Г в ф гегель является создателем. Георг Гегель: абсолютная идея и мировой разум. Гегель: биография, работы, философия

27 августа 1770 г. в немецком Штутгарте, в семействе чиновника, занимавшего при дворе должность секретаря казначейства, родился мальчик, который вырос знаменитым философом, создал собственную систему «абсолютного идеализма», стал одним из отцов-основателей немецкой классической философии. Звали его Георг Вильгельм Фридрих Гегель . Семилетним мальчиком его отдали в местную гимназию, за время обучения в которой он не раз демонстрировал способности в области истории и изучения древних языков.

В 1788 г., по окончании гимназии, Гегель становится студентом богословского факультета Тюбингенского университета, при этом являясь герцогским стипендиатом. В стенах этого учебного заведения судьба свела его с двумя будущими знаменитостями – философом Фридрихом фон Шеллингом и поэтом Фридрихом Гельдерлином. Дружба с этими двумя яркими личностями наложила заметный отпечаток на интеллектуальное развитие молодого Гегеля. Вместе с сокурсниками он увлекался идеями Французской революции, к которой впоследствии охладел. В 1793 г. Гегель защищает магистерскую диссертацию по философии и оканчивает университет.

Работая домашним учителем в богатых семействах сначала в Берне, затем во Франкфурте-на-Майне, Гегель не только не утратил интереса к теологии и политике, но и сделал первые наброски собственной теории, которая впоследствии оформилась в цельную философскую систему.

Получение наследства в 1799 г. после смерти отца изменило его биографию: Гегель мог не заботиться о заработке и заняться академической деятельностью. Он выслал в Йенский университет тезисы и диссертацию «Планетные орбиты». В 1801 г. ему выдали разрешение на чтение лекций, поэтому он приезжает в Йену и становится преподавателем философии. С 1801 по 1805 г. Гегель являлся приват-доцентом, затем до 1807 г. - экстраординарным профессором. Его лекции, освещавшие широкий круг вопросов, не пользовались большой популярностью, однако это не помешало годам, проведенным в Йене, быть одними из самых счастливых. Здесь он работал над «Феноменологией духа» - своим наиболее известным сочинением, дающим представление о его собственной философской концепции.

Йенский период жизни Гегеля закончился, когда город захватили французы. Оставив мысли о карьере преподавателя, в 1807 г. он уезжает в Бамберг и устраивается на должность редактора «Бамбергской газеты». Работу в ней Гегель считал каторгой и с удовольствием уехал в Нюрнберг, где ему представилась возможность стать директором классической гимназии – на этой должности он работал в течение 10 лет, с 1808 по 1816 гг. За этот период Гегель приобрел богатый административный и преподавательский опыт. 1811-ый отмечен в его биографии свадьбой с Марией фон Тухер. Жизнь философа в эти годы была довольно спокойной, благодаря чему он мог уделять много времени научной деятельности. Именно в Нюрнберге была издана первая часть его системы под названием «Наука логики» (1812-1816).

В 1816 г. Гегеля пригласили в Гейдельберг – в университете этого города в течение четырех семестров он читал лекции, которые легли в основу учебника «Энциклопедия философских наук». В 1818 г. прусский министр, отвечавший за сферу образования, пригласил Гегеля возглавить кафедру философии в Берлинском университете с той целью, чтобы его теория поспособствовала усмирению бунтарского студенческого духа. Поначалу не пользовавшиеся популярностью лекции нового профессора впоследствии стали собирать огромные аудитории, их приезжали слушать из других стран.

Философия государственного строя и права, предложенная Гегелем, постепенно превращалась в официальную государственную философию, хотя сам ее автор политику прусских властей разделял не до конца. На гегелевских взглядах на общество и государство выросли целые поколения. В 1821 г. в Берлине увидела свет «Философия права» - работа, которой было суждено стать последней. В 1830 г. Гегеля назначают ректором Берлинского университета, в 1831 г. он получает от монарха награду за службу прусскому государству. В августе 1831 г. в немецкую столицу пришла холера, и Гегель поспешил покинуть город, однако уже в октябре возвратился, посчитав опасность миновавшей. 14 ноября знаменитого философа не стало, и именно холеру врачи назвали причиной его смерти. Похоронили Георга Вильгельма Фридриха Гегеля 16 ноября на кладбище Доротинштадт - об этом он просил в завещании.

Биография из Википедии

Гео́рг Вильге́льм Фри́дрих Ге́гель (нем. Georg Wilhelm Friedrich Hegel; 27 августа 1770, Штутгарт - 14 ноября 1831, Берлин) - немецкий философ, один из творцов немецкой классической философии.

Ранние годы: 1770-1801

Гегель родился в Штутгарте 27 августа 1770 года, в семье высокопоставленного чиновника - Георга Людвига Гегеля (1733-1799), секретаря казначейства при дворе герцога Вюртембергского Карла Евгения. Предки Гегеля были лютеранами из Каринтии, изгнанными из Австрии в XVI веке в ходе Контрреформации, и обосновавшимися в Швабии. Отец Гегеля считал, что школьного образования его сыну недостаточно. Он нанял педагогов для сына, которые ходили к ним на дом. Гегель хорошо учился и за успехи в учёбе получал награды, переходя из класса в класс. С самого детства он много читал. Карманные деньги он тратил на книги. Часто посещал городскую библиотеку, в которой читал книги о науке и философии.

Между тем он плохо разбирается в художественной литературе. Юность Гегеля прошла на фоне расцвета немецкой литературы. Однако Гегель игнорирует классику и зачитывается бульварной литературой. Гегель также увлекается античной литературой. Он уважает творчество Софокла и Еврипида, переводит Эпиктета и Лонгина. Любовь к античности Гегель сохранит до конца жизни.

Он окончил гимназию в октябре 1788 года. В 1788-1793 годах учился в Тюбингенском теологическом институте (богословской семинарии) при Тюбингенском университете, где прослушал философский и теологический курсы и защитил магистерскую диссертацию. При этом ему полагалась герцогская стипендия. Из своих сокурсников был дружен с Шеллингом и поэтом Гельдерлином. Был вместе с ними членом студенческого политического клуба, увлекавшегося идеями Французской революции. Занимался с особым усердием, много времени, как обычно, проводил над книгами. За это над ним часто посмеивались одногруппники, что, впрочем, его абсолютно не обижало. Мирские развлечения также были не чужды ему; он пил много вина, нюхал табак, играл в карты и фанты.

В 20 лет Гегель стал магистром философии. Три последних года в университете были посвящены богословию. Гегель успешно сдал экзамены. Однако священником становиться не хотел. Возможно, причины лежали в антипатии Гегеля к церкви, зародившейся ещё во время учёбы.

В октябре 1793 года Гегель отправляется в Берн. Там он становится воспитателем детей патриция Карла Фридриха Штейгера. Детей было трое: 1 мальчик и 2 девочки. Работа не отнимала у него много времени, что позволяло продолжать своё образование и заниматься творчеством. Во всё время, прожитое в Берне, Гегель не переставал писать свои работы, он был погружён в книги. Гегель следил за событиями во Франции. Он не принял террора якобинцев. Однако, в целом, Гегель положительно отнёсся к Французской революции, и в дальнейшем не мог представить себе историю Европы без этого события.

В июле 1796 года, он с друзьями совершил многодневную прогулку по Альпам, от которой он остался не в восторге. Жизнь на чужбине в целом тяготила Гегеля, и в начале 1797 года он вернулся на родину. В 1798 году выходит первая печатная работа Гегеля. В 1799 году умер отец Гегеля. Он оставил сыну небольшое наследство - 3000 гульденов. Наследство, вместе с его собственными сбережениями, позволило ему отказаться от преподавания и вступить на поприще академической деятельности.

Йена, Бамберг и Нюрнберг: 1801-1816

Гегель наблюдает за проездом Наполеона по Иене. Впоследствии Гегель называл Наполеона "мировой душой"

В январе 1801 года Гегель перебрался в Иену. 21 августа того же года ему было предоставлено право читать лекции. Работа на кафедре и чтение лекций давались ему трудно, популярностью у учеников он не пользовался.

• 1801-1805 - приват-доцент Йенского университета
• 1805-1806 - экстраординарный профессор Йенского университета. В Йене Гегель написал свою знаменитую работу «Феноменология духа», закончив её в октябре 1806 года во время битвы за Йену.
• 1807-1808 - редактор газеты в Бамберге
• 1808-1816 - ректор классической гимназии в Нюрнберге
• 1811 - женился на Марии Елене Сузанне фон Тухер (1791-1855), семья которой принадлежала к баварской знати

Профессор в Гейдельберге и Берлине: 1816-1831

Гейдельберг (1816-1818)

1816-1818 - профессор философии в университете Гейдельберга (место, которое ранее занимал Якоб Фриз).

Получив предложение занять должность от университетов Эрлангена, Берлина и Гейдельберга, Гегель выбрал последний и перебрался туда в 1816 году. Вскоре после этого, в апреле 1817 года, к нему переехал его незаконнорожденный сын Людвиг (ему было 10 лет). С четырёх лет Людвиг находился в детском доме (мать Людвига умерла).

Берлин (1818-1831)

C 1818 г. - профессор философии в университете Берлина (место, которое когда-то занимал И. Г. Фихте).

В 1818 году Гегель принял предложение министра народного просвещения Пруссии Карла Альтенштейна занять пост руководителя кафедры философии Берлинского университета, который оставался вакантным с момента смерти Фихте в 1814 году. Здесь он публикует свою «Философию права» (1821). Основным занятием Гегеля стало чтение лекций. Его лекции по эстетике, философии религии, философии права и истории философии были изданы посмертно на основе записей его студентов. В 1818 году Гегель привлекал лишь скромное количество учеников, однако в 1820-х гг. его слава резко выросла, а лекции привлекали студентов со всей Германии и из-за её пределов.

В 1830 году Гегель назначается ректором университета. В 1831 г. Фридрих Вильгельм III наградил его за службу Прусскому государству. После того, как в августе 1831 года Берлин охватила холера, Гегель покинул город, остановившись в Кройцберге. В октябре, с началом нового семестра, Гегель возвращается в Берлин, ошибочно решив, что эпидемия закончилась. 14 ноября он умер. Врачи посчитали, что он умер от холеры, но более вероятной причиной его смерти является заболевание желудочно-кишечного тракта. В соответствии со своим завещанием Гегель был похоронен 16 ноября рядом с Фихте и Зольгером на кладбище Доротеенштадт.

Сын Гегеля Людвиг Фишер умер незадолго до этого, находясь на службе в Голландской армии в Джакарте. Известие об этом не успело достичь его отца. В начале следующего года утопилась сестра Гегеля Кристина. Литературными душеприказчиками Гегеля стали его сыновья Карл Гегель и Иммануил Гегель. Карл выбрал профессию историка, Иммануил стал теологом.

Философия

Основные положения

Рассудок и разум

В противоположность Шеллингу, полностью противопоставлявшему «умственное отрицание» обыкновенному рассудочному мышлению, различающему предметы и дающему им определения в твёрдых понятиях, Гегель полагал, что истинное умозрение не отрицает рассудочного мышления, а предполагает его и заключает в себе как постоянный и необходимый низший момент, как основу и опорную точку для своего действия. В правильном ходе истинно философского познания рассудок, разделяющий живое целое на части, отвлекающий общие понятия и формально противополагающий их друг другу, даёт неизбежное начало мыслительному процессу. Лишь за этим первым рассудочным моментом, когда отдельное понятие утверждается в своей ограниченности как положительное или истинное (тезис), может обнаружиться второй, отрицательно-диалектический, момент - самоотрицание понятия вследствие внутреннего противоречия между его ограниченностью и той истиной, которую оно должно представлять (антитезис), и тогда уже, с разрушением этой ограниченности, понятие примиряется со своим противоположным в новом, высшем, то есть более содержательном, понятии, которое по отношению к первым двум представляет третий, положительно-разумный, или собственно умозрительный, момент (синтез). Такую живую подвижную тройственность моментов можно найти на первом шаге гегелевской системы, ею определяется весь дальнейший процесс, и она же выражается в общем расчленении целой системы на три главные части.

Диалектика Гегеля

В философии Гегеля существенную роль играет понятие диалектики. Для него диалектика - это такой переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения односторонни и ограничены, то есть содержат отрицание самих себя. Поэтому диалектика, согласно Гегелю, - «движущая душа всякого научного развёртывания мысли и представляет собой единственный принцип, который вносит в содержание науки имманентную связь и необходимость», метод исследования, противоположный метафизике.

Необходимость и движущее начало диалектического процесса заключается в самом понятии абсолютного. Как таковое, оно не может относиться просто отрицательно к своему противоположному (не абсолютному, конечному); оно должно заключать его в самом себе, так как иначе, если бы оно имело его вне себя, то оно им ограничивалось бы - конечное было бы самостоятельным пределом абсолютного, которое таким образом само превратилось бы в конечное. Следовательно, истинный характер абсолютного выражается в его самоотрицании, в положении им своего противоположного, или другого, а это другое, как полагаемое самим абсолютным, есть его собственное отражение, и в этом своём внебытии или инобытии абсолютное находит само себя и возвращается к себе как осуществлённое единство себя и своего другого. Скрытая во всём сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, выводит их из их косности, заставляет переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной форме. В этом всепроникающем и всеобразующем движении весь смысл и вся истина существующего - живая связь, внутренне соединяющая все части физического и духовного мира между собой и с абсолютным, которое вне этой связи, как что-нибудь отдельное, не существует вовсе. Глубокая оригинальность гегелевской философии, особенность, свойственная исключительно ей одной, состоит в полном тождестве её метода с её содержанием. Метод есть диалектический процесс саморазвивающегося понятия, и содержание есть этот же самый всеобъемлющий диалектический процесс - и больше ничего. Из всех умозрительных систем только в одном гегельянстве абсолютная истина, или идея, не есть только предмет или содержание, но сама форма философии. Содержание и форма здесь вполне совпадают, покрывают друг друга без остатка. «Абсолютная идея, - говорит Гегель, - имеет содержанием себя самое как бесконечную форму, ибо она вечно полагает себя как другое и опять снимает различие в тождестве полагающего и полагаемого».

Тождество мышления и бытия

Своеобразным введением в гегелевскую философскую систему является «Феноменология духа» (1807), одна из наиболее сложных работ философа. В ней Гегель ставит задачу преодоления точки зрения обыденного сознания, признающего противоположность субъекта и объекта. Снять эту противоположность можно путём развития сознания, в ходе которого индивидуальное сознание проходит путь, который прошло человечество в течение своей истории. В результате человек, по мысли Гегеля, оказывается в состоянии посмотреть на мир и на себя с точки зрения завершившейся мировой истории, «мирового духа», для которого больше нет противоположности субъекта и объекта, «сознания» и «предмета», а есть абсолютное тождество, тождество мышления и бытия.

Достигнув абсолютного тождества, философия попадает в свою подлинную стихию - стихию чистого мышления, в котором, согласно Гегелю, все определения мысли развёртываются из неё самой. Это - сфера логики, где протекает свободная от субъективных привнесений жизнь понятия.

Очерк философской системы Гегеля

Наука логики

Так как истинная философия не берёт своего содержания извне, а оно само в ней создаётся диалектическим процессом, то, очевидно, началом должно быть совершенно бессодержательное. Таково понятие чистого бытия. Но понятие чистого бытия, то есть лишенного всяких признаков и определений, нисколько не отличается от понятия чистого ничто; так как это не есть бытие чего-нибудь (ибо тогда оно не было бы чистым бытием ), то это есть бытие ничего. Первое и самое общее рассудочное понятие не может быть удержано в своей особенности - оно неудержимо переходит в своё противоположное. Бытие становится ничем; но, с другой стороны, и ничто, поскольку оно мыслится, не есть уже чистое ничто: как предмет мышления оно становится бытием (мыслимым). Таким образом, истина остаётся не за тем и не за другим из двух противоположных терминов, а за тем, что обще обоим и что их соединяет, именно за понятием перехода, процесса «становления», или «бывания» (das Werden). Это есть первое синтетическое, или умозрительное, понятие, остающееся душой всего дальнейшего развития. И оно не может остаться в своей первоначальной отвлечённости. Истина не в неподвижном бытии, или ничто, а в процессе. Но процесс есть процесс чего-нибудь: что-нибудь из бытия переходит в ничто, то есть исчезает, и из ничто переходит в бытие, то есть возникает. Значит, и понятие процесса, чтобы быть истинным, должно пройти через самоотрицание; оно требует своего противоположного - определённого бытия . Иными словами, становление приводит к ставшему, которое обозначается как наличное бытие (Dasein); в отличие от чистого бытия, наличное бытие есть определённое бытие, или качество . И эта категория посредством новых логических звеньев (нечто и другое , конечное и бесконечное , для-себя-бытие (Für-sich-seyn) и бытие для кого-нибудь (Seyn-für-Eines), единое и многое и т. д.) переходит в категорию количества , из которого развивается понятие меры как синтеза количества и качества. Мера оказывается сущностью вещей, и таким образом из ряда категорий бытия мы переходим в новый ряд категорий сущности.

Учение о бытии (в широком смысле) и учение о сущности составляют две первые части гегелевской логики (логика объективная). Третья часть есть учение о понятии (в широком смысле), или логика субъективная, куда включаются и основные категории обыкновенной формальной логики (понятие , суждение , умозаключение ). Как эти формальные категории, так и вся «субъективная» логика имеют здесь формальный и субъективный характер далеко не в общепринятом смысле. По Гегелю, основные формы нашего мышления суть вместе с тем и основные формы мыслимого. Всякий предмет определяется сначала в своей общности (понятие), затем различается на множественность своих моментов (суждение) и наконец через это саморазличение замыкается в себе как целое (заключение). На дальнейшей (более конкретной) ступени своего осуществления эти три момента выражаются как механизм , химизм и телеология . Из этой своей (относительной) объективации понятие, возвращаясь к своей внутренней, обогащённой теперь содержанием, действительности, определяется как идея на трёх ступенях: жизни , познавания и абсолютной идеи . Достигнув таким образом своей внутренней полноты, идея должна в этой своей осуществлённой логической цельности подвергнуться общему закону самоотрицания, чтобы оправдать неограниченную силу своей истины. Абсолютная идея должна пройти через своё инобытие (Andersseyn), через внешность или распадение своих моментов в природном материальном бытии, чтобы и здесь обнаружить свою скрытую силу и вернуться к себе в самосознающем духе.

По мысли Гегеля, «всякая философия есть по существу идеализм или по крайней мере имеет его своим принципом, и вопрос затем заключается лишь в том, насколько этот принцип действительно проведен… Противоположение идеалистической и реалистической философии не имеет поэтому никакого значения. Философия, которая приписывала бы конечному существованию как таковому истинное, последнее, абсолютное бытие, не заслуживала бы названия философии».

Философия природы

Абсолютная идея по внутренней необходимости полагает или, как выражается Гегель, отпускает от себя внешнюю природу - логика переходит в философию природы , состоящую из трёх наук: механики , физики и органики , из которых каждая разделяется на три соответственно общей гегельянской трихотомии. В механике математической речь идёт о пространстве, времени, движении и материи; конечная механика, или учение о тяжести, рассматривает инерцию, удар и падение тел, а механика абсолютная (или астрономия) имеет своим предметом всемирное тяготение, законы движения небесных тел и солнечную систему как целое.

В механике вообще преобладает материальная сторона природы; в физике выступает на первый план формирующее начало природных явлений. Физика занимается светом, четырьмя стихиями (в смысле древних), «метеорологическим процессом»; рассматривает удельный вес, звук и теплоту; магнетизм и кристаллизацию, электричество и «химический процесс»; здесь в изменчивости вещества и превращении тел окончательно обнаруживается относительный и неустойчивый характер природных сущностей и безусловное значение формы, которое и реализуется в органическом процессе, составляющем предмет третьей главной естественной науки - органики. К «органике» Гегель отнёс минеральное царство под именем геологического организма, наряду с организмом растительным и животным. В растительном и животном организмах разум природы, или живущая в ней идея, проявляется в образовании множества органических видов по общим типам и степеням совершенства; далее - в способности каждого организма непрерывно воспроизводить форму своих частей и своего целого через уподобление внешних веществ (Assimilationsprocess); затем - в способности бесконечного воспроизведения рода через ряды поколений, пребывающих в той же форме (Gattun g sprocess), и наконец (у животных) - в субъективном (психическом) единстве, делающем из органического тела одно самочувствующее и самодвижущееся существо.

Но и на этой высшей степени органического мира и всей природы разум или идея не достигают своего действительно адекватного выражения. Отношение родового к индивидуальному (общего к единичному) остаётся здесь внешним и односторонним. Род как целое воплощается лишь во внебытии принадлежащих к нему неопределённо множественных особей, раздельных в пространстве и времени; и особь имеет родовое вне себя, полагая его как потомство. Эта несостоятельность природы выражается в смерти. Только в разумном мышлении индивидуальное существо имеет в себе самом родовое, или всеобщее. Такое внутренне обладающее своим смыслом индивидуальное существо есть человеческий дух. В нём абсолютная идея из своего внебытия, представляемого природой, возвращается в себя, обогащённая всей полнотой приобретённых в космическом процессе реально-конкретных определений.

Философия духа

Субъективный дух

Третья главная часть гегелевской системы - философия духа - сама разделяется на три части соответственно различению духа в его субъективности, в его объективации и в его абсолютности. Субъективный дух, во-первых, рассматривается в своем непосредственном определении как существенно зависящий от природы в характере, темпераменте, различиях пола, возраста, сна и бдения и т. п.; всем этим занимается антропология . Во-вторых, субъективный дух представляется в своем постепенном восхождении от чувственной уверенности через восприятие, рассудок и самосознание к разуму. Этот внутренний процесс человеческого сознания рассматривается в феноменологии духа, которая в смысле подготовки ума к пониманию гегелевской точки зрения может служить введением во всю его систему, а потому и была им изложена в особом сочинении раньше его логики и энциклопедии философских наук, в которую она потом вошла в сжатом виде. Последняя из трёх наук субъективного духа, психология , по содержанию своему приблизительно совпадает с главными частями обыкновенной психологии, но только это содержание располагается не в своих эмпирических частностях, а в своём общем смысле, как внутренний процесс самораскрывающегося духа.

Объективный дух

Философия права

Взгляды Гегеля на право и государство были в основном сформулированы в его последней прижизненно опубликованной работе «Философия права» (1821), в ней его философская система применялась к этим сферам.

Достигнув в теоретическом мышлении и в свободе воли настоящего самоопределения в своей внутренней сущности, дух возвышается над своей субъективностью; он может и должен проявить свою сущность предметно-действительным образом, стать духом объективным . Первое объективное проявление свободного духа есть право . Оно есть осуществление свободной личной воли, во-первых, по отношению к внешним вещам - право собственности , во-вторых, по отношению к другой воле - право договора , и, наконец, по отношению к своему собственному отрицательному действию через отрицание этого отрицания - в праве наказания . Нарушение права, лишь формально и абстрактно восстанавливаемого наказанием, вызывает в духе моральное требование реальной правды и добра, которые противополагаются неправедной и злой воле как долг (das Sollen), говорящий ей в её совести . Из этой раздвоенности между долгом и недолжной действительностью, дух освобождается в действительной нравственности , где личность находит себя внутренне связанной или солидарной с реальными формами нравственной жизни, или, по гегелевской терминологии, субъект сознаёт себя как одно с нравственной субстанцией на трёх степенях её проявления: в семействе , гражданском обществе (bürgerliche Gesellschaft) и государстве . Государство, по Гегелю, - высшее проявление объективного духа, совершенное воплощение разума в жизни человечества; Гегель называет его даже богом. Как осуществление свободы каждого в единстве всех, государство, вообще, есть абсолютная самоцель (Selbstzweck). Национальные же государства, как и тот народный дух (Volksgeister), который в этих государствах воплощается, суть особые проявления всемирного духа, и в их исторических судьбах действует всё та же диалектическая мощь этого духа, который через их смену избавляется постепенно от своих ограниченностей и односторонностей и достигает своей безусловной самосознательной свободы.

Философия истории

История и история мысли являются единым процессом развёртывания абсолютной идеи. Исторические формации имеют как сходства, так и различия и представляют собой различные ступени развития идеи. Процесс движения истории един и диалектичен.

Диалектика определяет все исторические изменения. Наилучшим способом можно понять историю, если рассматривать развитие государств в диалектическом свете. Отдельно взятое государство можно назвать тезисом. По мере развития государство само порождает свою противоположность или антитезис. Тезис и антитез вступают в конфликт, и в конечном итоге, в результате борьбы появляется новая цивилизация, находящаяся на более высоком уровне, чем оба образования, ей предшествующие. В синтезе заключено самое ценное, что было в них.

Смысл истории по Гегелю есть прогресс в сознании свободы . На Востоке свободным сознаёт себя только один ; все объективные проявления разумной человеческой воли (собственность, договор, наказание, семья, гражданские союзы) здесь существуют, но исключительно в своей общей субстанции, при которой частный субъект является лишь как accidens (например, семья вообще узаконивается как необходимость; но связь данного субъекта с его собственной семьёй есть только случайность, ибо единственный субъект, которому принадлежит здесь свобода, всегда может по праву отнять у любого из своих подданных его жену и детей; точно так же наказание в своей общей сущности признаётся здесь вполне, но право действительного преступника на наказание и право невинного быть свободным от наказания не существует и заменяется случайностью, ибо единственный субъект свободы, властитель, имеет общепризнанное право наказывать невинных и награждать преступников). В классическом мире субстанциальный характер нравственности ещё остаётся в силе, но свобода признаётся уже не за одним, а за несколькими (в аристократиях) или за многими (в демократиях). Только в германо-христианском мире субстанция нравственности всецело и неразрывно соединяется с субъектом, как таковым, и свобода сознаётся как неотъемлемое достояние всех . Европейское государство, как осуществление этой свободы всех (в их единстве), заключает в себе в качестве своих моментов исключительные формы прежних государств. Это государство есть необходимо монархия; в особе государя единство целого является и действует как живая и личная сила; эта центральная власть одного не ограничивается, а восполняется участием некоторых в управлении и представительством всех в сословных собраниях и в судах присяжных. В совершенном государстве дух объективируется как действительность. Но, нося в себе абсолютную идею, он из этой объективации возвращается к себе и проявляется как дух абсолютный на трёх уровнях: искусства, религии и философии.

Абсолютный дух

Искусство

Красота есть непосредственное присутствие, или видимость, идеи в единичном конкретном явлении; это - абсолютное в сфере чувственного созерцания. В природе красота есть лишь бессознательное отражение, или сияние, идеи; в искусстве, прежде чем получить непосредственную видимость в объекте, она проходит через сознательное воображение субъекта (художника) и потому представляет высшую степень просветления природного материала. На Востоке искусство (в своем господствующем здесь виде - архитектуре) ещё близко к природе; как сама природа есть символ божественной идеи, так это искусство имеет характер символический: материальный объект связан идеей, но не проникнут ею вполне. Такое полное проникновение, совершенная ощутимость идеи и всецелая идеализация чувственной формы достигается в искусстве классическом. Эта абсолютная гармония объективной красоты нарушается в искусстве романтическом, где идея в форме духовности или субъективности решительно перевешивает природную чувственную форму и стремится, таким образом, вывести искусство из собственных пределов в область религии.

Религия

В религии абсолютное проявляется с более общим объективным и вместе с тем более глубоким субъективным характером, нежели в искусстве. Оно открывается представлению и душевному чувству как сверхчеловеческое - совершенно независимое от конечного субъекта, но теснейшим образом с ним связанное. В религиях восточного язычества Божество представляется как субстанция природного мира (например, как свет в иранской и как загадка жизни в египетской); на дальнейшей ступени религиозного сознания Бог открывается, как субъект (в форме «возвышенного» монизма у евреев, в форме прекрасной телесности у греков и в форме целесообразного отношения, или практического разума, у римлян). Христианство как абсолютная религия признаёт Божество в безусловном единстве или примирении бесконечного и конечного. Гегель очень подробно излагает в своих чтениях о философии религии умозрительный смысл главных христианских догматов - троицы, грехопадения, искупления. Грехопадение, то есть выход конечного субъекта из природной непосредственности, есть необходимый момент в развитии человеческого духа; без этого он остался бы на ступени животного; непосредственная невинность есть неведение (по-гречески άγνοια значит и то, и другое). Сознательное участие человеческой воли в мировом зле искупается её участием в мировом страдании. Примирение достигается в чувстве внутреннего единства между духом конечным и абсолютным; но это религиозное примирение, выражающееся в духовном культе общины (Gemeinde) и в её самосознании как святой Церкви или духовного царства святых, - ещё недостаточно. Внутренне примирённая в себе религиозная сфера в своей целости противополагается «светской» действительности и должна быть примирена с ней в нравственности и государстве. Но для самого религиозного представления эти внутренние и вечные процессы между конечными и абсолютными определениями духа, различные степени их противоположения и воссоединения - всё это является в форме единичных исторических фактов, связанных с единичными индивидуальностями. Таким образом, несмотря на безусловную истинность своего содержания , христианство в силу общей формы религиозного представления являлось для Гегеля неадекватным выражением абсолютной истины; адекватное выражение оно получает только в философии .

Философия

Философия, как откровение абсолютного в абсолютной форме, принимается Гегелем не в виде совокупности различных систем, а как постепенное осуществление единой истинной системы. Все когда-либо выступавшие философские начала и воззрения представляли в конкретно-исторической форме последовательные моменты и категории гегелевой логики и философии духа. Так, понятие бытия всецело определяет философию элеатов; Гераклит представляет das Werden; Демокрит - das F ü rsichseyn; платонова философия вращается в категориях сущности; аристотелева - в области понятия, неоплатонизм, резюмирующий всю древнюю философию, представляет последний отдел логики - цельную идею (жизнь, или душа мира, познание, или ум, абсолютная идея, или единое сверхсущее). Новая философия - философия духа - у Картезия на ступени сознания (рассудочного) и субстанции, у Канта и Фихте - на ступени самосознания, или субъективности, у Шеллинга и Гегеля - на ступени разума, или абсолютного тождества субстанции и субъекта. Выраженное Шеллингом в неадекватной форме умственного созерцания, это тождество, составляющее абсолютную истину, получает в философии Гегеля совершенную, безусловно ему присущую форму диалектического мышления, или абсолютного знания. Таким образом замыкается круг этой всеобъемлющей и самодовлеющей системы.

Взгляды Гегеля на политику и право

Ступени познания мира (философия духа):

• субъективный дух (антропология, феноменология, психология),
• объективный дух (абстрактное право, мораль, нравственность),
• абсолютный дух (искусство, религия, философия).

Политико-правовые взгляды:

• Идея - это понятие, адекватное своему предмету; соединение субъективной и объективной реальности.
• Действительность (истинное; образ) - то, что сложилось закономерно, в силу необходимости; проявляет изначальный замысел. Противопоставляется «существованию» - объекту, взятому в конкретный момент.
• Философия права не должна заниматься ни описанием эмпирически существующего и действующего законодательства (это предмет позитивной юриспруденции), ни составлением проектов идеальных кодексов и конституций на будущее. Должна выявлять идеи, лежащие в основании права и государства.
• Понятие «право» - это то же самое, что и естественное право. Право и основанные на нём законы «всегда по форме позитивны, установлены и даны верховной государственной властью».
• Ступени идеи права:
  • Абстрактное право : свобода выражается в том, что каждое лицо обладает правом владеть вещами (собственность), вступать в соглашение с другими людьми (договор) и требовать восстановления своих прав в случае их нарушения (неправда и преступление). То есть абстрактное право охватывает область имущественных отношений и преступлений против личности.
  • Мораль : умение отличать законы от нравственного долга; свобода совершать осознанные действия (умысел), ставить перед собой определенные цели и стремиться к счастью (намерение и благо), а также соизмерять своё поведение с обязанностями перед другими людьми (добро и зло).
  • Нравственность : умение следовать нравственному долгу в рамках законов; человек обретает нравственную свободу в общении с другими людьми. Объединения, формирующие нравственное сознание: семья, гражданское общество и государство.
• Государство - это не только правовое сообщество и организация власти на основе конституции, но и духовный, нравственный союз людей, осознающих себя единым народом. Проявлением единого нравственного сознания людей в государстве является религия.
• Разделение власти: государь, исполнительная и законодательная власть.
  • Государь - формальный глава, объединяет государственный механизм в единое целое.
  • Исполнительная власть - чиновники, управляющие государством на основе закона.
  • Законодательное собрание призвано обеспечить представительство сословий. Его верхняя палата формируется по наследственному принципу из дворян, тогда как нижняя - палата депутатов - избирается гражданами по корпорациям и товариществам. Бюрократическая система - опора государства. Высшие государственные чиновники обладают более глубоким пониманием целей и задач государства, чем сословные представители.
• Гражданское общество (или буржуазное общество: в оригинале нем. buergerliche Gesellschaft) - это объединение индивидов «на основе их потребностей и через правовое устройство в качестве средства обеспечения безопасности лиц и собственности». Оно делится на три сословия: землевладельческое (дворяне - собственники майоратных владений и крестьянство), промышленное (фабриканты, торговцы, ремесленники) и всеобщее (чиновники).
• Международные споры могут быть решены путём войн. Война «высвобождает и проявляет дух нации».
• Частная собственность делает из человека личность. Уравнение собственности - неприемлемо для государства.
• Подлинной свободой обладает лишь всеобщая воля (а не индивидуальная).
• Всеобщая свобода требует, чтобы субъективные устремления индивида были подчинены нравственному долгу, права гражданина - соотнесены с его обязанностями перед государством, а свобода личности - согласована с необходимостью.
• Подлинная свобода людей была в прошлом.

Значение и актуальность

Гегель и модерн

В послевоенные годы произошло смещение акцентов в интерпретациях ряда положений философии Гегеля от его изучения в рамках истории философии к вовлечению его идей в рассмотрение «вечных» и одновременно актуальных философских вопросов.

Новые социальные и политические проблемы модернизации и современности вызвали обращение к Гегелю. В 1975 году Чарльз Тэйлор в фундаментальной работе «Гегель» показал значимость идей Гегеля для понимания таких проблем современности, как социальная разобщенность, отчуждение, понимание свободы и внутренней гармонии человека. Подход Тэйлора стал довольно влиятельным. Юрген Хабермас в классической работе «Философский дискурс о модерне» (1985), вызвавшей широкий резонанс и бурные дискуссии в 1980-е и 1990-е годы, назвал Гегеля первым философом, который поставил проблему модерна. Хабермас предложил обратиться к идеям Гегеля для понимания связи между модерном и рациональностью, которая в настоящее время ставится под сомнение в постмодернистской философии. По мнению Хабермаса, Гегель первым осознал проблему модерна как философскую и обнаружил связь между рациональностью, рефлексией времени и современностью как социальным, культурным и историческим явлением. Согласно Хабермасу, данная задача, сформулированная Гегелем, предопределила все последующие споры о модерне в философии. Хабермас внёс существенный вклад в определение места Гегеля в философском дискурсе модерна.

Влияние на социальные науки

Хотя во времена Гегеля современные социальные науки не существовали, он внёс значительный вклад в их последующее формирование.

Наиболее важный вклад Гегеля в социальные науки заключается в том, что он одним из первых начал изучать социальное развитие личности, поэтому его можно назвать непосредственным предшественником гуманистической социологии. Гегель рассматривал личность как постоянный рефлексивный процесс, включающий в себя интерсубъективность. В современной социологии считается, что в эпистемологии Гегеля подчёркивалась важность свободы, достигаемой через самопознание, и критики любого общества, не основанного на морали. Социально-ориентированная гуманистическая философия Гегеля противостояла позитивизму и во многих аспектах предвосхищала будущую гуманистическую и критическую социологию.

Философия истории Гегеля также значительно повлияла на социологию Маркса, а через него на современную социологию. В частности, Гегель, введя идею о неизбежном конфликте как движущей силе в мировой истории и включив в свою схему исторических этапов в качестве ключевого элемента человеческое господство, оказал прямое влияние на становление современной социологии конфликта.

Будучи одним из создателей концепта гражданского общества, Гегель первым обозначил четкую границу между государственной и общественной сферами. Гражданское общество, по Гегелю, занимает промежуточное положение между микроуровнем (семейным сообществом) и макроуровнем (государственным сообществом) и представляет собой временное явление, которое завершается синтезом частных и общих интересов.

Гегель был одним из первых критиков современного ему индустриального общества, сформулировав связь между нарастающей машинизацией, разделением труда и социальным отчуждением. Он также первым среди философов осознал важность формирующейся тогда политической экономии как науки и, соответственно, необходимость научного осмысления проблем и последствий экономического развития.

Пьер Розанваллон отмечает, что Гегель первым предложил жесткую критику политэкономии, разоблачая абстракцию либеральной идеи рынка. Эта идея редуцирует конкретного человека и превращает его в индивида, движимого экономическими потребностями. Мысли Гегеля удается, в трактовке Розанваллона, преодолеть утопические представления либерализма об обществе как о рынке, так как Гегель рассматривает это представление в историческом контексте и критикует примат экономики над политикой, предлагаемый либерализмом. Для Гегеля недооценка важности политики и роли индивида как её неотъемлемого субъекта приведёт к возвращению политики в худшем виде - в виде войны.

Философские взгляды Гегеля, по мнению Розанваллона, представляют собой альтернативный либеральной мысли подход; общество не сводится к обществу рынка. Гегель не заимствует принципы Адама Смита для описания сферы политики, а преодолевает их, формулируя своё видение политики. У Гегеля политика доминирует над экономикой, а не наоборот.

Пьер Розанваллон оценивает такое представление Гегеля как уникальное для своего времени, и хотя его восприятие государства как истинного воплощения разума в определённом смысле утопично, Гегель, по Розанваллону, осознаёт эту утопичность, так как воспринимает её в историческом контексте.

Схожим образом, в смысле идеи о необходимости примата политики над экономикой, трактует Гегеля и Поль Рикёр. Рикёр отмечает актуальность Гегеля в связи с современной проблемой автономности политики, то есть её отделения от других сфер, прежде всего от экономической сферы. Критика Гегелем экономического общества, которое является местом борьбы за собственность и прибыль и, в отличие от политики, не создает подлинной связи между людьми, по мнению Рикёра, помогает ответить на важнейшие вопросы современной демократической политики.

Либерализм Гегеля

Хотя Гегель и проводил серьёзную критику либеральных идей своего времени, он поддерживал два фундаментальных принципа либерализма: автономию индивида и верховенство права. При этом он сохранял приверженность к традиции Руссо и считал, что государство должно быть основано на общей воле. В целом среди учёных в настоящее время после долгих дискуссий формируется консенсус о принадлежности Гегеля к современной либеральной политической традиции, несмотря на продолжающуюся критику со стороны авторов консервативного и коммунитаристского направлений, отрицающих решающую роль рациональности в этической жизни.

Критика и оценки

Критика Гегеля

Критика гегелевской философии в разные времена исходила от Артура Шопенгауэра, Макса Штирнера, Сёрена Кьеркегора, Карла Маркса, Фридриха Ницше, Вл. С. Соловьёва, Жоржа Батая, Бертрана Рассела, Карла Поппера, И. Фетчера, С. Хука, К. Фридриха, Я. Гоммеса, Э. Топича, К. Ахама, В. Таймера, Ф. Бауэра, Э. Зауэра и других философов.

Обвинения Гегелю предъявлял его современник Артур Шопенгауэр, прямо называвший Гегеля шарлатаном, его философию бессмыслицей, а гегелевский метод описывавший как преподнесение этой бессмыслицы нарочито туманным, наукообразным языком, призванным запутать слушателя, заставляя его думать, что он сам виноват в своём непонимании:

Конечно, непостижимо и терпение публики, которая читает из года в год бормотанье пошлых философов-ремесленников, не взирая на мучительную скуку, покрывающую его густым туманом, - читает, читает, а мысли все нет: писака, которому самому не преподносилось ничего ясного и определенного, нагромождает слова на слова, фразы на фразы и все-таки ничего не говорит, ибо ему нечего сказать, и он ничего не знает, ничего не думает, и тем не менее хочет говорить и потому выбирает свои слова не с тем, чтобы удачнее выразить свои мысли и выводы, а с тем, чтобы половчее скрыть их отсутствие. Такого рода продукты однако печатаются, покупаются и читаются, - и так дело идет уже целые полвека, причём читатели и не замечают, что они, как говорится по-испански, papan viento, то есть глотают пустой воздух. Впрочем, в видах справедливости, я должен упомянуть, что для поддержания в ходу этой мельницы часто применяют ещё очень своеобразную уловку, изобретение которой надо отнести на долю господ Фихте и Шеллинга. Я разумею хитрый приём - писать темно, то есть непонятно: вся суть заключается собственно в таком преподнесении галиматьи, чтобы читатель думал, будто - его вина, если он её не понимает; между тем писака очень хорошо знает, что это зависит от него самого, так как ему прямо нечего сообщить действительно понятного, то есть ясно продуманного. Без этой уловки господа Фихте и Шеллинг не могли бы поставить на ноги свою лже-славу. Но, как известно, никто не прибегал к этой уловке с такой отвагой и в такой мере, как Гегель.

Шопенгауэр объяснял профессиональную успешность Гегеля как университетского преподавателя его подобострастным отношением к властям, причину популярности Гегеля среди коллег - взаимовыгодной корпоративной поддержкой, а сам феномен Гегеля открыто оценивал «как позор немецкой философии».

Карл Поппер в книге «Открытое общество и его враги» приводит следующую цитату из гегелевского труда «Энциклопедия философских наук. Т.2. Философия природы»:

Звук есть смена специфической внеположности материальных частей и её отрицания, - он есть только абстрактная или, так сказать, только идеальная идеальность этой специфичности. Но тем самым эта смена сама непосредственно является отрицанием материального специфического устойчивого существования; это отрицание есть, таким образом, реальная идеальность удельного веса и сцепления, то есть теплота.

По мнению Поппера, этот отрывок передает суть гегелевского метода, который Поппер оценивает как «дерзкий способ надувательства», причисляя его к примерам философии оракулов.

В 20 веке представителями школы логического позитивизма, в частности, Рудольфом Карнапом, было предпринято исследование метафизики на предмет осмысленности представляемого ею знания. Одним из итогов этой работы было признание гегелевской метафизики и различных подобных ей систем (в которых утверждения не выводятся логически и не указывается способ их верификации) бессмысленными с точки зрения логики. В главе «Бессмысленность всей метафизики» книги «Преодоление метафизики логическим анализом языка» Р. Карнап пишет:

Для предложения Гегеля, которое цитирует автор статьи («Чистое бытие и чистое ничто есть, следовательно, то же самое»), наше заключение является совершенно верным. Метафизика Гегеля с точки зрения логики имеет тот же самый характер, который мы обнаружили у современной метафизики.

В отношении философии Гегеля к тем же выводам приходили К. Поппер, Э. Кассирер, Г. Кельзен, Э. Топич и другие. Подробно необходимость преодоления метафизики в философии обсуждалась представителями школы аналитической философии, в частности А. Айером.

Оправдание авторитаризма и тоталитаризма

Корни иррациональности Гегеля философы либерального направления (как Карл Поппер) видят в его стремлении оправдать современную ему форму государственного устройства Европы, сложившуюся после наполеоновских войн, предложив своё «философское обоснование реставрации». Поппер следующим образом объясняет эту связь:

Упреки Гегелю в симпатиях авторитаризму высказывались ещё Шопенгауэром, однако в 20 веке к ним добавились обвинения в оправдании тоталитаризма, после того, как гегелевское учение было взято на вооружение коммунистами и фашистами в качестве философского источника для своих идеологических построений. В частности, Карл Поппер в книге «Открытое общество и его враги» пишет об этом так:

Мое обращение и к Платону, и к Аристотелю продиктовано стремлением показать ту роль, которую они играли в формировании и развитии историцизма и в борьбе против открытого общества, а также продемонстрировать их влияние на проблемы нашего собственного времени - на становление философии оракулов, в частности, философии Гегеля - отца современного историцизма и тоталитаризма.

С тех же позиций Гегеля оценивает Бертран Рассел. Как пример, гегелевское понимание свободы комментируется им следующим образом:

Гегель, который многим обязан Руссо, принял его неправильное употребление слова «свобода» и определил его как право подчиняться полиции или что-то в этом роде.

По мнению Карла Фридриха, «гегелевский историзм, представление о свободе как необходимости, перенесённые в сферу идеологии, становятся основанием для восхваления насилия от имени диалектики истории. Логическая „власть отрицания“ превращается у Гегеля и его последователей в „силу истории“, которая давит и сметает все существующие социальные институты».

Сходная критика в адрес Гегеля исходит от Л. фон Мизеса, И. Фетчера, С. Хука, Я. Гоммеса, Э. Топича, К. Ахама, В. Таймера, Ф. Бауэра, Э. Зауэра и других.

Ответы на обвинения в философском обосновании тоталитаризма

Германо-американский философ Герберт Маркузе, отвечая на обвинения в адрес Гегеля в философском обосновании тоталитаризма, писал, что между Гегелем и тоталитаризмом нет ничего общего. По мнению Маркузе,

Идея разума - средоточие философии Гегеля. Он утверждал, что философское мышление самодостаточно, что история имеет дело с разумом и только с ним одним… Идея разума сохраняет хотя и в идеалистической форме конкретные земные устремления, направленные на свободное и разумное упорядочивание жизни… В основе философии Гегеля лежит структура, идеи которой - свобода, субъект, дух, понятие - являются производными от идеи разума. Если мы не сумеем раскрыть содержание этих идей, а также выявить сущность связей между ними, система Гегеля будет казаться темной метафизикой, каковой она на самом деле никогда не являлась.

Гегелевская идея разума, идущая от Великой Французской Революции и его восприятие истории, как подлинной борьбы за свободу, по Маркузе, были упразднены социально-политическими теориями, трактующими общество в контексте природы и позитивизма: романтической философией государства Фридриха Юлиуса Шталя, исторической школой Фридриха Карла Савиньи и позитивистской социологией Огюста Конта. Эти антигегелевские тенденции, согласно Маркузе, сливались в конце XIX века с иррациональной философией жизни и создавали предпосылки германского фашизма.

Маркузе трактует политическую философию Гегеля, как основанную на немецкой идеалистической культуре и отстаивающую идею гражданского общества, соблюдающего права и свободы индивида, а роль государства состоит в обеспечении соблюдения прав. Тоталитарное правление уничтожает эти свободы, при этом гегелевская триада семьи, общества и государства исчезает, и на её месте появляется некое всеобъемлющее единство, поглощающее личность. Философские принципы, провозглашающие «природные» принципы почвы и крови, призваны отвлечь внимание от социально-экономической природы тоталитаризма, в ходе становления которого общность превращается не в единение гегелевских свободных индивидов, а в «природный» организм расы. Маркузе перечисляет ряд теоретиков германского национал-социализма, таких как Эрнст Крик, Ганз Гейз, Франц Бем, для которых Гегель символизирует «ветхое, изжитое прошлое» и приводит слова наиболее яркого из них, Карла Шмитта: «В тот день, когда Гитлер пришел к власти, Гегель, так сказать, умер».

Германо-американский философ Вальтер Кауфман, который наряду с Маркузе иногда оценивается как один из лучших комментаторов Гегеля, отвечая на критику Карла Поппера, писал, что Гегель вовсе не был «язычником», но философом, который, считая себя христианином, искал способ синтезировать древнегреческую философию и христианство, используя достижения своих предшественников, от Гераклита и Платона до Канта, Фихте, Шеллинга и идей Великой Французской Революции, пытаясь поставить философию выше религии и поэзии. Кауфман придает Гегелю огромное значение не только в его общем влиянии на последующую философскую мысль, но и в таких частных вещах, как, например, введение истории философии как академической дисциплины. Развитие философии после Гегеля во многом определялось «восстаниями» против него, начиная с Кьеркегора и Маркса и заканчивая прагматизмом и аналитической философией Уильяма Джеймса и Бертрана Рассела.

Кауфман замечает касательно критики Поппера, что хотя ненависть к тоталитаризму и находится в её центре, сами методы этой критики весьма тоталитарны. Гегель цитируется слишком вольно: его суждения часто вырываются из контекста, произвольно сокращаются. Как следствие, Гегелю приписываются взгляды, которые он никогда не высказывал.

По Кауфману, Поппер ненаучным образом подходит к вопросу влияния Гегеля на конкретных философов, приписывая гегельянство, например, Анри Бергсону на том основании, что тот был сторонником эволюционизма. Кауфман опровергает утверждение, которое, по его мнению, особенно волнует Поппера и других критиков, о влиянии Гегеля на нацизм. Он обращает внимание на тот факт, что Гегель редко цитировался в нацистской литературе, а если и цитировался, то обычно в отрицательном ключе. Официальный философ Третьего Рейха Альфред Розенберг лишь дважды упоминал Гегеля и оба раза в негативном свете, в том время как Артуром Шопенгауэром Розенберг восхищался.

По мнению Кауфмана, Гегель верил в разумный миропорядок и в способность человека к его познанию. Для него жизнь «не сказка, рассказанная дураком»; а история не является всего лишь цепочкой трагических случайностей. Свобода является конечной целью человеческой истории. Кауфман соглашается с Гербертом Маркузе, что невозможно найти что-то менее сочетаемое с фашистской идеологией, чем идею о государстве, в котором государство посредством всеобщего и разумного закона защищает права каждого индивида, вне зависимости от его естественного и национального положения. Отношение Гегеля к таким вещам, как война, национализм, его внимание к личностям в истории, необходимо оценивать, исходя из исторического контекста. Наиболее нелепым, по Кауфману, выглядит обвинение Поппера в заимствовании нацистами идеи расизма от Гегеля, тогда как на самом деле, считает Кауфман, если кто и мог внести какой-то вклад в идеи нацизма, это Артур Шопенгауэр, чьим учеником был Рихард Вагнер.

По мнению В. С. Нерсесянца, автора ряда работ о политической философии Гегеля, современные обвинители Гегеля в тоталитаризме, такие, как Поппер, и другие, трактуют философию Гегеля слишком буквально, в отрыве от исторического контекста начала XIX века. Нерсесянц полагает, что они допускают ряд серьёзных ошибок, не понимая настоящего смысла гегелевской философской концепции государства. Гегель, по Нерсесянцу, превозносит государство лишь в качестве идеи свободы и права и определяет его только как идею, смысл которой заключается в реализации свободы и права в общественно-политической жизни, а не как механизм, осуществляющий насилие, или аппарат деспотического политического режима. Нерсесянц видит принципиально различие между Гегелем и тоталитаристами, которые в процессе своей деятельности уничтожают государство как организационно-правовую форму, заменяя его чередой неконтролируемого насилия и террора. Нерсесянц пишет:

Вся гегелевская конструкция правового государства прямо и однозначно направлена против произвола, бесправия и вообще всех внеправовых форм применения силы со стороны частных лиц, политических объединений и властных институтов. Гегелевский этатизм радикально отличается от тоталитаризма, который видит в организованном государстве и правопорядке своих прямых врагов и стремится вообще подменить правовой закон - произвольно-приказным законодательством, государственность - своим особым властно-политическим механизмом, а суверенитет государства - монополией политического господства той или иной партии и клики. И в гегелевском этатизме правомерно видеть не идеологическую подготовку тоталитаризма, а авторитетное философское предупреждение о его опасностях.

По мнению Нерсесянца, фашистские правители, несмотря на их внешнюю демагогию, скорее ориентировались на ницшевскую философию элитизма, а не на гегелевскую идею государства. Нерсесянц считает весьма характерным негативное отношение главных творцов нацистской идеологи к гегелевской философии. Однако либеральные обвинители Гегеля в тоталитаризме, по мнению Нерсесянца, видимо, считают, что они способны сделать выбор за нацистских идеологов в вопросе, подходит или нет гегелевское учение о государстве и праве для обоснования тоталитарного режима. Нерсесянц полагает, что либеральные критики плохо знают Гегеля и, помимо этого, их собственная позиция весьма эклектична. Если быть до конца логичным в своем антигегельянстве, нужно поставить под сомнение саму необходимость существования правового государства и государства как такового.

Ещё один существенный просчёт либеральных обвинителей Гегеля, по Нерсесянцу, связан с трактовкой проблемы соотношения абстрактной философии и реальной политической практики. Нерсесянц пишет:

Изъятая из своего конкретно-исторического контекста и брошенная в русло реакционных политических мероприятий XIX-XX вв., гегелевская философия права предстает в интерпретациях этих критиков как идеологическое оправдание тоталитарной практики. При этим упускается из виду то, что нужда той или иной политической практики в прикрытии философскими авторитетами сама по себе не может служить основанием для обвинения давно умершего философа в причастности к неизвестным ему мероприятиям, для оправдания которых фальсифицируется его учение. И если на практике философская идея свободы и права воспринимается как оправдание произвола и террора, то это прежде всего хорошее свидетельство испорченности и вины самих воспринимающих, которые всюду находят то, что ищут.

Нерсесянц цитирует слова Гегеля о том, что каждый - «сын своего времени» и «философия есть также время, постигнутое в мысли», имея в виду зависимость Гегеля и его философии от своего времени, но, с другой стороны, Нерсесянц полагает, что для будущего возможности интерпретации философии Гегеля далеко не исчерпаны. Нерсесянц приводит в связи с этим афоризм Гегеля:

«Великий человек осуждает людей на то, чтобы они его объясняли.»

Другие оценки философии Гегеля

Фридрих Энгельс в 1886 году писал:

…гегелевская система охватила несравненно более широкую область, чем какая бы то ни была прежняя система, и развила в этой области ещё и поныне поражающее богатство мыслей. Феноменология духа (которую можно было бы назвать параллелью эмбриологии и палеонтологии духа, отображением индивидуального сознания на различных ступенях его развития, рассматриваемых как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человеческим сознанием), логика, философия природы, философия духа, разработанная в её отдельных исторических подразделениях: философия истории, права, религии, история философии, эстетика и т. д., - в каждой из этих различных исторических областей Гегель старается найти и указать проходящую через неё нить развития. А так как он обладал не только творческим гением, но и энциклопедической учёностью, то его выступление везде составило эпоху. Само собой понятно, что нужды «системы» довольно часто заставляли его здесь прибегать к тем насильственным конструкциям, по поводу которых до сих пор подымают такой ужасный крик его ничтожные противники. Но эти конструкции служат только рамками, лесами возводимого им здания. Кто не задерживается излишне на них, а глубже проникает в грандиозное здание, тот находит там бесчисленные сокровища, до настоящего времени сохранившие свою полную ценность.

По мнению немецкого философа XX века Николая Гартмана, заслуга гегелевской логики состоит в том, что

в ней содержится величайший категориальный анализ из всех, коими мы располагаем… Исчерпать её в философском отношении до сих пор не удалось даже и в малой степени.

Л. фон Мизес в своей работе «Теория и история» (1957) писал:

В философии Гегеля логика, метафизика и онтология в сущности тождественны. Процесс реального становления - это аспект логического процесса мышления. Схватывая законы логики при помощи априорного мышления, разум обретает точное знание реальности. Не существует дороги к истине, кроме той, которая обеспечивается изучением логики.

Специфическим принципом логики Гегеля является диалектический метод. Мышление движется трёхчастным путём. От тезиса к антитезису, то есть к отрицанию тезиса, a от антитезиса к синтезу, то есть к отрицанию отрицания Тот же самый тройственный принцип проявляется и в реальном становлении. Ибо единственной реальной вещью во Вселенной является Geist (разум или дух). Материальные вещи не обладают для себя бытием. Субстанция материи находится вне её, дух есть у себя бытие. То, что называется действительностью - помимо разума и божественного действия - в свете этой философии есть нечто гнилое или косное (ein Faules), которое может казаться, но не является в себе действительным.

<…> Гегель был последователен, предполагая, что логический процесс точно отражается в процессах, происходящих в том, что обычно называется реальностью. Он не противоречит себе, применяя логическое априори к интерпретации Вселенной.

По мнению французского философа XX века Бертрана де Жувенеля, концепция общества Гегеля отражала исторические сдвиги его времени. Противопоставив свою доктрину концепции Руссо, «гражданским обществом» Гегель называл представление об обществе, существовавшее до Великой Французской Революции, в котором главным были индивидуумы, а самым ценным - их цели и частные интересы. «Государство» же у Гегеля, по де Жувенелю, в его новой концепции является институтом, обязанным обеспечить защиту этих индивидуумов от внешней опасности и друг от друга, при этом сам личный интерес требует порядка и власти, которая бы этот порядок гарантировала. Независимо от объёма наделяемых полномочий, порядок и власть являются морально подчинёнными, поскольку установлены лишь для содействия выполнению индивидуумами своих личных целей, а индивидуум осознает своё предназначение как члена общества через участие в коллективной жизни и принимает, наконец, общество как цель.

В то же время, по де Жувенелю, Гегель, проясняя, как он считал, достаточно туманное понятие Руссо об общей воле, вводит различие между волею всех и общей волей и определяет общую волю как ведущую к цели. Это приводит к выводу о том, что общая воля присуща лишь сознательным членам общества и, по мнению де Жувенеля, дает им возможность действовать авторитарными методами. Де Жувенель считает, что Гегель не хотел создавать авторитарную теорию, но его политическими идеями воспользовались именно в этом ключе.

Как показывает современный философ К. В. Деревянко, часто критика Гегеля исходит от авторов, в действительности не взявших на себя труд («не нашедших времени») прочитать и осмыслить его произведения.

Основные сочинения

• Феноменология духа (1807)
• Наука логики (1812-1816)
• «Энциклопедия философских наук» (Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften) (1817; с дополнениями переиздавалась в 1827 и 1830)
• Философия права (1821)

Все сочинения Гегеля можно классифицировать согласно делению в «ЭФН»:

• «Наука логики»
  • «Наука логики» (Wissenschaft der Logik, 1812-1816, переработанное издание 1831; также называется «Большой логикой»)
• «Философия природы» (Naturphilosophie)
• «Философия духа» (Philosophie des Geistes)
  • «Феноменология духа» (Phänomenologie des Geistes, 1806/07 - первоначально первая часть первого, неполного варианта системы под заглавием «Система наук»)
  • «Философия права» (Grundlinien der Philosophie des Rechts, (1821)
  • «Философия истории» (Philosophie der Geschichte)
  • «Лекции по эстетике» (Vorlesungen über die Ästhetik)
  • «Философия религии» (Philosophie der Religion)
  • «Лекции по истории философии» (Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie)

Сочинения, не относящиеся к системе и малые сочинения:

• «Философская пропедевтика»
• «Позитивность христианской религии» (Die Positivität der christlichen Religion, 1795/96)
• «Дух христианства и его судьба» (Der Geist des Christentums und sein Schicksal, 1799/1800)
• «Состояние Германии» (Die Verfassung Deutschlands, 1800-02)
• Различные формы, которые имеют место в нынешней философии (Mancherlei Formen die beim jetzigen Philosophieren vorkommen, 1801)
• «Различие философских систем Фихте и Шеллинга» (Die Differenz des Fichteschen und Schellingschen Systems der Philosophie, 1801)
• «О сущности философской критики» (Über das Wesen der philosophischen Kritik, 1802)
• «Как общечеловеческий разум понимает философию» (Wie der gemeine Menschenverstand die Philosophie nehme, 1802)
• «Отношение скептицизма к философии» (Verhältnis des Skeptizismus zur Philosophie, 1802)
• «Вера и знание, или Рефлекскивная философия субъективности в полноте её форм как философия Канта, Якоби и Фихте» (Glauben und Wissen oder Reflexionsphilosophie der Subjektivität in der Vollständigkeit ihrer Formen als Kantische, Jacobische und Fichtesche Philosophie, 1803)
• «О научных способах трактовки естественного права» (Über die wissenschaftlichen Behandlungsarten des Naturrechts, 1803)
• «Кто мыслит абстрактно?» (Wer denkt abstrakt? - 1807, фрагмент)
• «Сочинения Фридриха Генриха Якоби» (Friedrich Heinrich Jacobis Werke, 1817)
• «Слушания в собрании земских чинов Вюртембергского королевства в 1815 и 1816 году» (Verhandlungen in der Versammlung der Landstände des Königreichs Württemberg im Jahr 1815 und 1816, (1817)
• «Сочинения и переписка Зольгера…» (Solgers nachgelassene Schriften und Briefwechsel, 1828)
• «Сочинения Гаманна» (Hamanns Schriften, 1828)
• «Об основании, членении и хронологии мировой истории» (Über Grundlage, Gliederung und Zeitenfolge der Weltgeschichte. Von J. Görres, 1830)
• «Об английском Билле о реформе» (Über die englische Reformbill, 1831)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (1770-1831)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (БЭСБЕ)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (27 августа - 14 ноября )

(Georg-Friedrich-Wilhelm Hegel ) - может быть назван философом по преимуществу, ибо изо всех философов только для него одного философия была все. У других мыслителей она есть старание постигнуть смысл сущего; у Гегеля, напротив, само сущее старается стать философией , превратиться в чистое мышление. Прочие философы подчиняли свое умозрение независимому от него объекту: для одних этот объект был Бог , для других - природа. Для Г., напротив, сам Бог был лишь философствующий ум, который только в совершенной философии достигает и своего собственного абсолютного совершенства; на природу же в ее эмпирических явлениях Г. смотрел как на чешую, которую сбрасывает в своем движении змея абсолютной диалектики .

Жизнь Гегеля

Происхождение Гегелевой философии

Не только развитие новой философии, но и все современное научное образование в своих теоретических основах ведет начало от Декарта , впервые твердо и ясно установившего два принципа или, точнее, два высших правила для научной деятельности: 1) явления внешнего мира рассматривать исключительно с точки зрения механического движения; 2) явления же внутреннего, духовного мира рассматривать исключительно с точки зрения ясного рассудочного самосознания. Указанное значение Декарта может считаться ныне общепризнанным, но едва ли многие отдают себе достаточный отчет в том факте, что прямое и положительное влияние Декартовых принципов было особенно благотворно для наук физико - математических, тогда как науки гуманитарные и собственно философия не оказали, с одной стороны, таких явных и огромных успехов, а с другой стороны, то лучшее, чего они достигли, хотя и было связано с принципами Декарта, но более отрицательным образом: это было скорее реакцией против картезианства, нежели прямым плодом его приложения. Причины этого ясны. Принцип Декарта совершенно соответствовал собственной природе и задаче математики и наук физико-математических; он отвлекал от природы одну сторону и именно ту, которая заведомо была настоящим предметом указанных наук - сторону, подлежащую числу, мере и весу; все прочее для этих наук, по самому существу их задачи, было лишь посторонней примесью, и картезианский принцип, устранявший такую примесь, могущественно содействовал как более ясному сознанию научной задачи, так и более успешному и всестороннему ее разрешению. Другое дело - науки гуманитарные и в особенности сама философия - ее задача не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями и частицами мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство. Между тем философия Декарта, отвлекая от всемирного целого две отдельные и не сводимые друг на друга стороны бытия и признавая их единственной истинной областью науки, не только не могла объяснить внутреннюю связь всех вещей, но принуждена была отрицать такую связь даже там, где она была очевидным фактом. Известны возникшие отсюда существенные и непреодолимые для этой философии трудности и «наглядные несообразности»: лучшим и немедленным опровержением картезианства была та необходимость, в которую был поставлен его родоначальник, отвергать одушевленность животных, так как их психическая жизнь не может быть приписана ни (актуально) мыслящей, ни протяженной субстанции. Но и ценой такой нелепости дело не могло быть поправлено. Та живая связь между духовным и материальным бытием, которая во внешнем мире представляется животным царством, эта же самая связь, отрицаемая картезианством, находится и в нас самих, в нашей собственной психической жизни, обусловенной постоянным взаимодействием духовных и материальных элементов. Чтобы дать видимость возможного этому в сущности невозможному, с картезианской точки зрения, взаимодействию, сочинялись, как известно, ad hoc разные теории: о внешнем вмешательстве высшей силы (concursus Dei Декарта , окказионализм Гёлинкса), о видении вещей в Боге (Мальбранша), о предустановленной гармонии (Лейбница). Эти пресловутые теории своей явной несостоятельностью только приводили последовательные умы к такому заключению: так как нельзя ввести в «ясные и раздельные понятия» взаимодействие между механизмом внешнего мира и внутренней областью мыслящего духа, то не следует ли прямо отвергнуть, как естественную иллюзию , самостоятельное значение одного из этих двух несовместимых миров, признав один из них - за явление другого? Какому из двух терминов - физической ли машине, или мыслящему духу - отдать предпочтение, какой из них признать за истину и какой за иллюзию - этот вопрос для большинства уже предрешался ясностью и достоверностью механического мировоззрения и крайней трудностью для простого ума признать вслед за Берклеем всю эту столь вескую массу материального бытия за пустой призрак. И вот не прошло и ста лет после смерти Декарта, объявившего животных автоматами, как его соотечественник Ламеттри распространяет этот взгляд и на «мыслящую субстанцию», рассматривая в своей популярной книге «L’homme machine» всего человека как механический продукт материальной природы. Таким взглядом устраняется, конечно, непримиримый дуализм картезианской философии, но вместе с тем и всякая философия, которая превращается в отдельное фактическое произведение той или другой человеческой машины и, следовательно, перестает быть познанием всеобщей истины. Оспаривать эмпирическую зависимость человеческого духа от внешнего материального мира, как это присуще поверхностному спиритуализму, есть дело бесплодное. Коперник философии, Кант , сделал лучше: он показал, что вся эта сфера эмпирического бытия, в которой зависимость нашего духа от внешних вещей есть факт, - сама она есть лишь область условных явлений, определяемых нашим духом, как познающим субъектом. Пусть с точки зрения земной поверхности Солнце фактически является маленьким диском, вращающимся вокруг Земли; на самом деле Земля и все, что на ней, зависит всецело от Солнца, в нем имеет неподвижный центр своего существования и источник своей жизни. Познающий субъект кажется лишь светлым пятном над огромной машиной мироздания, но на самом деле он, как Солнце Землю, не только освещает ее, но и дает законы ее существованию. Кант не отвергал, подобно Берклею, собственного существования внешних материальных предметов, но он доказывал, что определенный способ их бытия, их существование, как мы его познаем, зависит от нас самих, то есть определяется познающим субъектом: все, что мы находим в предметах, вкладывается в них нами самими. Относительно чувственных качеств это было известно давно. Мы ощущаем предметы как красные, зеленые, звучащие, сладкие, горькие и т. д. Каков бы ни был предмет сам по себе и что бы с ним ни происходило, он не может быть, то есть ощущаться, как красный или зеленый, если нет видящего субъекта, не может быть звучным, если нет слышащего субъекта и т. д.; цвета, звуки и т. д. суть как таковые только наши ощущения. Не останавливаясь на этой элементарной истине, окончательно приобретенной для науки тем же Декартом, Кант делает более важное открытие (которое в своей сфере за 15-20 лет до него сделал знаменитый теософ и духовидец Сведенборг): мы конструируем предметы в пространстве, мы расчленяем непрерывную действительность на временные моменты, пространство и время суть формы нашего чувственного воззрения. Мы в своем познании присваиваем предметам свойства субстанциальности, причинности и т. д. - все эти свойства суть лишь категории нашего рассудка. Каков мир независимо от нас, мы не знаем; но тот мир, который мы знаем, есть наше собственное создание, продукт познающего субъекта. Таким образом, критическая философия Канта освободила человеческий дух от тяготевшего над ним кошмара самозаконной и самодовлеющей мировой машины, в которой он сам являлся ничтожным колесом. Но эта свобода оставалась у Канта чисто отрицательной и пустой. Кант доказал, что известный нам мир, все внешнее бытие, с которым мы имеем дело, необходимо слагается по формам и законам познающего субъекта, вследствие чего мы не можем знать, каковы вещи сами по себе. Но это рассуждение идет и дальше: наш высший разум со своими метафизическими идеями есть также (и даже, как сейчас увидим, еще в большей мере) субъективная способность, как и низшие познавательные силы; он также в своем действии выражает лишь свойства и потребности познающего, а не природу познаваемого. Если формы нашего чувственного созерцания (пространство и время) и категории рассудка нисколько не ручаются за соответствующие им реальности, то еще менее дают такое ручательство высшие идеи разума: Бог, бессмертие, свобода воли . Ибо наше чувственное и рассудочное познание видимого мира (мира явлений) хотя во всех своих определенных формах зависит от познающего субъекта, но по крайней мере получает независимый от него материал в наших ощущениях (или, точнее, в тех возбуждениях или раздражениях, которыми вызываются ощущения), тогда как нельзя того же сказать о названных идеях с точки зрения чистого разума. Они не имеют никакого независимого от субъекта материала и потому остаются чистыми трансцендентными идеями разума и получают у Канта только практическое значение, с одной стороны - как постулаты (требования) нравственного сознания, а с другой - как регулятивные принципы, дающие чисто формальную законченность нашим космологическим и психологическим понятиям. Кроме того, и относительно внешнего мира трансцендентальный идеализм , относя все здесь познаваемое к субъекту, признавая вещи сами по себе безусловно для нас недоступными и однако же не отрицая их существования, ставит человеческий дух в положение хотя и более почетное, но в известном смысле еще болне тяжелое, нежели какое отводит ему реализм механического мировоззрения. Ибо согласно этому последнему, хотя человек вполне зависит от внешних вещей, но он по крайней мере может их познавать, он знает то, от чего зависит, тогда как по Канту наш субъект со всем своим грандиозным законодательным и регулятивным аппаратом познания безысходно погружен в безмерный и абсолютно темный для него океан непознаваемых «вещей в себе». Он неподвластен, недоступен этим вещам, как и они ему; он свободен от них, но это есть свобода пустоты. Человеческий дух, окончательно освобожденный (в теории, конечно) от власти внешних предметов гениальным продолжателем Канта, Фихте (об отношении их см. Фихте), требовалось теперь освободить от его собственной субъективности, от формальной пустоты его самосознания. Это освобождение предпринял Шеллинг и окончательно довершил (опять-таки, конечно, в теории ) Г.

Главное в философии Гегеля

Настоящая свобода достигается духом не через отрешение от предметов, а через познание их в их истине. «Познайте истину, и истина освободит вас». Истинное познание есть тождество познающего и познаваемого, субъекта и объекта. Это тождество есть истина того и другого; но оно не есть факт, не есть пребывающее, косное бытие; в своем пребывании субъект и объект как таковые полагаются в отдельности и внешности относительно друг друга, следовательно, не в истине. Но истина есть, и ее не нужно отыскивать ни в косном бытии внешних вещей, ни в субъективной деятельности нашего я , без конца созидающего свой видимый мир единственно лишь затем, чтобы всегда иметь материал для упражнения в добродетели (точка зрения Фихте); истина не сидит в вещах и не создается нами, а сама раскрывается в живом процессе абсолютной идеи, полагающей из себя все многоразличие объективного и субъективного бытия и достигающей в нашем духе до полного самосознания, то есть до сознания своего тождества во всем и тождества всего в ней. Таким образом, для познания истины нам не нужно носиться со своим я , примеривая его к разным объектам; истина присуща нам самим так же, как и объектам; она содержит в себе и осуществляет все, и нам нужно только дать ей познавать себя в нас, то есть раскрывать свое содержание в нашем мышлении; содержание же это есть то самое, которое выражено и в бытии предмета. Предмет (веяний) существует по истине только вместе со всем, в своей внутренней логической связи со всеми другими; таким он и мыслится: в его понятии нет ничего такого, чего бы не было в его действительности, и в его действительности нет ничего такого, чего бы не содержалось в его понятии. Та самая абсолютная идея (или «живая субстанция», становящаяся субъектом, превращающаяся в дух), которая положила себя в предмет как его скрытый смысл или разум, она же мыслит его в истинно-философском познании, то есть сообщает ему внутреннее субъективное или самостное бытие. Предмет безусловного познания есть субстанциальное содержание бытия, которое в то же время есть и непосредственная собственность нашего я , самостное, или понятие. «Если зародыш, - говорит Г., - сам по себе есть будущий человек, то он еще не человек сам для себя; таким становится он, лишь когда его разум достигнет до развития того, что составляет его сущность». Подобным же образом относится идея в бытии к идее в мышлении. Настоящая философия, или безусловное мышление, не есть отношение субъекта к абсолютной идее, как к чему-то отдельному, а полнота самораскрытия этой идеи для себя.

Но что же такое это безусловное мышление, в котором абсолютная идея находит сама себя? В этом пункте главная оригинальность Гегеля, здесь он разошелся с другом и единомышленником своим, а потом соперником и врагом - Шеллингом . Что истинная задача философии есть познание абсолютного и что в абсолютном субъект и объект тождественны, а за устранением этой основной противоположности устраняются и все прочие, так что истина определяется как тождество всего в одном - это была собственно точка зрения Шеллинга. Г. вполне усвоил эту общую идею абсолютного тождества, или абсолютного субъект-объекта, как настоящее определение истины и основной принцип философии, высвобождающий ее из скептической двойственности Канта и из одностороннего субъективизма Фихте. Но как же осуществляется этот принцип абсолютного тождества в действительном знании, как выводится из него содержание истинной науки или философии? Для Шеллинга способ безусловного познания был умственное созерцание (intellektuelle Anschaung ), на предполагаемой невозможности которого Кант основывал свое убеждение в непознаваемости существа вещей. Чтобы мир умопостигаемых сущностей (нуменов), говорил Кант, был дан нам в действительном познании, а не в субъективных только идеях, необходимо было бы, чтобы в основе такого познания лежало умственное созерцание, как в основе нашего действительного познания мира явлений лежит чувственное созерцание (в формах пространства и времени); но такого умственного созерцания у нас нет и быть не может, а потому мир нуменов неизбежно остается для нас непознаваемым. Шеллинг утверждал не только возможность, но и действительность умственного созерцания как единственного истинного способа философского познания. Г., не оспаривая этого в принципе, но рассматривая действительное содержание Шеллинговой философии, находил, что его умственное созерцание сводится на деле к двум общим приемам, одинаково неудовлетворительным. Во-первых, «рассматривать какой-нибудь предмет как он есть в абсолютном» состоит, как оказывается, в следующем: нужно только утверждать, что хотя об этом предмете и говорится теперь как о чем-то отдельном, но что в абсолютном (А = А) такой отдельности вовсе не существует, ибо в нем все есть одно. Сформулировав таким образом сущность этого первого приема абсолютной философии, Г. беспощадно замечает: «это единственное знание, что в абсолютном все равно всему, противопоставлять различающему и наполненному знанию или выдавать абсолютное за ночную темноту, в которой все кошки серы, можно назвать только наивной пустотой в сфере знания». С одним этим способом нельзя было бы, конечно, создать даже призрачной системы; на помощь является второй прием абсолютного познания, состоящий в том, чтобы на основании всеобщего тождества строить разные симметрические схемы и проводить аналогии между самыми разнородными предметами. Если нам проповедуют, говорит Гегель, «что рассудок есть электричество , а животное - азот , или что оно равно северу, или югу и т. п., представляя эти тождества иногда в этой самой наготе, иногда же прикрывая их более сложной терминологией, то неопытность могла бы прийти в изумление от такой силы, соединяющей вещи, по-видимому, столь далеко лежащие; она могла бы видеть здесь глубокую гениальность , тешиться и поздравлять себя с этими достохвальными занятиями. Но уловку такой мудрости так же легко понять, как и пользоваться ею, а раз она сделалась известной, повторение ее становится так же невыносимо, как повторение разгаданного фокуса. Аппарат этого однообразного формализма все равно что палитра живописца, на которой натерты только две краски, например, красная и зеленая: одна для исторических картин, а другая для ландшафтов».

Этому мнимо умозрительному методу всеобщего смешения, с одной стороны, и внешнего подведения под произвольные схемы, с другой, Г. противополагает истинно научное умозрение, в котором само содержание знания в форме логических понятий диалектически развивается из себя в полную и внутренне связанную систему. «Как объективное целое, - говорит Г., - знание утверждает себя на основаниях тем более прочных, чем более оно развивается, и части его образуются одновременно с целой областью познания. Средоточие и круг находятся в такой связи между собой, что первое начало круга есть уже отношение к средоточию, которое (со своей стороны) не есть еще совершенное средоточие, пока не восполнятся все его отношения, то есть целый круг». Истинная наука, по Г., не есть ни извне привходящая обработка данного материала, ни простое констатирование общей идеи по поводу частных явлений: наука есть самотворчество разума. Здесь «абсолютное преобразует себя в объективную полноту, в совершенное, само на себя опирающееся целое, не имеющее вне себя основания, но основанное только через само себя в своем начале, середине и конце». Это целое представляет собой настоящую систему, организацию положений и воззрений. К такой системе как к цели научного творчества стремился и Шеллинг, но он не мог ее достигнуть по отсутствию у него истинной диалектической методы. Он безусловно противополагал свое бесплодное «умственное созерцание» обыкновенному рассудочному мышлению, различающему предметы и дающему им определения в твердых понятиях. Истинное же умозрение не отрицает рассудочного мышления, а предполагает его и заключает в себе как постоянный и необходимый низший момент, как настоящую основу и опорную точку для своего действия. В правильном ходе истинно философского познания рассудок, разделяющий живое целое на части, отвлекающий общие понятия и формально противополагающий их друг другу, дает неизбежное начало мыслительному процессу. Лишь за этим первым рассудочным моментом, когда отдельное понятие утверждается в своей ограниченности как положительное или истинное (тезис), может обнаружиться второй отрицательно-диалектический момент - самоотрицание понятия вследствие внутреннего противоречия между его ограниченностью и той истиной, которую оно должно представлять (антитезис), и тогда уже, с разрушением этой ограниченности, понятие примиряется со своим противоположным в новом высшем, то есть более содержательном, понятии, которое относительно двух первых представляет третий положительно-разумный, или собственно умозрительный, момент (синтезис). Такую живую подвижную тройственность моментов мы находим на первом шагу системы, ею определяется весь дальнейший процесс, и она же выражается в общем расчленении целой системы на три главные части.

Необходимость и движущее начало диалектического процесса заключается в самом понятии абсолютного. Как таковое, оно не может относиться просто отрицательно к своему противоположному (не абсолютному, конечному); оно должно заключать его в самом себе, так как иначе, если бы оно имело его вне себя, то оно им ограничивалось бы - конечное было бы самостоятельным пределом абсолютного, которое таким образом само превратилось бы в конечное. Следовательно, истинный характер абсолютного выражается в его самоотрицании, в положении им своего противоположного, или другого, а это другое, как полагаемое самим абсолютным, есть его собственное отражение, и в этом своем внебытии или инобытии абсолютное находит само себя и возвращается к себе как осуществленное единство себя и своего другого. А так как абсолютное есть то, что есть во всем, то этот же самый процесс есть закон всякой действительности. Скрытая во всем сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, выводит их из их косности, заставляет переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной и свободной форме. В этом всепроникающем и всеобразующем движении весь смысл и вся истина существующего - живая связь, внутренне соединяющая все части физического и духовного мира между собой и с абсолютным, которое вне этой связи, как что-нибудь отдельное, и не существует вовсе. Глубокая оригинальность Гегелевой философии, особенность, свойственная исключительно ей одной, состоит в полном тождестве ее методы с самым содержанием. Метода есть диалектический процесс саморазвивающегося понятия, и содержание есть этот же самый всеобъемлющий диалектический процесс - и больше ничего. Из всех умозрительных систем только в одном гегельянстве абсолютная истина , или идея, не есть только предмет или содержание, но сама форма философии. Содержание и форма здесь вполне совпадают, покрывают друг друга без остатка. «Абсолютная идея, - говорит Г., - имеет содержанием себя самое как бесконечную форму, ибо она вечно полагает себя как другое и опять снимает различие в тождестве полагающего и полагаемого».

Краткий очерк Гегелевой системы

Так как истинная философия не берет своего содержания извне, а оно само в ней создается диалектическим процессом, то, очевидно, началом должно быть совершенно бессодержательное. Таково понятие чистого бытия. Но понятие чистого бытия, то есть лишенного всяких признаков и определений, нисколько не отличается от понятия чистого ничто; так как это не есть бытие чего-нибудь (ибо тогда оно не было бы чистым бытием ), то это есть бытие ничего. Первое и самое общее рассудочное понятие не может быть удержано в своей особенности и косности - оно неудержимо переходит в свое противоположное. Бытие становится ничем; но, с другой стороны, и ничто, поскольку оно мыслится, не есть уже чистое ничто: как предмет мышления оно становится бытием (мыслимым). Таким образом, истина остается не за тем и не за другим из двух противоположных терминов, а за тем, что обще обоим и что их соединяет, именно за понятием перехода, процесса «становления», или «бывания» (das Werden). Это есть первое синтетическое, или умозрительное, понятие, остающееся душой всего дальнейшего развития. И оно не может остаться в своей первоначальной отвлеченности. Истина не в неподвижном бытие, или ничто, а в процессе. Но процесс есть процесс чего-нибудь: что-нибудь из бытия переходит в ничто, то есть исчезает, и из ничто переходит в бытие, то есть возникает. Значит, и понятие процесса, чтобы быть истинным, должно пройти через самоотрицание; оно требует своего противоположного - определенного бытия, или «тубытия» (das Daseyn ). В отличие от чистого бытия, или бытия как такового, определенное бытие понимается как качество. И эта категория посредством новых логических звеньев (нечто и другое, конечное и бесконечное, для-себя-бытие (Für-sich-seyn ) и бытиe для кого-нибудь (Seyn-für-Eines ), единое и многое и т. д.] переходит в категорию количества, из которого развивается понятие меры как синтеза количества и качества. Мера оказывается сущностью вещей, и таким образом из ряда категории бытия мы переходим в новый ряд категорий сущности. Учение о бытии (в широком смысле) и учение о сущности составляют две первые части Г. логики (логика объективная). Третья часть есть учение о понятии (в широком смысле), или логика субъективная, куда включаются и основные категории обыкновенной формальной логики (понятие, суждение, умозаключение). Как эти формальные категории, так и вся «субъективная» логика имеют здесь формальный и субъективный характер далеко не в общепринятом смысле. По Г. основные формы нашего мышления суть вместе с тем и основные формы мыслимого. Всякий предмет определяется сначала в своей общности (понятие), затем различается на множественность своих моментов (суждение) и наконец через это саморазличение замыкается в себе как целое (заключение). На дальнейшей (более конкретной) ступени своего осуществления эти три момента выражаются как механизм, химизм и телеология (показать логический смысл этих главных степеней мирового бытия было одной из заслуг Г., но отнесение их именно в третью, субъективную часть логики не свободно от произвольности и искусственности). Из этой своей (относительной) объективации понятие, возвращаясь к своей внутренней, обогащенной теперь содержанием действительности, определяется как идея на трех ступенях: жизни, познавания и абсолютной идеи. Достигнувши таким образом своей внутренней полноты, идея должна в этой своей осуществленной логической цельности подвергнуться общему закону самоотрицания, чтобы оправдать неограниченную силу своей истины. Абсолютная идея должна пройти через свое инобытие (Andersseyn ), через внешность или распадение своих моментов в природном материальном бытии, чтобы и здесь обнаружить свою скрытую силу и вернуться к себе в самосознающем духе.

Абсолютная идея по внутренней необходимости полагает или, как выражается Г., отпускает от себя внешнюю природу - логика переходит в философию природы, состоящую из трех наук: механики, физики и органики, из коих каждая разделяется на три соответственно общей гегельянской трихотомии. В механике математической речь идет о пространстве, времени, движении и материи; конечная механика , или учение о тяжести, рассматривает инерцию , удар и падение тел , а механика абсолютная (или астрономия) имеет своим предметом всемирное тяготение , законы движения небесных тел и солнечную систему как целое. В механике вообще преобладает материальная сторона природы; в физике выступает на первый план формирующее начало природных явлений. «Физика всеобщей индивидуальности» имеет предметом свет, четыре стихии (в смысле древних) и «метеорологический процесс», «физика особенной индивидуальности» рассматривает удельный вес, звук и теплоту, а «физика цельной индивидуальности» занимается, во-первых, магнетизмом и кристаллизацией, во-вторых, такими свойствами тел, как электричество, и, в-третьих, «химическим процессом»; здесь в изменчивости вещества и превращении тел окончательно обнаруживается относительный и неустойчивый характер природных сущностей и безусловное значение формы, которое и реализуется в органическом процессе, составляющем предмет третьей главной естественной науки - органики. В этой высшей, самой конкретной и содержательной области природы форма и материя совершенно друг друга проникают и внутренне уравновешивают; цельный и устойчивый образ не есть здесь случайность или произведение внешних сил (как в механике), а есть адекватное воплощение самозиждительной и самоподдерживающейся жизни. Пристрастие к трихотомии заставило Г. отнести к «органике» и минеральное царство под именем геологического организма, наряду с организмом растительным и животным; впрочем, в конкретной природе нет безусловной границы между неорганическим и органическим, и на кристаллизацию можно смотреть как на зачаточную организацию. В настоящих организмах растительном и животном разум природы, или живущая в ней идея, проявляется в образовании множества органических видов по общим типам и степеням совершенства; далее - в способности каждого организма непрерывно воспроизводить форму своих частей и своего целого через уподобление внешних веществ (Assimilationsprocess ); затем - в способности бесконечного воспроизведения рода через ряды поколений, пребывающих в той же форме (Gattungsprocess ), и наконец (у животных) - о субъективном (психическом) единстве, делающем из членов органического тела одно самочувствующее и самодвижущееся существо.

Но и на этой высшей степени органического мира и всей природы разум или идея не достигают своего действительно адекватного выражения. Отношение родового к индивидуальному (общего к единичному) остается здесь внешним и односторонним. Род как целое воплощается лишь во внебытии принадлежащих к нему неопределенно множественных особей, раздельных в пространстве и времени; и особь имеет родовое вне себя, полагая его как потомство. Эта несостоятельность природы выражается в смерти. Только в разумном мышлении индивидуальное существо имеет в себе самом родовое, или всеобщее. Такое внутренне обладающее своим смыслом индивидуальное существо есть человеческий дух. В нем абсолютная идея из своего внебытия, представляемого природой, возвращается в себя, обогащенная всей полнотой приобретенных в космическом процессе реально-конкретных определений.

Третья главная часть Г. системы - философия духа - сама троится соответственно различению духа в его субъективности, в его объективации и в его абсолютности. Субъективный дух, во-первых, рассматривается в своем непосредственном определении как существенно зависящий от природы в характере, темпераменте, различиях пола, возраста, сна и бдения и т. п.; всем этим занимается антропология. Во-вторых, субъективный дух представляется в своем постепенном восхождении от чувственной уверенности через восприятие, рассудок и самосознание к разуму. Этот внутренний процесс человеческого сознания рассматривается в феноменологии духа, которая в смысле подготовки ума к пониманию Г. точки зрения может служить введением во всю его систему, а потому и была им изложена в вышеупомянутом особом сочинении раньше его логики и энциклопедии философских наук, в кот. она потом вошла в сжатом виде. Последняя из трех наук субъективного духа, психология, по содержанию своему приблизительно совпадает с главными частями обыкновенной психологии , но только это содержание располагается не в своих эмпирических частностях, а в своем общем смысле, как внутренний процесс самораскрывающегося духа.

Достигнувши в теоретическом мышлении и в свободе воли настоящего самоопределения в своей внутренней сущности, дух возвышается над своей субъективностью; он может и должен проявить свою сущность предметно-действительным образом, стать духом объективным. Первое объективное проявление свободного духа есть право. Оно есть осуществление свободной личной воли, во-первых, по отношению к внешним вещам - право собственности, во-вторых, по отношению к другой воле - право договора, и, наконец, по отношению к своему собственному отрицательному действию через отрицание этого отрицания - в праве наказания. Нарушение права, лишь формально и абстрактно восстанавливаемого наказанием, вызывает в духе моральное требование реальной правды и добра , которые противополагаются неправедной и злой воле как долг (das Sollen ), говорящий ей в ее совести. Из этой раздвоенности между долгом и недолжной действительностью, дух освобождается в действительной нравственности, где личность находит себя внутренне связанной или солидарной с реальными формами нравственной жизни, или, по Г. терминологии, субъект сознает себя как одно с нравственной субстанцией на трех степенях ее проявления: в семействе, гражданском обществе (bürgerliche Gesellschaft ) и государстве. Государство, по Г., - высшее проявление объективного духа, совершенное воплощение разума в жизни человечества; Г. называет его даже богом. Как осуществление свободы каждого в единстве всех, государство, вообще, есть абсолютная самоцель (Selbstzweck). Национальные же государства, как и тот народный дух (Volksgeister ), который в этих государствах воплощается, суть особые проявления всемирного духа, и в их исторических судьбах действует все та же диалектическая мощь этого духа, который через их смену избавляется постепенно от своих ограниченностей и односторонностей и достигает своей безусловной самосознательной свободы. Смысл истории по Г. есть прогресс в сознании свободы. На Востоке свободным сознает себя только один; все объективные проявления разумной человеческой воли (собственность, договор, наказание, семья, гражданские союзы) здесь существуют, но исключительно в своей общей субстанции, при которой частный субъект является лишь как accidens (например, семья вообще узаконивается как необходимость; но связь данного субъекта с его собственной семьей есть только случайность, ибо единственный субъект, которому принадлежит здесь свобода, всегда может по праву отнять у любого из своих подданных его жену и детей; точно так же наказание в своей общей сущности признается здесь вполне, но право действительного преступника на наказание и право невинного быть свободным от наказания не существует и заменяется случайностью, ибо единственный субъект свободы, властитель, имеет общепризнанное право наказывать невинных и награждать преступников). В классическом мире субстанциальный характер нравственности еще остается в силе, но свобода признается уже не за одним, а за несколькими (в аристократиях) или за многими (в демократиях). Только в германо-христианском мире субстанция нравственности всецело и неразрывно соединяется с субъектом, как таковым, и свобода сознается как неотъемлемое достояние всех. Европейское государство, как осуществление этой свободы всех (в их единстве), заключает в себе в качестве своих моментов исключительные формы прежних государств. Это государство есть необходимо монархия ; в особе государя единство целого является и действует как живая и личная сила; эта центральная власть одного не ограничивается, а восполняется участием некоторых в управлении и представительством всех в сословных собраниях и в судах присяжных. В совершенном государстве дух объективируется как действительность. Но, нося в себе абсолютную идею, он из этой объективации возвращается к себе и проявляется как дух абсолютный на трех степенях: искусства, религии и философии.

На русский язык переведены: «Курс эстетики или наука изящного» В. Модестовым (М., 1859-1860; в приложении Бенар «Аналитико-крит. разбор курса эстетики Фр. Г.»); «Энциклопедия Редкин , «Обозрение гегелевской философии»; его же «Логика Г.» («Москвитянин», 1841, ч. IV); «Взгляд на философию Г.» («Прав. соб.» 1861, т. I); А. Д. Градовский, «Политическая философия Г.» («Ж. М. Нар. Пр.», ч. 150); М. Стасюлевич , «Опыт историч. обзора главных систем филос. истории» (СПб. 1866, стр. 394-506).

Гегель (МСЭ)

Гегель , Георг Вильгельм Фридрих(1770 - 1831), крупнейший немецкий философ, завершивший развитие классического немецкого идеализма. Был профессором в Иене, Гейдельберге и в Берлине. Философия Г. представляет собой систему абсолютного диалектического идеализма (см. Идеализм ), утверждающего тожество бытия и мышления. Гегель уничтожил разрыв между познаваемым (внешним) миром и познающим субъектом (человеком), доказав, что «вещь в себе», к-рую Кант считал непознаваемой, проявляет себя полностью в ее явлениях и что поэтому она вполне познаваема и познается нами по мере изучения ее свойств. Г. считал, что «вещь в себе», в своей внутренней сущности, напоминает человеческий дух. В связи с этим Г. сущностью всего существующего, творческим началом и источником всего многообразия мира считал «абсолютный дух» (или «абсолютную идею»).

И до него создавали целостные философские концепции. Не он первый говорил о мировом разуме и его реализации в материальной субстанции. Законы диалектики были придуманы и введены в философию задолго до появления Гегеля, но только он сделал диалектику основным законом развития. Догегельянские философы видели в противоречии ребус, который необходимо разгадать, или досадную преграду, которую следует преодолеть. Гегель увидел здесь двигатель прогресса и смысл истории. Будучи идеалистом, он вдохновлял революционеров, чьи идеи оказались не менее идеалистичными. Работоспособность Гегеля и сила его разума до сих пор удивляет. Профессионализм современного философа определяется тем, сумел ли он одолеть старика Георга Вильгельма. После Гегеля любой другой философский труд покажется сочинением школьницы.

Биография философа

Георг Вильгельм Фридрих Гегель родился 27 августа 1770 года в городе Штутгарте. Отец Георг Людвиг был человеком серьезным и позаботился о хорошем образовании для сына. Будущий философ не вылезал из учебы, потому что после государственной школы его поджидали частные педагоги. Надо сказать, что мальчику нравилась такая жизнь. Он полюбил книги, полюбил учебу, тем более что успехи оплачивались отцом. Школьное образование прошло по касательной, без особых впечатлений, а вот в библиотеке он с удовольствием проводил все свободное время.

Гегеля интересует история науки и философия. Он полюбил античных авторов, которых перечитывал до последних дней жизни. Это тем более странно, что философ не воспринимал серьезную немецкую литературу, отдавая предпочтение всякой пошлятине. Возможно, любовь к бульварному чтиву как-то связана с учебой в богословской семинарии, куда Гегель поступил по окончании гимназии? Серьезные богословы нередко видят в литературе источник развлечения, отдыха от абстракций. Впрочем, Гегель так и не стал богословом, хотя и прослушал теологический курс в Тюбингенском университете. Здесь же он изучает философию и защищает магистерскую диссертацию.

Он не тратит время на светскую жизнь. Никогда он не хватался за шпагу, сражаясь за оскорбленную честь. Гегель вообще не обижался на колкие замечания. Похоже, его мечта – получить собственный кабинет, наполненный снизу доверху книгами. Но события Великой французской революции не на шутку заинтересовали будущего гиганта мысли. Чтобы иметь возможность их обсуждать, Гегель записывается в студенческий политический клуб. Он не был аскетом и уж тем более святошей, допуская в свою жизнь вино, табак и карты – в умеренной форме.

Диалектика в его жизни

Отказавшись от карьеры священника и богослова, Гегель нанимается домашним учителем к знатному горожанину города Берн Карлу Штейгеру. Профессия гувернера позволяла безбедно жить и заниматься самообразованием. Отпрыски патриция не слишком отвлекают Георга Вильгельма. Он много читает и пишет. Его отношение к событиям во Франции двоякое. С одной стороны, он понимает прогрессивную роль революции, но террор Робеспьера ему не по душе. А между тем, всякая революция является прекрасной иллюстрацией одного из законов диалектики Гегеля – «закона отрицания отрицания». Революционеры отвергли власть короля, чтобы, преодолев инстинкт разрушения, насадить новую власть. Однако развращенный свободой народ никогда не пойдет в стойло государственности добровольно, террор неизбежен. В казнях революция отрицает саму себя, следуя закону гегелевской диалектики. Революция, как Сатурн, пожирает своих детей – это сказал один вельможа перед лицом гильотины.

Однажды друзьям все-таки удалось вытащить Гегеля в Альпы. Он бродил по живописным склонам с альпенштоком и не понимал, зачем он здесь. Природа интересовала Георга Фридриха только в философской упаковке. В начале 1797 года он возвращается на родину, чтобы вновь погрузиться в царство идей. В следующем году выходит первая печатная работа философа, а еще через год умирает его отец, оставив в наследство 3000 гульденов. Две антиномии – печальная (смерть отца) и радостная (наследство и финансовая независимость) – превращаются в тезис и антитезис логической триады Гегеля, завершившись в синтезе. Ученый бросает учительство, чтобы вступить на поприще университетской науки.

Его движение по академической лестнице вполне укладывается в «закон отрицания отрицания». С трудом находит молодой профессор Иенского университета путь к душам студентов. Язык его рассуждений сложен и непонятен. После утомительных лекций профессор Гегель уединяется в кабинете, чтобы продолжить работу над «Феноменологией духа». Первая попытка стать любимцем студентов не удалась. В 1807-1808 годах Гегель – редактор газеты в Бамберге, а с 1080 по 1816 года он руководит классической гимназией в Нюрнберге.

Трудно представить, чтобы человек, написавший столько тяжелых (в прямом и переносном смысле) книг, мог жениться по любви. Однако «закон перехода количества в качество» легко и просто это объясняет. Количество прожитых лет и накопленный вес в обществе (ректор гимназии) подводят ученого к мысли о качественном изменении жизни, то есть, о создании семьи. Он женился на Марии Елене Сузанне фон Тухер в 1811 году. Вторая попытка перерасти в свою противоположность (и стать любимцем подрастающего поколения) была предпринята Гегелем в 1816 году, когда начал преподавать в Гейдельбергском университете. По всей видимости, «Феноменология духа» принесла ему славу не только в ученых кругах. Университеты Берлина, Эрлангена и Гейдельберга желают видеть его на своих кафедрах философии. В 1818 году Гегель выбирает Берлин. Вскоре количество прочитанных книг и собственных выводов переходит в новое качество, результатом чего станет «Философия права», опубликованная в 1821 году.

Здесь, в Берлине, Гегель, наконец-то превращается в любимца студенческой аудитории. Чтение лекций по истории философии, философии права, философии религии и эстетике становится главным его занятием. Послушать его приезжают не только немцы из многочисленных государств германского мира, но юноши и девушки из других стран. Законы диалектики неумолимо нависают над Георгом Вильгельмом до конца его дней. В 1830 году он – на вершине почета, назначенный ректором Берлинского университета. В 1831 году прусский король Фридрих Вильгельм III украсил его грудь Орденом Красного Орла III степени за службу Прусскому государству. Наверно, следуя закону «отрицания отрицания» в том же году Берлин навестила холера. Напуганный философ бежит из столицы и поселяется в Кройцберге. Но тоска по любимым студентам, а, возможно, и жажда новых похвал, гонит его назад. Ему кажется, что эпидемия уже миновала. 14 ноября 1831 года противоречие между жизнью и смертью (вследствие заражения холерой или в результате заболевания желудочно-кишечного тракта) достигло непреодолимой стадии, и Георг Вильгельм Фридрих Гегель предстал перед Мировым Духом.

Только вперед!

Мистические сочинения Якова Бёме имели большое влияние на Гегеля. Грехопадение человека было необходимой стадией эволюции универсума, в которой Бог должен познать самого себя. Гегель зачитывается Кантом, Руссо и Гете. Современное общество и культура кажутся ему наполненными противоречиями – между субъектом и объектом познания, между человеком и природой, между «я» и «другим», между свободой и властью, знанием и верой, Просвещением и Романтизмом. Философ пытается свести напряжение этих противоречий к всеобъемлющему, развивающемуся и рациональному единству, которое он, в разных контекстах, называл «абсолютной идеей» или «абсолютным знанием».

Главное характеристикой этого единства, по Гегелю, является развитие и манифестация себя через противоречие и отрицание. Эти качества проявляются в динамике, в разных сферах бытия – в сознании, в истории, философии, искусстве, природе и обществе, стремясь к рациональному единству, которое сохраняет эти противоречия как фазы развития. Гегель называет этот процесс осознанным, потому что только разум может увидеть в этих этапах движение к познанию самого себя. Это единство рационально, поскольку один и тот же логический основополагающий порядок развития лежит в каждой сфере бытия, являясь осознанием самое себя, хотя полное самосознание приходит лишь на последнем этапе развития. Полнота осознания не находится где-то за пределами существующих предметов или сознаний. Можно сказать, что самосознание завершается в философствующих мозгах отдельных людей, которые через осознание самих себя осуществляют процесс самопознания вообще. Чтобы оставаться субъектом (активным участником) исторического процесса, человек должен исповедовать философию абсолютного отрицания.

Мир после Гегеля

Сделав противоречие критерием истины, Гегель дал мощное оружие в руки ученых, эволюционистов и историков. Рационально объясняя революцию, он тем самым оправдывал ее. Марксизм, вскормленный идеями Гегеля, докатился до России и произвел в ней чудовищные по своей жестокости перемены. Его диалектику истории можно свести к пользе насилия в деле исторического прогресса.

О нем до хрипоты спорят, но только те, кто нашел в себе силы прочесть и кое-как понять Гегеля. Одни считают его отцом тоталитаризма, иные – глашатаем разумной свободы. Ему приписываются взгляды, которые он не высказывал. Но в этом виноват сам Гегель. Если бы он писал не для абстрактного умника, но для своих студентов, реальных читателей его сочинений было бы намного больше. Для большинства он остается символом академической учености, подступы к которой, возможно, заграждает наша собственная лень или невежество.

ДИАЛЕКТИКА ГЕГЕЛЯ

Развитие немецкой классической философии достигает своих вершин в творчестве Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831). Основными его работами являются: «Феноменология духа», «Науки логики», «Энциклопедия философских наук», «Лекции по философии истории», «Лекции по истории философии» и др.

Гегель - философ-идеалист. Он признавал источником развития всей действительности не природу, а дух, не материю, а абсолютную идею. Эта идея, по мнению Гегеля, существует вечно и независимо от природы и человека, поэтому и носит название абсолютной. Только абсолютная идея представляет собой настоящую действительность, а реальный мир - природа и общество - есть лишь отражение идеи, результат ее развития.

«Абсолютная идея» в своем движении проходит три ступени: 1) идея порождает и накапливает свое собственное богатство содержания. Этот процесс Гегель рассматривает в «Науке логики»; 2) идея переходит в свои противоположности, обнаруживая себя в материальном мире - в природе. Эту ступень философ рассматривает в «Философии природы»; 3) развитие идеи завершается полным совпадение «мирового разума» с сотворенной им природой и обществом, тождеством идеи и мира, по терминологии Гегеля, - «абсолютным знанием». Эта третья ступень развития идеи показана Гегелем в «Философии духа».

Задача философии, согласно философу, в том и состоит, чтобы раскрыть исторический путь самодвижения идеи как реально существующей активной силы. Для этого необходимо видеть источник развития, который заключается в наличии противоречивых сторон в каждом явлении и предмете, результатом столкновения которых и является их самодвижение. Гегель обосновал основные диалектические законы развития: закон единства и борьбы противоположностей; взаимоперехода количественных и качественных изменений; отрицания отрицания.

Общественные взгляды Гегеля: 1) человеческое общество является высшей ступенью развития духа. В сфере всемирной истории дух реализует себя, ввиду чего вся история человеческого общества выступает необходимой и закономерной. Отсюда вытекает и его знаменитое изречение: «Все действительное разумно, все разумное действительно» как воплощение абсолютного духа. Консерватизм такой позиции проявился в утверждении, что прусские государственные порядки вместе с монархией являются высшим проявлением и воплощением абсолютного духа; 2) Гегель стремился обосновать особое положение германцев во всемирной истории как носителей абсолютного духа. В полном соответствии с этим националистическим принципом Гегель в «Философии права» возвел немцев в ранг господ, а все другие народы низвел до роли рабов; 3) с особым пренебрежением относился Гегель к славянским народам, считая, что славянская нация «до сих пор не выступала как самостоятельный момент в ряде обнаружений разума в мире»; 4) Гегель видел высокое назначение войн в том, что они сохраняют нравственное здоровье народов и предохраняют их от гниения, «которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем паче вечного мира».
......................................................

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Гегель на кафедре.

Гегель (Hegel), Георг Вильгельм Фридрих (27.VIII.1770 - 14.XI.1831) - немецкий философ, объективный идеалист, виднейший представитель немецкой классической философии, явившейся одним из теоретических источников марксизма; впервые дал на основе идеализма систематическую разработку диалектики. Родился в Штутгарте в семье высокопоставленного чиновника. В 1788-1793 годы прослушал 2-летний философский и 3-летний теологический курсы в Тюбингенском университете. В 1801 году стал профессором философии в Иене, в 1808-1816 годы - директор гимназии в Нюрнберге, затем профессор философии в Гейдельберге и с 1818 года - в Берлине. Умер в Берлине от холеры. Основные труды Гегеля, изданы при его жизни, - "Феноменология духа " ("Die Phänomenologie des Geistes", 1807, рус. пер. 1913, 1959), "Наука логики" ("Wissenschaft der Logik", 1812-16, рус. пер., 3 изд., 1937-39), "Энциклопедия филос. наук" ("Enzyklopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse", 1817, рус. пер., 2 изд., 1929-1956), "Философия права" ("Grundlinien der Philosophie des Rechts", 1821, рус. пер. 1934). После смерти Гегеля были изданы на основе его личных конспектов и записей слушателей "Философия всемирной истории", "История философии", "Эстетика", "Философия религии".

Великая заслуга Гегель, отмечал Ф. Энгельс, состоит в том, что "...он впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития" ("Анти-Дюринг", 1957, с. 23). Гегель рассматривал развитие как самодвижение, происходящее на основе противоречия. "Противоречие - вот что на самом деле движет миром..." (Соч., т. 1, М.-Л., 1929, с. 206). Развитие, по Гегелю, есть движение от низшего к высшему, процесс появления новых качеств, возникающих в результате перерыва постепенности, скачка.

Гегель предпринял гениальную попытку найти параллель между логикой и историей, т. е. между теорией предмета и процессом его развития. Правда, у Гегеля отношения между логическим и историческим идеалистически извращены: не логика предмета обобщенно отражает историю его развития, а наоборот, история есть предметный образ логич. саморазвития идеи. Но и в этой идеалистической трактовке Гегелю удалось вывести теорию познания на путь историзма, указать на исторические исследование как на метод создания теории любого процесса. Теория познания у Гегеля совпадает с историей познания. Это помогло ему прийти к правильному, диалектическому решению проблемы истины. Для Гегеля истина не есть раз навсегда данный, абсолютно правильный ответ, а заключается в историческом развитии человеческого познания, в движении от неполного знания к более полному.

В резком противоречии с этим глубоким пониманием исторического характера человеческих знаний находится попытка Гегеля рассматривать свою философскую систему в качестве выражения абсолютной истины. Вся система Гегеля распадается на три части: логику, философию природы и философию духа, соответствующие трем этапам развития абсолютной идеи, которая составляет, по Гегелю, основу всего сущего. Первый этап - логический: развитие происходит в сфере чистой мысли, абсолютная идея накапливает свое богатство, развиваясь от простейших понятий до наиболее сложных. Эта часть философии Гегеля - наиболее ценная и богатая мыслями: в диалектике понятий Гегель угадал самодвижение реального мира. Второй этап развития абсолютной идеи - природа, которая представляет собой, по Гегелю, окаменевший дух, его "инобытие". Природа не знает развития во времени, но лишь изменения в пространстве. Гегель враждебно относился к идее эволюции неорганического и органического миров. Третья часть системы Гегель - философия духа. На этом этапе идея возвращается к себе в единстве с сотворенной природой. Философия духа распадается на три отдела: субъективный дух - здесь Гегель рассматривает развитие индивидуального сознания человека; объективный дух - развитие общественных институтов (семья, государство); абсолютный дух - развитие форм общественного сознания (искусство, религия, философия).

Гегель внес значительный вклад в разработку теории общества - исторического процесса. "Он первый, - писал Энгельс о Г., - пытался показать развитие, внутреннюю связь истории..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 496). В. И. Ленин, рассматривая в целом лекции по философии истории как наиболее устаревшее произведение Гегеля, вместе с тем высоко ценил введение, "...где много прекрасного в постановке вопроса" (Соч., т. 38, с. 310) и неоднократно отмечал, что у Гегеля имеются "зачатки исторического материализма" (см. там же, с. 180, 307).

Историческая концепция молодого Гегеля складывалась под влиянием взглядов Руссо, Монтескьё, Гердера и идей французской буржуазной революции, к которой Гегель относился сочувственно, не принимая, однако, якобинской диктатуры. Первоначальная ступень в истории общества (по Гегелю - античная Греция) представлялась Гегелю состоянием свободы и демократии, вторая ступень (вся последующая история) - господством деспотизма и неравенства и, наконец, третья ступень, открывавшаяся современной ему эпохой, должна была привести к вновь обретенной свободе. Здесь налицо не только иллюзорное представление о смысле происходивших политических событий, но также и явная идеализация античности. Вскоре, однако, Гегель понял, что Древняя Греция с ее институтом рабства была далека от идеала справедливости. Поэтому он отказался от юношеской мечты о революционном возвращении к античности, считая, что это невозможно и не нужно, так как распад древнегреческой демократии был необходимым и прогрессивным явлением. Столь же необходим и прогрессивен распад феодальных отношений. Именно поэтому Гегель сочувственно относился к завоеванию Германии наполеоновской Францией, рассматривая Наполеона как продолжателя дела французской революции, поскольку он способствовал уничтожению феодальной раздробленности и отсталости. Вера в общественный прогресс сочеталась у Гегеля с пониманием его противоречивости: Гегель, в частности, видел, как в буржуазном обществе накопление богатства на одном полюсе влечет за собой ужасающую нищету на другом.

Огромное воздействие на формирование исторических взглядов Гегеля оказал промышленный переворот в Англии. Молодой Гегель внимательно изучал произведения А. Смита и других представителей английской политэкономии. Это помогло Гегелю прийти в "Феноменологии духа" к попытке осмыслить развитие человеческого общества как результат совокупной деятельности его членов. Величие "Феноменологии", по словам Маркса, состоит в том, что Гегель рассматривал человека "...как результат его собственного труда" (Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 627). Вместе с тем Маркс отмечал ограниченность позиции Гегеля, состоящую в том, что Гегель видел только положительную сторону труда и не видел отрицательную. Маркс имел в виду неспособность Гегеля найти путь к диалектическрму отрицанию капитализма. Отрицание как упразднение предметом самого себя Гегель не мог распространить на современные ему экономические и политические отношения.

Гегель остро переживал поражение Наполеона; однако он быстро убедился, что военная победа монархической коалиции не может повернуть историю вспять. Возврата к старому нет и быть не может. Эта мысль отчетливо сформулирована Гегелем в его историко-политическом сочинении "Оценка дебатов в собрании земских представителей королевства Вюртемберг" (1817). Здесь Гегель приходит к некоторым выводам относительно того, как надо подходить к анализу исторического процесса. Историк должен не выдвигать на первый план так называемые "тайные пружины" - цели отдельных индивидов и субъективные влияния, а изображать "развитие субстанциального целого" (Hegel, Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson, Bd 8, S. 158). Труд Гегеля "Философия всемирной истории" ("Vorlesungen über die Philosophie der Weltgeschichte") создавался в 1822-1831 годы в виде лекционного курса, который Гегель за этот промежуток времени читал 5 раз. Наиболее полными являются издания Лассона (с 1917 ряд изд., в рус. пер. - "Философия истории", Соч., т. 8, 1935, пер. сделан с изд. 1840 и содержит существенные пробелы).

Всемирную историю Гегель начинает с возникновения государства. Для Гегеля "Государство есть божественная идея как она существует на земле. Таким образом оно есть точнее определяемый предмет всемирной истории..." (Соч., т. 8, М.-Л., 1935, с. 38). Первобытное состояние человечества, "распространение языка и формирование племен лежат за пределами истории" (там же, с. 107). В обществе происходит непрерывное совершенствование форм, движение от низшего к высшему. Гегель высмеивает и критикует теорию Шеллинга и Шлегеля о существовании некоего пранарода, якобы обладавшего высокоразвитой культурой, впоследствии утраченной. История развивается закономерно. Законы развития общества носят объективный характер и проявляются в деятельности человечества. Последняя слагается из действий отдельных людей, руководствующихся сугубо индивидуальными интересами. Каждый преследует свои личные цели, но в результате возникает нечто такое, чего не было в его намерениях, хотя и содержалось в действиях. Это несовпадение личных целей и общественных результатов деятельности людей Гегель называл "хитростью разума". Учение об исторической необходимости не приводило Гегеля к фаталистическим выводам, он стремился подчеркнуть значение активности человека. "...Ничто великое в мире не совершалось без страсти" (там же, с. 23). Однако Гегель далек от идеализации исторической личностей, хотя полностью раскрыть их роль ему мешало непонимание подлинных движущих сил истории.

К историческому процессу не приложимы критерии благих пожеланий и добродетельных сентенций. "Всемирная история не есть арена счастья. Периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они являются периодами гармонии, отсутствия противоположности" (там же, с. 26). Исторической концепции Гегеля чужд какой-либо утопизм; вера в прогрессивное развитие человечества не мешает ему видеть сложность и противоречивость этого развития. Глубокое проникновение в диалектический характер исторических закономерностей иногда приводит Гегеля к почти материалистич. положениям. В. И. Ленин, напр., высоко оценивал гегелевскую характеристику орудий труда. Материалистические нотки звучат и в некоторых гегелевских мыслях о государстве. Последнее возникает, по Гегелю, тогда, когда имеется различие сословий и имуществ. неравенство. В росте имущественных противоречий Гегель справедливо усматривает причину греческой колонизации. Анализируя французскую революцию, Гегель тонко подмечает, что свержение старого порядка было вызвано системой феодальных отношений, стеснявших свободу собственности.

Однако подобные высказывания носят эпизодический характер. В целом Гегель последовательно развивает идеалистическую концепцию исторического процесса. В основе истории, по мнению Гегеля, лежит развитие абсолютной идеи, мирового духа. Конкретизируя это понятие, Гегель говорит о народном духе, который воплощает в себе единство законов, государственных учреждений, религии, искусства и философии. Прогресс во всемирной истории каждый раз осуществляется каким-то одним определенным народом, дух которого является носителем мирового духа на данном этапе его развития. Другие народы либо уже исчерпали себя, либо еще не дошли до необходимой стадии развития. Критерий прогресса - сознание свободы. Человечество, развиваясь постепенно, подходит ко все более глубокому осознанию идеи свободы. Вост. народы знают свободу только одного человека - деспота, но такая свобода есть произвол, греко-римский мир знает свободу некоторых, лишь германские народы в христианстве дошли до сознания, что человек свободен как таковой. Установив эти периоды в развитии человечества, Гегель, однако, мало интересуется историческими событиями. Главное его внимание приковано к сфере общественного сознания. В известной мере "Философия всемирной истории" Гегеля представляет собой как бы расширенный комментарий к его "Истории философии", где Гегель выступает как подлинный историк, анализирующий факты. Это не удивительно, так как развитие, по Гегелю, происходит лишь в сфере духа, а высшим его выражением является философия.

Историко-философская концепция Гегеля оригинальна и содержательна. В отличие от многих своих предшественников, Гегель рассматривает движение философской мысли не как случайную смену одних мнений другими, а как закономерный процесс. Философские системы прошлого составляют необходимые ступени все более глубокого познания мира, в "снятом" виде они продолжают свое существование. Плодотворной была также мысль Гегеля о связи философской системы с историческими условиями; философия - это эпоха, выраженная в мыслях. Однако игнорируя социально-экономические корни философских учений, Гегель не мог вскрыть подлинной закономерности философского развития. Недостатком его историко-философской концепции было также третирование материализма.

Политические взгляды позднего Гегеля явно консервативны. Если раньше центральным событием новой истории была для него французская революция, то теперь он отводит это место Реформации, которая, по его мнению, сделала излишними в Германии революционные преобразования. Если в молодости Гегель отрицательно относился к прусской монархии и ее прошлому, то теперь он восторгается Фридрихом II. Конституционная монархия представляется Гегелю идеалом государственного устройства. Войну Гегель рассматривает как необходимое явление жизни общества.

Противоречивость философии Гегеля определила разнородный, зачастую диаметрально противоположный характер учений тех, кто считал себя его последователями. В гегельянстве 30-40-х годов 19 века наметилось два основных направления, одно из которых (правогегельянство) унаследовало лишь идеалистическую систему и реакционные политические взгляды Гегеля; широкого распространения это направление не получило. Гораздо больший общественный резонанс приобрели теории левогегельянцев (младогегельянцев) - Б. Бауэра, Штрауса, А. Руге и других буржуазных радикалов и атеистов. Из среды младогегельянцев вышел Л. Фейербах. Революционную интерпретацию идеям Гегеля давали Г. Гейне, В. Белинский, А. Герцен, характеризовавший философию Гегеля как "алгебру революции" (см. Собр. соч., т. 9, 1956, с. 23). Наиболее полное и последовательное развитие прогрессивные стороны учения Гегеля получили в философии марксизма. В конце 19 века возрождается интерес к Гегелю в буржуазной философии. Сначала в Англии, затем в Германии, а после 2-й мировой войны и во Франции возникают неогегельянские течения, истолковывающие учение Гегеля в духе иррационализма . Реакционные стороны учения Гегель поднимали на щит некоторые "теоретики" немецкого и итальянского фашизма (Дж. Джентиле и др.). Попытки "опереться" на Гегеля делают некоторые современные пропагандисты "американского образа жизни" (X. Маркузе и др.). Буржуазная историческая наука (Л. Ранке, Ф. Мейнеке, в России - Б. Чичерин) восприняла от Гегеля главным образом культ государства. Вместе с тем буржуазным историкам глубоко чуждо стремление Гегеля обнаружить в истории внутреннюю закономерность. Характерно поэтому заявление И. Хёйзинги, утверждавшего, будто "учение Гегеля для собственно истории было бесплодным" (Huizinga J., Geschichte und Kultur, Stuttg., 1954, S. 30).

А. В. Гулыга. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 4. ГААГА - ДВИН. 1963.

Сочинения: Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson, Bd 1-15, 18-21, 27-30, Lpz.-Hamb., 1905-60; Sämtliche Werke. Jubiläumsausgabe in 20. Bde, hrsg. von H. Glockner, Bd 1-26, Stuttg., 1927-40 (т. 21-26 монография издателя Г.); Briefe von und an Hegel, Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson. Bd 27-30, Hamb., 1960; в рус. пер. Соч., т. 1-14, M., 1929-1959.

Литература: Маркс К., К критике гегелевской философии права, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1; его же, Нищета философии, там же, т. 4; его же, К критике политич. экономии. Введение, там же, т. 13; Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классич. нем. философии, М., 1955; Ленин В. И., Философ. тетради, Соч., 4 изд.. т. 38; Плеханов Г. В., К шестидесятой годовщине смерти Гегеля, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1956; Овсянников М. Ф., Философия Гегеля, М., 1959; Гулыга А. В., Взгляды Гегеля на ист. процесс, "ВИМК", 1959, No 3; Лифшиц М., Лит. наследство Гегеля, в его кн.: Вопросы иск-ва и философии, М., 1935; Соловьев Э. Ю., Разделял ли Гегель трудовую теорию стоимости.., "ВИ", 1959, No 3; Аржанов М., Гегельянство на службе германского фашизма, М., 1933; Гимельштейб Е. X.. Новые мат-лы к "Философии истории" Гегеля, "ВИ", 1956, No 3; Гулиан К. И., Метод и система Гегеля, т. 1, пер. с рум., М., 1962; Lasson G., Hegel als Geschichtsphilosoph, Lpz., 1920; Haering Th. L., Hegel, sein Wollen und sein Werk, Bd 1-2, Lpz.-В., 1929-38; Litt Th., Hegel. Versuch einer kritischen Erneuerung, Hdlb., 1953; Marcuse H., Reason and revolution. Hegel and the rise of social theory, Boston, 1960; Ritter J., Hegel und die französische Revolution, Köln, 1957.

Рекомендуем почитать

Дерматология

Ягодный мусс на манке Как приготовить мусс из замороженных ягод

Финансы

Причины, симптомы и лечение патологии

Hi-Tech

Что такое сложение сил. Измерение силы. Сила. Сложение сил

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно