10 августа, в , в г. Кондопога было совершено ужасное преступление. И не только против Русской Церкви или отечественной культуры, но и против русской души и Российской Державы.

Подросток-сатанист сжег Успенскую Церковь XVIII века, равную по своему значению всемирно известным Кижам. Церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы была построена в селе Кондопога в 1774 году. Она пережила и три русских революции, и гражданскую войну, и коллективизацию с пятилеткой безбожия, и Великую Отечественную войну. Не пережила только современную эпоху сатанинского варварства и меркантильного равнодушия.

Успенский храм, увенчанный огромным величественным шатром, был одним из самых высоких в Карелии. В рассветных и закатных лучах он напоминал громадную свечу. Кто думал, что эта свеча сгорит всего за 15 страшных минут?..

Внутри храма сохранялся барочный иконостас - к сожалению, без икон: по некоторым сведениям, их изъяли финны во время Великой Отечественной войны. Но сохранилась замечательная композиция на потолке: Христос-Архиерей и двенадцать апостолов. Резные столбы внутри храма символизировали Древо Жизни. Теперь ничего этого нет.

Помню службы в этой церкви: полный храм, старики и молодежь, живые, радостные лица

Мне довелось в начале-середине 1990-х годов молиться, петь и читать в этом дивном храме. Самые первые службы в нем начались летом 1991 года, что явилось заслугой отца Льва Большакова, в прошлом известного археолога, назначенного в Кондопогу покойным митрополитом (тогда епископом) Петрозаводским Мануилом. Богослужения в нем совершались только летом, в другое время они проходили в новом зимнем храме, в самой Кондопоге. Живо помню эти службы: полный храм, старики и молодежь, живые, радостные лица. В эпоху падения российской государственности православная вера давала смысл жизни, она позволяла преодолевать трудности и проблемы того непростого времени. Удивителен был приход, собранный отцом Львом: с одной стороны - ветераны войны, бывшие ссыльные. Например, матушка Елена, первый чтец в храме. В годы войны она была операционной медсестрой в госпитале. Маленькая, худенькая, она днями и ночами стояла у операционного стола, временами чуть не падая от усталости. Или первый староста храма Михаил Романович, инженер из ссыльных, человек кристальной честности и кристальной веры. А с другой стороны - молодежь, студенты, школьники, для которых храмовая жизнь была глотком свежего воздуха посреди серой, тяжелой, временами свирепой повседневности.

К отцу Льву в Успенский храм часто приезжал владыка Мануил, временами привозил целый автобус подарков для прихода. Приезды владыки всегда были радостью, его доброта и внимание привлекали многих. Митрополит Мануил и отец Лев были духовными чадами известного петербургского священника Василия Лесняка, и во время их совместного богослужения живо чувствовалась атмосфера духовного братства. Временами приезжали именитые гости из-за рубежа, например известный богослов и византинист протоиерей Николай Озолин. В 1993 году отец Лев собрал научную конференцию, посвященную Успенской церкви, и выпустил сборник ее докладов. В том же году со своими прихожанами он отправился в экспедицию в Псков копать церковь Успения с Запсковья. Это была не просто научная или рабочая поездка, это была единая церковная жизнь - с общей молитвой, общей трапезой, общим трудом, паломничеством к псковским святыням (в том числе в Псково-Печерский Успенский монастырь).

В Кондопоге практически сразу появилась церковно-приходская школа и для детей, и для взрослых. Отец Лев собирал прихожан по четвергам для чтения Евангелия и его разъяснения. Его супруга, матушка Юлия, создала иконописную мастерскую. Жизнь вокруг храма, вокруг Евхаристии и слова Божия - вот что можно было сказать о кондопожском приходе.

А вокруг храма бушевали волны житейского моря, временами весьма свирепые. Вспоминается один эпизод: к отцу Льву пришел заключенный, которого выпустили на побывку за хорошее поведение. Батюшка с ним побеседовал, посоветовал, как готовиться к крещению, и порекомендовал креститься при следующей побывке. Но этому не суждено было свершиться: заключенного убили, когда он вернулся на зону. Другой случай: когда отец Лев ехал венчать в Успенском храме своих прихожан, на дороге он увидел разбившегося мотоциклиста, погибшего из-за собственного неразумия и лихачества.

Карелия - не только депрессивный регион с высоким уровнем безработицы и большим количеством тюрем и зон, но и место духовной брани, где встречались и колдуны, и экстрасенсы, и сатанисты. Показательна была некая баба Клара, экстрасенс, которая рекомендовала своим пациентам вначале сходить в церковь (желательно подойти к Причастию!), «подзарядиться энергией», а потом прийти к ней. Были и более откровенные колдуны, с ненавистью относившиеся к Церкви.

Поэтому подросток-сатанист появился не из пустоты. Влияние интернета, разумеется, не стоит сбрасывать со счетов, однако вряд ли он действовал один, исходя из своих личных эмоций. Не исключено, что за ним стояли взрослые дяди, которые объяснили ему, что, поскольку он несовершеннолетний, ему ничего не будет. На то, что уничтожение Успенской церкви было заранее запланированной акцией, показывает и продуманный способ действия подростка, и известие о том, что он получил какое-то сообщение на планшете, и многое другое. Надеемся, что следственные органы не спустят дело на тормозах, не свалят все на неадекватного подростка и найдут вероятных заказчиков этого гнусного преступления.

Гибель Успенской церкви - уникального исторического памятника - стала возможной и в результате небрежения карельских властей. Несмотря на неоднократные сигналы, храм так и не был оснащен системой автономного пожаротушения. Церковь не была окружена оградой, не говоря уже о системе видеонаблюдения. Красноречивый факт: трижды правящие архиереи Карельской епархии (вначале митрополит Мануил, затем митрополит Константин) обращались к властям Петрозаводска с просьбой разрешить строительство храма Всех Карельских святых на территории епархиального управления - и трижды следовал отказ. В последний раз с формулировкой: необходимо рассмотреть, а нужен ли такой храм Петрозаводску?

Сейчас некоторые публицисты говорят о нашей вине в этом событии. Действительно, мы все виноваты, потому что допускаем практически легальное существование сатанистов в нашей стране, свободное функционирование их сайтов, беспрепятственное распространение их музыки и символики, безнаказанное действие их адептов. Вспомним убийство оптинских монахов, которых умертвил сатанист Аверин. Дело спустили на тормозах, объявив его психически неполноценным убийцей-одиночкой. И даже сравнительно недавние убийства в Южно-Сахалинске не отрезвили общество.

Правоохранительные органы почему-то не проявляют желания серьезно расследовать подобные случаи, предпочитая все списывать на ненормальных преступников-одиночек и не придавая должного значения сатанинским организациям. Между тем они изначально являются экстремистскими по своей сути и своей целью ставят не просто «оскорбление религиозных чувств верующих», но, в конечном счете, уничтожение религии и физическое уничтожение самих верующих. Надеемся, что в основе подобного небрежения властей лежит недопонимание социальной опасности сатанизма. К сожалению, на власть имущих давит либеральная парадигма, согласно которой должны расти все цветы, даже если это «цветы зла». К чему подобная идеология может привести, понятно: если огород не пропалывать, он зарастет чертополохом.

В образовании торжествует потребительский подход, а ученик-потребитель «съест» любую идею

Следующая наша вина в том, что мы допустили торжество потребительского подхода в образовании. Бывший министр образования Фурсенко заявил: «Советское образование занималось воспитанием личности. Мы должны работать над созданием компетентного потребителя». И был создан такой ученик-потребитель, который ест все подряд на информационном поле, подобно известному животному с копытцами и пятачком. Чему удивляться, если зачастую подобные потребители наедаются ядовитых «цветов зла» и затем, звонко цокая копытами и повизгивая на весь интернет, мчатся к обрыву, за которым - погибель?

То же произошло с кондопожским поджигателем, питавшимся теми духовными помоями, которые предоставляла ему Всемирная сеть, и наткнувшимся на сатанинские информационные продукты. Если бы он мог внимать советам, можно было бы посоветовать ему признаться в содеянном и покаяться. В противном случае его единомышленники могут сделать из него и мертвого героя - принести в жертву сатане, что часто происходит в подобных сообществах и что так часто списывается на обыкновенные самоубийства. Только вряд ли подросток сейчас способен что-то слушать: он весь раздувается от гордости за совершенный поступок, считая его геройским. Но по сути ничего геройского тут нет - тут трусость и подлость. Попробовал бы этот паренек полезть с канистрой на Сбербанк или на мечеть… Понятно, что бы от него осталось. А пойти на беззащитную, по сути дела не охраняемую старинную церковь - можно… В интервью местные жители назвали этого парня «козлом». Увы, в духовном плане это определение точное: если ты поклоняешься существу с козлиной головой и рогами, то и сам становишься подобен ему.

Сознание, ориентированное только на настоящее, в котором нужно брать от жизни все, не может не порождать преступлений

Еще одна наша вина в том, что мы создали общество, где распространено неуважение и равнодушие к исторической памяти, к памятникам культуры и древним святыням. По сути дела создание постмодерна не подразумевает ни прошлого, ни будущего. Прошлое постоянно меняется, «конструируется» или «деконструируется» по потребе власть имущих; будущего нет. Остается настоящее, в котором нужно брать от жизни все. В том числе то, что плохо лежит. Подобное сознание не может не порождать преступлений, в том числе подобных кондопожским.

И, наконец, самая наша главная вина состоит в создании общества, где не могут не произрастать ядовитые цветы сатанизма, если это общество построено на поклонении маммоне, золотому тельцу. Как точно сказано в опере «Фауст»: «Люди гибнут за металл. / Сатана там правит бал».

В Евангелии определенно сказано: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6: 24). Служение маммоне ведет к погибели. Святитель Николай (Велимирович) пророчески сказал: «Надеявшиеся на золото умерли с голоду. Надеявшиеся на железо погибли от железа». Пожар в кондопожской церкви - знак и призыв к покаянию всего нашего общества, если мы не хотим, чтобы это пламя перекинулось на наши дома и города. Ведь тогда дело не ограничится сожжением одной церкви. Поэтому изменимся и покаемся, то есть преобразим наш ум, отсечем от него страсти гордости, злобы, гнева, лености, сребролюбия и своекорыстия, которые погубили прекрасный Успенский храм Кондопоги.

Когда папа - неверующий

СВЯЩЕННИК: Не стоит особенно заострять на этом внимание, а ответ давать простой, например: "Когда ему захочется побыть с Богом, пойдет и он, а пока мы с тобой помолимся за него в церкви". Это и просто, и совершенно правдиво, что особенно важно для ребенка.

ПСИХОЛОГ: Если ребенок не спрашивает, не стоит акцентировать на этом внимание. Возможно, это именно мамина проблема. Но родителям важно обсудить друг с другом вопросы веры, решить, надо или не надо ходить с ребенком в храм, причащать его. На эти решения и стоит опираться в дальнейшем.

Если отец нормально относится к тому, что мать водит ребенка в церковь, тогда малышу можно объяснить так: "Папа молится про себя. А я считаю, что это лучше делать в храме. Для меня важно, чтобы и ты ходил туда со мной. Ты же видел в храме других детей? Тогда и папа, может быть, к нам присоединится".

Но если муж категорически против Церкви, ситуация намного сложнее. И обманывать ребенка не стоит, потому что для него будет двойным ударом услышать от папы в ответ на вопрос, почему тот не идет в храм, что Бога никакого нет и вообще непонятно, зачем мама с тобой таскается куда-то по выходным!.. Мало того, что Бога нет, так еще и мама его обманывала! Еще раз подчеркну, что нужно обсудить этот вопрос в кругу семьи и договориться о единой позиции. Например, сказать мужу: "Можно я отвечу сыну так-то и так-то? Ты не против?". Важно, чтобы ребенок не чувствовал конфликта, напряженности, связанных с этим вопросом. ¦

Где ты, мама?!

СВЯЩЕННИК: Скорее всего, дочка просто боится, что с мамой может произойти что-то плохое. Она понимает, что всю семью и особенно маму ждут какие-то изменения, но не представляет, какие именно, и чувствует страх. Отнеситесь к этому спокойно, уделяйте ей больше внимания, будьте нежной и терпеливой. Обязательно благословляйте ее на ночь и просите, чтобы она благословила Вас, когда Вы уходите из дома. Объясняйте ей, что Господь знает и любит вашу семью и сохранит ее от всякого зла, если вы будете молиться друг за друга. Если девочка от страха просыпается ночью - дайте ей попить святой воды, прочитайте молитву Честному Кресту и побудьте вместе, пока она снова не заснет.

ПСИХОЛОГ : Причина - ревность ко второму ребенку и неуверенность дочки в том, что после его появления любовь родителей к ней останется неизменной. Обязательно говорите ей вечером, что Вы любите ее, ласково укладывайте спать. Впереди у нее кризисный возраст - три года. Она, с одной стороны, пытается почувствовать свою независимость, а с другой - понять, так ли она осталась важна для родителей.

Дочка должна быть в курсе того, что будет дальше, кто и когда родится. Не стоит оставлять ее в неведении до последнего момента. Можно поговорить с ней о том, что у мамы в животике растет маленький ребеночек, и она была когда-то такой, рассказать, где будет стоять кроватка с маленьким, пойти вместе в магазин покупать одежку для младенчика, рассказать, как Вы планируете его назвать и т. д. Вообще разница в два-три года между детьми будет ставить перед Вами еще много вопросов в будущем, и никогда не надо забывать, что старшему ребенку тоже нужны родительские любовь и внимание. И когда родится малыш, старайтесь, чтоб старшая дочь не чувствовала себя брошенной, нелюбимой, забытой. Для этого можно привлечь родственников - бабушку, дедушку, чтобы они могли помочь вам, погулять со старшей, позаниматься с ней.

Психотерапевт Лиля ФИЛИМОНЕНОК, протоиерей Лев БОЛЬШАКОВ, настоятель Успенского храма г. Кондопога (Карелия)

http://www.foma.ru/articles/1159/

Протоиерей Лев БОЛЬШАКОВ, настоятель Успенского храма в г.Кондопога (Карелия):

Я пришел к Богу не от какой-то беды. У меня и до того была счастливая жизнь, чудные друзья, замечательный брак, хорошая работа! Сейчас, оглядываясь на самого себя до Церкви, я спрашиваю — а чем такой человек плох? Он честно трудится, воспитывает детей, культурно отдыхает. Разве его жизнь неполна? Понять это можно только тогда, когда жизнь действительно становится полной.

Мой путь не совсем типичен: я не учился в духовной школе, и пришел к священству уже зрелым, 45-летним человеком.
К вере меня привел случай. По первому образованию я физик. Поработав года четыре по специальности, я потерял интерес к профессии и пошел учиться в Академию художеств на факультет истории искусств.

Моей темой была монументальная монгольская архитектура. Однажды мы были в экспедиции в Полоцке, и я зашел в Спасо-Преображенский собор. И тут на меня накатило. Постояв какое-то время на службе, я совершенно отчетливо понял и почувствовал, что Он есть. Какой радостью меня обдало это внезапно обретенное знание! Мне, как в детстве, захотелось бегать, прыгать, кричать от счастья! И местные бабульки, которые шли из храма, уже не казались мне чужими. Я даже подумал: «Вот теперь, бабки, у вас нет от меня секрета!»…

Пришел к Богу не от какой-то беды. У меня и до того была счастливая жизнь, чудные друзья, замечательный брак, хорошая работа! Сейчас, оглядываясь на самого себя до Церкви, я спрашиваю — а чем такой человек плох? Он честно трудится, воспитывает детей, культурно отдыхает. Разве его жизнь неполна? Понять это можно только тогда, когда жизнь действительно становится полной. Слепой от рождения не представляет меры своего несчастья. Разве только временами, натыкаясь на препятствия и набивая шишки, он смутно догадывается, что чего-то недостает для нормальной жизни. Думаю, всякая живая душа должна тосковать о Боге. Тосковал ли я? Не знаю. Только, если бы не тосковал, не брал бы, наверное, пять абонементов в филармонию, едва успевая на все концерты. А что было делать в 70-е годы, как не спасаться искусством от общего идиотизма! Кто-то запивал, но меня это, к счастью, миновало. Думаю, несмотря на внешнее благополучие моей жизни, кризис все же был неизбежен. Как у Счастливцева из пьесы Островского, который приехал к родственникам, а после рассказывал, как там хорошо живут, сытно едят и много спят: «Я было поправился и толстеть уже стал, да вдруг как-то за обедом приходит в голову мысль: а не удавиться ли мне?»…

В следующем году мы копали там же, в Полоцке, и я решил подойти к местному священнику, чтобы задать вопрос о крещении. «А вы не боитесь около меня идти?» — спросил он. Это были 70-е годы, он шел по улице в подряснике. «Нет, не боюсь», — ответил я. «Торопиться нельзя», — сказал он и дал мне богословские книжки — подготовиться. Каждый день, пока не начинались работы, я вылезал из палатки и читал. Книги были для меня трудны, но мил сам по себе факт, что я читаю такой текст… Спустя какое-то время я попал к отцу Александру Меню, который меня оглашал и, наконец, крестил. Это произошло у Зои Масленниковой, которая снимала дачу специально для бесед после службы. Меня и крестили там, на веранде. А в Ленинграде отец Александр посоветовал мне ходить к приснопамятному Василию Лесняку, которого все мы очень любили.

Часто люди сетуют, как много в храмах народа, какие очереди на исповедь, жалуются, что батюшки вечно заняты, и к ним не подступиться. Но ты ведь ждешь настолько важного, хорошего, серьезного, что невозможно получить это просто по заказу, как в универмаге, где вышколенные продавцы сразу же выбегают к тебе навстречу. Нужно набраться терпения. Если ты хочешь переменить свою жизнь, понять что-то главное — найдешь способ прийти еще раз, найти, дождаться… Помню, как когда-то придумывал себе командировки — в Киев, в Москву, чтобы побыть в лавре! Тут уже не считаешь грошовых своих минут, своего «драгоценного» самолюбия — посмотрели на тебя или нет, ответили тебе с первого раза или со второго, а хочешь только стоять и слушать!..

Итак, я воспользовался советом и стал ходить в Шуваловский храм, к отцу Василию. Там у него возникла замечательная община. Для меня стало еще одним доказательством бытия Бога, что мы, такие разные, собрались вместе. Доктор математики, архитектор, лифтерша, полубомж… Встречались обычно у нас дома. Еще ходили в больницу: помогали в отделениях, выполняли санитарную работу. Я чувствовал, как это нужно и важно. Думалось порой: «Вот не пришел бы я, она бы здесь так и лежала — мокрая». Происходило это, в основном, по вечерам после работы. Но усталости не было: служение не отнимало, а давало силы..

Постепенно стало ясно, что наша община должна стать приходом. И я пошел к батюшке с тем, что словами сказать боялся, в чем еле сам себе признался, — с желанием стать священником. Думал, если он сейчас прогонит, то все оставлю, как есть. Но батюшка сказал — «да». Я предполагал, что назначат в тюрьму или в больницу. Казалось, это и есть наша стезя. А отец Василий говорит: «В Карелию».

Что за Карелия такая? Где? Пришел домой, рассказал жене. Посмотрели на карте… и решили ехать. Приехали — а там служить негде, жить негде, но вдохновения у нас хоть отбавляй! Там, в Карелии, меня и рукоположили.

В первое время было так чудно… помню, приезжали в Санкт-Петербург как за границу, где люди ходят в чистой обуви, где не надо топить печку и носить воду из колодца. Ужасно вспоминать, как все здесь было неуклюже и неумело. Нам дали крохотное помещение, бывшую насосную станцию — 6 на 6 метров. Некому было петь и читать, но радость начала служения перекрывала все неудобства. Собрался замечательный народ, к тому же не оставляли друзья из Петербурга, приезжая почти каждые выходные. Пусть людей в приходе — раз-два и обчелся, пусть это все, в основном, пожилые люди да дети, но вдруг оказалось, что вместе мы — Церковь! Это удивительно и особо явственно ощущается на таком вот пустом месте — Церковь живет присутствием и деятельностью не только людей.

Помню, один мальчишка-пятиклассник спросил, как я у них оказался, а я ответил, что сначала речь шла о моем назначении в Медвежегорск. И вдруг он так возмутился: «Как! Это Вы были бы сейчас в Медвежегорске, а я бы тут загнивал!» И еще одна картинка врезалась мне в память. Вечер после службы, в храме полумрак, никого. Одна наша прихожанка, обычная церковная бабулечка трет какие-то подсвечники, я поправляю икону на аналое. И вдруг она оборачивается и тихо так говорит: «Отец Лев, а ведь это… настоящая жизнь, самая что ни на есть настоящая!» И я отчетливо понял, что она имеет в виду… ■

Не так много в Санкт-Петербурге церковных общин, которые образовались и долгое время существовали без храма. К таким редким исключениям относится приход храма великомученицы Анастасии Узорешительницы на Васильевском острове.

ПРИ СВЕЧАХ, ПОД ПОКРОВОМ ТАЙНЫ…

Настоятель прихода вспоминает, что впервые столкнулся с общиной как явлением в 1983 или 1984 году, в командировке в Киеве. Знакомые дали адрес семьи, где можно остановиться. Это была семья баптистов: молодые муж и жена (муж - потомственный баптист), несколько детей. В воскресный день они поехали в молельню, и отец Александр, тогда просто молодой человек, «начинающий православный», тоже поехал за компанию: «Собрались люди разного возраста, разного культурного уровня, и им вместе было хорошо… Я столкнулся с какой-то другой общностью людей и именно тогда задумался о серьезном воцерковлении».

Будущий священник решил найти нечто подобное у православных. После некоторых поисков и расспросов узнал о квартирных встречах и попросил, чтобы его привели туда.

Это был 1985 год, мне было понятно, что за это точно не посадят, но проблемы на работе еще вполне могли быть. Некоторые опасались больше, я опасался меньше, поскольку дядя мой активно занимался антисоветской деятельностью, за что и сидел по полной программе, и я хорошо понимал, за что можно было сесть, а за что нельзя. Тем не менее, всё было немножко «тайнообразующе», - вспоминает отец Александр.

Сначала пришлось ждать во дворе, потом его отвели в квартиру, расспросили, кто он и откуда. Хозяином дома был Лев Большаков. Лев и его супруга крестились у протоиерея Александра Меня в Москве, лет пятнадцать ездили каждое воскресенье к нему на службы, потом отец Александр Мень «перепоручил» их протоиерею Василию Лесняку и они стали посещать , а Александр Степанов в то время тоже был прихожанином этого храма…

Квартира была обычная, в пятиэтажке, - говорит отец Александр. - Я застал довольно большую компанию, человек пятнадцать-двадцать. Это был так называемый «день открытых дверей», когда можно было привести посторонних, а своим кругом они собирались еженедельно. Зажигали свечку и читали главы из Евангелия, по очереди, каждый по два-три стиха. Потом каждый по кругу должен был высказаться. В общем, то, что называется евангельской группой. Читали и Ветхий Завет, и святых отцов. Собрания проходили по будним дням вечером, скажем, в четверг. Важный плюс - было довольно много текстов, которые разрешалось брать домой, и даже всячески поощрялось, если кто-то мог их перепечатать. В основном туда ходили люди более или менее образованные - например, ныне архимандрит, настоятель храма в Академии художеств. Многие стали впоследствии священниками, но не обязательно в нашей епархии. Но были и совсем простые люди - лифтерша, например, или шофер.

Общность заключалась в том, что искали нечто большее, чем могла дать окружающая действительность. В основном это были прихожане Спасо-Парголовской церкви. Отец Василий знал об этих собраниях и благословлял их, но сам почти никогда не приходил: за священниками следили уполномоченные, можно было лишиться регистрации.

Помимо этих квартирных встреч после воскресной Литургии в Спасо-Парголовском обычно шли к кому-нибудь домой, не обязательно ко Льву. Летом Большаковы специально снимали дачу в Парголово, рядом с храмом. Это было удобно - после службы все шли к ним чай пить. На таких собраниях обычно читались благодарственные молитвы по Святом Причащении - в те времена их почти никогда не читали в храме после богослужения. Это была хорошая школа церковного чтения. Очень мы любили проповеди владыки Антония Сурожского - у нас были толстенные многостраничные перепечатки. Вот так я обрел первое понятие об общине - это люди, собранные вокруг Христа. Были среди нас прихожане других храмов, и даже иногородние.

Протоиерей Александр Степанов рассказывает, что с начала 1990-х движение стало разрастаться. Началась активная катехизическая деятельность: будущие священники Александр Фёдоров и Александр Степанов занимались с теми, кто хотел больше узнать о православной вере. Катехизация резко увеличивала количество новых людей: появлялись другие квартиры, стали «отпочковываться» группы. «В какой-то момент наша община стала осознавать, что нам нужен свой храм», - говорит отец Александр.

Но тут из общины «выпал» её лидер Лев Большаков: отец Василий благословил его рукоположиться в Карельскую епархию. Зато возрождался храм в Академии художеств. Александр Фёдоров принял постриг и сан и стал в нем настоятелем, а Александр Степанов пошел на приход старостой:

ГДЕ ЭТА УЛИЦА, ГДЕ ЭТОТ ДОМ?

До 1995 года община ютилась в подвале, который снимал один из её членов, предприниматель. Там располагались крошечный храм, трапезная, библиотека, склад, комната для раздачи гуманитарной помощи. Потом предприниматель разорился, у него больше не было возможности платить аренду, и община стала искать другое помещение:

Мне предлагали храм святой великомученицы Екатерины на Съездовской линии, но я отказался, потому что понимал, что все силы придется бросить на его реставрацию… он, между прочим, до сих пор реставрируется. Мы искали не храм как таковой, а дом. Задача формулировалась так: создать христианскую жизнь вокруг храма, идея общинности была доминирующей. Мы искали помещение, в котором был бы домовый храм, и нашли. Это здание бывшего Ярославского подворья. Здесь находилась лаборатория по поверке метеорологических приборов, здание находилось в ужасном состоянии. Дом оказался даже слишком большим для нас, и я предложил своему знакомому, давнему члену нашей общины и основателю первого в городе церковного детского приюта, переехать с приютом к нам.

Сторонние организации выехали из дома в 1998-м, так что три года пришлось соседствовать, а также производить демеркуризацию, поскольку всё было отравлено ртутью. Разумеется, шли работы по восстановлению храма и приведению здания в порядок.

Со временем единая община неизбежно стала подразделяться на различные служения. Появилось радио «Град Петров» - совершенно отдельная структура.

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ

По какому же принципу должна формироваться община? В прежние времена (да ­и теперь в некоторых странах) люди были приписаны к приходам по месту жительства.

Территориальный принцип - это очень хорошо, я был бы рад, если бы наши прихожане жили поблизости, - говорит протоиерей Александр Степанов. - Это большая проблема: различные мероприя­тия, лекции мы вынуждены проводить только по субботам и воскресеньям, когда люди всё равно приезжают, а по будним дням те, кто живут на другом конце города, после работы никак не смогут приехать. На Васильевском острове немало очень популярных храмов: рядом , подальше , Божией Матери… поэтому процентов двадцать-тридцать прихожан у меня с Васильевского острова, а остальные из самых разных районов, даже из пригородов.

Часто приходится слышать, что в эмиграции церковная жизнь «лучше»: всё скромнее, нет пышности, люди держатся вместе.

Мы многое от них почерпнули, но не надо идеализировать: там часто церковная жизнь вырождается в национальные клубы с кокошниками и сарафанами, - предупреждает отец Александр. - Греки во всем мире именно так и существуют: организуют общины по национальному признаку, чужих к себе не пускают. В эмиграции русские люди, которые дома в храм не ходили, начинают ходить, чтобы по-русски поговорить, узнать, где какие пособия можно получить… Так что у нас в России Церковь ­­- как Тело Хрис­тово ­­- выявлена гораздо больше.

Господь собрал двенадцать учеников, а не каждого учил по отдельности, подчёркивает отец Александр. Если человек проходит духовный путь исключительно индивидуально, он не достигает того, что имел в виду Христос. В совместном проживании веры есть, по мнению отца Александра, что-то существенное для духовного роста человека. Человек может глубоко заблуж­даться на свой счет, а контакт с братьями и сестрами предполагает некую адекватную оценку. Трудно быть одному и твердо идти путём Христовым. Отшельники - это титаны, средний человек далеко не титан. Требуется поддержка, удостоверение.

Если в храме, в который ты ходишь, общины как таковой нет, то нужна инициа­тива со стороны мирян, считает священник:

Настоятель, как бы он ни был занят, вряд ли будет возражать против совместных чаепитий или евангельских групп, - говорит отец Александр. - Но священник необходим, чтобы не было отсебятины. У него есть специальное образование, и нужно следить, чтобы евангельская группа не выродилась в рассуждения «от ветра головы своея». Присмотр нужен. Что значит слово «епископ»? «Смотрящий». Апостол ставил человека, чтобы он смотрел за общиной, так что это не изобретение последнего времени, не «клерикализм». У нас есть евангельские группы, они собираются самостоятельно, но я иногда прихожу и… посматриваю.

В разрастающейся общине неизбежно идет процесс разделения по интересам, и не надо этого бояться.

Отдельная группа всегда собирается вокруг воскресной школы: и дети друг с другом общаются, и родители, и преподаватели, - рассуждает отец Александр. - У нас есть сестричество, есть люди, которые ездят в Колпино и занимаются с ребятами из колонии, вокруг радио тоже сплотилась определенная группа. Что нужно делать, чтобы община не разбивалась на «компашки»? Я придерживаюсь тактики «перемешивания». Например, воскресная трапеза: выстраивается некая череда - кто-то готовит, кто-то убирает, кто-то посуду моет. Или паломничество - мы ездили большими группами на Сицилию, в Испанию, на Святую Землю… На дополнительных мероприятиях происходит некое «перемешивание», люди друг с другом знакомятся. Получается смесь, такое человеческое тесто, а закваска… евангельская.

10 августа, в день Смоленской иконы Божией Матери, в г. Кондопога было совершено ужасное преступление. И не только против Русской Церкви или отечественной культуры, но и против русской души и Российской Державы.

Подросток-сатанист сжег Успенскую Церковь XVIII века, равную по своему значению всемирно известным Кижам. Церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы была построена в селе Кондопога в 1774 году. Она пережила и три русских революции, и гражданскую войну, и коллективизацию с пятилеткой безбожия, и Великую Отечественную войну. Не пережила только современную эпоху сатанинского варварства и меркантильного равнодушия.

Успенский храм, увенчанный огромным величественным шатром, был одним из самых высоких в Карелии. В рассветных и закатных лучах он напоминал громадную свечу. Кто думал, что эта свеча сгорит всего за 15 страшных минут?..

Внутри храма сохранялся барочный иконостас – к сожалению, без икон: по некоторым сведениям, их изъяли финны во время Великой Отечественной войны. Но сохранилась замечательная композиция на потолке: Христос-Архиерей и двенадцать апостолов. Резные столбы внутри храма символизировали Древо Жизни. Теперь ничего этого нет.

Помню службы в этой церкви: полный храм, старики и молодежь, живые, радостные лица

Мне довелось в начале-середине 1990-х годов молиться, петь и читать в этом дивном храме. Самые первые службы в нем начались летом 1991 года, что явилось заслугой отца Льва Большакова, в прошлом известного археолога, назначенного в Кондопогу покойным митрополитом (тогда епископом) Петрозаводским Мануилом. Богослужения в нем совершались только летом, в другое время они проходили в новом зимнем храме, в самой Кондопоге. Живо помню эти службы: полный храм, старики и молодежь, живые, радостные лица. В эпоху падения российской государственности православная вера давала смысл жизни, она позволяла преодолевать трудности и проблемы того непростого времени. Удивителен был приход, собранный отцом Львом: с одной стороны – ветераны войны, бывшие ссыльные. Например, матушка Елена, первый чтец в храме. В годы войны она была операционной медсестрой в госпитале. Маленькая, худенькая, она днями и ночами стояла у операционного стола, временами чуть не падая от усталости. Или первый староста храма Михаил Романович, инженер из ссыльных, человек кристальной честности и кристальной веры. А с другой стороны – молодежь, студенты, школьники, для которых храмовая жизнь была глотком свежего воздуха посреди серой, тяжелой, временами свирепой повседневности.

К отцу Льву в Успенский храм часто приезжал владыка Мануил, временами привозил целый автобус подарков для прихода. Приезды владыки всегда были радостью, его доброта и внимание привлекали многих. Митрополит Мануил и отец Лев были духовными чадами известного петербургского священника Василия Лесняка, и во время их совместного богослужения живо чувствовалась атмосфера духовного братства. Временами приезжали именитые гости из-за рубежа, например известный богослов и византинист протоиерей Николай Озолин. В 1993 году отец Лев собрал научную конференцию, посвященную Успенской церкви, и выпустил сборник ее докладов. В том же году со своими прихожанами он отправился в экспедицию в Псков копать церковь Успения с Запсковья. Это была не просто научная или рабочая поездка, это была единая церковная жизнь – с общей молитвой, общей трапезой, общим трудом, паломничеством к псковским святыням (в том числе в Псково-Печерский Успенский монастырь).

В Кондопоге практически сразу появилась церковно-приходская школа и для детей, и для взрослых. Отец Лев собирал прихожан по четвергам для чтения Евангелия и его разъяснения. Его супруга, матушка Юлия, создала иконописную мастерскую. Жизнь вокруг храма, вокруг Евхаристии и слова Божия – вот что можно было сказать о кондопожском приходе.

А вокруг храма бушевали волны житейского моря, временами весьма свирепые. Вспоминается один эпизод: к отцу Льву пришел заключенный, которого выпустили на побывку за хорошее поведение. Батюшка с ним побеседовал, посоветовал, как готовиться к крещению, и порекомендовал креститься при следующей побывке. Но этому не суждено было свершиться: заключенного убили, когда он вернулся на зону. Другой случай: когда отец Лев ехал венчать в Успенском храме своих прихожан, на дороге он увидел разбившегося мотоциклиста, погибшего из-за собственного неразумия и лихачества.

Карелия – не только депрессивный регион с высоким уровнем безработицы и большим количеством тюрем и зон, но и место духовной брани, где встречались и колдуны, и экстрасенсы, и сатанисты. Показательна была некая баба Клара, экстрасенс, которая рекомендовала своим пациентам вначале сходить в церковь (желательно подойти к Причастию!), «подзарядиться энергией», а потом прийти к ней. Были и более откровенные колдуны, с ненавистью относившиеся к Церкви.

Поэтому подросток-сатанист появился не из пустоты. Влияние интернета, разумеется, не стоит сбрасывать со счетов, однако вряд ли он действовал один, исходя из своих личных эмоций. Не исключено, что за ним стояли взрослые дяди, которые объяснили ему, что, поскольку он несовершеннолетний, ему ничего не будет. На то, что уничтожение Успенской церкви было заранее запланированной акцией, показывает и продуманный способ действия подростка, и известие о том, что он получил какое-то сообщение на планшете, и многое другое. Надеемся, что следственные органы не спустят дело на тормозах, не свалят все на неадекватного подростка и найдут вероятных заказчиков этого гнусного преступления.

Гибель Успенской церкви – уникального исторического памятника – стала возможной и в результате небрежения карельских властей. Несмотря на неоднократные сигналы, храм так и не был оснащен системой автономного пожаротушения. Церковь не была окружена оградой, не говоря уже о системе видеонаблюдения. Красноречивый факт: трижды правящие архиереи Карельской епархии (вначале митрополит Мануил, затем митрополит Константин) обращались к властям Петрозаводска с просьбой разрешить строительство храма Всех Карельских святых на территории епархиального управления – и трижды следовал отказ. В последний раз с формулировкой: необходимо рассмотреть, а нужен ли такой храм Петрозаводску?

Сейчас некоторые публицисты говорят о нашей вине в этом событии. Действительно, мы все виноваты, потому что допускаем практически легальное существование сатанистов в нашей стране, свободное функционирование их сайтов, беспрепятственное распространение их музыки и символики, безнаказанное действие их адептов. Вспомним убийство оптинских монахов, которых умертвил сатанист Аверин. Дело спустили на тормозах, объявив его психически неполноценным убийцей-одиночкой. И даже сравнительно недавние убийства в Южно-Сахалинске не отрезвили общество.

Правоохранительные органы почему-то не проявляют желания серьезно расследовать подобные случаи, предпочитая все списывать на ненормальных преступников-одиночек и не придавая должного значения сатанинским организациям. Между тем они изначально являются экстремистскими по своей сути и своей целью ставят не просто «оскорбление религиозных чувств верующих», но, в конечном счете, уничтожение религии и физическое уничтожение самих верующих. Надеемся, что в основе подобного небрежения властей лежит недопонимание социальной опасности сатанизма. К сожалению, на власть имущих давит либеральная парадигма, согласно которой должны расти все цветы, даже если это «цветы зла». К чему подобная идеология может привести, понятно: если огород не пропалывать, он зарастет чертополохом.

В образовании торжествует потребительский подход, а ученик-потребитель «съест» любую идею

Следующая наша вина в том, что мы допустили торжество потребительского подхода в образовании. Бывший министр образования Фурсенко заявил: «Советское образование занималось воспитанием личности. Мы должны работать над созданием компетентного потребителя». И был создан такой ученик-потребитель, который ест все подряд на информационном поле, подобно известному животному с копытцами и пятачком. Чему удивляться, если зачастую подобные потребители наедаются ядовитых «цветов зла» и затем, звонко цокая копытами и повизгивая на весь интернет, мчатся к обрыву, за которым – погибель?

То же произошло с кондопожским поджигателем, питавшимся теми духовными помоями, которые предоставляла ему Всемирная сеть, и наткнувшимся на сатанинские информационные продукты. Если бы он мог внимать советам, можно было бы посоветовать ему признаться в содеянном и покаяться. В противном случае его единомышленники могут сделать из него и мертвого героя – принести в жертву сатане, что часто происходит в подобных сообществах и что так часто списывается на обыкновенные самоубийства. Только вряд ли подросток сейчас способен что-то слушать: он весь раздувается от гордости за совершенный поступок, считая его геройским. Но по сути ничего геройского тут нет – тут трусость и подлость. Попробовал бы этот паренек полезть с канистрой на Сбербанк или на мечеть… Понятно, что бы от него осталось. А пойти на беззащитную, по сути дела не охраняемую старинную церковь – можно… В интервью местные жители назвали этого парня «козлом». Увы, в духовном плане это определение точное: если ты поклоняешься существу с козлиной головой и рогами, то и сам становишься подобен ему.

Сознание, ориентированное только на настоящее, в котором нужно брать от жизни все, не может не порождать преступлений

Еще одна наша вина в том, что мы создали общество, где распространено неуважение и равнодушие к исторической памяти, к памятникам культуры и древним святыням. По сути дела создание постмодерна не подразумевает ни прошлого, ни будущего. Прошлое постоянно меняется, «конструируется» или «деконструируется» по потребе власть имущих; будущего нет. Остается настоящее, в котором нужно брать от жизни все. В том числе то, что плохо лежит. Подобное сознание не может не порождать преступлений, в том числе подобных кондопожским.

И, наконец, самая наша главная вина состоит в создании общества, где не могут не произрастать ядовитые цветы сатанизма, если это общество построено на поклонении маммоне, золотому тельцу. Как точно сказано в опере «Фауст»: «Люди гибнут за металл. / Сатана там правит бал».

В Евангелии определенно сказано: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6: 24). Служение маммоне ведет к погибели. Святитель Николай (Велимирович) пророчески сказал: «Надеявшиеся на золото умерли с голоду. Надеявшиеся на железо погибли от железа». Пожар в кондопожской церкви – знак и призыв к покаянию всего нашего общества, если мы не хотим, чтобы это пламя перекинулось на наши дома и города. Ведь тогда дело не ограничится сожжением одной церкви. Поэтому изменимся и покаемся, то есть преобразим наш ум, отсечем от него страсти гордости, злобы, гнева, лености, сребролюбия и своекорыстия, которые погубили прекрасный Успенский храм Кондопоги.

Книги протодиакона Владимира Василика в интернет-магазине "Сретение"

Рекомендуем почитать

Дерматология

Ягодный мусс на манке Как приготовить мусс из замороженных ягод

Финансы

Причины, симптомы и лечение патологии

Hi-Tech

Что такое сложение сил. Измерение силы. Сила. Сложение сил

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно