прав граждан и победу одной из фракций украинского истеблишмента. Одновременно эти события не привели и не могли привести к коренной ломке социально-политического строя и поэтому вряд ли могут сегодня оцениваться как революция. Однако Майдан привел к изменению многих тенденций общественно-политического процесса не только в Украине, но и во всей Восточной Европе. Размер и характер этих изменений, которые проявятся уже в ближайшие несколько лет, и дадут возможность реально оценить масштабы «оранжевого» движения.

Результаты и тенденции послекризисного развития

Среди основных результатов посленоябрьского развития следует выделить в первую очередь такие.

Во-первых , Украина вступила в период формирования нового политического режима, кристаллизации его основных характеристик, который продлится как минимум до середины 2006 года, когда после парламентских выборов марта 2006 года сформируется новая конфигурация и баланс политических сил. Основными особенностями этого периода, вероятно, будут половинчатость и противоречивость. Причем последствия «оранжевых» протестов для протекания и направления этого процесса будут иметь скорее психологический, нежели практический политический характер.

Во-вторых , не стоит переоценивать значение конституционных изменений 8 декабря 2004 года. Их следует рассматривать скорее как символ готовности основных политических акторов к компромиссу, нежели как сам компромисс и соглашение о законодательных рамках политического процесса. Известно, что фактическая конституция часто существенно отличается от конституции формальной, поэтому принятое Верховной радой Украины ограничение полномочий президента в пользу правительства и парламента обозначает не конечный результат, а только направление развития политического и государственного режима.

В-третьих , важнейшим результатом кризиса стало резкое расширение сферы публичности. В этой сфере произошел настоящий прорыв – Украина увидела, как много интересных и умных людей есть как в столице, так и в регионах. Разблокирование официальных СМИ, если оно не станет кратковременным эпизодом, уже в ближайшем будущем должно катализировать развитие гражданского общества, создать новые рычаги общественного давления на элиты и государство.

Одновременно в сферу общественной дискуссии попали важнейшие вопросы развития Украины, ранее замалчиваемые из достаточно обоснованных опасений за гражданский мир и спокойствие. Речь идет, в частности, о проблемах новой украинской идентичности, культурно-языковых противоречиях, региональных различиях, проблемах местного самоуправления и устройства страны.

В-четвертых , возникает уникальный шанс для дальнейшей культурной консолидации Украины. Именно сейчас следует проработать и уже в ближайшее время осуществить комплекс мер по целенаправленному формированию новой украинской идентичности, которая бы интегрировала и сняла до сих пор чувствительные проблемы региональных различий: языковые, религиозные и т. п. В условиях активизации сепаратистских проявлений, которые могут составить серьезнейшую угрозу национальной безопасности Украины, эта проблема приобретает особое значение.

В-пятых , «оранжевые» протесты засвидетельствовали формирование в Украине мощных городских социальных слоев. Именно их политическая активизация создает определенные возможности и перспективы для дальнейшего развития Украины в европейском направлении.

В-шестых , ныне в Украине существует реальная возможность воздействовать на содержание будущей политики, сформировав новую политическую и социальную повестку дня. Уникальность ситуации в том, что, присутствуя при рождении нации, можно повлиять на все ее будущее развитие. И в этом высший интерес и ценность ситуации для интеллектуалов.

В-седьмых , существенным образом изменилось политико-психологическое измерение международной ситуации, в которой находится Украина. С одной стороны, активность граждан принципиально улучшила имидж Украины в Европе и США, создала определенные позитивные предпосылки для активизации и успешного развития отношений с Западом, и в первую очередь с США и непосредственными западными соседями Украины – странами «новой Европы».

С другой стороны, украинско-российские отношения уже в ближайшее время вступят в период определенного охлаждения. Среди причин этого – восприятие Кремлем и значительной частью российского экспертного сообщества украинских событий как катастрофического поражения РФ в ее глобальной игре с США, а также в немалой степени – опасения относительно экспорта идей «оранжевой революции». В этой ситуации Украина должна разработать и проводить предельно взвешенную внешнюю политику, особенно на российском направлении. Тем более что есть достаточно много оснований прогнозировать, что декабрь 2004 года подведет черту под существованием постсоветского пространства как особого геополитического региона, гегемонию и безусловное доминирование в котором осуществляла Москва.

Рекомендуем почитать

Дерматология

Ягодный мусс на манке Как приготовить мусс из замороженных ягод

Финансы

Причины, симптомы и лечение патологии

Hi-Tech

Что такое сложение сил. Измерение силы. Сила. Сложение сил

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно