Никодим ротов и кирилл. Митрополит никодим ротов

Не раз в своих лекциях я упоминал этот эпизод. Наконец, нашел публикацию в сети.

Насколько мне известно (в том числе и из личных бесед), Алексий (Ридигер) терпеть не мог митр. Никодима. Вряд ли случайно, что за время его патриаршества практически никто из ленинградской (никодимовской) академии так и не стал епископом.

В этой бесде мы видим высший пилотаж церковно-советской дипломатии.
Патриарх Алексий 1 доживает свои последние дни. Кто следующий?
Кто для начала станет местоблюстителем? Это должен быть старейший по хиртонии член Синода.
Варианты - Пимен или Никодим. Никодим обещаал Алексию Ленинградскую кафедру, если они смогут перевести самого Никодима на Крутицкую кафедру, вытеснив Пимена из Синода.

И вот вл. Алексий мастерски топит Никодима: он его хвалит. И, напротив, критикует Пимена. При этом он понимает, что по законам советского зазеркалья то, что кажется хорошо для церкви, в глазах КГБ вредно для советской политики. То есть для собеседников Алексия его положительный отзыв мгновенно конвертируется в отрицательный. И Алексий об этом прекрасно знает.

http://grigoryants.ru/zhurnal-glasnost/glasnost-13/
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
состоявшейся в Совете 20 февраля 1967 года с членом Синода архиепископом Алексием

Используя начатый им разговор о Пимене, я попросил архиепископа откровенно высказаться о нём. Он сказал следующее. Пимена он знает с начала 50-х годов, когда тот был настоятелем Псковско-Печерского монастыря. К подчинённым он требовательный и порой даже груб. Келейника или диакона может “разделать” где угодно, но как архиерей Пимен епархией почти не управляет, самостоятельности не проявляет и его роли в Патриархии по существу не видно, хотя он, как митрополит Крутицкий считается первым членом Синода. Пимен, продолжал архиепископ, как-то самоизолировался, ни с кем не общается, встречи у нас с ним бывают случайные. Приезжающие в Патриархию архиереи к нему мало кто обращается. Непонятно, то ли у него такой характер необщительного человека, или он так держится, чтобы подальше быть от всего происходящего (эшлимановцев и проч.). А может быть, он каким-то образом зависим от Остапова, не знает ли последний о нём что-либо такое, что позволяет ему держать Пимена по существу в повиновении; ведь бывают случаи, когда Остапов дерзит Пимену и тот молчит, всё сносит. В своё время ходили слухи о том, что у Пимена в Ростове-на-Дону имеется семья, дети. Возможно, такие данные и использует Остапов. Но это предположение. Что касается Москвы, то известно, что здесь у Пимена имеются женщины и был случай, когда по параллельному телефону я слушал, как он одной женщине говорил “крепко, крепко тебя…”.

Надо отдать должное Пимену, сказал архиепископ, что он хорошо, внушительно служит и этим создаёт о себе определённое впечатление. Волевых качеств у него недостаточно, твёрдого мнения нет. Он быстро поддаётся влиянию и легко меняет своё мнение.

На вопрос: чем отличается Пимен от митрополита Никодима, архиепископ Алексий сказал так. Митрополит Никодим неглупый, можно сказать, от природы одарённый способностью человек. Быстро всё схватывает, обладает большой работоспособностью, хорошо соображает. Знает, где и что сказать. Как архиерей властный, крепко держит все вопросы в своих руках и не допускает, чтобы кто-либо оспаривал его. Раз он сказал, то считай, что другого мнения быть не может. Лично я убедился в этом за годы совместной работы с ним. Эти же моменты отмечает и епископ Ювеналий, близкий человек Никодима. Наши отношения с Никодимом нормальные, мы часто обмениваемся мнениями по делам и это позволяет мне судить о нём наиболее свободно, нежели о Пимене. Никодим – карьерист, и, несмотря на своё высокое положение, не избавляется от этих недостатков. Любит популяризировать себя, блеснуть, где только возможно, не замечая, что на это могут обратить внимание. По сведениям, за это его недолюбливает ленинградское духовенство. Отмечается такой факт. Насмотревшись за границей, Никодим купил в Париже ярко-красный материал и сшил из него мантию по примеру католиков. В этой красной мантии он совершал в Ленинграде богослужение, после чего стали говорить, что он красный архиерей (в Русской Православной Церкви не принято облачаться в красную мантию). С архиереями он общается больше, чем Пимен, к нему они заходят. Пожалуй, что всё сказанное и отличает Пимена и Никодима друг от друга.

Кого бы вы лично считали более подходящим из них быть первым членом Синода? Архиепископ Алексий ответил: Никодим, можете спросить почему? – продолжал он и сказал: митрополит Никодим более твёрд, самостоятелен и отличается другими качествами, о которых уже говорилось.

интересно, кого же первого из этого синодального серпентариума единомышленников канонизируют?

Дата рождения: 15 октября 1929 г. Страна: Россия Биография:

Родился 15 октября 1929 г. в д. Фролово Кораблинского района Рязанской области. По окончании средней школы поступил в Рязанский педагогический институт на факультет естествознания.

19 августа 1947 г. архиепископом Ярославским и Ростовским Димитрием (Градусовым) пострижен в монашество и рукоположен в сан иеродиакона с причислением к ярославскому архиерейскому дому.

20 ноября 1949 г. архиепископом Димитрием рукоположен в сан иеромонаха и назначен настоятелем храма Рождества Христова в с. Давыдово Ярославской области. Позже некоторое время состоял вторым священником Покровского храма в г. Переславле-Залесском, а затем 7 августа 1950 г. назначен настоятелем храма святого царевича Димитрия в г. Угличе и благочинным Угличского округа.

В том же году поступил на заочный сектор Ленинградской духовной семинарии, по окончании которой поступил в Ленинградскую духовную академию.

В январе 1952 г. назначен клириком Ярославского кафедрального собора и секретарем архиепископа Ярославского и Ростовского, затем ключарем собора, а с декабря 1954 г. — исполняющим обязанности настоятеля.

В 1955 г. окончил Ленинградскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

25 февраля 1956 г. назначен членом Русской духовной миссии в Иерусалиме, а затем заместителем начальника Миссии.

31 марта 1957 г. митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем возведен в сан игумена, а 25 сентября того же года назначен начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме с возведением в сан архимандрита. Возведение в сан архимандрита было совершено (по просьбе Святейшего Патриарха Алексия I) митрополитом Назаретским и всей Галилеи Исидором.

В марте 1959 г. назначен заведующим канцелярией Московской Патриархии.

10 июля 1960 г. в Троицком соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры хиротонисан во епископа Подольского, викария Московской епархии, с назначением председателем Отдела внешних церковных сношений. Хиротонию совершали Святейший Патриарх Алексий I, митрополит гор Ливанских Илия, епископы Сергиопольский Василий, Дмитровский Пимен, Можайский Стефан.

Как председатель ОВЦС епископ Никодим вступил в управление приходами Русской Православной Церкви в Венгрии, Финляндии и Японии.

28 августа 1960 г. назначен членом Комиссии по межхристианским связям, а с 19 сентября руководил Издательским отделом Московской Патриархии. Назначен председателем редакционной коллегии сборника «Богословские труды».

11 мая 1963 г. награжден правом ношения креста на клобуке. Избран почетным членом Московской духовной академии.

3 июля 1963 г. назначен председателем Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства.

3 августа того же года возведен в сан митрополита, назначен на Минскую и Белорусскую кафедру, а 9 октября становится митрополитом Ленинградским и Ладожским.

7 октября 1967 г. назначен управляющим Новгородской епархией с титулом «Ленинградский и Новгородский».

В 1968 г. во главе делегации Русской Православной Церкви присутствовал на IV Ассамблее Всемирного совета церквей в Упсале (Швеция) и избран в состав Центрального комитета ВСЦ; в том же году избран на пост председателя Комитета продолжения работ ХМК.

Возглавлял делегации Русской Православной Церкви на четырех Всеправославных совещаниях — в 1961, 1963, 1964 и 1968 гг.

20 марта 1969 г. назначен представителем от Московского Патриархата в Межправославную подготовительную комиссию Святого Всеправославного Собора и утвержден председателем Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства.

В 1970 г. поручено временное управление Патриаршими приходами Северной и Южной Америки. В том же году удостоен права ношения двух панагий; также присуждена ученая степень магистра богословия.

25 июня 1970 г. назначен членом Комиссии Священного Синода для подготовки Поместного Собора Русской Православной Церкви.

30 мая 1972 г. согласно прошению освобожден от должности председателя Отдела внешних церковных сношений в связи с перенесенной тяжелой болезнью. При этом был оставлен председателем Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства; также было поручено архипастырское окормление находящихся в Финляндии приходов, которые относятся к ведению Московского Патриархата. 3 сентября назначен Патриаршим экзархом Западной Европы.

24-25 октября в связи с 20-летием Христианской богословской академии в Варшаве Сенат и Совет академии присудили митрополиту Никодиму почетную степень доктора богословия honoris causa за большие заслуги в области экуменической и миротворческой деятельности.

С 23 ноября по 10 декабря 1975 г. возглавил делегацию Русской Православной Церкви на V Генеральной ассамблее ВСЦ в Найроби и был избран президентом Всемирного совета церквей.

Заслуги Высокопреосвященнейшего Никодима перед Русской Православной Церковью были отмечены многими наградами, в том числе орденом святого равноапостольного князя Владимира (I, II, и III ст.); он был удостоен права ношения второй панагии и права служения с предносным крестом. Кроме того, он был награжден многими орденами Поместных Православных Церквей и других церквей, а также государственными орденами ряда стран: Греции (орденом Феникса), Ливана (орденом Ливанского Кедра), Югославии (орденом Югославского знамени).

Был почетным членом Ленинградской и Московской духовных академий. Входил в правление Союза Советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами и правление Советской ассоциации дружбы с народами Африки.

Митрополит Никодим скончался от сердечного приступа 5 сентября 1978 г. в Ватикане, куда прибыл по поручению Священного Синода во главе делегации Русской Православной Церкви.

Отпевание состоялось 10 сентября 1978 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры. Отпевание по монашескому чину совершили Святейший Патриарх Пимен, Блаженнейший Митрополит Пражский и всей Чехословакии Дорофей, Архиепископ Карельский и всей Финляндии Павел в сослужении постоянных членов Священного Синода Русской Православной Церкви: митрополита Киевского и Галицкого Филарета, митрополита Таллинского и Эстонского Алексия и митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, митрополита Минского и Белорусского Антония, временно управляющего Ленинградской епархией, других прибывших проститься с почившим митрополитов, архиепископов и епископов, многочисленного духовенства.

Похоронен митрополит Никодим на Никольском кладбище Свято-Троицкой Александро-Невской лавры.

На фото: Митр. Никодим (Ротов) - панихида в Ватикане.
Заупокойное богослужение в храме св. Анны в Ватикане

Ваше Святейшество, досточтимые собратья по епископату и священнослужению, братья и сестры во Христе!

Мы находимся здесь прежде всего для того, чтобы выразить наши соболезнования и засвидетельствовать наше сочувствие Его Святейшеству Патриарху Пимену, всей Русской Православной Церкви и особенно Церкви, находящейся в Ленинграде и Новгороде, достойным и ревностным пастырем которой был митрополит Никодим.

Эти соболезнования мы выражаем от имени всей Католической Церкви, начиная с Его Святейшества Папы Иоанна Павла I, от имени Секретариата по содействию христианскому единству, который на протяжении долгих лет поддерживал отношения с вашей Церковью через экуменическую деятельность митрополита Никодима.

Но мы находимся здесь также во имя той братской дружбы, которая связывала нас с тем, кого мы оплакиваем вместе с вами.

Митрополит Никодим приехал в Рим месяц тому назад для того, чтобы исполнить перед Католической Церковью по случаю кончины Папы Павла VI тот долг братского сочувствия, который мы исполняем сегодня.

Со среды 9 августа он был в Риме, молясь перед телом покойного Папы, а в четверг 10 августа в соборе святого Петра он совершил богослужение по почившем Папе. Он находился в первом ряду делегаций Церквей, присутствовавших в субботу вечером 12 августа на литургии, совершенной на площади святого Петра.

Он чувствовал себя утомленным — так как климат в Риме бывает очень тяжел летом — и поэтому он принял братское гостеприимство, предложенное ему генеральным настоятелем Общества Иисуса, на холмах, возвышающихся над Римом, где климат более полезен для здоровья. И действительно, он чувствовал себя там лучше, свидетелем чего я был сам.

Он пожелал присутствовать на мессе Духу Святому, на которой сослужили все кардиналы в день открытия конклава.

После избрания нового Папы Иоанна Павла I он принял участие в богослужениях по случаю начала нового понтификата. Так что в воскресенье 3 сентября он был в первом ряду делегаций Церквей, приехавших для присутствия на этой торжественной литургии.

Во вторник 5 сентября Папа принимал некоторые из делегаций. Первым из тех, кто должен был быть принят, был в 9 часов 30 минут утра митрополит Никодим. Я сам встретил его в Ватикане и проводил в личную библиотеку Папы. Митрополит был усталым, все утро и перед тем, как войти к Папе, он принимал лекарства. В этом ему по-сыновнему помогал архимандрит Лев. Папа и митрополит приветствовали друг друга и по-братски заключили друг друга в объятия. Митрополит выразил пожелания от имени Его Святейшества Патриарха Пимена, от имени Священного Синода и всей Русской Православной Церкви долгого понтификата, благословенного Господом на благо Церкви и всего мира. Затем он выразил надежду, чтобы сближение между нашими Церквами, так хорошо начавшееся во время правления Пап Иоанна XXIII и Павла VI, продолжалось и приносило плоды, для того, чтобы мы по воле Господа нашего и Его благодати пришли к тому единению, тому совершенному общению, о котором молился Христос перед Своей смертью. И пусть любовь Господа и Его Церкви, которой так преданы мы, пусть она двигает нас к этому делу единства христиан.

Папа поблагодарил митрополита за его пожелания и, со своей стороны, попросил митрополита передать его наилучшие пожелания здоровья и плодотворных трудов Его Святейшеству Патриарху Пимену на благо всей Русской Православной Церкви. Он сказал, что он не знаком лично с Патриархом и не был знаком ранее с митрополитом Никодимом, но что он всегда всем сердцем следил за развитием экуменического движения. Он выразил надежду, что это дело продолжится успешно по благодати Божией и дальше с тем, чтобы осуществилась молитва Господня.

После слов Папы митрополит и Папа сели. В этот момент вошел архимандрит Лев и был представлен митрополитом Папе. Папа сказал ему несколько слов, которые митрополит слушал улыбаясь. Едва закончилась эта короткая беседа, как я увидел, что лицо митрополита побледнело, затем он стал сползать со своего кресла на ковер, испустив глубокий вздох. Папа и я, оба потрясенные, приблизились к нему. Папа вызвал врача. Мы положили митрополита в более удобное положение, подложив под его голову подушку. Прибежавший архимандрит Лев проверил пульс и стал выслушивать стетоскопом биение сердца. Митрополит еще два раза испустил глубокий, безболезненный вздох. Вошел врач, он сделал массаж сердца и укол. Тогда Папа, я, архимандрит Лев и переводчик отец Арранц опустились на колени, и Папа стал читать отходные молитвы, на которые мы отвечали. Папа также прочитал молитву об отпущении грехов. Врач, закончив последний массаж и контроль, смог лишь констатировать смерть. Это была остановка сердечной деятельности.

Позвали санитаров с носилками. После молитв Папа пошел в другое помещение принимать другие делегации.

Немедленно пришел кардинал государственный секретарь, он помолился над телом и дал распоряжения о перенесении смертных останков в приходской храм Града Ватикана во имя святой Анны. Архимандрит Лев, подавляя свою боль, предпринял все необходимые распоряжения и занялся облачением тела в богослужебные одеяния согласно правилам Православной Церкви для помещения тела посреди храма.

Во второй половине дня к телу почившего пришли помолиться многие кардиналы, в том числе и старейшина Священной коллегии кардиналов и другие епископы и прелаты.

В 6 часов вечера совершил панихиду архимандрит Лев. Я присутствовал на ней вместе с моими сотрудниками Секретариата по содействию христианскому единству. Присутствовали делегации Румынской и Болгарской Православных Церквей, а также многочисленные католические архиепископы и епископы, среди которых находились Его Высокопреосвященство монсиньор Августин Казароли и генеральный викарий Града Ватикана Его Высокопреосвященство монсиньор Пьетро Канизио ван Лиерде. Присутствовали также литовские епископы и их священники, приехавшие в Рим одновременно с Владыкой Никодимом, и многие прелаты Римской курии и монахини, бывшие знакомыми с митрополитом.

Обстоятельства нашей жизни и нашей смерти не являются результатом какого-либо случая, они являются волей Провидения. И нам предстоит распознать и воспринять их глубокое и таинственное значение,

Печать широко откликнулась на эту кончину, называя митрополита одним из величайших исторических личностей современного экуменизма. И это я могу подтвердить, лично зная митрополита и в результате той христианской дружбы, которая связывала нас. Его любовь к Христу и к Церкви побуждала его к стремлению к единству. Он прилагал неутомимые усилия для того, чтобы познакомить нас, католиков, с богословскими, духовными и историческими богатствами Православной Церкви и, в частности. Русской Православной Церкви, верным и любящим сыном и служителем которой он был всегда. Проблемы, связанные с единством всех верующих во Христа, стоят превыше нашего понимания. Единство Церкви зависит от ее тайны. Здесь мы следуем пути Господа нашего, готовившегося к Своим страданиям и Своей смерти через молитву, и через молитву к единству. Митрополит скончался, исполняя миссию единства.

Он не только познакомил нас со своей Церковью, но, поскольку он глубоко любил свою Родину, он познакомил нас еще больше с русским народом и его душой.

Церковь является народом Воскресшего. Нам известны слова Господа: «Я есмь Воскресение и Жизнь». После смерти Христа смерть является уже не отнятием жизни, а скорее ее изменением, ее преображением, через которое мы принимаем участие в славе Господа Воскресшего, в Царствии Бога, Отца, Сына и Святого Духа.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Аминь.

Высокопреосвященный ИОАНН, кардинал Виллебрандс
сентябрь 1978 год

Это рассказ об одном из самых ярких людей ХХ века - митрополите Никодиме (Ротове) . Он прожил всего сорок девять лет, но очень многое успел. Владыка Никодим был одним из тех, кто сохранил Церковь в страшные годы хрущевских гонений.

Он воспитал целое поколение пастырей, которые сегодня служат Христу и определяют курс корабля нашей Церкви. Его учеником был нынешний Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Митрополит Никодим (в миру Борис Георгиевич Ротов) родился в 1929 году в деревне Фролово Рязанской области в семье служащего. По окончании средней школы поступил в Рязанский педагогический институт. В 1947 году принял монашеский постриг. Служил священником в Ярославской епархии, в 1955 г. заочно окончил Ленинградскую духовную академию. В 1970 г. защитил докторскую диссертацию. С 1957 года - архимандрит, с 1960 г. - епископ Подольский, затем Ярославский и Минский, с 1963 г. - Ленинградский.
В том же году, в возрасте 33 лет, возведен в сан митрополита. С 1956 по 1959 год возглавлял Русскую духовную миссию в Иерусалиме, с 1960 по 1972 годы - Отдел внешних церковных сношений Русской Православной Церкви. С 1963 года также председатель комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства. С 1974 года патриарший экзарх Западной Европы.
В 1975 году был избран президентом Всемирного совета церквей - экуменической организации, объединяющей христиан разных конфессий.
Перенес несколько инфарктов и скоропостижно скончался от сердечного приступа 5 сентября 1978 года в Риме.

В юности я задавался вопросом: зачем в православной традиции существуют столь торжественные богослужения, когда поет несколько хоров, служит несколько архиереев, масса прихожан - не протолкнуться… Гораздо лучше молиться в маленьком домовом храме: там чувствуешь невероятный духовный импульс. Ответ на этот вопрос я совершенно неожиданно получил от приснопамятного и глубоко, сыновне мною почитаемого митрополита Никодима (Ротова), иподиаконом которого я состоял в мои семинарские и академические годы. Однажды, в начале Великого поста, после чтения канона Андрея Критского, Владыка, по своему великопостному обычаю в черном клобуке с крестом, сел в машину. Он был заметно утомлен и чем-то озабочен. Однако, узнав, что я еще ничего, кроме церквей, в Ленинграде не видел, он попросил водителя своего автомобиля проехать по самым красивым местам вечернего города. Проезжая около Исаакиевского собора, я и задал Владыке свой наболевший вопрос. На это он мне ответил: «Знаешь, у меня как-то был разговор с Жариновым (уполномоченный совета по делам религии по Ленинграду и Ленинградской области). Он пытался мне запретить привлекать студентов из Академии к активному участию в богослужениях в Троицком соборе Александро-Невской Лавры: “Зачем вам это надо?”. Я ему ответил: “Мне как правящему архиерею это нужно, и студенты будут ходить на ежедневные и праздничные богослужения в Троицкий собор. Нет причин это запретить”. А тебе я скажу, что торжественное богослужение в таком соборе, как Троицкий, - это на сегодня одна из возможностей Церкви свидетельствовать о своем присутствии в обществе. Церковь есть духовная лечебница. Мы должны лечить общество, даже будучи сами видимо слабыми. А если люди не будут знать, что мы есть, то как лечить? Запомни, богослужение на сегодня - наше главное свидетельство, и чем оно уставнее и торжественнее, тем оно действеннее».
Наш разговор шел в один из самых сложных периодов в истории Русской Церкви, это было время после хрущевских гонений.

Благословение

Мы познакомились в Троице-Сергиевой Лавре, куда я приехал с поручением от митрополита Иосифа из родной Алма-Аты. Стояла весна, Пасхальные дни, канун недели Жен-мироносиц. Поздним вечером, когда никого уже не было, я прогуливался по территории Лавры. Вдруг из Патриарших покоев выходит митрополит Никодим, без посоха, в белом клобуке. Несет огромную хрустальную вазу. Я подхожу к нему, прошу благословения. Он ставит вазу на ступеньки Михеевской церкви, благословляет, вновь берет вазу и начинает расспрашивать, откуда я, где учусь, какие у меня иностранные языки, что собираюсь делать в жизни… Я рассказываю об институте (в то время я учился в Алма-Атинском институте иностранных языков), о том, что через год, видимо, буду поступать в семинарию. Я так был поглощен разговором, что - верх моей неучтивости! - даже не предложил Владыке донести его вазу!
Через год, когда я уже стал семинаристом Троице-Сергиевой Лавры, меня вызвали к инспектору семинарии и спросили, откуда я знаю митрополита Никодима. Я очень удивился этому вопросу. Оказалось, что Владыка приглашает меня к себе: ежегодно в январе у него проходили встречи с участием представителей разных конфессий, и он вызывает меня к себе, в свою московскую резиденцию в Серебряном бору, чтобы помогать при приеме гостей. Я поехал, был принят хорошо, как старый знакомый. Вечер прошел, и я, благословившись, уехал, будучи уверен, что это был разовый визит. Но меня вновь вызвали к Владыке, в Отдел внешних церковных сношений. Митрополит Никодим ехал на богослужение в Елоховский собор, нужно было его сопровождать. Во время службы я держал Владыке служебник, поскольку ничего больше пока не умел. Он стал все чаще приглашать меня, обучать и спустя какое-то время взял в штат иподиаконом.

Интронизация Патриарха Пимена

В «Стреле»

У Владыки был сложный график жизни. Рабочую неделю он трудился в Москве. По завершении этих трудов, то есть в пятницу вечером, мы брали его чемоданчик-дипломат и посох и летели с ним на Ленинградский вокзал, на «Красную стрелу». Успевали всегда в последнюю минуту перед отправлением, а иногда и в последнюю дверь последнего вагона. Садились в купе… И тут он вновь брался за работу - до четырех утра читал документы. Я должен был их подавать и раскладывать. По прибытии в Ленинград он с самого утра был занят епархиальными вопросами. День напролет принимал людей. Потом служил всенощную; потом, иногда не имея времени даже поесть, опять до глубокой ночи занимался епархиальными делами. Затем уходил молиться, готовиться к Литургии, в третьем часу ложился спать, утром служил, и опять - дела, дела… Вечером, около двенадцати, мы снова опрометью мчались на вокзал, влетали в «Красную стрелу» и возвращались в Москву. Такой ритм, конечно, подорвал его здоровье. Но иначе он не мог. Святейший Патриарх Алексий (Симанский) в то время был болен, и митрополит Никодим вынужден был административно активно ему помогать. Но главное - ему нужно было сохранить Церковь, поставить ее на такой уровень, чтобы светское общество считалось с нею.
Владыка был очень требовательным в работе. Однажды, отправляясь в Ленинград, он велел мне взять с собой полученные к Рождеству поздравления, целую кипу. Казалось бы, переписка второстепенной важности… В Ленинграде он не успел просмотреть эти письма, и я оставил их там, в кабинете. По возвращении в Москву в начале рабочего дня митрополит Никодим вызвал меня и спросил, где поздравления. Я объяснил, что они в Ленинграде. Владыка вспылил: «Я сказал тебе взять их туда, но не говорил, чтобы ты их там оставил!» Один из конвертов, от митрополита Сурожского Антония, срочно понадобился ему. Он разошелся, даже кулаком по столу ударил: «Ты мне сегодня не нужен больше, иди!» Я вышел на улицу, подумал-подумал… поймал машину и рванул в Шереметьево. Пришел в «Интурист», поплакался какой-то тетушке, которая там работала. И она посадила меня на самолет в Ленинград. Там я снова поймал машину, примчался на Обводный канал, влетел в кабинет, забрал письма - и тут же назад в аэропорт. Часам к восьми вечера я уже был в Москве. Митрополит Никодим был еще на рабочем месте. Я постучал, вошел, молча отдал письма. Он посмотрел на меня, все сразу понял и сказал: «Прости меня, брат, Христа ради. Я зря на тебя накричал. Это была моя вина: я должен был сказать, чтобы ты взял письма обратно». Митрополит счел нужным извиниться! При всей своей строгости он был очень справедливый человек.

Моя диаконская хиротония. Рукополагает митрополит Никодим. Никольский собор Санкт-Петербурга. Пасхальная ночь 1970 г.

Что такое «духовный тонус»

Владыка Никодим умел говорить с совершенно разными людьми на доступном им языке. Помню нашу поездку в Голландию, где мы были на приеме у наследной тогда принцессы Беатрикс, нынешней королевы, и принца Клауса. С наследной принцессой он тогда беседовал как князь Церкви. А с бабушкой из Углича, простой прихожанкой, митрополит говорил как пастырь добрый. Он, кстати, помнил по именам всех своих прихожан, поздравлял их с именинами, слал телеграммы… Он знал на память и весь церковный календарь, любую дату. Богослужебные тексты произносил наизусть. Церковная жизнь, любовь к красоте богослужения были заложены в нем генетически, наверное, далекими предками из Рязани. Но самое важное, думаю, было в том, как он относился к Евхаристии. Владыка причащался каждый день. От нас, иподиаконов, он требовал: если мы участвовали с ним в богослужении, то обязательно причащаться. Он держал нас в «духовном тонусе», говорил: «Вы же будете священниками, вы должны заранее себя готовить к этому. Литургия - это вершина вашего дня, вашей недели. Готовиться к ней - что в гору идти: трудно, но нужно добраться до этой вершины». И мы готовились. Иногда в поезде с ним вместе читали правило ко Святому Причащению, которое он также знал на память, и если мы запинались или ошибались в ударении - всегда поправлял. Когда я жаловался, что не успеваю готовиться, он говорил: «Перераспредели время». Когда не удавалось быть на всенощной, он велел вычитывать службу. Он сам жил в ритме Церкви и требовал этого от других. И я с благодарностью вспоминаю эту школу.
Владыка целиком отдавал себя служению Христу и Церкви. Служение это пришлось на тяжелейшие годы - эпоху хрущевских гонений. Оно стоило ему четырех инфарктов… На пятом инфаркте, в сорок девять лет, он скончался. Это возраст святителя Василия Великого, отца Церкви, апологета, автора богослужебных текстов, которого Владыка очень чтил.
Теперь нередко приходится слышать слова осуждения в адрес митрополита Никодима: в сотрудничестве с властью, в «папизме», в тайной принадлежности иным конфессиям… От этого становится больно. Думаю, так рассуждают люди, пришедшие в Церковь после 1988 года, не заставшие гонений. Слава Богу, что теперь в России руководители государства ходят в храм, нет необходимости крестить детей тайно, на дому и никому не приходит в голову снести посреди Москвы храм. Но так, увы, было не всегда. И если в хрущевские годы хоть что-то осталось от Русской Церкви, то это во многом заслуга владыки Никодима. Его осуждают и за то, что он много занимался миротворческой работой. Но ведь в то время это была единственная маленькая щелочка, через которую Церковь могла проникнуть в общество. Приходилось это использовать. Мы участвовали во всех экуменических и миротворческих форумах, в Христианской мирной конференции, встречались с представителями разных конфессий. Благодаря этому было очевидно, что Церковь в СССР есть, и власти уже не могли втихую ее уничтожить.

«Простые» правила

У меня не раз возникал вопрос: неужели митрополит Никодим совсем не боится властей? Он настолько ярок и заметен, деятелен, настолько неудобен компартии, глава которой обещал показать по телевизору последнего попа… И я спросил: «А что если с вами произойдет то же, что с митрополитом Иосифом (Черновым)?» Владыка Никодим хорошо знал этого удивительного человека с крайне непростой судьбой. Митрополит Иосиф провел в лагерях более двадцати лет, вышел оттуда физически покалеченным. Он был образованным, мудрым человеком, обладал даром красноречия, притягивал к себе людей - таких компартия не щадила. И вот владыка Никодим, который уже болел тогда, лежал в постели, посмотрел на меня и ответил: «Митрополит Иосиф пережил это? Пережил. И я переживу. Разница может быть только в том, что сейчас я лежу на хорошей подушке, а там вместо нее под головой окажется камень».
За несколько дней до смерти митрополит Никодим назвал мне простое правило. Я пришел к нему в больницу в Праге, в обыкновенную, ничем не примечательную палату, принес огромный, красивый букет цветов. Он от души расхохотался и сказал: «Ну что ты, я же монах, а ты мне цветы принес!» На что я ответил: «Владыко, а знаете, митрополит Иосиф учил меня, что дамам и архиереям можно дарить цветы, это знак хорошего тона». (Владыка Иосиф действительно очень любил цветы, их ему дарили прихожане, ими у него всегда был украшен Престол.) В тот день митрополит Никодим дал мне такой совет: «Никогда не будь в жизни ни пессимистом, ни оптимистом, но будь твердым реалистом. Не надо видеть мир в одних лишь розовых тонах, это провоцирует ошибки, но и не нужно видеть черное там, где его нет. Прежде чем что-то предпринять, попытайся реально оценить обстановку». Через два дня после нашего разговора он получил известие о кончине папы Павла VI и не раздумывая отправился на похороны в Рим. Врачи предупреждали Владыку, что поездка может повредить его здоровью. Но он ответил, что едет в город апостола Петра и ничем не рискует. Путешествие в Рим стало для него последним.

У митрополита Никодима было еще одно важное правило, руководство в жизни. Это слова апостола Павла: Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор 9 :22). Для нас, его учеников, он стал примером служения Христу, величия Церкви, Торжества Православия. Великим архиереем Русской Церкви сложного ХХ века.