Андрея Макаревича обвиняют чуть ли не в измене Родине. Давайте попробуем разобраться, что же он такого сделал? Начнем с предыстории (политическая жизнь Макаревича) и закончим совсем недавними фактами (песня Макаревича «Моя страна сошла с ума» и его выступление на Украине). Макаревич всегда активно отстаивал права народа У Макаревича по жизни есть...

Интервью: Александр Маленков
Фото: Юрий Кольцов

Говорят, ты не любишь давать интервью. Почему так?

По двум причинам. Во-первых, среди всех моих занятий достаточно способов самовыразиться, не прибегая к помощи журналистов. Во-вторых, в последнее время я очень часто встречаю людей невероятно необразованных, не подготовленных к разговору и при колоссальных амбициях, которые считают себя журналистами.

Прекрасное начало беседы! В ходе тщательной подготовки к интервью у меня родился вопрос о сегодняшнем положении дел в стране: мог ли ты ожидать, что «Машину времени» занесет на сорок лет назад?

Хорошо, если на сорок, а не на семьдесят. В точности все повториться не может по определению, но многие узнаваемые штуки сыплются как из рога изобилия. Например, телевизионная пропаганда. Только тогда все к этому относились уныло и с тихой иронией. Сейчас вдруг оказалось, что эта штука работает по-настоящему. И именно это напоминает чуть более ранний период.

Выросло поколение людей, которые не жили в СССР. Мы можем для них сформулировать, чего, собственно, такого уж плохого там было?

Я думаю, это бесполезно. Тот, кто этого запаха не нюхал, все равно не поймет. И если человек уже очарован какой-то клюквой, то он тебе еще и не поверит.

По-моему, за последние несколько месяцев люди окончательно разучились слышать друг друга. Поэтому, когда я сейчас вижу повальное добровольное бегство от свободы, объяснять им, что такое свобода и что такое несвобода, - бессмысленно. Может быть, им так больше нравится. Все, что считаю нужным, я говорю в своих песнях. Быть еще дополнительно пропагандистом - не хочу.

Давай так: что ты больше всего ненавидел в совке?

Обстановку унылого тотального вранья, с которым все смирились. Абсолютную покорность. Уверенность, что все это будет продолжаться восемьсот лет. Сиди и не дергайся. Постоянное ощущение дыхания в затылок какого-то человека в погонах, который если и отошел, то ненадолго.

Когда политика впервые вторглась в твою жизнь?

Я думаю, это началось году в семьдесят седьмом, когда я уже вел диалоги со всякими искусствоведами в штатском. Первый раз было страшно, конечно. Но это было унылое время, и они уныло отрабатывали свою зарплату. Я не исключаю, что дома у них или их детей играла «Машина времени». Они считали, что я против советской власти. Со второго раза я уже осмелел. Я отвечал: покажите мне конкретно строчку, которая об этом говорит. Они этого не могли сделать. Их не устраивала какая-­то наша неподконтрольность, какое-то ощущение свободы. Это их страшно раздражало. «Как это вами никто не руководит? А к кому вы относитесь?» - «А почему мы должны к кому-то относиться?» - «Не положено». - «Где не положено? Покажите. Покажите мне стать­ю Конституции, где написано, что мы должны к кому-то относиться. Вот мы - пять человек, которые собираются вместе и играют свою музыку. Это запрещено?» - «Нет, это не запрещено, но...» Все это было страшно уныло. Уныло и долго.

На Лубянку тебя вызывали?

У них в каждой гостинице был номер свой, и было принято там проводить беседы. Потом мы попали в Росконцерт. Было предолимпийское время, всем казалось, что что-то разрешат. Потом Олимпиада прошла, все поехало назад. Потом пришел Михаил Сергеевич, которому я буду поклоны бить, пока жив. Нас в Москву пустили - до этого нам нельзя было в Москве выступать. А потом и за границу. Нам перестали мешать, политика исчезла из жизни.

А посиделки с Путиным на концерте?

Не было никаких посиделок! Так получилось, что на концерте Маккартни у нас места оказались рядом. Может быть, это его имиджмейкеры так решили. У меня не было другого места. И то, что делал Путин тогда, негатива у меня не вызывало.

Позиция проста. Когда я был маленький, родители привили мне представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Оно во многом совпадает с заповедями. Воровать нехорошо, врать нехорошо. Слабому надо помочь, а не добивать его. Волей-неволей мы проецируем наше представление о том, что такое хорошо и что такое плохо, на поведение нашей страны, если чувствуем себя ее гражданами. И вот сегодня это поведение совершенно не совпадает с моими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вот и все.

Хит-лист героя

И за это тебя называют предателем?

Я считаю, что предатели - это те, кто толкает страну к войне. А фашисты, которые ходят на марш мира и пытаются остановить агрессию, - это какие-то странные фашисты. Вообще, фашисты - это те, кто их разгоняет обычно.

Мне кажется, что ты человек мирный, не пламенный борец, не тот, кто на баррикадах. Это верное впечатление?

Я очень не люблю баррикады и не люблю революции. Может быть, мое отношение к революциям изменилось бы, если бы мне назвали хоть одну революцию, после которой стало лучше, чем было до нее. Я такой не знаю.

Как ты себя чувствуешь, оказавшись сейчас в центре конфликта, в месте, которое очень смахивает на баррикаду?

Я стараюсь заниматься своим делом. Дел у меня много: я занимаюсь музыкой, я рисую, я пишу какую-то прозу и стихи. Стараюсь это делать хорошо. Я убежден в том, что если мы все перестанем психовать и каждый начнет делать свое дело, при условии, что он будет его делать хорошо, то жизнь изменится в один день. Если милиционеры будут нас охранять, а не брать взятки, если тележурналисты будут нам рассказывать объективные новости, а не врать. Нужно-то всего ничего.

Твои бывшие поклонники теперь тебя ругают. Как ты себя чувствуешь в связи с этим?

Да никак не чувствую. Мои друзья - а их у меня довольно много - остались моими друзья­ми. Более того, на концертах у нас народу меньше не стало. И принимают нас так же хорошо. А кто хочет маршировать в Советский Союз - пусть идет.

То есть концерты пока есть…

Почему «пока»? Что вы все каркаете? Сейчас вокруг бегают: «Вам запретили концерты? Нет? Почему?» Все ждут не дождутся просто... Коллективное сознание программирует наше будущее. Если мы все каркаем, мы накаркаем рано или поздно.

Мое поколение - те, кому сегодня сорок лет, - под ваши песни боролись с советской несправедливостью. И сейчас, во времена новой несправедливости, мы по привычке смотрим на вас. И кажется, что вы, рокеры первой волны, в последние десятилетия как-то забронзовели и обленились. Предали, так сказать, идеалы молодости.

По-моему, ерунду ты говоришь. Мы как раз не поменялись - времена поменялись. А человек остался тем, кем был. То, что вам казалось двадцать лет назад призывом к бою, сегодня кажется нормальной песней. А автор, например, и не расценивал это как призыв к бою. Это у вас в голове бурлило. Никогда у меня не было задачи написать какую-то социалку, я не журнал «Крокодил». Хотя, если на то пошло, я считаю, что сегодняшние песни «Машины» по сравнению с песнями двадцатилетней давности стали куда более остросоциальными. Надо просто незамыленным глазом посмотреть.

Ты не вкладывал, может быть, такого смысла, но ведь «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется».

Да мне насрать, как оно отзовется, вы меня простите! Я стараюсь писать так, чтобы я сам был доволен.

А как же «Ты в ответе за тех, кого приручил»?

А я никого не приручаю. И не надо за мной ходить зайчиками. Это вы приручились. Если вы рождаете какие-то свои фантазии, а потом беситесь от того, что я им не соответствую, так это проблема ваша, а не моя. А если уж считаете, что я вас приручил, тогда доверяйте.

Хит-лист героя

Рок-музыкант, лидер группы «Машина времени» Андрей Макаревич рассказал в интервью Deutsche Welle о том, почему у группы возникают проблемы с проведением концертов и о работе над новым альбомом, который должен выйти в мае.

Deutsche Welle: 7 марта вы сыграли в зале Ленинградской филармонии в Санкт-Петербурге, и, по вашим словам, концерт прошел «с большим успехом при полном зале и без всяких эксцессов». На 7 апреля у группы был запланирован концерт в петербургском «Дворце культуры имени Ленсовета», однако дирекция ДК якобы в связи с угрозами неизвестных сорвать концерт отказалась его проводить. Вы как это оцениваете?

Андрей Макаревич: Я это оцениваю как полнейший бред, я не очень верю в какие-то угрозы и мне их действия непонятны. Я совершенно точно знаю, что сверху никаких указаний на этот счет не поступало — это какие-то маленькие местные шишечки очень хотят бежать впереди паровоза.

— Вы уже нашли другую площадку?

— Я не должен заниматься поисками площадок, я — музыкант. Есть администрация, есть принимающая сторона, есть наш директор — вот они этим занимаются. По-моему, пока не нашли, но это не очень просто вот так сходу взять и найти площадку, которая и подходит по размеру, и свободна в этот день. Обычно такие вещи делаются за полгода, если не раньше, а тут у нас меньше месяца.

— Это уже далеко не первый случай отмены ваших концертов. Ранее в одном из интервью вы говорили, что с концертами в столице все в порядке, проблемы неожиданно стали возникать в других российских городах. А при советской власти, по вашим словам, было ровно наоборот. С чем вы связываете сегодняшние отказы?

— С какой-то дремучестью на местах, с каким-то излишним страхом, как бы чего не вышло, «а вот можно или нельзя, а мы не знаем». В Москве знают, что можно, а туда это еще не докатилось — страна, знаете, большая, дороги плохие. Рано или поздно это докатится, и я надеюсь, что проблем с отменами концертов тогда не будет.

Контекст

— Во-первых, это далеко не везде происходит, я с гастролей не вылезаю. Во-вторых, мне вообще нравится то, чем я занимаюсь, и если я буду на каждого дурака реагировать, то жить будет гораздо труднее, я предпочитаю концентрироваться на работе.

— Недавно стало известно, что «Машина времени» работает над новым альбомом, который будет состоять из десяти песен. Каким он получается?

— Очень трудно рассказывать о музыке, тем более о той музыке, которая пока еще только записывается. Я думаю, что к маю мы эту работу завершим, и у вас будет возможность ее услышать. Мы делаем так, чтобы понравилось нам самим, он будет в стиле «Машины времени» — все, что могу сказать. Год назад мы уже вывешивали три песни, которые войдут в этот альбом, они сработали как синглы.

— Перед интервью ваш пресс-секретарь предупредил, что вы едва ли будете говорить о политике, хотя вы регулярно высказывались на политические темы, в частности, о запрете усыновления российских детей гражданами США, об аннексии Крыма, о деле Савченко. С чем связано ваше желание меньше говорить о политике?

— Не буду говорить, мне это глубоко неинтересно, я сказал все, что хотел и с тех пор мало что изменилось. Я стараюсь не переживать по поводу событий, которые от меня напрямую не зависят, есть ощущение, что, скажем, война в Сирии от меня не зависит никак.

— То есть деятели искусства сейчас едва ли могли бы повлиять на ситуацию в России?

— А когда они вообще могли повлиять на ситуацию? Я что-то не очень помню таких примеров в нашей стране. Я свое отношение к жизни и к происходящему регулярно выражаю в своих песнях, и новый альбом тоже не будет исключением. Я очень не хочу становиться общественно-политическим деятелем, тем более, когда я вижу, как меня в это хотят втянуть. В любой из песен будет мое отношение к тому, что происходит. Вообще я пишу песню, когда у меня возникает потребность что-то рассказать о моих ощущениях относительно происходящего. Я пока на пустых залах не играл, принимают нас хорошо, поэтому я вижу, что это интересно не только нам одним.

— Ваши залы становятся меньше?

— Нет, не становятся. Если я играю какую-то джазовую программу, то она заранее предполагает более камерную аудиторию, не потому что на нее собралось прийти меньше людей, просто это специфика жанра. Это совершенно разные вещи, разная музыка и разные состояния и ощущения, я люблю и то, и другое: если это огромная аудитория, то энергетически это более сильная вещь, площадная, ты тратишь гораздо больше энергии, но ты больше и получаешь от аудитории. Если это камерная история, то ты видишь каждого человека, который пришел тебя послушать, и ты чувствуешь реакцию каждого отдельного человека.

— При каких обстоятельствах вы могли бы сказать, что больше не готовы жить и работать в России?

— Я совершенно не хочу об этом думать и вообще решаю проблемы по мере их поступления, пока такие мысли мне в голову не приходят. Я надеюсь, что такие обстоятельства не возникнут.

За кулисами «Битлз-Феста», посвященного 13-летию портала «Beatles.ru », c Андреем Макаревичем пообщался Олег Мартишин — наш журналист и лидер группы «Father McKenzie», также выступившей на фестивале. Андрей Вадимович, возможно, впервые дал развернутое интервью, посвященное группе The Beatles, и подробно поведал о своих битломанских предпочтениях.

На вашей памяти в середине 60-х выходили новые альбомы The Beatles. Каково было услышать с пылу с жару их новый (!) альбом, например, «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band»?

Мы на битлов тогда очень рассердились. Сначала из-за того, что они нам не понравились с усами, и потом, все-таки это был не рок-н-ролл, это был не тот драйв, к которому мы привыкли на их предыдущих пластинках. Потребовалось где-то несколько суток, чтобы мы в это въехали.

А когда вышел «The White Album»?

Ну тут мы уже были готовы ко всему, особенно после «Magical Mystery Tour».

Когда вы впервые услышали альбом «Abbey Road», сразу ли оценили все его великолепие и симфонизм?

Я их тогда просто не узнал. У нас в то время Игорь Мазаев на басу играл, он принес пленку, правда очень плохо записанную, поставил «Come Together» и спросил: «Кто поет?» Я слушал-слушал, говорю: «Не знаю», а он мне: «Мудила, это же Битлз, новая пластинка!» Мне было очень стыдно, но битлы действительно умудрялись настолько не держаться за то, что было успешно сделано на предыдущих записях, что в общем-то их не всегда можно было узнать, особенно если впервые слышал в плохом качестве.

Когда The Beatles распались, всем было интересно — по какому же пути пойдет каждый из битлов? Какими были ваши впечатления от первых сольных альбомов, насколько ожидания совпали с результатами?

Начнем с того, что это было большое горе, когда они распались. Первый альбом Маккартни тогда мне показался очень симпатичным своей какой-то простотой домашней и мелодичностью. Что касается Леннона, то я все равно считаю, что он сделал одну великую пластинку — это «Plastic Ono Band» 1970 года, все остальное меня как-то не торкает.

А маккартниевский второй альбом «Ram »?

Первая пластинка была все равно чуть-чуть более трогательной. До сих пор на каждом альбоме, включая последние релизы, у Пола есть всегда как минимум одна песня, которая вышибает и соплю и слезу, потому что она всегда очень и очень мелодичная, и, как правило, минорная. Маккартни, конечно, мелодист номер один в мире.

Какими были ваши первые впечатления от прослушивания песен «Free as a Bird» и «Real Love» с битловской «Antology»?

«Free as a Bird» — фантастическая песня, «Real Love» — чуть послабее. Это потрясающая работа Джорджа Мартина, прежде всего. Он сумел из этих кусочков создать абсолютно битловский саунд, непередаваемую магию. Хотя я читал внимательно про то, какой это был адский труд — тональности подгонять и тому подобное.

Почему, несмотря на дальнейшее развитие рок-музыки и появление, возможно, более масштабных и изобретательных групп (Led Zeppelin, Queen, Pink Floyd и т.д.), The Beatles до сих пор остаются рок-группой номер один?

Они не ставили границ жанра, не ограничивали себя какой-то стилистикой. Они смело уходили куда угодно. Ник Кон (английский рок-журналист — прим. ред.), кстати, по этому поводу писал, что битлы как раз и угробили рок-н-ролл, потому что были гениями, у них все получалось. А вслед за ними все бросились в эксперименты, рок-н-ролл рухнул, потому что не все были такие талантливые, как The Beatles. Однако в итоге все свелось к так называемому «формату», который я терпеть не могу.

Как вы относитесь к группам, которые намеренно продолжают битловскую тематику, например, Electric Light Orchestra? Даже Джон Леннон говорил, что если бы The Beatles не распались, они бы звучали как ELO.

Ну, ты знаешь, точно так же можно говорить, что Билли Джоэл продолжает тематику Элтона Джона, хотя на самом деле они весьма разные ребята. Также я бы не сказал, что Electric Light Orchestra сознательно копируют The Beatles, они взяли от битлов то, что у них очень любили, на чем они сами росли, это в них вошло помимо их желания. Я не думаю, что Джефф Линн ставил себе задачу скопировать саунд The Beatles — нет, он придумал свой саунд.

Что вы думаете о группе The Traveling Wilburys — это занимательный джем-проект для души или лучшая супер-группа всех времен и народов?

Ну какой это джем — два студийных альбома, для джема многовато! Это очень хорошая работа, очень профессиональная, не натужная, легкая, здесь хорошо выбрана стилистика. Когда Борис Гребенщиков вернулся из Америки, The Traveling Wilburys как раз писали первый альбом, он у них был на сессии и привез еще не отмастеренные Джеффом Линном записи. Они были гораздо лучше — все-таки Линн все очень прилизывает. Песни стали такие аккуратненькие — а раньше они были сырые, где было вот каждого слышно, первоначальные записи были невероятно кайфовые.

Как лично на вас повлиял Джордж Харрисон как соло-гитарист? Какие его исполнительские приемы вы выделили бы в первую очередь?

Я считаю, что он один из лучших вот таких «групповых» гитаристов в мире. То, что он играет — это невероятно красиво, весьма легко для восприятия и иногда невероятно сложно для исполнения, и это не «сложность ради сложности». Джордж в последние годы играл слайдом, на записи он всегда делал дабл-треки в унисон, это чудовищно сложно вот с такой интонацией играть самому с собой железочкой, поверьте мне, это я вам как гитарист говорю. Но тем, кто этого не знает, подобное в голову никогда и не придет. Кажется — три нотки сыграл, просто поет как-то гитара по особенному. Он фантастический гитарист, я бы его уж в «пятерку лучших» точно поставил.

Почему даже первые альбомы The Beatles первой половины 60-х «качают», звучат удивительно мощно, плотно, в отличие не только от альбомов своих современников (The Rolling Stones, The Who и др.), но даже на порядок качественнее рок-альбомов конца 70-х?

Все это за счет Джорджа Мартина — я считаю, что этому человеку надо поставить памятник еще при жизни, потому что в общем-то именно он — создатель битловского звука. Послушай, как The Beatles звучали в то же время на BBC Live: вроде все то же самое, но нет этой плотности. Мартин первый взял компрессоры и разогнал их со страшной силой, и получилась такая вот «стена звука», хотя вроде две гитарки играют, и не из чего... И конечно битлы были потрясающие вокалисты, тут ничего не скажешь.

Что же тогда скажете про альбом «Let it be», который был спродюсирован Филом Спектором?

Я «Let it be» вообще не люблю. Единственная пластинка, которую я не люблю, потому что там уже слышно, что они не вместе. Атмосфера отчужденности и того, что каждый по отдельности — она слышна в каждой песне.

А «Let it be ... Naked» (ремикс из оригинальных записей к этому альбому, изданный в 2003 году — прим. ред.)?

Ты знаешь, это все из цикла «а теперь мы еще продадим их носки, а потом продадим маечки». Я бы не стал. Например мы пишемся, оставляем какие-то дубли. Раньше то мы их стирали, потому что пленку экономили, сейчас уже что-то остается. Но если мы выбрали лучшее, значит мы так решили. Мы сами решаем, что показывать. И потом — собирать всякие обноски... Я понимаю, для коллекционеров это интересно, но никакой революции это ведь не делает.

Не могу обойти вниманием ваш альбом «Time Machine» и работу на студии «Abbey Road». Какие у вас остались впечатления от сотрудничества с Хэймишем Стюартом, Рэем Купером, Полом Викенсом (сессионные музыканты Пола Маккартни — прим. ред.)?

Я давно уже заметил, что чем музыкант более великий, тем он проще в общении, с ним проще работать, все вышеперечисленные — очень позитивные, очень легкие люди. Ко всем музыкантам они относятся как к братьям — во всем мире так принято. Первое, что сказал нам Пол Викенс: «Ребята, помогите клавиши из багажника достать». Это было настолько «по-нашему»! Мы пошли и вытащили эти клавиши. Крутые — только наши попсовые артисты, больше в мире таких нет.

На студии Abbey Road стоит тот самый микшерный пульт, на котором писались битлы, и вы пели в те же битловские микрофоны...

Ты понимаешь, «Abbey Road» потрясающа тем, что сотрудники студии за 81 год ничего не выбросили. Ты хочешь пульт, на котором записывался «The Dark Side of the Moon»? Сейчас тебе его привезут, не волнуйся — только плати деньги. Хочешь пианино, на котором играл Леннон? Вот оно, пожалуйста. У них все есть, и мы через битловский пульт прогоняли голоса, прогоняли барабаны, использовали все эти ламповые старые усилители. Это был экспириенс сумасшедший — когда музейная оторопь пропадает, ты уже начинаешь смотреть, как работают инженеры, как работают звукорежиссеры. Как это все моментально, как это все точно, как вот они стараются сделать все, чтобы музыканту было в кайф, чтобы у него не испортилось настроение, чтобы он не ждал — это удивительно!

Как вы относитесь к британскому року середины 90-х, так называемому стилю брит-поп, когда такие группы как Oasis, Blur, The Verve, Suede стали использовать битловскую стилистику?

Меня проехало это все, честно. Я считаю, что была группа The Kinks, которая несколько опередила свое время, и весь брит-поп потом из нее просто вырос, как опята на пне, понимаешь. И мне интереснее слушать первоисточник — а я The Kinks обожаю!

Если уж про первоисточники — почему не менее гениальные и мелодичные The Beach Boys не так популярны как The Beatles, по крайней мере в России?

Ты знаешь, это все таки вокально-инструментальный ансамбль. Брайан Уилсон — очень хороший мелодист, очень хороший аранжировщик и «студиомэн». Но у них нет вот того драйва, который для меня субъективно отличает рок-н-ролл от вокально-инструментального ансамбля. Я был потрясен, когда прочитал, что какой-то американский журнал (понятно, почему американский, а не английский) признал лучшей песней мирового рок-н-ролла «Hotel California». The Eagles — замечательная группа, но это все же вокально-инструментальный ансамбль.

Но зато какие вокалы! Какие инструменты!

Какие инструменты?! Ничего особенного! Вокалы хорошие, мелодисты чудесные — но роком там и не пахло. Рок это не «харда», это не «фуззы» и не кожаные куртки, а это свинг вот этот, это драйв, с которым играют The Rolling Stones, с которым играл Леннон всегда, понимаешь? The Eagles за этим и не гнались — у них красивые мелодии, красивое трехголосие.

Кстати, в одном из интервью Юрий Антонов сказал, что The Eagles он обожает, посадил журналиста к себе в машину и заставил прослушать их новый альбом от начала до конца.

Я, кстати, очень хорошо понимаю, почему Антонов любит The Eagles — потому что Антонов такой же мелодист. Они в очень близком жанре работают, смотри: у Антонова нет ни одной песни, которая не была бы хитом. Это уникальный случай вообще в мире! Все, что он написал — это хиты! Так не бывает! И правильно он пляшет от мелодии, хотя, как ни странно, мы (так получилось) в Лос-Анджелесе погуляли немножечко с Джо Уолшем (гитарист The Eagles — прим. ред.) — он абсолютно рок-н-ролльный тип. Он по жизни совершенно отвязный негодяй, который пьет все, что течет, и курит все, что дымится. Удивительно, но это не проецируется на его музыку. Джо Уолш — чудный гитарист, и их с Харрисоном объединяет то, что они не техникой похваляются, они играют мелодию прежде всего.

Как вы относитесь к позднему этапу сольного творчества Пола Маккартни (начиная с альбома «Driving Rain» 2001 года)? И по мелодике, и по мировоззрению его песни сильно изменились — ренессанс ли это в его творчестве или скорее декаданс?

Я считаю, что это абсолютно естественный процесс, потому что вообще все люди становятся старше. Никому еще на свете не удалось задержаться в своем возрасте на какое-то продолжительное время. Я когда послушал «Kisses on the Bottom » (последний альбом Пола Маккартни, состоящий из кавер-версий ретро-эстрадных стандартов — прим. ред.), у меня возникло такое маленькое злорадное чувство: «а я ведь пришел к этой музыке на 10 лет раньше» (смеется).

Как раз наши музыкальные критики проводили параллели между «Kisses on the Bottom» и вашим «Оркестром Креольского Танго».

Понимаешь, мне приятно, что Пол приехал к тому, до чего я докопался — значит мы где-то мыслим параллельно. Меня это очень греет. А в «Kisses on the Bottom» ребята знают стилистику, это очень важно, там нет ни одной ноты мимо жанра, это так все точно и вкусно сыграно.

Какие модели гитар, которые битлы использовали в своих записях, есть в вашей коллекции?

У меня есть 6-струнный «Rickenbacker» харрисоновский, есть «Gretsch Country Classic», и в принципе, этого вполне достаточно. Если мы ставим задачу сделать битловскую стилизацию, я ставлю шлифованные струны гладенькие. Эти гитары обе очень характерные, если их еще включить в Vox ламповый, то сразу получается такая битловская «стеночка». Если ее еще скомпрессировать, а если еще и спеть как они, чего не получается...

В своих книгах вы писали, что иногда для профилактики полезно воткнуть «Rickenbacker» в Vox и...

Конечно! И взять первый аккорд «A Hard Day’s Night»! Ух прямо!!!

Какие особо редкие издания битловских пластинок присутствуют в вашей коллекции винила?

Ты знаешь, я не коллекционер, но у меня есть все из битлов — весь «парлофоновский» винил, первопрессы. У меня есть несколько сорокапяток, не все, но зато тех времен — «парлофоновских». Потом я купил разные перемикшированные издания, но это уже все неважно, это все желание, знаешь, на одном и том же блюде заработать два раза.

Кстати, меня поразил момент, когда мы записывались на «Abbey Road», в третьей студии Джордж Мартин с сыном Джайлзом как раз сводили альбом «Love» (сборник mashup-версий песен The Beatles — прим. ред.), и они нас к себе позвали. Сначала Джордж Мартин к нам зашел, и это был конечно ступор! Я даже вопреки своим правилам с ним сфотографировался. А потом он сказал: «Ребята, ну заходите, мы сейчас как раз делаем интересную пластинку для Cirque du Soleil». Я пришел — а это маленькая микшерная студия, и лежат коробки вот этой полудюймовой пленки, и на них написано «John Lennon — Strawberry fields forever — Take 8». Ну тут у меня руки затряслись — потому что вот это та самая пленка! Джордж Мартин даже надо мной по-доброму посмеялся.

Вы встречались с Полом Маккартни — какие впечатления?

Ну это нельзя было назвать встречей, потому что это происходило за пять минут до его концерта на Красной площади. Я очень хорошо по себе знаю — когда мне надо выходить на сцену, и в этот момент ко мне подводят какого-нибудь мальчика из Улан-Удэ и говорят: «Вот парень из очень хорошей группы», я конечно скажу: «Привет! Как дела?», но мне до фени. Я думаю только о том, что мне надо выходить — и я это очень хорошо видел и понимал, и мне от него ничего не надо было. Но руку ему пожал — ручка у Маккартни маленькая, я поразился. Бас-гитарист — а ручка крохотная совсем. А с Ринго встретиться не получилось, меня не было в Москве.

И в завершение небольшой блиц. Вы «леннонист» или «маккартист»?

Это некорректный вопрос. Я — «битлист».

Три особо любимых и близких сердцу альбома The Beatles.

«A Hard Day’s Night», «Revolver», а вот с третьим будет проблема.

Может, «Abbey Road»?

На третьем месте уже все остальные альбомы после «Revolver» (смеется).

Три самые любимые и сокровенные песни The Beatles?

Вот это точно не назову. По детству это была «All My Loving», это была «A Hard Day’s Night», да наверное и весь альбом «A Hard Day’s Night». И еще песня «Chains», как ни странно!

Три неудачные, на ваш взгляд, песни The Beatles?

Практически весь альбом «Let it Be», кроме самой песни «Let it Be».

А как же «The Long and Winding Road»?

Ничего особенного.

«Across the Universe»?

Хорошая ленноновская песня, но не более того.

Любимый сольный альбом от каждого битла?

У Джона Леннона — это «Plastic Ono Band», у Маккартни — не знаю, «Ram» или первый «McCartney» — честно, не могу выбрать. Джордж Харрисон в своих сольных альбомах несколько занудный — он очень хорош, но его много. Вот если бы он выпускал альбом, где было три песни — было б замечательно. Харрисон слишком одинаковый.

Даже боюсь спрашивать про Ринго Старра.

А я и не следил за его сольным творчеством (смеется).

Фотогалерея. Группа Машина Времени в студии «Abbey Road», Лондон

Редакция «Trill» выражает благодарность Антону Чернину и Алексею Богаевскому за помощь в организации и проведении интервью.

Фото — Наталья Голубь , Владимир Матецкий . Фотографии предоставлены пресс-службой группы Машина Времени . Публикуются впервые.

10 марта группа «Машина времени» отметит свой 48-й день рождения большим концертом в московском Crocus City Hall. Накануне выступления поговорила с лидером команды о музыкальном долголетии, насыщенной жизни и о том, куда можно уйти из «Машины времени».

«Лента.ру»: За 48 лет жизни были ли такие периоды, когда «Машина» могла распасться, прекратить свое существование?

Макаревич : Были, да. В 1979 году был момент, когда с Сережей Кавагоэ мы расстались и Маргулис ушел вместе с ним. Это было совершенно неожиданно, и я фактически остался один. Но буквально через месяц мы уже соединились с Кутиковым, Ефремовым и Подгородецким, и в результате это все дало неожиданный толчок к дальнейшей жизни.

А в последующие годы, в эру, так сказать, классической «Машины времени», были ли в группе серьезные конфликтные ситуации?

Нет, а какие могут быть причины. С чего бы?

Ну вот The Rolling Stones в 1980-х взяли и разбежались.

Ну и никуда они не делись. А мы не разбегались. У нас в группе достаточно свободы. Каждый занимается еще каким-то своим делом музыкальным - у всех есть свои отдушины. А конфликты? Ну, я понимаю, в 20 лет - молодые идиоты поругались: кто лучше: «Битлы» или «Роллинги». А сейчас-то чего ругаться? Я с трудом себе причину представляю, по которой это могло произойти.

Ну вот, например, человек говорит: «меня зажимают, я уйду в другую группу»?

Во-первых, в какую группу? (Смеется. ) В какую группу из «Машины» уйдешь, интересно?

Маргулис, например, ушел опять.

Ну, он тоже глупость сделал, по-моему. Но ему так нравится, наверное.

Фото: Кристина Кормилицына / «Коммерсантъ»

Сегодня этот вопрос будет кому-то уже непонятен, но в конце 1960-х запеть рок по-русски было довольно необычно. Как вы приняли такое решение? Может, кто-нибудь вдохновил?

Да, «Скоморохи» Градского.

Получивший недавно Нобелевскую премию Дилан - один из столпов для, допустим, Гребенщикова. А что он значит для вас?

Рок питерский от рока московского отличался, в первую очередь, тем, что питерцы - и Борька, и Майк, я не знаю насчет Цоя - очень внимательно изучали тексты. Мы этим не занимались. Мы из своей головы что-то высасывали. Дилан мне очень нравился, потому что он придумал себе замечательный хулиганский исполнительский прием - и я очень похоже пел его песни. Голос у меня такой же гнусавый. Его имитировать - это наслаждение.

Когда еще существовало такое противопоставление московского и питерского рока, «Машина времени» всегда была первой группой из московских. Как у вас, сохранился патриотизм москвича?

Мне от слова «патриотизм» хочется пойти потошнить, понимаете? Но да, я себя ощущаю стопроцентным москвичом, я тут родился и никогда отсюда не уезжал. Я сейчас за городом живу, но все равно каждый день в Москве. Чувство причастности к городу? Я об этом не думаю, честно говоря. Москва изменилась очень сильно, от любимых мест мало что осталось. Но с другой стороны, пошел в «Гоголь-центр», заглянул за угол: какая-то потрясающая территория вроде «Винзавода», но не «Винзавод». И какие-то галереи, и куча каких-то кафушечек, и все очень стильно, чисто, везде молодые ребята работают - ну просто приятно.

Кстати о галереях. Вы художник, а какие у вас любимые художники?

Для начала, все малые голландцы, поименно перечислять не буду. Боттичелли, Модильяни, естественно. Эль Греко, де Латур. Из сегодняшних - Саша Бродский, Вова Цеслер. Ну вот как-то так.

А неграфическое искусство: инсталляции и прочее?

Ненавижу. Хотя понимаете, какая штука... Когда это делает человек талантливый, типа того же Бродского, это все равно хорошо. Я там даже не задумываюсь над тем, в какой там он жанр ударился. Но талант сверкает редко в этих дебрях.

Недавно при мне пьяный мужик в автобусе после «Ой, мороз» спел «За тех, кто в море». В какой момент вы поняли, что сочинили народную песню?

Я похож на человека с раздутым самомнением? Я не слежу за этим, клянусь. Меня всякий раз удивляет: вот песня «Марионетки» была написала в 1974 году. Вообще, так долго песни не живут, это противоестественно. Но можно только порадоваться, что так получилось. Когда люди поют мои песни - это к ним вопросы, не ко мне. Надо было подойти к тому мужчине и спросить, какое место эта песня занимает в его жизни.

Машина времени - Однажды (Official Video)

А трибьют «Машине», когда, например, «Каста» делала рэп-версию вашей песни?

Ну, во-первых, это приятно, когда большое количество разных музыкантов тратит свои силы, и время, и свой талант на то, чтобы как-то по-своему спеть твою песню. Что-то там было более удачно, что-то менее удачно.

Есть ли у вас отстраненное отношение к своим песням?

Оно появляется сразу после того, как ты ее записал. Все, она уже своей жизнью живет.

А есть песни, которые неожиданно напоминают о себе?

Довольно редко. Все-таки обычно какая-то внутренняя жизнь в песне заканчивается. Время меняется, ее играть становится неинтересно, нам самим не в кайф. Иногда подумаешь: может ту песню сыграть, старую? Пробуешь, и что-то не катит. Ну и пошла она на фиг.

А почему для последнего альбома вы перезаписали «Там, где светел день»?

Захотелось. Мне показалось, что ее совершенно забыли. И главное, появилась возможность записать ее совсем в другом звуке и качестве.

Кутиков одержим качеством звучания и всякими техническими элементами. А насколько вам это близко? Интересно ли разбираться в разных видах компрессоров?

Нет. Я значительно менее технически подкован. Но я знаю, чего я хочу, и могу звукорежиссеру словами объяснить, чего бы мне хотелось. И есть такие люди, которые понимают меня и все воплощают.

Присылают ли вам молодые таланты свои записи?

Чаще молодые бездарности.

Много? Как это все слушать?

Да, много. Слушаю кусочек, сразу становится понятно. Я стараюсь никого не судить и не отвечать на эти вещи. Но тут один мужик немолодой прислал. Вдруг он убежден, что его призвание - писать песни. То, что он пишет, ужасно. И я понял, что я не могу ему это объяснить. Он говорит: «А почему это плохо? Это же поднимает важные вопросы, это же очень морально, на фоне всей этой циничной ерунды, что поется. Это же про то, что надо быть самим собой». Я говорю: да, про это, но этого недостаточно, чтобы получилась хорошая песня. И объяснить невозможно.

Еще бывает такой странный аргумент: «но ведь это написано искренне»!

Вот-вот, «это же честно».

Записи, которые вам присылают, - они в стиле «Машины» или бывают неожиданные жанры?

Чаще, это что-то машиноподобное. Я совершенно точно знаю, что, чем талантливее человек, тем меньше вероятности, что он вообще что-то пришлет. Не будет он этого делать.

Есть что-то из современной,новой музыки, что вас впечатляет?

«Ундервуд».

Но это уже, так скажем, не совсем новые.

Ну, если они «так», значит, мы вообще уже умерли. Они для меня еще молодые люди.

Когда вы делали передачи про путешествия, вам довелось пообщаться с Туром Хейердалом. Как вам этот человек-глыба?

Замечательный. Он никакая не глыба абсолютно. Живой, с хорошим чувством юмора. Совершенно без фанаберий всяких, и ничего бронзового я в нем не заметил.

Не расстраивает ли вас то, что еще 10 лет назад вы присутствовали в медиа в разных планах: и музыкант, и кулинар, и дайвер, путешественник - а теперь все ждут от вас только какого-то политического или околополитического высказывания?

Нет. Я не испытываю потребности сверкать лицом где-то. Я вот тут (в «Jam-клубе» - прим. «Ленты.ру» ) выхожу и играю через день, и мне это очень нравится. Пишу в «Русский пионер» какие-то рассказики, сейчас выйдет книга с этими рассказами. Готовлю выставки какие-то, занимаюсь массой вещей.

А какие выставки запланированы?

В ноябре будет в Вильнюсе. Они люди очень подробные, они требуют, чтобы мы уже сейчас отобрали работы.

Была у вас такая полоса: возникает песня, вы ее записываете и сразу выкладываете на YouTube. А потом это закончилось.

Да, мне надоело. Просто был такой период, он закончился.

С годами новый материал появляется не так часто, как раньше. Понятно, то когда в дискографии уже 20 альбомов, человеку не нужно спешить что-то кому-то доказывать. А писали ли вы песни раньше для самоутверждения?

Я терпеть не могу самоанализ. Я не знаю, почему я пишу песни. Они просто появляются, я их записываю. Конечно, когда у тебя в голове уже альбом готов, тут я проявляю нетерпение. Это надо делать немедленно. Когда песни готовы, их нужно выпускать на волю. А Кутиков начинает говорить, что альбом лучше выпускать осенью. Я думаю: какая чепуха! Это единственный случай, когда я проявляю нетерпение.

Вы спокойно воспринимаете течение времени?

Конечно, чем ты старше, тем время идет быстрее. Это совершенно точно. А что ты можешь с этим делать? Так обстоят дела. Есть вещи, от которых ты не можешь избавиться, и суетиться тут бесполезно.

Рекомендуем почитать

Дерматология

Ягодный мусс на манке Как приготовить мусс из замороженных ягод

Финансы

Причины, симптомы и лечение патологии

Hi-Tech

Что такое сложение сил. Измерение силы. Сила. Сложение сил

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно