Какой святой изображен с медведем. Преподобный серафим, саровский чудотворец. Преподобный Герман и горностаи
Дикие звери чувствуют любовь, исходящую от великих праведников и платят им тем же. Лев находясь рядом со святым, случайных свидетелей поражает своим смирением, а медведь - кротостью.
Святой Герасим Иорданский и лев. Художник Елена Черкасова.
Преподобный Герасим подвизался в монастыре недалеко от Иерусалима. Однажды он шел по пустыне и встретил льва. Лев хромал, потому что занозил лапу, она распухла, и рана была полна гноя. Он показал преподобному больную лапу и жалобно смотрел на него, словно прося о помощи.
Старец сел, вынул из лапы колючку, рану очистил от гноя и перевязал. Зверь не убежал, а остался с пустынником и с тех пор ходил за ним повсюду. Старец давал льву хлеб и кашу, и тот ел.
В монастыре был осел, на котором возили воду с Иордана, и старец велел льву пасти его у реки. Однажды лев далеко ушел от осла, лег на солнцепеке и уснул. В это время мимо ехал купец с караваном верблюдов. Он увидел, что осел пасется без присмотра, и увел его. Лев проснулся и, не найдя осла, с унылым и печальным видом пошел к старцу. Преподобный Герасим подумал, что лев съел осла.
- Где осел? - спросил старец.
Лев стоял, опустив голову, как человек.
- Ты его съел? - спросил преподобный Герасим.- Благословен Господь, ты не уйдешь отсюда, а будешь работать на монастырь вместо осла.
На льва надели упряжь, и он стал возить в обитель воду.
Как-то в монастырь пришел помолиться один воин. Увидев, что лев трудится как вьючное животное, он пожалел его и дал монахам три золотых монеты - на них купили другого осла, и лев больше не ходил на Иордан за водой.
Купец, который увел осла, вскоре снова проходил поблизости от монастыря. Он вез пшеницу в Иерусалим.
Увидев осла, идущего с верблюдами, лев узнал его и, рыкнув, бросился к каравану. Люди очень испугались и кинулись бежать, а лев взял в зубы уздечку, как всегда делал, когда пас осла, и повел его вместе с тремя привязанными друг к другу верблюдами в монастырь. Лев шел и радовался и от радости громко ревел. Так они пришли к старцу. Преподобный Герасим тихо улыбнулся и сказал братии:
- Зря мы ругали льва, думая, что он съел осла.
И тогда старец дал льву имя - Иордан.
Лев, помогающий св. Зосиме копать яму.
Старец Зосима, живший в Иорданском монастыре св. Иоанна Предтечи, промыслом Божиим удостоился встретиться в пустыне с преподобной Марией Египетской, когда та уже была глубокой старицей. Он был поражен ее святостью и даром прозорливости. Однажды он увидел ее во время молитвы как бы возвысившейся над землей, а другой раз — идущей через реку Иордан, как по суше.
Расставаясь с Зосимой, преподобная Мария попросила его через год опять прийти в пустыню, чтобы причастить ее. Старец в назначенное время вернулся и причастил преподобную Марию святых Тайн. Потом придя в пустыню еще через год в надежде видеть святую, он уже не застал ее в живых. Старец похоронил останки св. Марии там в пустыне, в чем ему помог лев, который нередко сопровождал святую и который своими когтями вырыл яму для погребения тела праведницы. Это было, приблизительно, в 521 году.
Сергий Радонежский и дикий медведь. Художник Сергей Ефошкин.
Живя один в лесной глуши преподобный Сергий однажды увидел перед своей хижиной большого медведя. Преподобный понял, что зверь не столько свиреп, сколько голоден. Тогда вынес он краюху хлеба и положил на пень перед медведем. Съев угощение, медведь удалился в лес. Но с тех пор зверь стал часто приходить к жилищу преподобного Сергия, ожидая положенного угощения.
Преподобный Сергий благодарил Бога, что послал ему лютого зверя на утешение. Он полюбил своего лесного друга и стал делить с ним последний кусок, а иногда и весь свой обед отдавал зверю, как неразумеющему поста. Дикий зверь слушался преподобного Сергия и был кроток с ним, точно овца.
Преподобный Павел Обнорский (ученик Сергия Радонежского).
Когда Сергий Нуромский (тоже ученик Сергия Радонежского) однажды пришел навестить Павла, ему открылась поразительная картина.
«…Стаи птиц вились около Павла, иные из них сидели на голове и на плечах его, и он кормил их из рук; тут же стоял медведь, ожидая себе пищи от пустынника; лисицы и зайцы бегали кругом, ожидая того же…»
Серафим Саровский и дикий медведь. Художник Александр Крутик.
о.Серафим всегда приходил в монастырь к праздничным и воскресным службам.
«… потом возвращался в свою пустыньку, взяв скудной пищи на неделю. Этой пищей пользовался не только сам, но делился со всякой тварью. В полунощное время к келье его собирались медведи, волки, зайцы и лисицы, и вообще разные звери, какие были в Саровском лесу; подползали даже змеи, ящерицы и другие гады.
Исполнив правило Пахомия Великого, подвижник по окончании молитвы выходил из кельи и начинал их кормить. Саровский иеродиакон Александр Курский был самовидцем этого зрелища. Удивленный сим, он спросил Старца: «Как достает у него хлеба для такого множества животных?» На это о.Серафим ответил ему, что в лукошке у него всегда столько хлеба, сколько нужно для их насыщения.»
Серафим кормит медведя.
Святой Серафим Саровский с раннего детства посвятил себя Богу. Когда ему исполнилось 19 лет, он попросил свою мать благословить его уйти в монастырь. Большим медным крестом благословила мать своего сына на монашеский подвиг, и до самой смерти носил он потом этот материнский крест на своей груди.
Саровская обитель, куда пришёл Серафим, была со всех сторон окружена большим дремучим лесом. Здесь, в лесной чаще, построил он себе маленькую избушку и вдали от мира стал проводить в молитве дни и ночи. Часто св. Серафим терпел холод и голод и всякую нужду. Так он провёл много лет. Когда он наконец открыл двери своей кельи, люди стали толпами приходить к нему и просили его молитв. Они приносили святому восковые свечи, чтобы он ставил их во время своей молитвы перед иконами: ведь свечи горят перед иконами, как души людей перед Богом. И день и ночь столько горело в этой маленькой келье свечей, что даже зимой, в самые холодные, морозные дни в ней было от них жарко: печь никогда и не топилась.
Я не могу, - говорил святой Серафим, - несколько раз в моей молитве поминать перед Богом имена всех, кто просил меня молиться за них, потому что их слишком много; а зажигаю их свечи и молюсь: “Господи, помяни всех тех людей, рабов Твоих, за души которых я, убогий, зажёг Тебе эти свечи и лампады!”
Святой Серафим непрестанно молился Богу. От этого сердце его разгоралось всё большей и большей любовью. И любил он не только Бога, но и всё Божье творение, всю природу Богом созданную. И так очистил он себя от всякого греха постоянной молитвой и памятью о Боге, что жизнь его стала похожей на жизнь первых людей в раю, где звери слушались человека и не делали зла ни друг другу, ни человеку.
В ночное время приходили к келье святого звери: медведи, и волки, и зайцы, и лисицы, подползали даже змеи, ящерицы и другие гады. Святой Серафим выходил из кельи и начинал кормить их из своего лукошка, в котором он хранил недельный запас хлеба. Сколько зверей ни приходило к старцу, хлеба всегда и на всех хватало.
И вот что случилось однажды:
Одна монахиня пришла к святому Серафиму и увидела, что он сидит близ своей кельи на обрубке дерева, и подле него стоит огромный медведь. Она так и обмерла от страха и закричала во весь голос: "Батюшка! Смерть моя!” и упала. Старец Серафим, услышав её голос, ударил медведя легонько и махнул ему рукой. Тогда медведь, как разумный, тотчас пошёл в ту сторону, куда показал о. Серафим, в густоту леса. Монахиня, видя всё это, трепетала от ужаса. Старец Серафим подошёл к ней и сказал: “Не ужасайся, не пугайся!” Она все-таки продолжала кричать: “Ой, смерть моя!” На это старец отвечал: “Нет, матушка, не смерть, и смерть от тебя далеко. А это радость!” И затем он повёл её к той самой колоде, на которой сидел прежде. Помолившись, он посадил монахиню на колоду и сам сел. Не успели они сесть, как вдруг тот же самый медведь вышел из чащи леса, подошёл к св. Серафиму и лёг у его ног. Монахиня, видя такого страшного зверя вблизи себя, была сначала в большом страхе и трепете. Отец же Серафим обращался с ним без всякого страха, как с кроткой овечкой, и даже стал кормить его из своих рук хлебом. Тогда и монахиня стала мало-помалу приободряться. Лицо великого старца было в это время особенно чудно. Оно было светло, как у ангела, и радостно.
Наконец, когда монахиня совершенно успокоилась, а старец скормил почти весь свой хлеб, он подал ей оставшийся кусок и велел покормить медведя. Но она отвечала: “Боюсь, батюшка: он мне и руку отъест!” Старец Серафим посмотрел, улыбнулся и сказал: “Нет, матушка, верь что он не отъест твоей руки.” Тогда она взяла поданный хлеб и скормила его весь с такой радостью, что желала бы ещё кормить его, потому что зверь был с ней кроток, по молитвам святого.
Когда преподобный Серафим увидел, что страх у монахини совсем прошёл, он сказал: “Помнишь, матушка, у преподобного Герасима на Иордане лев служил, а убогому Серафиму (так он всегда, по своему смирению, себя называл) медведь служит. Вот и звери нас слушают! А ты, матушка, унываешь! А о чём нам унывать? Вот если бы я взял ножницы, то и остриг бы его.”
Вот что делает любовь! Нет большей силы в мире, как любовь! Только любовью и держится мир, только любовью движется жизнь.
Преподобный Серафим и дети
Преподобный Серафим, будучи сам чист душой, кроток и незлобив, с особенной нежностью и лаской относился к детям. Любил их Преподобный, как и Христос любил детей, говоря:
"Не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное!”Помнил св. Старец, что Господь хранит "малых сих,”
как сохранил его самого в детстве при падении с высокой колокольни. Это было так. Мать однажды взяла его с собой на постройку храма. Вместе с ней он взобрался на самый верх колокольни и по неосторожности (еще не было перил) стал на край - и упал вниз. В ужасе бросилась мать по лестнице, уже без надежды найти мальчика в живых. Но каково же было ее изумление и радость, когда она увидела, что сын ее стоит цел и невредим. Господь чудесно сохранил Своего избранника, зная, сколько радости принесет он потом людям.
Однажды, а год до кончины Преподобного, когда он уже заметно ослабел и не всегда принимал посетителей, пришла к нему большая толпа богомольцев. Святого Старца не было в келии. Кто-то из Саровских монахов сказал посетителям: - Ищите его в лесу, только вряд ли найдете. В кусты спрячется, в траву заляжет. Разве что сам откликнется на детские голоса. Забирайте детей побольше, да чтобы впереди вас шли.
И вот толпа паломников углубляется в дремучий Саровский лес. Деревья - все выше и гуще... Лесная сырость и тишина охватывает всех. Под высокими сводами громадных елей совсем темно. Жутко в бору... Но вдруг солнечный луч блеснул между деревьями. Все ободрились и скоро очутились на залитой солнцем полянке.
Около корней отдельно стоящей на полянке ели работает низенький, худенький старец. Заслышав шорох, старичок быстро приподнялся, взглянул в сторону монастыря и затем, точно спугнутый заяц, шарахнулся в чащу и скрылся из виду.
Отец Серафим! Отец Серафим! - чуть не в 20 голосов закричали мы, - пишет в своих воспоминаниях Н. Аксакова, бывшая тогда в толпе детей. Заслышав детские голоса, о. Серафим не выдержал, и через какую-нибудь минуту его голова показалась из травы. Приложив палец к губам, он умильно поглядывал на нас - детей, как бы упрашивая не выдавать его старшим.
Протопав к ним дорожку по траве, Преподобный поманил нас к себе. Самая маленькая из нас - Лиза - первая бросилась к нему на шею, прильнув щекой к его плечу. - Сокровища, сокровища! - приговаривал он едва слышным шепотом, прижимая каждого из нас к своей груди.
Между тем подросток-пастушок Сема побежал со всех ног к монастырю, крича: “Здесь, сюда! Вот о. Серафим! Сюда!” Нам стало стыдно. Чем-то вроде предательства показались нам и выкрикивания наши и объятия. На обратном пути та самая Лиза, которую о. Серафим обнял первой, щебетала своим детским лепетом: “Отец Серафим только кажется старичком, а на самом деле он ребенок.”
Много лет спустя вспоминая только что рассказанный случай из своего детства, Н. Аксакова пишет, что она во всю свою жизнь не видала таких детски ясных глаз, как у преп. Серафима, такой улыбки, как его улыбка, которую можно сравнить разве что с улыбкой спящего младенца, когда его, по словам нянек, посещают во сне ангелы.
Расскажем еще случай. Вот перед запертыми дверями Серафимовой келии стоит толпа посетителей. Пробуют некоторые из них творить молитву: “Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас!” Но “аминя” не слышно, и дверь не отворяется. Тогда одна из женщин обращается к стоящей тут же даме с маленькой девочкой и просит: - Пусть ваша девочка скажет молитву, тогда он откроет!
И действительно, как только девочка сотворила молитву, изнутри послышалось “аминь,” и дверь кельи отворилась. Как же все были рады видеть святого Старца!
Милые дети! В жизни много горя: у одних могила рано мать взяла, у других нет в зиму теплого угла...
Каждый из вас может заболеть. Еще хуже, когда заболеет кормилец семьи - отец, или когда у него несчастье на работе. А когда мама долго болеет, трудно тогда всей семье. Да и у вас, детей, бывают свои маленькие огорчения: сегодня задали трудную задачу, а там придут экзамены, или когда поссоритесь со своими друзьями - в эти моменты вспомните, что есть у Господа святой Серафим. Призовите его в ваших молитвах, попросите помолиться за вас, помочь вам! И он такой ласковый, полный любви к детям, тотчас же откликнется.
"Много может усиленная молитва праведного” (Иак. 5:1).
Икона Серафим Саровский кормит медведя - копия на холсте старинной иконы из альбома изображений Святых икон, выпущенного Е.И. Фесенко в конце XIX века.
Святой Серафим Саровский с раннего детства посвятил себя Богу. Когда ему исполнилось 19 лет, он попросил свою мать благословить его уйти в монастырь. Большим медным крестом благословила мать своего сына на монашеский подвиг, и до самой смерти носил он потом этот материнский крест на своей груди.
Саровская обитель, куда пришёл Серафим, была со всех сторон окружена большим дремучим лесом. Здесь, в лесной чаще, построил он себе маленькую избушку и вдали от мира стал проводить в молитве дни и ночи. Часто св. Серафим терпел холод и голод и всякую нужду. Так он провёл много лет. Когда он наконец открыл двери своей кельи, люди стали толпами приходить к нему и просили его молитв. Они приносили святому восковые свечи, чтобы он ставил их во время своей молитвы перед иконами: ведь свечи горят перед иконами, как души людей перед Богом. И день и ночь столько горело в этой маленькой келье свечей, что даже зимой, в самые холодные, морозные дни в ней было от них жарко: печь никогда и не топилась.
— Я не могу, — говорил святой Серафим, — несколько раз в моей молитве поминать перед Богом имена всех, кто просил меня молиться за них, потому что их слишком много; а зажигаю их свечи и молюсь: “Господи, помяни всех тех людей, рабов Твоих, за души которых я, убогий, зажёг Тебе эти свечи и лампады!”
Святой Серафим непрестанно молился Богу. От этого сердце его разгоралось всё большей и большей любовью. И любил он не только Бога, но и всё Божье творение, всю природу Богом созданную. И так очистил он себя от всякого греха постоянной молитвой и памятью о Боге, что жизнь его стала похожей на жизнь первых людей в раю, где звери слушались человека и не делали зла ни друг другу, ни человеку.
В ночное время приходили к келье святого звери: медведи, и волки, и зайцы, и лисицы, подползали даже змеи, ящерицы и другие гады. Святой Серафим выходил из кельи и начинал кормить их из своего лукошка, в котором он хранил недельный запас хлеба. Сколько зверей ни приходило к старцу, хлеба всегда и на всех хватало.
И вот что случилось однажды:
Одна монахиня пришла к святому Серафиму и увидела, что он сидит близ своей кельи на обрубке дерева, и подле него стоит огромный медведь. Она так и обмерла от страха и закричала во весь голос: "Батюшка! Смерть моя!” и упала. Старец Серафим, услышав её голос, ударил медведя легонько и махнул ему рукой. Тогда медведь, как разумный, тотчас пошёл в ту сторону, куда показал о. Серафим, в густоту леса. Монахиня, видя всё это, трепетала от ужаса. Старец Серафим подошёл к ней и сказал: “Не ужасайся, не пугайся!” Она все-таки продолжала кричать: “Ой, смерть моя!” На это старец отвечал: “Нет, матушка, не смерть, и смерть от тебя далеко. А это радость!” И затем он повёл её к той самой колоде, на которой сидел прежде. Помолившись, он посадил монахиню на колоду и сам сел. Не успели они сесть, как вдруг тот же самый медведь вышел из чащи леса, подошёл к св. Серафиму и лёг у его ног. Монахиня, видя такого страшного зверя вблизи себя, была сначала в большом страхе и трепете. Отец же Серафим обращался с ним без всякого страха, как с кроткой овечкой, и даже стал кормить его из своих рук хлебом. Тогда и монахиня стала мало-помалу приободряться. Лицо великого старца было в это время особенно чудно. Оно было светло, как у ангела, и радостно.
Наконец, когда монахиня совершенно успокоилась, а старец скормил почти весь свой хлеб, он подал ей оставшийся кусок и велел покормить медведя. Но она отвечала: “Боюсь, батюшка: он мне и руку отъест!” Старец Серафим посмотрел, улыбнулся и сказал: “Нет, матушка, верь что он не отъест твоей руки.” Тогда она взяла поданный хлеб и скормила его весь с такой радостью, что желала бы ещё кормить его, потому что зверь был с ней кроток, по молитвам святого.
Когда преподобный Серафим увидел, что страх у монахини совсем прошёл, он сказал: “Помнишь, матушка, у преподобного Герасима на Иордане лев служил, а убогому Серафиму (так он всегда, по своему смирению, себя называл) медведь служит. Вот и звери нас слушают! А ты, матушка, унываешь! А о чём нам унывать? Вот если бы я взял ножницы, то и остриг бы его.”
Вот что делает любовь! Нет большей силы в мире, как любовь! Только любовью и держится мир, только любовью движется жизнь.
из книги Валентина Степашкина "Серафим Саровский".
Необходимо рассказать об известном событии, произошедшем на Дальней пустыни. Там существовал пчельник, который привлекал к себе медведей, обитавших в окрестных лесах. Известно несколько воспоминаний о кормлении отцом Серафимом медведя. Самое интересное принадлежит иеромонаху Иоасафу. В его «Сказании» присутствует «Рассказ старицы Дивеевской обители Матроны Плещеевой», повествующий о кормлении старцем медведя.
Насколько же это описание соответствует действительности?
Во-первых, Матрона была слишком юной, когда отец Серафим жил на Дальней пустынке.
Во-вторых, в Отделе рукописей РГБ, в фонде митрополита Филарета, обнаружено дело под названием «Выписка из книги о жизни и подвигах Серафима Саровскаго 1849 г. (рассказ монахини, как она выдумала чудо Серафима Саровского)»: «В книге Сказание о жизни и подвигах Старца Серафима (по изданию 1849 года на странице 142 и по изданию 1856-го на странице 118) помещен рассказ старицы Дивеевской обители Матроны Плещеевой о том, якобы она, бывши у отца Серафима, видела, как он кормил медведя и как по благословению старца и она кормила того медведя, но сей рассказ вымышлен иеромонахом Иоасафом, как объявила сама Плещеева перед смертью.
Долго страдая от водяной болезни, она привела себе на память забытый ею грех и в сознании, что Господь не посылает ей смерть, ожидая ее раскаяния во лжи, призывает к себе начальницу Екатерину Васильевну Ладыженскую и монастырского духовника, священника Василия Садовского и при них объявляет, что она научена Иоасафом и согласилась принять на себя и, в случае посещения обители членами Царской Фамилии, рассказать, якобы видела она, как батюшка отец Серафим кормил медведя и как сама она кормила, чего вовсе не видала...
Сделав это признание, Матрона вскоре скончалась».
Приведенный документ не является официальной бумагой с подписями и печатями, но тем не менее в событиях, именах и фамилиях противоречий нет.
Вот что говорит игумен Саровской пустыни Исайя (Путилов) в письме от 7 декабря 1849 года иеромонаху Авелю (Ванюкову): «О медведе: У Старца Серафима в Пустыне был подле кельи пчельник, и несколько пеньков пчел. Обыкновенно осенью медведи ходят у нас по лесу, вот пришол было к пчельнику, у Старца хотел верно пообедать и начал ломать забор. - Старец ощутил гостя, постучал по забору, кинув укруг хлеба и медведь ушел»157.
Иоасаф (Толстошеев) в своей книге, конечно, очень красочно описал случай с медведем, но это вымысел автора, основанный на истинном событии.
Но в книге Иосафа можно найти и явно фантастические истории. Например, рассказ «О кроте», в котором автор якобы застал старца Серафима посреди картофельных гряд у Дальней пустыни, сокрушающегося над четырьмя-пятью картофелинами, попорченными кротом. Пустынник «с непостижимо сладкою скорбию повторял; вот-вот, видишь, никак им нет дороги чужие труды снедать!
Мне было удивительно и приятно смотреть на его детский ропот. Тогда как он обыкновенно не отгонял от себя ни одного насекомого, во время трудов своих, и не только давал им насыщаться своею кровью, но еще в это время в восторге духа, пел свои любимые священные антифоны...».
вот тут происходит самое необычное: между гряд появляется крот, который становится жертвой хищной птицы. «Долго слышался писк попавшегося крота, пока они совершенно не скрылись из виду.
Трудно передать, с каким детским довольством смотрел отец Серафим на все происходившее. - О, о! Вот так-то, так-то чужие труды снедать! - повторял он»158.
Читая эти строки, даже представить невозможно, что отец Серафим мог радоваться гибели безобидной
твари.